Передышка для Ржавых Сердец/Respite for Rusted Hearts

В отчаянии она бы со всей силы ударила затылком подушку, но той как на зло нигде не было. Были лишь ее собственные руки, что немного смягчали положение на этом твердом и холодном полу. Вайсс Шни не привыкла к таким условиям. Она выросла в привилегированной и богатой семье, и всю жизнь ей была предоставлена самая лучшая кровать. Даже в Биконе она могла наслаждаться всеми удобствами современной цивилизации. Здесь, однако, таких удобств не было. По крайней мере, не для нее. Выудив свой свиток из кармана, который, к счастью, все еще был заряжен после целого дня в Эверафтер, она проверила время. Полчетвертого. Вайсс проснулась около двадцати минут назад и еще столько же пыталась снова заснуть, но безуспешно. Причина было не только в неудобности полов в доме Жона, но и в странной бодрости девушки. Она проспала добротных пять часов, хотя перед сном просто валилась с ног. Сказать, что последние пару дней были напряженными, значит ничего не сказать. Перевернувшись, надеясь найти более удобную позу, Вайсс увидела, как Янг и Блейк спят бок о бок. Тусклый свет камина являл, что они не делали ничего предосудительного и непристойного друг с другом. И все же, несмотря на то, что они даже не обнимались, наверное, было приятно ощущать кого-то, кого ты любил и о ком заботился, так близко рядом с собой, пока ты пребывал в царстве снов. Скорее всего над каждой из них возобладало особое чувство уюта и умиротворения, когда у тебя под боком был человек, которому ты доверял. Как ни противно было Вайсс это признавать, но она чувствовала зависть. Зависть к этим двум. Зависть к тому, что они наконец-то признались в своих чувствах друг к другу в этом сумасшедшем сказочном мире. Снова перевернувшись на спину, Вайсс вздохнула. В глубине души она была и, если быть честной до конца, остается немного безнадежным романтиком. Ей по случайности выпала возможность найти свою любовь в Биконе, и девушка пыталась реализовать эту возможность с полной самоотдачей. Однако эти мечты пошли прахом задолго до падения школы. Своим избранником она выбрала не хватавшего звезд с неба мальчика. Именно мальчика. Ненадежного и незаслуживающего веры. Отвергнув ее приглашение на танец, открыто флиртуя с другими девушками, Нептун оказался совсем не тем, кем Вайсс его представляла. Даже во время их последней встречи он не проявил к ней никакого такта и вместо этого счел уместным приударить за девушкой, которая никогда не ответила бы ему взаимностью. Как оказалось, это было вполне типичным поведением Нептуна. Однако, был и кое-кто еще, на кого в Биконе Вайсс не обращала внимание. Кто-то, у кого были чувства к ней задолго до того, как она даже увидела Нептуна. С самого первого дня в школе, еще даже не зная, кто она такая, он относился к ней по-особенному. Вайсс справедливо отвергла его ухаживания в Биконе. Все-таки, он из раза в раз вел себя с ней совершенно неправильно, но Вайсс все же узнала, что у него было по-настоящему доброе сердце, даже если его действия этому противоречили. Этот мальчик, этот мужчина, прямо сейчас спал в маленькой комнате, смежной с той, в которой она, к своему разочарованию, проснулась. Вайсс бросила еще один взгляд налево, где трое ее подруг мирно спали. Как они это делали? И речь сейчас шла не о недостатке комфорта. Как могли их сознания отдастся во власть сна, когда на их плечах лежала тяжесть всего мира? Когда они с треском провалились в попытке спасти его? Когда их действия привели к стольким смертям и разрушениям? Девушке хотелось рыдать, надеясь, что со слезами уйдет часть печали и стыда, что были у нее на сердце, но она не желала тревожить сон своих друзей. Но что тогда? Что она могла делать, если больше не могла уснуть? Когда все, что она могла, это прокручивать в голове образы своих неудач? Без Реликвии Созидания, Атлас, без сомнений, уже пал. То, что осталось от двух городов — Атласа и Мантла — всего лишь руины, кишащие снующими гримм, что ищут тех, кому не повезло пережить нападение и остаться под завалами. Воспоминания о мосте вспыхнули в ее голове. О людях, сброшенных с него, и погибших при столкновении с огненными снарядами Синдер. Вайсс вспомнила полное ненависти лицо Фолл, когда та боролась за свою