Минусы и плюсы, медианы и параллели

День для Му Цина начался с «прекрасной» новости. Ему в шесть утра позвонила охранница и сказала, что его кабинет затопило. Му Цин, что только проснулся и заваривал себе чай, был просто в шоке. Быстро собравшись, он помчался в школу. Состояние кабинета было максимально плачевным. Буквально. — Кто такой умник, что делает кабинеты под туалетами? — спрашивал грозно парень, скрещивая на груди руки и гневно закатывая глаза. Завуч на это лишь пожимал плечами. — Ну, фактически он не под туалетом, а чуть левее, — констатировала факт Лин Вень, попивая свой невкусно пахнущий кофе. Му Цин на это лишь легонько ударил её по лопатке, из-за чего та поперхнулась. — Это ситуацию лучше не делает. Где мне работать теперь? — Ну, я уже сверила расписания и есть два варианта. Коридор или кабинет Фэн Синя, — сказала та спокойно, понимая сразу, какой вариант выберет парень. — Выбираю коридор, — ответил тот, даже не задумавшись. — Да, только выбираю здесь я, — посмотрела исподлобья завуч. И таким образом всё оставшееся время до уроков Му Цин гневно перетаскивал уцелевшие тетради, учебники и таблицы в кабинет ненавистного ему со школьных лет географа. — Ай, — крикнул опаздывающий Фэн Синь, врезаясь плечом в дверной косяк и забегая в кабинет. А после поднимает взгляд на человека, сидящего за его рабочим столом. — Блять, это что за хуйня? — И тебе доброе утро, — сказал равномерно Му Цин, косясь своими глубокими чёрными, словно смоль, глазами из-под чуть спущенных квадратных очков на нового соседа по кабинету и вновь возвращаясь к проверке самостоятельных работ. — Ты что здесь делаешь? У тебя своего кабинета нет что-ли, раз ты сюда припёрся? — Отошёл от шока Фэн Синь и прошёл к уже не совсем его столу, кладя на него свой ноутбук. — В том и проблема, что с сегодняшнего дня нет. Его затопило, а наша любимая Лин Вень приказала мне переезжать сюда, — терпимо ответил Му Цин. — Через некоторое время нам скинут расписание уроков. — Шикарно, просто заебись! — разозлился он, пытаясь перед зеркалом поправить свой пучок, но из-за эмоций у него это не выходит и начинает злиться пуще прежнего, становясь красным, словно одежды историка Хуа Чэна из соседнего кабинета. — Какого хуя я должен страдать?! Это пиздец какой-то. Это просто пиздец! Слов нет! Му Цин с умным видом всё так же проверял тетради, пока его сосед по кабинету матерился. И начал свою речь только после того, как Фэн Синь выплеснет наружу весь свой гнев. — Закончил? Я тоже не в восторге так-то, но придётся как-то смириться с этим всем недоразумением. И вот это ещё цветочки. Но до мужчин изначально не доходило, что главная проблема была в их классах. Каждый из них вёл девятый класс, между которыми все годы обучения шла холодная война. Сами классные руководители всё время их работы в этой школе соперничали во всём. И больше всего это сказывалось на учениках, которым перед каждым соревнованием твердили: «Вы должны выступить лучше класса этого идиота!» и никому даже не надо было уточнять, про какого идиота шла речь. Вот когда те узнали о том, что на переменах им нужно будет находится в одном и том же классе начали такую ругань, при которой даже Фэн Синь и Му Цин сошлись в своих выражениях: «Ну всё, пизда школе». А вот и настал первый урок географии. За первые десять минут урока Фэн Синь и Му Цин успели полаяться за место на стуле, но по итогу в споре выйграл Му Цин тем, что просто не вставал с него, а сталкивать с него парня Фэн Синю совершенно не хотелось, иначе там дело выйдет за рамки обычного спора, поэтому просто пошёл и украл его из учительской, приставив за рабочий стол, на котором теперь карандашом была проведена линия, которая делилась его на совершенно две равные части. Му Цин ради этого отмерял