Путешествие красного зонтика.

Это была любовь с первого взгляда, с последнего взгляда, с извечного взгляда. ®Владимир Набоков Последние дни в маленьком городке во Франции, который удобно расположился недалеко от Парижа, почти без перерывов шёл дождь. Жители городка, как суетливые муравьи, пытались спрятаться от стихии и с робкой надеждой молили, ждали перерыва. К их счастью, Госпожа Природа, словно заботливая мать, вняла их мольбам и дождь на какое-то время прекратился, а город укрыло покрывало последождевой прохлады. Тихие улочки с маленькими, будто бы пряничными, домиками постепенно ещё больше стали напоминать муравейник. Люди, со временем почувствовав свободу от оков стихии, сновали туда-сюда, спеша по своим делам. В маленьком пряничном городке бурлила жизнь. По многокаскадным черепичным крышам вода стекала в водосток, а по нему прямо под ноги какому-нибудь незадачливому прохожему. Как, например, сейчас вода попала прямо на дорогие лакированные туфли некоего господина в красном плаще. Но надеюсь читатель простит мне, если сейчас мы перенесёмся чуть дальше, чем неудачливый человек в красном, а именно в цветочный магазин. Данное совсем маленькое заведение расположилось весьма выгодно для своего размера — в центре города. Впрочем, судя по опрятному и приятному для глаз виду — дела в цветочном шли хорошо. Достаточно милое оформление фасада у главной двери, — различные цветы, как в горшках, которые висят на тонких цепочках, прикрепляясь к изящного вида маркизе, так и вьюны, обвивающие бортики заборчика на крыльце, — что прекрасно сочеталось с маленькими и романтичными домами в архитектурном стиле Прованс, из которых состоял городок. Внутренняя обстановка магазинчика соответствовала внешней. Любой вошедший внутрь словно оказывался в цветочном царстве или в покоях какой-то ужасно романтичной особы. Обилие цветов действительно поражало, помещение так и пестрело разными красками, а воздух — запахами. Да, для маленького магазинчика в провинции обстановка здесь была более чем роскошная. Здесь даже было место для фото, так называемая фото зона, которая состояла из «живой» цветочной стены и красивой металлической лавочки с резной спинкой и подлокотниками. И посреди всего этого цветочного великолепия за стойкой, а по совместительству кассой, сидела девушка. Её внешность была настолько обыкновенной и, на первый взгляд, не примечательной, что даже не стоила описания. Однако, найдись такой ценитель, способный увидеть ту красоту, которая есть в каждом человеке, то девушке непременно показалась бы ему симпатичной. Упомянутая мадемуазель устало вздыхает, подпирая тонкой ручкой подбородок. В такой дождь никто, разумеется, не пойдёт на улицу, а тем более не станет покупать цветы. И разумеется хозяйке цветочного магазина, то есть ей, будет скучно! Да, заняться было решительно нечем, так что девушка с некой тоской ручкой рисовала цветы на полях тетради, которую она держала для записи проданного товара и полученной с него прибыли. Это занятие настолько затянуло её, что она даже не обратила внимание на звук открывшейся двери и следующую за ним звонкую трель дверного колокольчика. Цветы на полях тетради полностью поглотили её внимание, и вот, когда она как раз заканчивала рисовать лепесток очередного цветка, неожиданно раздался мужской голос: — Мадемуазель, извините! — девушка вздрогнула — линия на бумаге ушла куда-то в бок — и удивлённо подняла голову. Перед ней действительно стоял мужчина, причём довольно приятной наружности: тонкие, будто бы аристократические, черты лица, немного бледная кожа в обрамлении рыжих, почти красных, волос, которые свободно ниспадали на плечи. Однако, как позже заметила девушка, часть волос сзади была собрана в небольшой слабый хвостик и перевязана чёрной атласной лентой. Глаза у этого мужчины тоже были красивые, светло-карие, как свежая древесина