жизнь, безуспешно пытаясь защититься остатками Гэмбол Шрауд с Миртенастером. Но больше всего она вспоминала Пенни, лежащую на земле с ужасной кровавой дырой в груди. Она вспомнила леденящий душу крик, который сорвался с губ Жона. Девушка не видела, что произошло, но в глубине души знала, что он сделал то, что должен был. Был лишь один способ, которым Винтер могла заполучить силы Девы Зимы. Слезы, которые невозможно было сдержать навернулись на глаза Вайсс и, подтянув колени к груди, девушка перевернулась на бок, отворачиваясь от своих друзей. Винтер. Она надеялась, что с ее сестрой все хорошо. Она надеялась, что остальные ее друзья, которые добрались до Вакуо, были живы. Вайсс не знала, что ожидало их по ту сторону портала, но это определенно должно было быть лучше, чем место ее нынешнего пребывания. Правда ведь? Почему? Ну почему все должно было быть именно так? Почему они ничего не могли сделать правильно? Почему они всегда были обречены на провал? Почему всегда шансы так жестоко были на стороне врага? Что она и ее друзья сделали, чтобы быть втянутыми в эту нечестную войну? Почему она не могла просто жить своей жизнью? Почему она не могла просто быть обычной девушкой? Почему все, что она знала и любила, должно было быть уничтожено? Даже если она каким-то чудесным образом выберется из этого мира, в Ремнанте для нее ничего не останется. Пока что ее семья, к счастью, все еще была жива, но и Салем тоже. На другой стороне ее все еще ждало почти верное поражение. Почему она не могла просто победить? Кого угодно. Что угодно. Любая, самая маленькая победа, чтобы она почувствовала, что можно преодолеть трудности и жить, смотря в лучшее будущее? Подавив желание расплакаться еще раз, Вайсс снова перевернулась, чтобы посмотреть на своих друзей. Руби всегда была такой позитивной, но даже она чувствовала последствия их провала. А Янг с Блейк… Очевидно, их самым большим препятствием, которое им нужно было преодолеть, были они сами. Или, верней, их чувства друг к другу. Вот почему их не было с ней, Руби и Жоном во время Каламбури. Их невысказанные романтические чувства были их самой большой заботой. Величайшим приоритетом. Как это, должно быть, прекрасно, раз стало их самой большой заботой в мире. Ревнивые голубые глаза уставились на спящую пару. Горькая злоба заполнила рассудок. Янг и Блейк каким-то образом нашли утешение здесь, в Эверафтер. Они нашли счастье и любовь в то время, когда этих чувств во всем мире становилось меньше с каждым днем. Почему она не могла? Что в них было такого особенного? Кто сказал, что она не могла схватить любовь за горло и засунуть в нее свой язык, как это сделали они? Может, это была ревность, засевшая в ее разуме. Может, это была ее депрессия. Или травма. Может даже безумие. Что бы это ни было, лежа озлобленной на полу и завидующей своим друзьям, в голову Вайсс пришла довольно неожиданная и, откровенно говоря, непристойная идея. Если Янг и Блейк действительно нашли здесь счастье, то почему она не могла? Они питали чувства друг к другу на протяжении долгого времени, и Вайсс знала, что здесь был тот, кто когда-то испытывал к ней то же самое. Даже если прошла пара лет с тех пор, как он их выразил, девушка понимала, что разжечь их вновь будет не так сложно. Но для него вместо пары лет прошел гораздо более длительный срок. Настолько, что она даже не могла представить. Должна ли она это делать? Осмелится ли? Это была черта, миновав которую назад уже было не вернуться. Решение, которое не следует принимать в спешке и не подумав о будущем. Но опять же, было ли у нее вообще будущее? У кого-нибудь из них? Даже если они не погибнут тут, не факт, что возвращение в Ремнант они смогут пережить. Эта ужасная и безвыходная реальность по-настоящему поражает в подобные моменты, когда не остается ничего кроме анализа собственных мыслей. Ее внимание сместилось вдаль — туда, куда едва доставали тени тлеющих углей камина. Жон лежал в своей кровати. Его мягкая, удобная кровать, развернутая к ним задней частью. Вайсс и этому завидовала. Ее спина расцеловала бы ее всего за час, проведенный на упругом матрасе, а шея запела дифирамбы о мягкости подушки под ней. Но если быть до конца честной с собой, то хороший сон на кровати был наименьшей из