***
Их первая встреча была банальной, как и у большинства богатеньких детей. Однако сильно разнилась с последующими. Правители зачастую брали своих наследников сопровождать их на дипломатические встречи. Де Ландри была единственной наследницей Французского королевства, она была обязана учиться править с самого рождения, готовясь перенять престол. Сейчас оглядываясь на эти уроки, де Ландри может сказать, что те годы прошли зря, ведь были бы те советы дельными, она бы не сидела тут, униженная и побежденная теми, над кем насмехалась ещё не так давно. Аннет хочет отдать должное русской поговорке, которую как-то невзначай произнес Российская империя: «Смеётся тот, кто смеётся последним». У воплощений была отменная память. Франция, как сейчас, помнит этого белокурого мальчишку, немного старше ее, с сияющими изумрудными глазами, аристократично бледной кожей и лицом покрытым веснушками. Они чуть ли не столкнулись в дверях, когда чем-то негодующий Альберт резко отворил их перед ее носом. Аннет от неожиданности отпрянула, спотыкаясь о собственные ноги. Ожидавшая падения девчушка, была охвачена руками в белых перчатках. Если бы у Франции было время на раздумья, она бы сказала, что ему они очень подходят. Британия глядел на нее с совершенно спокойным лицом, де Ландри даже немного опешила от безучастности на нем. Британец словно находился не здесь, а в совершенно другом месте, возможно в том самом дождливом Лондоне, что зовётся столицей его родины, а может и в самой дальней точке света, ныне неизведанной. Убедившись в состоянии француженки устоять на ногах самостоятельно, Стюарт покинул зал. В тот момент французская наследница и приметила глаза нового знакомого. В его серьезном лице не было ни одного изъяна, но были те самые выдающие его настоящие эмоции глаза. Искорки раздражения, что плясали в изумрудных очах в первые секунды их встречи, позже изменились на некое подобие неловкости из-за физического контакта. Изменения были едва заметны, но не для Франции. Что же это? Ах, да — внимательность, кажется это было первое слово, которому научили её преподаватели.***
Встретиться с английским наследником та ещё морока, в особенности, если ты член вражеской семьи, в особенности если эта вражеская семья французская и в особенности если ты будущий правитель этих земель. За последние двадцать лет им удалось увидеться всего три раза, не без стараний Аннет. Альберт не инициировал их встречи и зачастую уклонялся и от разговоров, отвечая на любые попытки девушки завести беседу односложными предложениями. Сейчас воплощение Франции понимает причины такой холодности, но тогда, будучи ещё юной влюбленной девой, Аннет и думать не думала о том, как же поведение её самой выглядело со стороны. Она выглядела, как девица из борделей, приставая к занятому мужчине, который вдобавок ещё и имел ребенка от другого человека. Политика и общественная жизнь Стюарта были на виду у всех воплощений, но де Ландри совершенно ничего не знала о личной жизни Великобритании. Справедливо сказать, что никто не знал. Да чего стоит Аннет, если даже Священная Римская империя был обескуражен появлением у британца наследника. Сам факт появления дитя не был столь необыкновенным, сколько было тревожно, что ребенок был воплощением британских колоний в новом свете. Он заставлял других европейских стран переживать за свои владения в Америке. Французское королевство не было исключением. Аннет видела этот лёгкий испуг и раздражение на изящном лице её матери, когда недавно прибывший Альберт представил своего сына. Аллен, именно так именовали колонию, не был каким-то особенным, совершенно нет. Причиной негодования других воплощений был сам факт его существования. Ни одна колония в Америке до сих пор не имела своего воплощения, а тут чудо. Сама де Ландри не испытывала к ребенку отрицательные чувства. Можно сколько угодно судачить за спиной Британии и его наследника, но изменить ситуацию не удастся. Он уже существует, а убить дитя, которое имеет охрану не хуже, чем короли, не есть возможно. Ребенок все же заинтересовал