Утренняя корреспонденция леди Мелайоры

Утреннюю корреспонденцию леди Мелайора демонстративно разбирала за завтраком, сортировала письма и из-под полуопущенных ресниц то и дело поглядывала на брата. Вообще, его б воля — и весь этот белый шум падал бы на плечи придворных клерков, но Мелайора была непреклонна, а Адриан — что волны о скалы: сколько ни бейся, дальше отвеса не обрушишься. Вода, может, и точит камень, да только и скалы на месте, и замок их за столько веков не обрушился в бурлящее море. Вот и оставалось брату лишь неодобрительно пыхтеть и при каждом случае с монашеским усердием напоминать, как важно Даме Треф не пятнать чести сомнительными связями. Мелайора всякий раз на это мысленно усмехалась — вся ее компрометирующая переписка обходила стороной утренние тосты с кофе и попадала сразу ей в стол, а Адриану хватало их маленького представления за завтраком. Сегодня во втором сверху ящике Мелайора обнаружила небольшой конверт с нелепым рисунком прямо поверх линии склейки: у Кристофера не было печати Академии, зато в избытке — юношеского упрямства и забавных представлений о том, как должны выглядеть послания верных рыцарей. Мелайору это несколько забавляло, особенно стоило ей представить, как перекосилось бы лицо Адриана, прознай он об их переписке. В Кристофере вообще было много забавного, из-за чего отчасти Дама Треф и отдавала ему предпочтение на Балу Мастей вот уже несколько лет подряд, провоцируя всевозможные слухи и брата. Она списывалась с Кристофером пару раз в месяц — немного для поддержания условно дружеских отношений, но и достаточно, чтобы держать разумную дистанцию между зеленым выпускником и адмиралом королевского флота. Кристоферу, впрочем, того было более чем достаточно, и он стабильно скрашивал немногочисленные свободные часы Мелайоры скрупулезными рассказами о тренировках, учителях и друзьях. О, и еще о Саймоне. Первые семена подозрений зародились в Даме Треф на третьем письме и после лишь крепли из года в год, а она, как и подобает чистокровной аристократке, была падка до трогательно-комичных юношеских драм. Кристофер писал сумбурно и увлеченно, но каждый раз неисповедимые пути его мыслей сходились на младшем Винде. Мелайора умилялась их нелепой щенячьей возне, ободряла Кристофера чернильной вязью поддержки в письмах и с выверенной генеральской точностью подливала масло в огонь. Подбешивать школьников оказалось почти так же забавно, как и Адриана. Тот, словно что-то почуяв, вдруг пристально посмотрел на сестру, но она ответила ему лишь легкой улыбкой. Он, может, и догадывался о своей роли в этой игре, но Мелайоре в сущности было все равно, пока шалости удавались. Сегодня Даму Треф в ворохе одинаковых писем ждал сюрприз. Ее взгляд выцепил штемпель Академии на конверте. Не было никого, кто стал бы писать ей оттуда по общей почте, да и письма от восторженных юных рыцарей обычно в ее личную корреспонденцию не включали; близился ежегодный Бал — и, может быть, поэтому письмо сочли приглашением — Вы еще не получали приглашение из Академии, дорогой Адриан, — как будто между делом заметила Мелайора, бросив на брата быстрый скучающий взгляд. Адриан отставил чашку и покачал головой. — Должен получить на днях, — ответствовал он, внимательно наблюдая, как порхает в изящных руках Мелайоры нож для бумаги. — Неужели вы получили его раньше? — Не думаю, — чуть нахмурилась и проговорила Мелайора, разделавшись наконец с конвертом и развернув письмо. Адриан внимательно следил за ее реакцией, готовый уже распеть отповедь о том, что не пристало ей якшаться с рыцарями и в ее возрасте и положении затягивать с помолвкой. Однако Мелайора в очередной раз пустила по ветру его ожидания. Она громко расхохоталась. В утреннем