ее мотиваций размышлять о ее владельце. Размышлять о том, чего она хотела. Размышлять о том, чего она жаждала… Неужели так плохо просто желать маленькой победы? Неужели так плохо всего лишь желать отдаться хорошим чувствам? На одну ночь? Кому-то есть дело до того, что она хочет почувствовать что-то светлое? Почувствовать утешение. Любовь. Поддержку. Что-нибудь, что угодно, что поможет ей вынести бремя одиночества и травмы. Вайсс чувствовала, что Жон тоже разделяет эти чувства и переживания, но долгое время ему не с кем было ими поделиться. Не с кем поделиться своими мыслями и эмоциями. Не с кем поделиться самим собой. Если Янг и Блейк смогли найти все эти светлые вещи в Эверафтер, почему ей нельзя? Почему нельзя Жону? Почему нельзя им обоим? Вместе. Вайсс не требовались дополнительные уговоры, чтобы подняться. Поскольку ее не удерживала удобная кровать, было достаточно легко подняться с пола. Встав и позволив своему телу привыкнуть к новому положению, она огляделась вокруг, чтобы убедиться, что никто из ее друзей не проснулся. К счастью, она не потревожила ничей сон. Теперь она могла тихо прокрасться в комнату Жона, где парень блаженно спал на своей мягкой, удобной кровати. Лежбище было достаточно большим, чтобы вмещать человека с таким крупным телосложением как у него, но, без сомнений, была маловата для двоих. Глядя на Жона сверху вниз, Вайсс поняла, что он все еще облачен в свою броню. Даже в постели. Ему нужно быть постоянно готовым к битве? Он вообще хорошо спит по ночам? Ее сердце болело за него — за то, что он так долго был заперт один в этом ужасном месте. Как бы Вайсс не хотела почувствовать что-то хорошее сегодня ночью, больше она хотела, чтобы и он почувствовал то же самое. Со времени битвы при Хейвене она стала беспокоиться о нем как никогда раньше. С момента воссоединения с ним несколько часов назад ее более первобытная сторона была очарована его новой внешностью. Вайсс полностью осознавала, что в большей степени ее действия были продиктованы гормонами, но ей было плевать. В конце концов, если она все равно собралась умереть здесь или вернуться в Ремнант, разве она не имеет права урвать свой кусочек счастья, прежде чем это произойдет? Наклонившись, Вайсс осторожно положила руку на наплечник Жона и мягко потрясла, стараясь говорить как можно нежнее. — Жон? — громко прошептала девушка. Мужчина вздрогнул и резко поднялся, судорожно хватая ртом воздух. — Я опоздал! Вайсс отступила назад, ее глаза расширились от неожиданности и шока. Жон оглядывался вокруг с застывшей маской ужаса и паники на лице, которая была видна даже в блеклом свете камина, но достаточно скоро он взял себя в руки. Вайсс сразу же подумала не приснился ли ему кошмар. Если так, то она была рада, что решила разбудить его и избавить от мучений. Вскоре его дыхание успокоилось, а мозг приспособился к миру живых. Усталые и шальные голубые глаза остановились на ней, и после того, как Жон еще раз сморгнул, прогоняя остатки усталости, он с мягкой тревогой произнес ее имя. — Вайсс? Что-то случилось? Пока ничего не должно случиться. Девушка понятия не имела, что он имел в виду. Возможно, он все еще был потерян в последних остатках своего кошмара? Как бы то ни было, она была рада, что он проснулся. Она была рада, что есть с кем поговорить. Она была рада, что это был он. Именно он. — Ничего не случилось, — она соврала. Конечно, им не грозила непосредственная опасность, но с ней определенно что-то случилось. Со всеми ними. Даже если никто не говорит этого вслух. — Просто не могу уснуть. Это было уже правдой. Из-за ряда факторов она не могла снова заснуть, и в результате она хотела сделать что-то, что не было сном. Ну, хотя это тоже не совсем правда. Ведь люди называли это еще и сном, но… в компании. — Ох, — его рука в латной перчатке поднялась, чтобы провести по лицу. Было очевидно, что он все еще пытался прогнать сонливость из головы. — Ты хотела поговорить? Поговорить? Немножко. Вайсс кротко кивнула и взяла на себя смелость сесть на ограниченное пространство кровати, где не было ног Жона. К его чести, Жон немедленно подвинулся, чтобы уступить ей место, и обнаружил, что сидит прямо рядом с ней. — Я все еще наполовину сплю, так что из меня так себе компания. Но если тебе