её. Возможно колония косвенно поможет ей вывести Стюарта на разговор. Поговорить о ребенке — шанс на нормальный разговор с Альбертом. — Доброго вечера, месье Альберт. — Британия обернулся, оглядывая де Ландри своим обыденно скучающим взглядом. Француженка подмечает, что мужчина совсем не изменился с их предыдущей встречи. Этот взгляд из полуприкрытых век, немного поджатые губы, длинный прямой нос, точно сам бог спустился с небес, а может сатана поднявшийся из-под земли. Только многочисленные веснушки, что покрывают его лицо, придают Королевству более человеческий и приземлённый вид. Как-то Де Ландри сделала комплимент этим изумрудным очам, притягивающим внимание не только француженки, но и других людей, воплощений. Ответом на лестные слова был короткий вежливый кивок и испорченное настроение британца. — Да, вечер действительно чудесный. Надеюсь и вы прекрасно проводите время. — француженка вздыхает, догадываясь по интонации собеседника, что нынешний диалог нисколько не отличается от предыдущих. Она кивнула, готовая попытаться снова. Её прервала доносящаяся до ушей знакомая французская речь, с едва различимым испанским акцентом: — Альберт, сariño mío, ты вывел нашего мальчика в свет! Я всё ещё не могу в это поверить! Слух не подвёл де Ландри и человек взаправду был ей знаком. Подойдя достаточно близко, он обнял Великобританию, при этом все ещё разглагольствуя о недавнем событии. Стюарт в ответ лишь покачал головой, готовый, как показалось Франции, спихнуть с себя мужчину в любую секунду. — Испания, прошу, веди себя прилично. Сие мероприятие требует соблюдения этикета от всех нас, включая и тебя. Британец все же смог оттащить другое воплощение от себя и сейчас упорно делал вид, что Испании в принципе не существует. Пока другой продолжал восхищаться поступку королевства. Аннет почувствовала исходящую от них идиллию, которая заставляла чувствовать себя ненужной в данный момент, лишней, не имеющий к ним никакого отношения. Казалось будто эти двое знали друг друга столько, сколько нужно, чтобы пересечь всю землю. Из мыслей француженку вывел тихий, не очень этичный смех Испании и слова: — Каждый раз поражаюсь тебе, Bretaña. Ты такой серьезный, хвала небесам, наш сын не перенял эту чопорность. — мужчина, с игривой улыбкой, ткнул пальцем в щеку британца, под тихие замечания последнего. Если бы сердце Аннет не билось так быстро, она бы подумала, что умрет прямо здесь, в бальном зале, среди множества воплощений государств и городов. Де Ландри всегда была внимательна, но почему же тогда она не разглядела, что радужка глаз, черты лица и длинные ресницы американского воплощения совершенно идентичны испанским. Новое чувство пробиралось вглубь её тела и надёжно оседало во всех уголках души. Ранее французская наследница не ведала чего-то более подавляющего в своих мыслях. Обида, ревность, зависть — эти слова были чуждыми для Аннет. Наследница богатого и могущественного королевства всегда получала лучшее по первому же зову, люди в очередь выстраивались, чтобы поговорить с ней, а за её руку готов бороться каждый аристократ Франции. И всё же, какой прок от титулов, если любовь не подчиняется им? Она словно вольная птица, которой не писаны законы и правила. Как же так получается, что такое светлое окрыляющее чувство может быть цепким плющом, который намертво схватит, что не выбраться без порезов. В тот вечер Франция впервые покинула бал в слезах, её и без того хилые надежды остались там, вместе с печальными воспоминаниями и обеспокоенным Парижем, едва поспевшим расспросить об ее самочувствии. Во всей суматохе Аннет так и не смогла поймать на себе печальный взор изумрудных глаз.***