из белого дуба или же наоборот, как старое золото. Он вообще был как-то болезненно, пугающе красив. Создавалось ощущение, что когда ты смотришь на него, то тебе хочется вглядываться в это лицо, глаза, волосы до бесконечности, но как только отведёшь взгляд — хочется быстрее и, желательно, навсегда забыть то, что увидел и успел разглядеть. Мужчина тем временем пригладил тонкими пальцами воротник своего красного, в тон волосам, плаща и как-то неуловимо улыбнулся, заметив интерес к своей персоне. А девушка только сейчас заметила, что плащ на нём насквозь мокрый. Она опускает взгляд, желая рассмотреть обувь, смотрит чуть ниже чёрных брюк, и действительно, на дорогих лакированных туфлях блестели капли воды. Наверняка внутри они тоже мокрые. — Извините, — повторил мужчина, чуть нахмурив свои тонкие брови. Он словно не понимал, почему девушка не обращает на его слова никакого внимания. Девушка смущённо улыбнулась и отложила ручку в сторону, сцепив руки в замок перед собой. — Да, месье? Вы хотите купить цветы? — Нет. — Тогда зачем вы… — Мадемуазель, одолжите мне зонтик. Пожалуйста, — перебил её мужчина, с выражением притворной невинности на красивом лице. «Мадемуазель» обомлела от подобной наглости, распахнула глаза, открыла, а потом закрыла рот, так ничего и не сказав. Ненадолго в магазине наступила тишина. Но наконец девушка справилась с собой, нахмурилась и прикусила нижнюю губу. — Простите? — переспросила она, будто надеясь услышать какой-то другой ответ. Мужчина тоже нахмурился, сложил руки на груди и тут же поморщился от неприятного ощущения, которое создавала мокрая одежда. — У вас нет зонтика? — Нет, есть, но… — Отлично, тогда одолжите его мне, прошу вас. Я верну, — безапелляционно заявил он и требовательно протянул руку. — Я вас даже не знаю! — восклицает девушка, принимая ещё одну попытку отделаться от странного мужчины. Тот удивлённо приподнимает одну бровь, мол, «это всё, что вас волнует?», и на его губах возникает снисходительная улыбка. — Меня зовут Джасмин Руж, мне двадцать семь лет. У вас в городе проездом. — Подождите, вас зовут «красный жасмин»? — девушка в непонимании хлопает ресницами, и мужчина неожиданно смущается, отводя взгляд своих чарующих глаз в сторону. — Моя матушка очень любила эти цветы. А красный мне, видать, по судьбе, — и он рассмеялся, явно намекая на цвет своих волос и плаща. Девушка в ответ улыбнулась, её начал немного смущать этот наглый и чудной мужчина. — У вас красивый, я бы даже сказала бархатный голос, месье Руж. А вот говорите вы странно, будто из другого века вышли. — Всё возможно, мадемуазель, — Руж вновь как-то неуловимо улыбнулся, встретившись с девушкой взглядом. — А за комплимент спасибо. В цветочном вновь воцарилась тишина. Каждый из этих двоих молчит и изучает стоящего перед собой. Но что они хотят выяснить этим молчанием? «Мадемуазель» вздыхает, задумчиво поднося палец к губам, и вновь первая нарушает молчание: — Вы даже не спросите как меня зовут, месье Руж? — А зачем? Мне достаточно того, что симпатичная девушка просто мной интересуется, — мужчина хитро прищурился и наклонил голову набок, внимательно наблюдая за девушкой из-под полуопущенных ресниц. — Наглец! — она же моментально вспыхивает, смущённо отводя взгляд. Хотя ей и не хочется этого признавать, но слышать такие слова из уст красивого мужчины было чертовски приятно. — Нельзя же такое в лоб людям говорить… — Каюсь, мадемуазель, грешен, — он печально вздыхает, но через мгновение вновь начинает улыбаться, пусть и не так вызывающе. — Так что там с зонтом? — Мы опять вернулись к началу, — недовольно прошептала девушка, опуская глаза. Она уже успела забыть, что месье Руж находится здесь только ради заветного зонта, который спасёт его от возможного дождя. А впрочем… — Мне кажется, месье Руж, что зонт вам уже не поможет, — девушка ещё раз красноречиво