нужно поговорить, я весь внимание. Вайсс грустно улыбнулась на его слова. Несмотря на все, через что он, должно быть, прошел все эти годы в одиночку, он все еще был тем же добросердечным человеком, которого она знала. Несмотря на то, что для него прошли годы, в последний раз она видела его буквально вчера. Честно говоря, было воодушевляюще видеть, что его доброта и забота о друзьях все еще были основой его личности и мышления. Даже когда он был полусонным. — Спасибо, — тихо прошептала девушка. — Хотя, если честно, я не совсем уверена о чем говорить. Я просто не хотела быть одна. Она услышала, как скрипнула броня Жона, когда он сделал глубокий вдох. Взглянув на него, Вайсс увидела, как глаза рыцаря опустились в пол. — Могу понять тебя. Вайсс почувствовала себя так, словно в ее грудь только что вогнали кинжал. Из всех слов, которые она могла выбрать, почему она выбрала именно эти? Несмотря на все одиночество, которое она чувствовала, то, что Жон чувствовал все эти годы, должно быть, было просто невыносимо. — Извини… — горько прошептала она, хотя это чувство сожаления было направлено скорее на себя, чем на него. Насколько же глупой надо быть, чтобы так неудачно подобрать слова? — Я не должна была… Так… — Все хорошо, — прервал он ее, прежде чем она смогла выпалить объяснение. — По правде говоря, я просто счастлив, что есть с кем поговорить. Люди… Хотя их сложно назвать людьми. В общем, местные жители не те, с кем можно перекинуться словами. С тех пор, как Аликс и Льюис ушли, я ни с кем не мог нормально поговорить. Вайсс никого не видела по прибытии в деревню, но опять же, была темень, когда они добрались сюда. Она задавалась вопросом, что за причудливые существа населяли это место. Скорее всего, она узнает это, когда наступит утро. — Ясно… — нейтрально ответила девушка. — Так что у тебя на уме? — Жон на мгновение задумался. — Я знаю, что это место тот еще дурдом, поэтому, если у тебя есть вопросы, я, возможно, смогу на них ответить. Я пробыл здесь достаточно долго, чтобы многое узнать об этом мире и о тех, кто его населяет. Вайсс кивнула. Он был здесь действительно долгое время. Достаточно долго, чтобы настояться, словно изысканное вино. Достаточно долго, чтобы отрастить волосы вместе с красивой густой бородой. Откровенно говоря, для Вайсс все это было безумно привлекательным. Хотя сама по себе зрелость Жона не заставляла ноги девушки подкашиваться, но именно она наряду с чертами характера мужчины приводила к такому эффекту. Вайсс привлекали люди, которые могли защищать и оберегать других. Люди, которые заботились о остальных. Жон, безусловно, вырос в такого человека. Он пришел к ним, когда Бармаход напал на базар. Он был тем, кто отвел девушку и ее друзей в безопасное место. Он был тем, кто провел их через Каламбурю. Предупредил о истинных намерениях Любопытного Кота в их сторону. Привел их в свою деревню и предоставил крышу над головой, чтобы они смогли отдохнуть в безопасности и покое. Ну, по крайней мере, в безопасности. Не его вина, что Вайсс не могла спокойно заснуть. Однако он мог помочь ей другим способом. Если он был готов к такому, конечно. Об этом она узнает довольно скоро. Так о чем же она тогда хотела поговорить? Ну, ей не нужно было обсуждать свои собственные чувства. Вайсс уже знала, что она чувствовала. Чего она, однако, не знала, так это того, что чувствовал Жон. По отношению к этому месту. По отношению к себе. По отношению к ней. — Как ты справляешься? — тихо спросила девушка. Искренне. Со всем возможным состраданием. — Я знаю, что… — она мягко покачала головой. — Нет, я не знаю, но могу предположить, что для тебя это было невероятно тяжело. Жон кивнул. Его глаза снова были прикованы к полу, когда он заговорил. — Тяжело, — полушепотом согласился рыцарь. Как она и думала. — Если ты хочешь поговорить об этом, я тебя внимательно слушаю. Слушаю. Уши. Такая странная мыслительная цепочка тут же привела ее к мыслям о Джунипер. Вот уж у кого были действительно большие ушки. Мысль о ее восхитительно больших и висячих ушках заставила девушку искренне улыбнуться. Вайсс всегда питала слабость к милым и пушистым созданиям, а несмотря на свой размер, Джунипер все еще оставалась таким милым и пушистым созданием. — Ты разбудила меня, чтобы