Всё кардинально изменилось с появлением воплощения Новой Франции. Растоптанные надежды Аннет были воссозданы вновь, заимев новые силы. Этот маленький зеленоглазый веснушчатый мальчик, перенявший от отца самое лучшее, стал её надеждой на счастье. Он был её счастьем. Он был её ребенком. Он был ребенком Британии. Он был их связью, связью способную разрушить другие, нежелательные для Де Ландри. Испания больше не был проблемой. Не тогда, когда их с Британией отношения идут к войне, а общий ребенок уже хоть немного самостоятелен и не нуждается в присутствии родителей так часто. Да, Аннет определенно любит своего сына, своего «rayon». Путешествия в новый свет стали обыденностью, как и встречи с Альбертом. Ради этих моментов француженка могла вытерпеть долгие, гнетущие морские путешествия. Матушка множество раз настаивала на прекращении частых вылазок, аргументируя свои слова шаблонными высказываниями, что не пристало девушке проводить столько часов на корабле. Аннет самовольно игнорировала пожелание Французского Королевства и снова отправилась в путь к американскому континенту. Несколько ночей тому де Ландри получила письмо с британских островов. Весточка, написанная искусным ровным почерком Альберта, содержала в себе лишь несколько малых предложений. Для воплощения Французской Республики даже эти незначительные строки были причиной трепетания в грудной клетке. Письмо не было официальным, Британия просил её прибыть в Канаду, чтобы совместно уделить время их ребенку. Просьба была неуместна, как и само пребывание Стюарта на французских землях без веления Французского Королевства. Они оба нарушали правила приличия, рискуя репутацией своей семьи, но Аннет готова пойти на это. Ради своих чувств и будущего её ребенка. Порт встретил приезжих солнечной погодой и шумом людей. Квебек — прекрасный город и конечный пункт долгого пути из Франции в Канаду. Анеет ранее не бывала в нем, для британско-французских авантюр было обыденностью проводить их на территории Британской Америки. Слуги, занимающиеся воспитанием Николаса, были преданны ей, языком не чесали. Де Ландри вышла на палубу, в надежде рассмотреть в ещё далёких силуэтах воплощение Новой Франции. Углядеть мальчонку Аннет смогла лишь сойдя с борта на большую землю. Отпустив руку прислуги, светловолосый, зеленоглазый, веснушчатый, богато одетый мальчик с яркой улыбкой и радостными возгласами приближался к ней. Ожидание долгой встречи наконец закончилось и француженка, на лице которой появилась лёгкая усмешка, присела, раскрыв руки для объятий. Спохватившиеся слуги прибежали к ним, виновато опустив голову. Одна из них произнесла: — Прошу, сударыня, простите! — молодая девушка, сжав подол платья, подняла взгляд и вновь заговорила: — Сударь Николас так ждал прибытия матери, что завидев вас, сразу бросился навстречу. Отпуская сына, де Ландри выпрямилась и всё так же с улыбкой перевела взгляд на служанку, проговаривая: — Полно, все в порядке. Мне следовало объяснить Николасу о нормах поведения лично, — Аннет погладила ребенка по голове, продолжая. — Однако формальности ни к чему, я его мать и хочу чтобы мой сын чувствовал себя комфортно в моем присутствии. Девушка кивнула. Франция взяла руку Канады в свою, направляясь в сторону кареты. На ходу де Ландри указывает служанкам вернуться в поместье и подготовить зал для трапезы. — Матушка, в письме вы говорили, что папенька тоже прибудет в Квебек, но почему же он не с вами? — в карете были только они и мальчик смог задать матери важный для него вопрос. Аннет понимает его возбуждённость. И отца, и мать он видел не так часто, как хочется ребенку в его возрасте. Что уж там, Аннет и сама с дрожью в коленях ожидает встречу с Альбертом. На протяжении всего знакомства с мужчиной, де Ландри пыталась понять кем являются они друг для друга. Дети случайно столкнувшиеся в дверях? Знакомые, посещающие одни мероприятия? Может быть друзья? Но нет, ни одно определение не подходило их отношениям. Аннет и Альберт не были приятелями, но и врагами их можно было назвать с натяжкой. Врагом Британии было Французское Королевство, а не лично она. У них есть ребенок, но они не супруги. Об замужестве с сыном Англии и речи быть не могло. Де Ландри кажется, что так не бывает. В любовных романах, которые она читала ещё в прошлом веке, всё было совершенно по-другому. Главные герои в конце всегда обретали своё долго и счастливо. Будет ли у неё и Британии счастливый конец, она уже и сама не знает. Всё вроде стало бы проще, их встречи больше не такие редкие, Альберт не игнорирует её, даже наоборот. Он всё ещё был холоден, но стал относиться к де Ландри, как любящий супруг к своей жене. Вопреки этому, Аннет всё не отпускает чувство, что это лишь сон, от которого ей нужно будет очнуться. Уняв свои думы, Франция ответила сыну: — Ты же знаешь, что мне и твоему отцу нельзя видеться в открытую. Мы плыли на разных кораблях. Сейчас Альберт должно быть на пути в город, тебе придется немного подождать, mоn rayon.***