письме Кристофер писал о том, что пособачился с Саймоном на ровном месте, но так и не понял почему. «…мол, опять будешь бегать за своей возлюбленной Дамой Треф, хотя она смотрит на тебя разве ж только из жалости!..» Мелайора лишь хмыкнула, живо представив, как торопливо Кристофер выводил эти строки и как праведно кипело в нем негодование — за себя ли, за нее. «…и это так несправедливо, да и мне больше по Вам обидно. Не знаю, почему он так сильно верит в эти слухи и не верит мне…» Адриан Мелайоре тоже не очень-то верил, но где он — воспитанный в строгости убежденный аристократ — и где глупый до чувств влюбленный подросток. «…я не знаю, что еще ему сказать, он взрывается теперь всякий раз, как всуе кто произнесет Ваше имя; быть может, Марта права, и мне правда лучше оставить всё как есть и не вмешиваться, но Саймон всё равно мой друг…» Мелайора весь завтрак убила на то, чтобы придумать, как мягко и ненавязчиво сформулировать ответ, но сейчас перед ней между тарелками с фруктами и тостами белело письмо, обогнувшее все круги бюрократического ада и лишь чудом попавшее ей в руки раньше дворцовой канцелярии. Письмо не имело подписи, но Дама Треф точно знала, кто его отправил. — Что там? — нетерпеливо проговорил Адриан. Мелайора едва расслышала за собственным смехом его строгий вопрос и насилу взяла себя в руки. — Вы никогда не поверите, дорогой брат. — Отточенная годами маска идеальной мягкой вежливости не могла скрыть всей величины ее насмешки. — У меня спрашивают любовного совета. Валет Треф нахмурился и выцепил из рук сестры письмо, пробежался по строчкам глазами и помрачнел еще сильнее. — Это какая-то шутка? Я немедленно велю найти отправителя и!.. — Не нужно, Адриан. — Мелайора редко называла брата по имени, и каждый раз не имела в виду ничего кроме неприкрытой угрозы. Адриан дернулся и немного стушевался. — Я во всем разберусь, не волнуйся. И верни — в конце концов, это моё письмо. Воспользовавшись его замешательством, Мелайора ловко выхватила бумагу из рук брата и спрятала среди другой корреспонденции. Адриан для виду поворчал, но не стал настаивать, хотя и явно не планировал спускать тему на тормозах. Наскоро завершив трапезу, Дама Треф кивнула на прощание брату, сгребла бумаги со стола и спешно скрылась в своих покоях. Перо и пергамент она приготовила заранее, но теперь ей было нужно написать два письма. «Дорогой друг!», — начала она, выведя начало изящной буквицей. — «Рада слышать, что ты в добром здравии. Мы обязательно вскоре свидимся и поговорим обо всем. Не падай духом, я уверена, что всё вскоре наладится и твой юноша обязательно прозреет о природе своих слов. Не отталкивай его». Мелайора расписала также несколько забавных историй и сплетен, сложила письмо и вывела на нем несколько нечитаемых символов, после чего подожгла лист и откинулась на спинку рабочего кресла, лениво наблюдая, как тихое рыжее пламя поедает бессильные паруса ее бумажного судна-послания. Рассыпаясь прахом, за сотни миль от Черного замка письмо возрождалось вновь в верхнем ящике стола комнаты Кристофера в Академии. Эту хитрость много лет назад Мелайора нашла в старой колдовской книжке времен Дамы Червей. Книжку ту она, как верноподданная Короля Бубнов, тотчас же уничтожила, предварительно вырвав из нее страницы, и вывела свои секреты от брата на совершенно новый уровень. Второе письмо она написала быстрее — лишь небрежно вывела на тисненой трефами карточке «Тогда пригласи его сам», а вот для отправки потребовалось инкогнито сбежать из замка, лишив Адриана удовольствия почитать нотации и выпытать имя отправителя. Впервые за очень долгое время Мелайора действительно с нетерпением ожидала Бала Мастей — в этом году явно будет много интересного.