просто поговорить о моих чувствах? — спросил Жон. Он казался скорее удивленным, нежели сердитым. Справедливо. Это была не совсем та причина, по которой она решила побеспокоить его сон. — Ну, не совсем… — согласилась с его подозрениями девушка. — Но я правда хочу поговорить с тобой. Хочу понять, как ты себя чувствуешь. — Чего она не сказала, так это того, что она хотела прощупать почву, прежде чем открыть мужчине свои истинные намерения. — Хорошо… — Жон затих. К счастью, выражение его лица демонстрировало смущение, а не раздражение. — Я, эм, ну что я могу сказать? Я надолго здесь встрял. Было тяжко. Но теперь, когда все вы здесь, я знаю, что мы сможем выбраться. У меня есть план. План. По крайней мере, он не терял своего оптимизма. Мысль об этом согрела сердце Вайсс. У Жона всегда были хорошие планы. Еще со времен инициации и вплоть до кражи воздушных кораблей, Жон всегда брал на себя роль стратега и заработал хороший послужной список в этом амплуа. Девушке было любопытно, что же за план он сумел придумать в их отсутствие. — Здорово, — ее губы украсила мягкая улыбка. — И я хочу, чтобы ты понимал, что я здесь ради тебя. Ты больше никогда не будешь один. Мы все здесь ради тебя. Рыцарь еще раз кивнул. — Я знаю. И… Я правда счастлив, что ты здесь. Ты даже понятия не имеешь насколько… Вообще-то, немножко понимала. Несмотря на то, что она не знала, какую пустоту он чувствовал годами, она знала, каково это — чувствовать себя одиноким. Чувствовать безнадежность. Чувствовать себя изолированным без единого друга во всем мире. — Знаю, — девушка передвинулась на несколько дюймов ближе к нему, и уставилась на голову Жона сбоку. Он все еще отказывался встречаться с ней взглядом. Тогда она заставит его. — Жон. Возможно, именно этот пристальный взгляд окончательно сломил его. Пару секунд спустя он, наконец, сдался и повернулся, чтобы взглянуть ей в глаза. — Да? Отбросив всякую осторожность, Вайсс начала действовать. Обхватив его рукой за спину, она прижалась к нему и заключила в свои теплые объятия. Хотя она была в разы меньше его, Вайсс обхватила Жона обеими руками и положила голову между его плечом и грудью. — Теперь я здесь, — прошептала она, сжимая его так крепко, как только могла, надеясь, что он почувствует это под своей тяжелой стальной броней. — Мы все здесь. И мы больше никогда тебя не бросим. Вайсс никогда не думала, что ей будет так хорошо в объятьях Жона. После того, как первоначальный шок схлынул, она почувствовала, как большие и сильные руки обхватили ее, словно тяжелое и надежное одеяло. Вайсс упивалась ощущением того, как она утопала в этих объятьях. Дабы укрыть ее сегодняшней ночью объятья Жона подошли бы ничуть не хуже самого мягкого одеяла. Девушка почувствовала, как его лицо зарылось в ее волосы. Как его лоб, пусть и непреднамеренно, прижался к ее макушке. Вайсс не смела пошевелиться, ибо не хотела упустить этот хрупкий момент заботы и нежности от Жона в котором она нуждалась уже очень давно. — Спасибо… — прошептал рыцарь едва слышно в ее волосы. Но она все равно его услышала. Ведь сейчас она жила ради этого. Долгие и блаженные мгновения они просто прижимались друг к другу. Удивительно, как что-то настолько обыденное было таким могущественным. Было тем, в чем они оба нуждались. Никогда в своей жизни: ни когда пал Бикон, ни когда она была вынуждена вернуться в Атлас, и даже когда она воссоединилась со своими друзьями в Мистрале, она так сильно не жаждала ощущения объятий, как сейчас. Вайсс глубоко вздохнула, вдыхая запах Жона. Он пах не так, как она ожидала. Не было ни дезодоранта, ни одеколона. Ни шампуня, ни геля для душа, ничего. Это был просто запах Жона. Это ни в коем случае не было неприятно. От него пахло мужчиной. Хотя Вайсс не была экспертом в человеческой биологии, она знала, что люди источают определенные запахи, которые привлекают противоположный пол. Так уж устроена природа. Это заставило девушку на мгновение смутиться. Когда она в последний раз принимала душ? Как у нее сейчас пахнет изо рта? За минувшие пару дней столько всего произошло, что личная гигиена и полноценный сон были последними вещами, о которых она думала. Она вообще сейчас в состоянии ясно мыслить? Пожалеет ли она о том, что проснется рядом с ним следующим