***
− Вам письмо, Холмс, − сказал Далтон своим обычным скучающим тоном. Он занимал должность привратника в Королевском колледже более двадцати лет и, очевидно, давно потерял всякий интерес к тому, чем занимаются молодые люди в Кембридже. Он вытащил конверт из почтового ящика Холмса и протянул ему. Шерлок не забыл пробормотать свою обычную благодарность, отчасти потому, что, как это ни раздражало, мамочкино обучение этикету было глубоким, но в первую очередь потому, что хорошей политикой было не наживать врага в лице привратника. Похоже, не все утомительные уроки Майкрофта по дипломатии пропали даром. Хотя, уходя, ему пришло в голову, что, что бы ни думал о нём раздражительный человечек, вряд ли это будет иметь значение в ближайшие дни. Несмотря на то, что эта дурная мысль повлияла на его и без того плохое настроение (два часа, проведенные в компании его одиозного брата, повергли бы в уныние любого), вид его имени, нацарапанного на дешёвом конверте знакомым почерком, почти заставил его улыбнуться. Несмотря на своё нетерпение, Шерлок дождался, пока он окажется в своей комнате и закроет дверь, чтобы вскрыть конверт. Это было короткое сообщение. «Обычное место. 22:00. Пожалуйста». Теперь Шерлок действительно улыбнулся. Как будто это последнее слово, эта мольба были вообще необходимы. Когда это он отклонял приглашения Джона Уотсона? На самом деле никогда, даже в день их неожиданной, невероятной встречи. 1 января 1911 года. Это был первый раз, когда игрок в регби появился за пределами его комнаты, поджидая его. − Привет, − сказал блондин с ухмылкой. − Вы, должно быть, Холмс. Меня зовут Уотсон, и доктор Стэмфорд говорит, что вы идеально подходите для того, чтобы помочь мне пройти курс химии. − Он подмигнул. − Похоже, в наши дни невозможно стать доктором, не зная всего о таких вещах, как альфа-частицы и ферменты. Шерлок Холмс редко терял дар речи, но в тот раз он мог только таращить глаза. С ним не только разговаривал настоящий игрок в регби (подмигивал ему!), но и было удивительно обнаружить рядом кого-то ещё, поскольку почти у всех студентов всё ещё были каникулы после рождественского семестра. Он был сыт по горло так называемыми празднествами, сам Шерлок под предлогом ожидания срочного эксперимента сбежал с семейного сборища, как только наступил День подарков. Никакого эксперимента, конечно, не было; вместо этого он продолжал читать, размышлять и играть на скрипке, не обращая внимания на жалобы соседей. Главным образом, он просто наслаждался одиночеством. Пока не появился игрок в регби. Шерлок наконец открыл дверь в свою комнату и вошёл внутрь. − Значит, Стэмфорд хочет, чтобы я потратил своё драгоценное время, пытаясь вбить химию в толстый череп игрока в регби? − очевидно, к нему вернулась способность говорить. Ослепительная улыбка не дрогнула. − Ну, он не выразил это в таких точных словах, но я полагаю, что вы, по сути, правы. К счастью, я предполагаю, что вы должны следить за нашей командой, если признаёте меня игроком. Шерлок фыркнул. − Чепуха. Зачем мне тратить своё время на такой жестокий идиотизм? Уотсон всё ещё стоял в коридоре и начинал выглядеть немного неловко. − Вы вполне можете войти, − сказал Шерлок. − Застряв там, вы выглядите как странствующий торговец энциклопедиями. Уотсон вошёл в комнату, закрыв за собой дверь, и, хотя в то время никто из них этого не знал, их жизни изменились навсегда. Теперь, три года спустя, Шерлок бросился на кровать и зажёг «Вудбайн». Майкрофт презирал его пристрастие к табаку, но его брат был снобом. Среди прочего. Спор, который у них был ранее, был громким и яростным, но, в конце концов, бессмысленным, потому что Шерлок знал, что Майкрофт был прав. И Майкрофт, конечно же, знал, что Шерлок сдастся. Но сначала им пришлось накричать друг на друга, потому что это было то, что они делали. В течение следующих нескольких часов он прикончил пачку сигарет, пока не пришло время готовиться к свиданию с Джоном. Когда Шерлок переодевался, он размышлял о маловероятной идее, что у кого-то вроде него может быть свидание с кем-либо. По какой-то, без сомнения, сентиментальной причине, которую он отказывался признавать, Шерлок сменил мятые брюки и рубашку на новый пиджак «Норфолк» и рубашку баклажанного