каждый миллиметр большой линейкой для доски. Ученики за это время смеялись, разговаривали и даже делали ставки. Кто-то ставил на то, что к концу урока они всё-таки подерутся, кто-то на то, что в споре выйграет географ, а кто-то на то, что кто-нибудь из учителей уволиться к концу этой недели. Но когда Фэн Синь всё-таки нашёл для себя стул, то все разом успокоились, продолжая конспектировать слова преподавателя. К концу урока на задних партах появился очень чёткий шум. Фэн Синь, не долго думая, вырвал у Му Цина из рук ластик, которым тот стирал не получившуюся задачу, и кинул в мальчика, что так мирно общался со своей соседкой, попадая тому прямо в область чакры Аджны, вновь продолжая рассказывать домашнее задание. Му Цин зло повернулся. — Фэн Синь, ты что, ахерел что ли? — Ну а почему мне урок вести мешают? — Ну а почему от этого я страдаю? И снова началось. Ученики во всю забавлялись смотря на эту картину. Но учителя настолько увлеклись ссрой, что даже перешли на моменты их профессии и затрагивая личную жизнь, не замечая того, что дети, всё ещё сидящие в кабинете даже после звонка, снимают это всё на камеры телефонов. — Да ты! Ты! Если бы не Се Лянь, то у тебя и образования бы не было! — кричал Фэн Синь, тыкая своим пальцем Му Цину в грудь. — Да что ты говоришь?! Я по крайней мере умнее тебя раза так в четыре! Ты даже формулы сокращённого умножения не знаешь, а я могу через них уравнение решить лишь взглянув на него! — Ах, вот как мы играть начали? Где расположена ближайшая нефтевая вышка, а? А я это могу найти, лишь только, сука, посмотрев на очертания материка! — Заткнулись оба! — крикнул залетевший в кабинет Хуа Чэн, что явно был до ужаса злой. Его крик сопровождался громким стуком двери, которая скорее всего была открыта с ноги или с очень сильного точка, об стену Конечно, он пришёл, ведь мужчин сто процентов было очень слышно в соседнем кабинете. Историка боялась вся школа, кроме его любимого обществоведа Се Ляня. От одного лишь его взгляда, чего уж там говорить о крике, ученики могли перестать разговаривать и сидеть словно на иголках. Лица детей скривились в лёгком испуге и те быстро покинули помещение, оставляя трех учителей наедине. — Я его скоро убью, — на выдохе сказал Фэн Синь, смотря на человека в красном глазами полными усталости, злости и раздражения. — Кто кого ещё убьёт, мудила! — крикнул Му Цин, у которого всё ещё в венах кипит желание зарыть своего собеседника. Кулаки теперь чесались ещё сильнее. — Я сказал успокоились блять, — ответил им уже уставший Хуа Чэн, гневно потирая висок. — Не школа, а дешёвый психдиспансер какой-то. А теперь слушайте сюда. Не дай Бог я услышу ещё один крик отсюда. Я блять тут такое устрою, что все пиздюки ахуеют. А ведь это был лишь только их первый совместный урок. *** — И таким образом мы получаем сорок восемь. Всем всё понятно? — чуть ли не плясал перед учащемися, чтобы они хоть немного поняли его предмет. — А почему там минуса нет? — спросила девочка с высоким зализанным хвостом на голове. «И вот на какой хуй я вообще в учителя подался?» — закатил глаза математик. — Ну вот тут ты преобразовываешь в обычную дробь. Изначально у тебя было два минуса, а дробная черта это знак деления, следовательно дробь это результат деления при котором минусы делителя и делимого сокращаются, — на одном дыхании выдал он. Рук больше нет и слава Богу, иначе если ему ещё раз придётся объяснять девятому классу материал пятого, то он вообще уйдёт работать дворником. — Прекрасно, номер сто тридцать самостоятельно, потом вместе проверим. Все время, данное на решение номера Му Цин провёл в очень не комфортной обстановке. Под боком гневный и красный Фэн Синь, что психует, проверяя контурные карты. Было ощущение, что если, не дай