Туманный отпуск.

      Холодный ветер принёс с собой запах дождя, ударив по обонянию. Савада щурился от резких порывов, натягивая ворот серого пальто как можно выше, чтобы ледяные капли не попадали за шиворот. Вопреки буйству погоды, сам молодой босс чувствовал себя довольно спокойно.       Его окружали сильные люди. Даже его личный секретарь обладала мощным пламенем дождя, хотя ценил он её вовсе не только за это. Личностные качества его сотрудников всегда интересовали Тсунаёши в первую очередь, а боевой потенциал — скорее просто необходимость навязанная повседневным бытом. Он мог положиться на своих людей буквально во всём, и вот, за несколько мгновений до того, как волосы шатена начали бы мокнуть, над ним раскрылся большой зонт. Улыбнувшись одними уголками губ, Савада мельком глянул на появившегося рядом Луссурию. Несмотря на свой экстравагантный образ, тот умел быть скрытным и незаметным даже с кричащим ярко-зелёным хаером на голове.       — Добрый день, Луссурия-сан. Благодарю, что согласились встретить, — голос его мягкий, чуть вкрадчивый, будто он хотел спросить что-то ещё, но ни как не мог решиться.       — Будет тебе, столько официальности. Я здесь, потому, что сам захотел. А насчёт босса… — он на мгновение задумался, подбирая слова, — он не успел вернуться с задания. Но кое-что передал тебе.       — Что это? Хотя… можешь не говорить.       Ещё несколько лет назад, Тсунаёши бы встал как вкопанный в дверях, раскрыв рот. Сейчас же огромным усилием воли он сохранил ничего не выражающее лицо. Ничто в этой жизни не менялось, особенно Занзас. Нельзя было сказать, что мужчине как-то чуждо проявление заботы или своих эмоций. Но он, как инфантильный ребёнок, умудрялся извратить одним движением буквально всё, ставя всех с ног на голову, выбрасывая деньги на огромные и слишком вычурные подарки.       Наверное, однажды Савада сможет донести до своего избранника, что конкретно от него, Занзаса, он будет рад и мелочи… полевому цветочку. А не вот этому вот всему. Сохраняя лицо, шатен шёл, аккуратно переступая через алые и сиреневые бутоны роз, которые заполонили весь зал ожидания. К счастью, хотя бы не общий, а для пассажиров частных рейсов. Неуклюжесть его возлюбленного в таких делах, конечно, умиляла, но то, что это приносило неудобства другим, Тусунаёши беспокоило. А вот Занзасу явно было плевать. Пройдя сквозь оранжерею имени босса Варии, шатен отправился к личному автомобилю, который ожидал его на парковке. Гокудера и Ямомото нашлись там же. Уже погрузив багаж, хранитель дождя занял переднее пассажирское место. Мягко улыбнувшись другу, Савада сел на место за водителем и, дождавшись, когда Хаято докурит и займёт место рядом, дал отмашку трогаться. Луссурия поехал на другой машине.       Солнечная Италия встретила босса Вонголы как и всегда с распростёртыми объятиями. Улыбчивые лица, яркие краски и, что парень любил больше всего — запах моря. Даже слегка разошедшемуся дождю было не по силам смыть эту озорную улыбку с губ Тсунаёши. Рядом с шатеном, будто зачарованные, начинали улыбаться буквально все.       Облокотившись о край борта большого теплохода, Гокудера смотрел на своего босса, словно родитель за ребёнком-непоседой. Уголки его губ были чуть приподняты, однако в его серых глазах читалась грусть. Последнее время, он всегда смотрел на своё небо вот так, украдкой, печально. Но, стоило Тсунаёши обратить внимание на своего хранителя, холодный лёд в глазах урагана таял, сменяясь тёплым блеском. Его чувствам к своему боссу не мог дать названия даже он сам. Хаято никогда не помышлял коснуться шатена так же, как его касается босс Варии, целовать его, сжимать в объятия. Он просто хотел защищать, быть опорой и поддержкой. Быть полезным. И, если однажды это потребуется, Гокудера отдаст свою жизнь за него. Всё было как и всегда, но какое-то странное чувство выедало изнутри, не давая вдохнуть родной воздух полной грудью. Кажется, Савада тоже что-то чувствовал — медово-карамельные глаза то и дело вспыхивали ярко оранжевыми огоньками, пламенем неба активируя поисковые линзы, которые молодой босс носил почти круглосуточно. Встретившись взглядами, Хаято и Тсунаёши лишь кивнули друг другу, обещая оставаться на чеку. Остальные же пассажиры, а так же экипаж судна вели себя более расслабленно, занимаясь каждый своим делом. Не желая сеять лишнюю панику, мужчины оставили все догадки при себе.       Несмотря на вопящую об опасности знаменитую интуицию Вонголы, переправа к острову прошла гладко, разве что запуганный до икоты Луссурией, молодой матрос, сиганул в воду на полном ходу. На осуждающий взгляд со стороны босса Вонголы, Варийское солнце расплылся в очаровательной улыбке:       — Что? Я просто предложил ему стать частью моей коллекции, — мужчина кокетливо опустил солнечные очки с переносицы на крылья носа и подмигнул, после отправляя шатену воздушный поцелуй.