цвета, которая, как он знал, была любимой Джоном. Он надел далеко не новые (но всё ещё идеально сидящие) твидовые брюки, не желая, чтобы грязь или вода испортили какие-либо из его хороших брюк. Поскольку было уже достаточно поздно, и шансы встретить кого-нибудь ещё по пути были ничтожно малы, он отправился без галстука и оставил свою ненавистную шляпу дома. Прежде чем выйти из комнаты, он осмотрел себя в зеркале. Он, конечно, выглядел приемлемо, но всё ещё не был уверен, почему Джон считал его... милым. Что, по общему признанию, он сказал только однажды, после победы в матче по регби и слишком большого количества эля. Но... in vino veritas? Пришло время уходить, пробираться к Бэкс и Джону.***
К тому времени, как Шерлок пришёл, Джон уже вытащил маленькую гребную лодку из её укрытия и спустил на воду. Он смотрел на залитую лунными бликами воду, очевидно, погружённый в свои мысли, и, казалось, даже не заметил приближения Шерлока. Он был без пиджака, рукава его белой рубашки были закатаны по локоть. Шерлок на мгновение остановился, чтобы посмотреть, как золотистый свет касается волос Джона; он тщательно спрятал картинку, чтобы она была там, когда ему понадобится. Когда Шерлок добрался до лодки, Джон наконец понял, что он здесь, и улыбнулся, как делал всегда. Никто никогда и нигде не был так рад появлению Шерлока. Однако на этот раз за улыбкой скрывалось что-то новое. Определённая напряжённость. Очевидно, у Джона был секрет, которым он не хотел делиться, но было столь же очевидно, что он должен был это сделать. Однако ни один из них пока не произнёс ни слова. Шерлок забрался в лодку, отвязал верёвку, удерживающую её на месте, и оттолкнулся веслом. Затем он опустил весло на дно лодки и осторожно переместился, чтобы сесть позади Джона, который со вздохом прислонился к нему. − Когда я пришёл, ты казался очень погружённым в свои мысли, − мягко сказал Шерлок. − По крайней мере, для игрока в регби, верно? − беспечно сказал Джон. − Для человека, сидящего в лунном свете, − поправил Шерлок. Ночью Кам была довольно спокойной, и они почти не дрейфовали. Прошло некоторое время, прежде чем Джон заговорил снова. − На самом деле, мне было интересно, как это место может быть таким красивым и таким мирным, и в то же время, не так далеко, мир взрывается. Было неизбежно, что эта тема возникнет, но Шерлок надеялся, что они смогут просто плыть по течению, пока он обнимал Джона и утыкался носом в его волосы, ещё немного. − Кембридж − волшебное место, отделённое от испытаний и невзгод более грубого мира, − сказал Шерлок. − Как в Камелоте. Откуда-то донёсся собачий лай. − Не продолжить ли нам в том же литературном ключе? Сеять хаос и спускать с рук псов войны? − сказал Джон. Затем он тихо усмехнулся, хотя в этом звуке не было искреннего юмора. − В последний раз, когда я видел свою сестру, я процитировал ей Шекспира, и она назвала меня перевоспитанным придурком. Возможно, в её словах был смысл. − Она просто завидует, что её здесь нет, − сказал Шерлок. − К сожалению, ты, вероятно, прав. Ненадолго воцарилась тишина. − Так почему же Одиозному Старшему Брату понадобилось так срочно встретиться с тобой? − наконец спросил Джон. В основном это был риторический вопрос, потому что с тех пор, как они услышали заявление премьер-министра Асквита о том, что Британия находится в состоянии войны, они ожидали вызова из Уайтхолла. Ну, по крайней мере, от Майкрофта. У Шерлока всегда было мало надежды на то, что он сможет закончить семестр, хотя на самом деле они об этом не говорили. С напускной бравадой они демонстративно продолжали строить планы, которые разрабатывались уже почти год. До того, как люди вроде Майкрофта решили, что будет война. Квартира в Лондоне. Джон приступает к изучению медицины в Бартсе. Шерлок не продолжил изучение химии в аспирантуре, как ожидала его семья, а вместо этого начал свою (пока неназванную) новую карьеру, разгадывая тайны и вмешиваясь, когда полиция оказывалась не в своей тарелке. Правда, у них не было бы много денег, но они были бы вместе, свободны стать... ну, кем бы они ни собирались стать. Но теперь... Шерлок на мгновение прижался губами к шее Джона. − Очевидно, меня отправят в какое-то ужасно секретное место и заставят