утром? Все эти сомнения растворились в одно мгновение. Растворились в его объятьях. Да, она хотела этого. Просто надо было убедиться, что он желает этого так же, как и она. Разомкнув руки, Вайсс почувствовала, как ее сердце бешено колотится в груди. Было так приятно обнимать его, и теперь она задавалась вопросом, каково это было бы без его брони. Без его одежды. Без ее одежды. Просто два человека, столь же естественные и открытые, как в тот день, когда они появились на свет, переплетенные друг с другом. Хотел ли он этого? Чувствовал ли он все еще что-нибудь к ней? Как долго он вообще был здесь? Что, если этого времени хватило, чтобы забыть любые чувства, которые он когда-то питал к ней? Что, если сделав ему предложение, она получит лишь холодный отказ? Что, если ей откажут в единственном источника тепла и уюта здесь? Что ей делать тогда? Выбросив из головы уничижительные мысли, которых у нее и так роилось предостаточно, она вернулась к реальности. — Жон? — Да? — Могу я задать тебе личный вопрос? Арк кивнул. — Разумеется. Глубоко вздохнув, Вайсс закрыла глаза. Мгновенье спустя ее тяжелый взгляд снова встретился с его. — Могу я узнать сколько… тебе сейчас лет? Дело было не в том, что он был слишком стар для нее. Нет, независимо от его возраста, она находила его безумно привлекательным. Время пощадило его. Было душераздирающе понимать, что если бы он вырос в лучших обстоятельствах, то выглядел бы еще красивей, чем сейчас. Стресс сказался на его внешности. Безупречный Жон был бы однозначным сердцеедом для такой девушки, как Вайсс. Но опять же, она сама была далеко не идеалом. Ее лицо навсегда было изуродовано шрамом, который тянулся по левой стороне ее лица от лба до щеки. На ее животе навсегда останется шрам в том месте, где она была пронзена атакой Синдер. Тело Вайсс было каким угодно, но только не идеальным, и она никогда бы не осудила кого-либо другого за их собственные несовершенства. Поразмыслив над ее вопросом несколько мгновений, Жон пожал плечами. — Двадцать девять, наверное? Его неопределенность заставила Вайсс удивиться. — Наверное? — Календари тут повсюду не висят, — объяснил Жон. — Счет я потерял уже давным-давно, но думаю, что прошло лет десять. Или около того. Глаза Вайсс расширились. Ну, конечно. Как она могла быть такой глупой? Такой бесчувственной? Откуда Жону вообще знать ответ на этот вопрос, если только не какая-нибудь стена, на которой он мог отчерчивать отчет дней. Она чувствовала себя крайне смущенной и пристыженной из-за того, что усомнилась в его ответе, и на этот раз именно она не могла заставить себя посмотреть ему в глаза. — Ну, конечно, — прошептала девушка. — Мне… Мне очень жаль. К ее облегчению, Жон ободряюще положил руку ей на плечо. — Да все хорошо, — заверил он ее. — А что? Выгляжу такой развалиной? Вопрос отвлек Вайсс от ее сожалений и заставил снова посмотреть на него. Мягкая улыбка на его губах говорила ей, что, скорее всего, Жон над ней сейчас шутит, но она отчего-то не была в этом так уверена. Девушка покачала головой. — Нет. В смысле, да, — исправилась она. — Да, ты выглядишь постарше. Более… зрелым. Но не старым. Его новообретенная зрелость подходила ему, но она даже близко не могла назвать его старым. Далеко не настолько старым, чтобы годиться ей в отцы. Он больше походил на старшего брата или кузена. Старше Винтер, но все еще намного моложе ее отца. — Даже с седыми волосами? Его волосы действительно были усеяны бело-серебристыми прядями. Порой их было трудно разглядеть из-за его светлых волос. Сейчас, при тусклом свете камина, был как раз такой случай. И все-таки, из всего, что он мог сказать, Жон действительно упомянул белые волосы? При ней? — Ты уже забыл, с кем разговариваешь? — спросила девушка. На губах расползлась кривая ухмылка и она рукой откинула свою огромную косу для драматического эффекта. — Невежливо называть даму старой, Жон. Радость на его лице мгновенно исчезла, сменившись сожалением. — Я не это имел в виду… Прости. Настроение в комнате изменилось, и Вайсс поняла, что, пытаясь пошутить, случайно задела Жона. Девушка решила реабилитировать ситуацию и попытаться убедить его, что она не сердится. — Я просто пошутила, Жон. Не переживай. — Ох. Да. Точно. На словах может все и было