***

      Как театр начинается с вешалки, так и особняк Варии начинался с огромных кованых ворот, от которых дорога разветвлялась на несколько сторон. Пожелав немного прогуляться, Савада вышел прямо у ворот, направляясь в противоположную от замка сторону.       На первый взгляд, было тяжело сказать, что эти земли принадлежат толпе неотёсанных бандитов. Большие виноградные поля, изысканно выстроенная парковая зона с мраморными скульптурами, окружёнными живой изгородью. Конюшни с породными лошадьми и полями для выпаса. Всё это больше походило на описание обители какой-нибудь семьи аристократов, сошедшей со страниц любовного романа. Но никак не на пристанище представителей преступного мира. Не смотря на то, что сам он был боссом огромной мафиозной семьи, представления Савады о мафии иногда всё ещё были однобоки. Впервые оказавшись на территории Варийской базы, Тсунаёши, мягко говоря, испытал ужаснейший диссонанс. Всё так красиво и изысканно, богато и вычурно, что он даже боялся дышать в сторону предметов искусства, окружавших его буквально по всему периметру. Конечно, со временем он привык к окружающей обстановке здесь, но доля диссонанса всё же присутствовала. Особенно, когда после ухоженных виноградных полей он попадал на тренировочные полигоны, или в сам Варийский замок. Потому, некоторые места, пропитанные покоем и приятными воспоминаниями, стали для молодого босса особенно дорогими.       Среди высоких плодовых деревьев, скрывающих от взора своей густой листвой фасад замка, расположился небольшой фонтан. В нём не было столько вычурности, как в других предметах архитектуры, украшавших территорию базы, но именно здесь Савада больше всего любил проводить время. Мягкий запах цитрусовых деревьев, журчание проточной воды, время от времени высоко поднимающейся под напором, создавали атмосферу умиротворения. Сама же чаша фонтана была украшена нежными цветами магнолии – даже высеченные из мрамора, они выглядели будто живые.       Тсунаёши так погрузился в воспоминания об этом месте, что и сам не заметил, как ноги принесли его именно сюда. Пальцы шатена привычно легли на край чаши, вычерчивая подушечками рельеф цветка. Молодой мужчина прикрыл глаза, продолжая тактильно изучать фактуру мраморных лепестков. С каждым прикосновением к холодному камню, в голове всплывали воспоминания связанные с этим местом. Ночное небо и яркие звёзды, проглядывающие сквозь кроны деревьев. Журчание воды под аккомпанемент стрекотания сверчков. Разгорячённая кожа прижимается к ледяному мрамору, запах алкоголя и сигар; у уха звучит хриплый шёпот… кажется, на итальянском. Кончики пальцев покалывает, собственные лёгкие сдавливает и почти невозможно дышать. Кожу обжигает горячее дыхание. Губы уже горят огнём, но, стоит открыть газа и поднять их выше — горит душа. Взгляд алых глаз обещает все круги ада, но прикосновения больших тёплых рук уносят прямиком в рай. В паху тяжело, сердце готово разбиться о грудную клетку…       — Врооой! Савада, какого хера ты тут стоишь, да лыбишься как идиот? — знакомый голос буквально выдрал шатена из воспоминаний, заставляя покраснеть ещё сильнее.       — З-здраствуй, Скуало… — кого-кого, а вот мечника Тсунаёши сейчас бы хотел видеть меньше всего. Мужчина лишь как-то насмешливо окинул его взглядом:       — Босс только завтра будет. Кончай дрочить на фонтан и вали в штаб. Конь тоже тут, вопит, что хочет видеть своего смазливого братца, — развернувшись на мысках, Суперби направился в обратном направлении — дебилы, блять. Нашёл посыльного, пони кривоногий.       — Спасибо… — Тсунаёши тихо выдохнул, глядя в след чертыхавшемуся хранителю дождя.       Савада уважал Скуало как надёжного члена клана и правую руку (не ту правую руку) своего избранника, но иногда ему были вообще не понятны, ни его поступки, ни их мотивы, пусть и привык к ним за шесть лет сосуществования «рядом» с членами Варии (и одним конкретным членом - тоже). В конце концов, у него, есть телефон и можно было просто позвонить. Или это своего рода приветствие такое? Когда мечник скрылся из виду, Тсунаёши тоже направился в сторону Варийского замка. Атмосфера здесь была совсем иная, нежели в любом из особняков или базах Вонголы. Шатен чувствовал себя будто в военных казармах. В привилегированных элитных казармах. Конечно, у старших офицеров имелись собственные апартаменты, но Тсунаёши всё равно чувствовал себя не особо уютно. Постоянное мельтешение младшего состава; то там, то тут обломки лепнины, бетона, железных труб; запах пороха и, иногда, горелого мяса. Савада предпочитал не уточнять, чьего. Читать морали Занзасу — ещё тот идиотизм. Да и нечего ему сказать. Все те юношеские бравады на тему «дружба, мир, жвачка» – давно утопли в крови реальности мафиозных разборок. Однажды он поклялся, что уничтожит наследие, рождённое Вонголой. Для этого ему предстояло пройти огромный путь. А пока, путь его лежал в холл, что бы увидеться с названным братом.       — Дино-сан, — шатен мягко улыбается, как только видит знакомую блондинистую макушку, — А где Ромарио? Вы в порядке?       — Тсуна! — мужчина стряхнул с головы белую крошку, кажется, от штукатурки, а после выдернул несколько стилетов из рукава куртки, что пригвоздили его к бетонной стене. Плюс ещё пара дырок в особняке и бухгалтерском отчёте перед Варийским Туманом. — Я отпустил ребят выпить, отдохнуть, пока я тут.       — Ши-ши-ши, очень зря. В следующий раз я не буду тебя спасать от твоей корявости…       — Надо было в голову, что бы наверняка… — Гокудера, нашедшийся на диване из алой кожи, мирно подкуривал сигарету, иногда поглядывая на главное недоразумение итальянской мафии —Босса семьи Каваллоне.       — Он настолько же везучий, насколько и корявый. Именно в его черепушку я и целился Ши-Ши.       — Но он запутался в собственных ногах и ножи пролетели чуть ниже, — закончил за принца Гокудера.