смерила насквозь мокрого мужчину взглядом и едва сдержала улыбку. Тот тоже осмотрел себя и вздохнул. — Ваша правда, мадемуазель. И всё же… — Скажите, а я вам нравлюсь? Руж удивлённо приподнял одну бровь и хлопнул глазами, выражая своё непонимание. И всё-таки он ответил: — Нравитесь. — Врёте ведь, — девушка грустно улыбнулась и опустила одну руку под стойку, ухватившись за ручку зонта, который всё это время стоял внизу. — Отнюдь, я не стал бы вам врать, мадемуазель, — он тепло улыбается и вновь склоняет голову к плечу, словно послушный зверёк. Девушка недоверчиво хмыкнула, но её настроение после такого ответа заметно и значительно улучшилось. — У меня только красный, — наконец говорит она и извлекает их-под стойки зонтик, не замечая, как загораются глаза мужчины. — Прекрасно! — он улыбается и берёт зонт из рук девушки, тут же начиная его осматривать. Зонт, впрочем, был самый обычный. Такую модель обычно называют зонт-трость — красная ткань, чёрная глянцевая ручка и такие же чёрные спицы. Единственное, что в нём выделялось — это золотая кайма по краю красной ткани. Руж раскрыл зонт и тут же спрятался за ним, чтобы в следующий момент выглянуть из-под края, изображая из себя молодую девицу из тех самых банальных и романтичных фильмов. «Мадемуазель» рассмеялась. — Вы актёр? — спросила она, накручивая прядь волос на палец и наблюдая за изменениями эмоций на лице мужчины. Тот на какой-то момент перестал улыбаться и удивлённо приподнял одну бровь. — Как вы догадались, мадемуазель? — У вас хорошо получается. И внешность соответствующая, — она смущённо отводит глаза, будто стараясь спрятаться от чужого пронизывающего взгляда. Почему-то под этим взглядом она ощущает себя совершенно безоружной и беспомощной, словно голой. — Спасибо, — наконец произносит мужчина, и девушка замечает, что под конец столь короткой фразы его голос срывается, становясь на тон или даже пару тонов ниже. Она вновь переводит взгляд на него, пытаясь выискать причину таких изменений в голосе. Но Руж стоит совершенно спокойно, уже сложив зонт и держа его в руках, сжимая ручку. Но его выдают поалевшие скулы, которые по цвету уже почти стали схожи с рыжими волосами. Девушка опять отводит взгляд, упираясь им в деревянную поверхность стойки. Ей вдруг начинает казаться, что это всё как-то неправильно, — мокрая одежда месье Ружа, которая словно и не приносит ему никаких неудобств; этот красный зонтик, который, судя по всему, отправится в какое-то увлекательное путешествие вместе с новым хозяином; этот странно-смущающий разговор и сам чудной месье Руж в целом, — как-то наигранно. Слово не по настоящему, словно она на самом деле находится на сцене, среди декораций. — Месье Руж… — начала она и вдруг осеклась, умолкнув. А что она, собственно, спросит у него? «Месье Руж, а вы правда родились в двадцать первом веке? Просто у меня создаётся ощущение что нет»? Или, может быть «Месье Руж, а почему вы такой странный, и почему я на вас так странно реагирую?»? — Да? — она вздрагивает, вновь услышав этот непривычно низкий голос. Непривычно, престранно, чудно, неординарно, своеобразно — всеми этими словами, казалось, можно было описать само присутствие и даже существование такого человека как месье Джасмин Руж. — Вы… Похожи на этот зонтик! — восклицает девушка, не сумев справиться с сомнениями и задать волнующие её вопросы. Мужчина удивлённо приоткрывает рот, смотря сначала на неё, потом на зонтик и обратно. — Вы сейчас серьёзно? — он задаёт вопрос, и они одновременно заливаются краской. Повисает неловкое молчание. «Мадемуазель» в замешательстве разглядывает цветы на полях тетради, которые она рисовала ещё совсем недавно, но, кажется, целый век назад. Она и правда не знает о чём теперь говорить. Ну не начинать же ему рассказывать про цветы, верно? — Кажется, мне пора. Дождь вновь начинается, пойду пока не сильно