Семилетняя война для Франции была сильным ударом. Французское Королевство потеряло Канаду. В жизни Аннет снова началась черная полоса. После заключения мирного договора с британцами, её матушка была на взводе, ей пришлось отказаться от всех колоний в Америке. Де Ландри не слишком печалилась этому факту, ведь Николас в надёжных руках своего родителя, но что-то не давало покоя. Альберт запретил ей видеть сына. Франция получила это известие от Лондона, подошедшего к ней после переговоров. Аннет не помнит, что ответила городу в тот день. Её мысли метались в голове, как волны во время шторма. Француженка не хотела принимать слова столицы Британии как правду. Священная Римская Империя развалится раньше, чем Альберт поступит так. Франция знала его. Знала же? Сейчас, оглядываясь назад, она уже не понимает, действительно ли Альберт был честен с ней. Аннет видела его в тот же день. Мужчина стоял рядом с Лондоном, скорее всего обсуждая планы на новых территориях. Британская Империя не соизволил сказать эти слова ей лично, отправляя подчинённого. Он не смотрел на неё. Изумрудные глаза устремили свой взор на собеседника. Так Британия и покинул французскую столицу, пока Париж прокричал что-то вдогонку Лондону. Франция была опустошена и разгневана на Британию за то, что он забрал их ребенка, на матушку за то, что она ввязалась в эту войну, на Лондон за то, что он доставил ей эту весть и на себя, что не в состоянии изменить положение дел. Девушке хотелось заставить их чувствовать себя также ничтожно. Возможно слова в порыве злости и отчаяния не следовало во всерьез обдумать, но сейчас уже поздно отступать. Под сейчас подразумевается её нахождение на территории Британской Америки. Она не могла встретиться с Канадой, но вполне может увидеться с его братом. Аллен был приветливым парнем с удивительными мечтами. В какой-то момент Аннет подумала, что Николас многое перенял от брата. Видимо встречи Ника с Алленом были намного чаще, чем с ней. Вслух ни она, ни Америка не произносили цели их встреч, но оба понимали зачем Франция здесь. Поручение матушки заполучить доверие британской колонии было выполнено великолепно. Аллен очень похож на своего отца, такой же хороший актер. Однако парень был свободолюбивым, а угнетение метрополии слишком подавляющим. Аннет бы сказала, что добиваться послушания таким методом не похоже на Британию, но и сама не знает быть ли её словам правдой. Важно лишь то, что от этого сотрудничества они оба получат выгоду, Америка независимость, а Франция отомстит Альберту.***
Это было намного легче, чем она думала. Ни третья, ни четвертая коалиции не смогли одолеть её армию. Какая жалость, Британия втянул европейские державы в эту войну и тем самым погубил их. Стоило ли это стольких трат, очевидно — нет. Альберт просто не может тихонько посидеть в сторонке, пока***
Их первая встреча, бал, рождение Канады, Семилетняя война, Война за независимость, Французская революция, Наполеоновские войны, Франция больше не хочет ворошить прошлое. Её любовь и ненависть к Альберту сильна, однако взирая в его глаза, она перестает быть уверена в этом. Холодные изумрудные очи, обращённые на союзников, сверкали холодным блеском. Если вдуматься, то появился он после Семилетней. Аннет очень хочется в это верить, ведь тогда это означает, что он не считает её бременем. Как на зло, слова Испании постоянно возникают в её мыслях. Чем больше де Ландри старалась не думать о них, тем больше навязчивые мысли преследовали её. Аннет считала, что ненавидит Альберта, так