бог, отвлечь его от этого занятия, то он сорвётся словно собака с цепи и растерзает в клочья. Му Цин был в шоке от самого себя, но они с Фэн Синем не ругались со второго урока вчерашнего дня. Правда, в основном это было потому что вчера после их последней ссоры, Фэн Синь уходил с урока Му Цина в учительскую и наоборот, но на последний урок в учительскую припёрся учитель английского, Пэй Мин, которого Фэн Синь на дух не переносит и он уж лучше побудет на уроке алгебры, чем с этим бабником. Возможно, тут же сыграл свою роль чертила Хуа Чэн, что пригрозил им вчера. Но они что, бояться его? Нееет. Они бояться совершенно не этого каблука. По крайней мере Му Цин. Они бояться его тайного оружия, что принадлежит исключительно ему. Се Ляня. Вот он-то может сделать всё, что захочет. И главное, Му Цин и Фэн Синь просто не смогут ему возражать. А вот здесь даже глупо отрицать это чувство, что называется страх перед человеком. С Се Лянем и Фэн Синем Му Цин знаком с института. Он поступил в один из лучших универов на бюджет. В учебном заведении Му Цин изначально хорошо учился и делал всё, чтобы его любили преподаватели, но у него это просто не получалось. Изначально, он не собирался водить ни с кем дружбы, но произошла некоторая ситуация. У одного богатого одногрупника Му Цина, что был в этом институте на платном обучении, пропали его очень дорогие часы. И кого обвинили в краже? Конечно же Му Цина и при этом единственным их доказательством являлось то, что парень жил бедно и ему нуждались деньги. Родители этого богатого перенька пошли к декану, и дело уж шло к исключению. В то время Му Цин понятия не имел, почему тому одногрупнику верят с полуслова, но сейчас он понимает, что в этом мире всегда всё решало две вещи: деньги и связи, а тогда у него не было ни того, ни другого. Тут-то и появился Се Лянь. Он тоже был не из бедной семьи и просто. Заплатил за те часы! Он никогда не отвечал на вопросы, почему тогда сделал так и чем руководствовался, помогая Му Цину, который ничего не смог бы сделать взамен. Вот тогда они и начали общаться. Фэн Синь же был телохранителем Се Ляня, которого наняли его родители и зачислили в этот же универ, чтобы тому было легче исполнять обязанности. И ещё с тех самых пор они не ладили друг с другом. Поддавшись воспоминаниям, Му Цин и не заметил, как быстро пролетело время. — И так, Синь Юй, что у тебя получилось в первом уравнении? — спросил спокойно Му Цин, складывая перед собой на столе руки замком и кладя на них подбородок. — Ничего не получилось, — сказал парень на первой парте, рассеянно глядя в тетрадь. — Так, а во втором? — с долей надежды спросил математик. — Ничего. И с этим «ничего» умерла последняя надежда Му Цина, ведь Синь Юй единственный человек в этом классе, идущий на высшую оценку по алгебре. — У кого-нибудь вообще есть что-то решёное? — спросил парень, понимая, что не дождётся сегодня правильного ответа или хотя бы одной поднятой руки. — Конечно, они ничего не решили, — хмыкнул Фэн Синь, кивая своим мыслям и прикрывая глаза. — Потому что ты объяснять нормально не можешь. — Завались! Нормально я объяснил, это они не поняли! — начал кричать Му Цин, доказывая свою невиновность. Он и без того огорчённый, так ещё и жалко униженный перед детьми этим… Плохим человеком! Непозволительно! Это просто непозволительно! — А не поняли они потому, что тупой научить не может. — Так иди и ты им расскажи! Я посмотрю, как это у тебя получится! Они в алгебре, — математик гневно и громко постучал по столу кулаком. — Брёвна! Как я могу научить теме, если эти обалдуи на математику с пятого класса огромный и толстый болт положили?! — А мне-то что тему рассказывать? Мне за это не платят, в отличии от некоторых! Да и образование у меня не соответствует. Невозможно