льёт, — он также смущённо отводит взгляд своих колдовских глаз в сторону, переставая смотреть на неё, и девушке кажется, что она наконец-то может свободно вздохнуть. — Да, наверное… — выдаёт она на автомате, а сама внезапно понимает, что она не хочет, чтобы Руж уходил. Да, он был до чёртиков необычный, он одновременно пугал и смущал её, но за время этого их относительно недолгого разговора у неё создалось впечатление, что она знает его всю жизнь. Она боялась обжечься об него, но всё равно с упрямством заправского мазохиста желала узнать о нём как можно больше. Однако, Госпожа Судьба сегодня не была к ней благосклонна — мужчина уже отошёл к двери и теперь терпеливо ожидал, когда девушка вынырнет из своих мыслей. Будь то обычная вежливость или же что-то другое, но она была тронута таким проявлением внимания и тепло улыбнулась ему. — Спасибо за зонтик, мадемуазель. Ещё увидимся, — он тоже улыбнулся ей и, вновь раскрыв зонт, скрылся за дверью. — Да, ещё увидимся… Стоп! Мы ещё увидимся?! — выкрикнула она ему в спину, но не успела до того, как закрылась дверь. Тогда «мадемуазель» выбежала из-за стойки и рывком распахнула дверь. Но Ружа уже и след простыл — на улице никого не было, кроме случайных прохожих, словно из цветочного магазина только что никто и не выходил. Девушка застыла на пороге, не понимая куда мог провалиться мужчина, который буквально только что вышел из неё магазина. Но истина была такова — месье в красном на улице не было. Девушка не понимала, что это всё значит. Она покачала головой, закрыла дверь и вновь вернулась за стойку. *** К вечеру дождь не закончился, наоборот, кажется, стал идти ещё сильнее и обильнее, чем до небольшого дневного перерыва. Теперь же городок ещё и постепенно погружался в полумрак, когда солнце мало-помалу опускалось всё ниже, клонилось к закату, хотя из-за туч этого разглядеть было нельзя. Однако от этого улочки не потеряли своего очарования, наоборот едва заметная темнота даже настраивала на более романтичный лад. В этом всём был какой-то свой шарм, и в серых клубящихся тучах, и в безостановочном потоке воды, который лился с самих небес, и в музыке этих самых падающих капель, когда они ударялись об разные поверхности, будь то асфальт или отлив на окне. Девушка заворожённо наблюдала за падающей водой, прислушивалась к тем звукам, которые она издавала, и зябко ёжилась, прижимаясь спиной к двери. На сегодняшний день она решила закончить работу своего цветочного магазина, клиентов всё равно за сегодня не было, и вот только-только закрыла за собой дверь. Но выбегать из-под маркизы под дождь ей совершенно не хотелось, а зонтик она, как назло, отдала небезызвестному нам месье Ружу. И вот теперь она даже не могла выйти на улицу. «Какая же я глупая, «– в который раз корила себя девушка. Ну разве не глупость — отдать нужную вещь совершенно незнакомому человеку! Она сжала пальцами ткань своих одежд и вздохнула. Всё-таки она решилась, не стоять же ей здесь вечность в самом деле. Она всё равно сейчас хотела пойти в кафе, а там уж либо переждёт, либо попросит кого-нибудь её проводить до дома. Главное двигаться быстро, а так не велика беда. И девушка выскочила под водные струи, быстрым шагом отдаляясь от магазина. Но не успела она пройти и десяти метров, как сзади послышался стук чьих-то каблуков, потом негромкий всплеск, а следом кто-то накрыл её зонтом и деликатно приобнял, притянув чуть ближе к себе. — Я же говорил вам, что мы ещё встретимся, мадемуазель. — Месье Руж, вы?! — она поворачивает голову, распахивая глаза, и видит знакомое красивое лицо и знакомую улыбку. — Я, — спокойно отвечает мужчина и как нивчём не бывало продолжает движение. Девушка, словно заколдованная, следует за ним, никак не понимая как он вообще здесь оказался. — Вы что, весь день караулили меня на улице? — Я бы хотел сказать вам, что да, но, к