и должно было быть. Он решил француженку её сына, а она решила Альберта его ребенка в ответ. Око за око. Вот только от мести лучше ей совсем не стало. Франция любит его, любит и не хочет сдаваться. В редкие моменты слабости ей хочется кричать от несправедливости мира. Почему именно её жизнь такая сложная? Пруссия бы налепил на лицо лёгкую улыбку, что не сходит с его лица и любезно опроверг её домыслы. Этот немец... Франция и думать о нем не может, ей хватает его наглого вида перед собой. Несмотря на это, Империя бы предпочла находиться в его обществе, с Россией, Испанией, Швецией и Австрией бонусом, лишь бы не наедине с британцем. Находясь вдали от Альберта, Аннет могла продолжать вести холодную политику с Британской империей, но здесь, перед ним, делать вид, что они не контактируют более чем нужно воплощениям враждующих стран становится тяжко. — Ну раз мы всё обговорили, осталось только подписать. — голос Пруссии звучит привычно надменно, с лёгким смехом в паузах между слов, так неприятно. Франция не хочет слышать его. А немец всё смотрит и смотрит прямо в глаза. Пусть радуется, пока может, в будущем она обязательно отыграется и сотрёт треклятую улыбку с его лица. Но сначала ей нужно разобраться с последствиями своих действий. — Да, конечно, вы правы. Наконец перо оказалось в её руках. Подрагивающими пальцами де Ландри поставила свою подпись, закрепив печатью Французской империи. Всё кончено. Её империи больше нет. Подумать только, один штрих может отнять все её труды. Франция и подумать не могла, что подобное случится с ней. Она не хотела быть, как мать, которую интересовало только мировое господство. Говорят, люди становятся теми, кого презирают. Кажется подобное она тоже от России и слышала. Наверное про себя говорил. Он-то от матушки совсем не отличается, всё ведёт эти войны с османами, сдались же ему Балканы, а ей сдалась эта Европа... Что ж, без этого не выживет ни одна империя. — Браво! Это стоило того. — Выхватив бумаги из под её рук, Пруссия любовался листком. — Мы все здесь очень счастливы, однако можно было и посдержаннее. — Австрия схватился за виски. — Никто не виноват, что ты, мой дорогой братец, мучаешься мигренью, — мужчина погладил Австрию по голове, ехидно насмехаясь. Франции хочется чтобы это быстрее кончилось. К разборкам немецких братьев Аннет не хотела иметь никакого отношения. Её мысли, кажется, сошлись с думами Альберта. — Полно. Австрия, Пруссия, если хотите обсудить иные вопросы, прошу сделать это, когда мы все выйдем. — проговаривая, Альберт поднялся и указал рукой на массивные двери. Холодный ровный голос подействовал на присутствующих. Австрия вышел первый, за ним уж было выскочил и Пруссия, но оказался остановленным Россией. — Перестаньте, мой дорогой, — Российская империя предложил пруссаку руку, а на его лице появилась нежная усмешка. — Лучше пройдёмте со мной. Аннет стало тошно. Роман Пруссии и России не был идеален, де Ландри была свидетелем их ссор. Примирений в общем-то тоже, зашла неудачно. Что сейчас, что тогда, Франция не могла не представлять на их месте себя с Альбертом. У них даже ссор не было, с характером Британии это не являлось возможным. А ей так хотелось ощутить все краски отношений. Из мыслей вывело касание к её плечу. Испания был с перебинтованной рукой и синяками под глазами. К своему ужасу, Аннет и сама выглядела не лучше. — Я же говорил, — немного сжав её плечо, Испания вздохнул и скрылся с глаз. Швеция последовал за ним. Британия и Франция остались наедине. Альберт задерживаться не планировал. Оглядев зал, он покачал головой и направился к дверям. Напоследок тихо поговорив: — Прошло много времени, я... — Альберт остановился. Кажется, Аннет впервые видит его таким растерянным. — Николас скучает, он больше не ребенок и... Я не должен был отбирать у ребенка мать. Де Ландри не видела сына уже 52 года. Здесь Британия сказал верно, Ник больше не ребенок, она пропустила его взросление. — Запрета на встречи больше нет, — Франция и сказать ничего не успела, как Британия вышел вслед за остальными.