хорошо, но то напряжение, которое сейчас висело в воздухе, говорило совершенно обратное. Вайсс тихо вздохнула, уставившись в пол, совсем как Жон. Может, он уже слишком давно не шутил. Может, он был здесь так долго, что уже забыл, какого это — подшучивать над своими друзьями. Если это было действительно так, то даже одна мысль об этом была невыносима. Жон всегда был одним из ее самых веселых и беззаботных друзей. Он не заслуживал потерять эту часть себя. Вайсс попытается вернуть все в нужное русло. Она ни за что не оставит его в таком ужасном настроении, в котором застала. — Я пытаюсь сказать то, что ты прекрасно выглядишь, — убеждала она его. — Я тоже не совсем уверена, сколько тебе лет, но явно недостаточно, чтобы годиться мне в отцы. Старше моей сестры, да, но все же… Я думаю, что ты очень привлекательный в этом возрасте, Жон. Рыцарь благодарно ей кивнул. — Эм. Спасибо за добрые слова. Девушка слегка нахмурилась в ответ. Он, кажется, не до конца принял комплимент. Ей просто нужно было поднажать сильнее. — Когда я говорю «привлекательный», я именно это и имею в виду. Ты повзрослел и вырос в красивого мужчину, Жон. — Мне очень приятно это слышать, правда, — тихо ответил он. — А ты все такая же прекрасная, какой я тебя запомнил. Что имеет смысл, поскольку для тебя прошел всего лишь день, в то время как я постарел на годы. Вайсс задалась вопросом, как много он думал о ней, — обо всех них — но именно о ней с тех пор, как пришел в это место. Поддерживали ли мысли о ней его в те мрачные годы? Годы калечащего одиночества. — Спасибо, — искренне поблагодарила она. Вайсс всегда ценила честные комплименты, и, как оказалось, она не знала более честного человека, нежели Жон. Иронично, учитывая обстоятельства, при которых он поступил в Бикон. — Тебе не кажется странным разговаривать со мной сейчас? С нашей разницей в возрасте? После всего, что ты пережил? Если он не ошибался насчет своего возраста, то их разделяло около десяти лет. Он был на десять лет старше ее. На десять лет опытнее. На десять лет более пострадавшим от ужасов Эверафтер. Ложь Кота. Предательство Аликс. Кто знает, через какие еще испытания он прошел с момента прибытия? Хотя и было очевидно, что он все еще заботится о ней и своих друзьях, будет ли он вообще помнить или переживать о их родном мире? Что, если Жон действительно больше не был тем человеком, которого она знала всего день назад? Арк пожал плечами. — Честно? Не особо. — Эти несколько простых слов стали для нее облегчением. Их было достаточно, чтобы снять тяжелое бремя с плеч Вайсс. — Это странно, но, несмотря на то, что прошло так много времени, я на самом деле не чувствую себя настолько старше. Девушка снова взглянула на него. — Правда? Жон кивнул. — Ага. Не похоже, чтобы я мог повзрослеть как все нормальные люди. Работу не нашел. Не завел девушку и не женился. Дом не покупал, детей не растил. Я просто… Все тот же Жон, как и в тот день, когда мы сюда упали. Немного грустно звучит, правда? Хоть я и выгляжу старше, но на самом деле абсолютно этого не чувствую. Вайсс отвела взгляд. Как она могла смотреть в эти грустные голубые глаза без слез? Все, что он сказал, было просто душераздирающим. У него украли его молодость, его лучшие годы. Он был заперт в этом месте без друзей или семьи. Он вырос и возмужал, но у него не было ни единого шанса прожить свою жизнь так, как он того желал. Если она чувствовала себя безнадежной и подавленной собственными обстоятельствами и опытом, то она не могла вообразить, что чувствовал он. Вайсс пришла сюда сегодня, желая почувствовать что-то светлое. Почувствовать что-то хорошее. Для нее было очевидно, даже если Жон и не говорил об этом прямо, что он желал ощутить тоже самое. Были способы, которыми они могли заставить друг друга почувствовать все это. Способы, которые обычно применяют мужчина и женщина. Как бы сильно он не постарел, она все еще была женщиной. Женщиной, которая все равно может принимать личные решения, даже если Жон не разделяет ее предпочтений насчет его нового «Я». Женщиной, которая прекрасно знала, чего желала. Сделав еще один глубокий вдох, Вайсс собралась с духом и собрала свою решимость. Она пришла сюда не просто так и она была готова к этому. Сжав кулаки на коленях, девушка