сожалению, это не так. То, что мы здесь с вами встретились — не более, чем случайность, — он качает головой и слегка сжимает девичье плечо, продолжая приобнимать девушку. Та хмурится и недовольно говорит, немного повышая голос: — Вы сам одна большая случайность, месье Руж! Мужчина тактично игнорирует данное восклицание, лишь мимолётно улыбается, давая девушке время, чтобы справиться с нахлынувшими эмоциями, после чего осведомляется: — Вам куда? — Я хотела зайти в кафе и чего-нибудь поесть, а то сегодня я без обеда. Раз уж мы с вами «случайно» пересеклись, то не составите мне компанию? Помнится, вы говорили, что у нас проездом, когда уезжаете? — Завтра с утра. Я направляюсь в Париж, в театре Одеон ставят какую-то занимательную пьесу и меня пригласили поучаствовать. Девушка невольно восхитилась. Театр Одеон — один из самых популярных национальных театров в Париже, чтобы попасть туда нужны недюжинные усилия. — Вы, должно быть, очень талантливы, раз вас туда пригласили, — искренне сказала она с тёплой улыбкой на губах. Руж, впрочем, отнёсся к похвале снисходительно. — Было время научиться, — таинственно отвечает он и вдруг вздрагивает, поражённый какой-то мыслью, которую он тут же и озвучивает. — Вы лучше скажите мне, почему вы под дождём бежали? Неужели я забрал у вас единственный зонтик? — Не единственный, — девушка качает головой и бессознательно прижимается ближе к тёплому мужскому телу. — Просто второй дома. Мужчина смущается, отводя взгляд солнечных глаз в сторону и наблюдая за падающими каплями воды. — Тогда, пожалуй, мне нужно будет вернуть вам вашу собственность после нашей прогулки. — Оставьте себе, у меня всё равно ещё дома есть, а вам пригодится. Да и… Пусть хотя бы зонтик путешествует, раз у меня не получается. Руж неожиданно останавливается, и девушке тоже приходится замереть. Он вновь смотрит на неё, смотрит долго и пронзительно, потом приоткрывает рот, словно решаясь что-то сказать. — Мадемуазель, скажите, вы бы хотели увидеть Париж? — Конечно хотела бы, — она мечтательно улыбается и рассматривает бесспорно красивое лицо перед собой. — Тогда отправляйтесь со мной! — Что? Но как же? Я же не могу вот так всё бросить, оставить магазин и уехать, месье Руж! — девушка растерянно хлопает ресницами. Она не понимает, с чего вдруг он предложил ей поехать с ним в Париж. «Как будто я могла забыть, насколько он странный. Вероятно, для него это естественно, ” Мужчина молчит, словно поняв абсурдность своего предложения. «Мадемуазель» чувствует тепло его тела, слышит, как быстро и громко бьётся его сердце и ощущает, что и её собственное начинает биться в том же темпе. Руж быстро наклоняется к её лицу, словно он хотел… Он застывает в сантиметре от её губ, прикрывает глаза. Её кожу щекочет его дыхание, а она сама даже боится дышать. — Простите меня, мадемуазель, — он поджимает губы и неловко отстраняется. Его рука, которая держала зонт, непроизвольно вздрагивает, и на них попадает несколько капель. — Ничего, — щёки девушки вспыхивают, и она смущённо потупляет взгляд. Она чувствует, что он продолжает смотреть на неё, но не в силах поднять глаза. Кажется она запуталась. — Вы бы хотели этого? — вдруг спрашивает мужчина, и ей всё-таки приходится поднять на него взгляд. — Хотела чего? — Поцелуя. Вы бы хотели поцеловать меня? — Я не знаю, месье Руж. Вы завтра уедете, а я останусь здесь. Тогда зачем это всё будет нужно? — девушка вздыхает и в который раз за этот день качает головой. Он молчит. Но потом вдруг порывисто наклоняется вперёд и, поймав глазами взгляд девушки, говорит: — Клянусь, я обязательно вернусь сюда. Когда-нибудь этот красный зонтик завершит своё путешествие. Пожалуйста, дождитесь меня, моя милая… Её ноги подкосились, и она едва устояла на них, вовремя схватившись за ткань красного плаща, когда из уст месье Ружа прозвучало её имя. — Как вы меня назвали?