передать, как Му Цину в тот момент хотелось покрыть Фэн Синя матом. Хотелось послать его далеко и на долго и не видеть больше никогда. Но и от мыслей, что он больше его не увидит проходил холодок по коже. Такую реакцию от собственных мыслей Му Цин опраадал объяснил привязанностью от долгого нахождения бок о бок. Как бы то ни было, дверь отворилась ровно так же, как и вчера, но теперь уже слышился взволнованный восклик: «Сань Лан!», а после успокаивающий и спокойный голос, что говорил с широкой улыбкой на лице: «Прости, гэгэ, не расчитал силу». Сердце упало в пол или куда-то в преисподнею, не иначе. Му Цин и Фэн Синь медленно, с широко открытыми глазами повернули головы к двери, где чуть ли не под ручку проходили два человека, один Хуа Чэн, что теперь не внушал трепет, а создавал впечатление милого и заботливого супруга, а по правую руку от него шёл человек в кипельно-белых одеждах. И шёл он так, словно плыл по облакам, а его распущенные волосы разливались по спине водопадом. Сомнений нет, это Се Лянь. Они вместе шли так, будто главари преступного мира между трупами в тех самых фильмах. Только вот фонка не хватало. — Вы что устроили тут? — спросил спокойно обществовед, скрещивая руки на груди, подобно своему супругу. Вот чёрт, понабрался от этого демона привычек! — Ну, а что мы! Это он! — сказал разгневанный Му Цин. Только вот злость Се Ляня эта фраза явно не поубавила, а наоборот, лишь прибавила. — Детки, у вас это последний урок? — спросил с улыбкой Се Лянь, продолжая сверлить взглядом двух своих лучших друзей и получая на свой вопрос положительный ответ. А чертила Хуа лишь стоит и лыбится! Нет бы гнев любимого поубавить, коллег спасти, а он их на верную казнь отправляет, никак подругому! — Вот и прекрасно, идите домой, я вас отпускаю. И тут Му Цин ему не может противоречить и удовлетворительно кивает головой ученикам, чтобы те не боялись уходить. Спустя пять минут кабинет был пустой за исключением четырёх фигур. Но тут открывается дверь и фигур теперь шесть, в кабинет зашли девочка лет шести и Бань Юэ, учительница младших классов. Судя по всему, девочка — это её ученица. — Господин Се, это Цзинь Ши. Но зачем вам она? Я отпросила её с изо ради этого, — сказала тихонько Бань Юэ. — Нужно тут кое что сделать, чтобы наши коллеги больше не ругались. Ты иди, Сань Лан её приведёт в класс, когда мы закончим. Последующие два часа стали буквально адом. Му Цина и Фэн Синя посадили за парту, а эту девочку перед ними за компьютером. Она читала мужчинам три статьи о том, почему ругаться это плохо по слогам. По слогам блять. И за этим всем наблюдали Се Лянь и Хуа Чэн, чтобы те слушали девочку и не задумывались о «посторонних вещах». В тот момент Му Цин возненавидел Фэн Синя, Се Ляня, Хуа Чэна и эту самую девочку! Он больше никогда не заговорит с Фэн Синем. Как минимум, пока есть угроза того, что эти два часа вновь повторяться. Вот уже вечер, повсюду темно, а Му Цин стоит возле чёрного выхода школы и курит. Он понимает, что подаёт детишкам плохой пример, но ему срочно нужно снять стресс. После такого выступления той девочки и трюка Се Ляня и Хуа Чэна нужно посадить на самое дно его души всё раздражение, накопленное за день. Он уже планировал, что будет делать дома. Всё по стандарту: выложит вещи из портфеля, приготовит себе салат на ужин, после позвонит маме, а потом спать. Но тут тихое одиночество мужчины нарушил Фэн Синь, которому тоже, по всей видимости, решилось покурить. Но Му Цин не возражает. В его сигарете остаётся лишь пара затяжек и он спокойно уйдёт к главному входу дожидаться такси. — Му Цин, — подал голос географ, что оболакатился на перила и стоял, держа в зубах свою дозу никотина и выдахая ядовитый дым, глядя на математика перед собой. — Почему ты такой?