заниматься вещами, о которых мне не разрешат говорить. По крайней мере, я не ожидаю, что вокруг меня что-то взорвётся. − Что ж, это хорошо, − сказал Джон, снова уставившись в воду. − Твой огромный мозг будет очень полезен в победе над бошами. − Я уверен, что всё это будет чрезвычайно утомительно. По крайней мере, в скучные моменты я могу думать о тебе в Лондоне, усердно изучающем медицину, и мечтать о будущем. − Было что-то в том, как тело Джона, казалось, напряглось при его словах, что заставило внутреннюю тревогу Шерлока зазвенеть. − Что? − спросил он. − Джон? Джон вздохнул. − Сегодня днем у команды по регби было собрание, и ребята решили, что завтра мы все поедем в город и запишемся в команду всей группой. У нас действительно нет выбора. − Эти последние слова были мольбой. Возможно, для понимания. Или прощения. В глубине души Шерлок знал, что Джон Уотсон всегда собирался это делать. Объяснение продолжалось. − Мы оба ожидали, что Майкрофт отправит тебя куда-нибудь, где ты будешь блистать. Я не мог просто продолжать здесь, заканчивая свои курсы, затем переезжая в Лондон и начиная работать в Бартсе, в то время как ты занимаешься своим делом. − Джон обернулся, чтобы посмотреть на него. − Ты ведь понимаешь, верно? − он умолял. − Конечно, понимаю. Но это не значит, что я всё равно не ненавижу это. − Шерлок наклонился ближе и легонько поцеловал Джона. Они всегда были осторожны друг с другом, и хотя много ночей во время каникул в семестре они делили постель, между ними были только поцелуи и ласки. И несколько взаимно удовлетворяющих моментов, связанных с руками и членами. Но внезапно Шерлок понял, что перед тем, как их пути разойдутся, направляясь в неизвестное будущее, он хотел большего. Он хотел всего. А пока он просто прижимался к Джону так крепко, как только мог, пока они плыли вниз по течению. Мерцающий свет на воде был таким ярким, что казалось, будто они действительно плывут в лунных лучах. − Все говорят, что к Рождеству всё равно всё закончится, − сказал Джон с явно наигранной весёлостью. − Не всё, − ответил Шерлок. − Мой брат, например, знает, что это будет продолжаться гораздо дольше. Они позволили этим словам просто повиснуть между ними, пока, наконец, Джон не взялся за весло, чтобы направить их обратно к Королевскому колледжу. Шерлок наблюдал, как перекатываются мышцы под рубашкой Джона, и старался не представлять его в разгар войны. Как только лодка была возвращена в укрытие рядом со складом плоскодонок, они взялись за руки и направились обратно к общежитию. В конце концов Джон заговорил. − Мне нужна одна ночь с тобой, − сказал он хриплым голосом. − Пока мир не превратился в дерьмо. Где-нибудь, где мы сможем побыть одни. − Я люблю тебя, − сказал Шерлок. Джон выглядел немного испуганным, но затем просто крепче сжал руку Шерлока. Это был первый раз, когда эти слова были произнесены между ними. И всё же, какими бы важными они ни были, это были не те слова, которые он хотел сказать. Жаждал сказать. Пожалуйста, вернись ко мне. Оставайся в безопасности. Не умирай. Однако он не мог сказать ничего из этого, поэтому вместо этого последовало следующее: − Я организую номер в отеле в Лондоне, − сказал он. − Мы могли бы остаться там на две ночи. Они перелезли через стену и ещё немного постояли в тени, прежде чем им пришлось войти в здание и разойтись по своим комнатам. − Держу пари, что ты будешь очень красиво смотреться в своей униформе, − прошептал Шерлок. − Мне понадобится фотография. Они поцеловались ещё раз, а затем проскользнули в дверь, которую Шерлок перед уходом подпер небольшим камнем. Когда Шерлок повернулся, чтобы направиться к лестнице, ведущей в его коридор, Джон театральным шепотом произнёс: − Шерлок? Он обернулся, чтобы посмотреть на него, приподняв одну бровь. − У меня появилась идея. − Он сделал экстравагантный жест, словно указывая на театральный шатер, и провозгласил: − Шерлок Холмс, консультирующий детектив. Единственный в мире. Шерлок на мгновение прокрутил в уме идею Джона. − Блестяще, − сказал он. Затем он ухмыльнулся ему. − По крайней мере, для игрока в регби. Джон не отреагировал на насмешку; вместо этого он только беззвучно произнёс эти слова одними губами. А потом они разошлись в разные стороны.