повернулась, чтобы посмотреть на Жона. — Жон? — Да? Она сглотнула. — Я хочу задать тебе еще один личный вопрос. Ты не против? Он кивнул. — Конечно. Дерзай. Дерзай. Если бы все было так просто, она бы уже давно все сделала. Однако подобное решение не могло быть принято без его согласия. Его одобрения. — Могу я тебя поцеловать? Выражение чистого шока на его лице было бы забавным, если бы ситуация не была такой серьезной. В менее неловкий момент она бы с удовольствием сохранила это в своей памяти или даже сфотографировала на свиток. Это просто обязательно надо было зафиксировать в ее воображении. — Что? — это было единственное, что Жон смог выдавить из себя. Вайсс, которая никогда не любила повторяться, на мгновение стиснула зубы. Не из-за гнева на него, а из-за собственной готовности провалиться сквозь землю от смущения. — Могу я тебя поцеловать? — повторила она свой вопрос. — Я хочу тебя поцеловать. А ты хочешь меня поцеловать в ответ? Это был парадоксально простой, но такой сложный вопрос, что отразилось на выражении его лица столь же сильно, как и эта мысль в ее голове. Лицо Жона было определением неуверенности, и он явно пытался бороться с внезапностью такого шокирующего вопроса. Вайсс терпеливо ждала ответа. Похоже, Жону действительно было о чем подумать, когда его так внезапно ошарашили. В конце концов, она получит свой ответ. Тот ответ, на который так надеялась. — Я… Да. Если ты этого хочешь. Что ж, его чувства остались. Но, с другой стороны, надо быть полностью убежденной в подобном… — Я правда этого хочу, — заверила девушка. Взгляд Вайсс стал жестче, когда она полностью сосредоточилась на своей цели. В подобных делах нет места для полумер. — Вопрос в том, хочешь ли этого ты? Она бы отказалась от своих желаний, если бы была единственной, кто желал сделать их явью. Это решение принимается с согласия двух сторон, и Вайсс осуществила это лишь в том случае, если бы Жон искренне ее поддержал. Мужчина обдумывал ее вопрос еще несколько мгновений, прежде чем кивнуть. Теперь кивок был гораздо уверенней, за что Вайсс была ему благодарна. — Да, — подтвердил он. — Я хочу этого. Ее сердце снова стало бешено колотиться в груди. Учитывая, что ей был дан зеленый свет, следующий шаг полностью зависел от нее. Ведь она была той, кто поднял эту тему. Она была той, кто предложила ему это. Будет правильно, если первый шаг сделает именно она. — Хорошо, — прошептала Вайсс. Брошенный взгляд на собственные колени показал, как те нервно дрожали. Как бы сильно она этого ни желала, ее тело все еще было в ужасе от совершенно нового опыта, подобного этому. Она никогда раньше не целовалась с Нептуном. Она ни с кем не целовалась. Сегодня ночью она испытает это впервые. И не только это, на самом деле. — Просто… Сиди на месте и не двигайся. — Не двигаться? — Спросил Жон. — Я что, куда-то от тебя убегу? Лицо Вайсс покраснело. Наверное, это прозвучало глупо. Либо это, либо ее вечная манера все контролировать. Она не была уверена, что из этого было хуже. — Я-я не говорила, что ты куда-то убежишь, — едва слышно пробормотала она. Теперь все ее тело дрожало от смеси нервозности и смущения. Она обхватила себя руками, чтобы попытаться успокоиться. — Я просто… Слушай, я нервничаю, понимаешь? Я всегда пытаюсь все контролировать, когда нервничаю. Это мой способ справиться с этим. При всем ее нынешнем недостатке в самоконтроле, лицо Жона наоборот было буквально эталоном этого понятия. Как он мог быть спокойным в такой момент? Всего минуту назад он был тут единственным, кто сомневался, а теперь словно он это и предложил. Почему он снова не мог быть тем клубком беспорядка и взволнованности как раньше? Тогда бы она вновь стала мисс Собранностью и Крутостью. — Целовать меня — это твой способ справиться с чем-то другим? — спросил рыцарь. Его тон, как и его лицо, были предельно серьезны. Возможно, именно поэтому он и казался таким спокойным. На этот раз Вайсс пришлось остановиться, чтобы подумать. Да. Да, так и было. Ее решение прийти и увидеть Жона было больше продиктовано первобытными и похотливыми желаниями. Это был способ совладать с депрессией и травмой. Она хотела почувствовать что-то светлое в своей жизни впервые с тех пор, как Салем напала на Атлас. Это было невероятно эгоистичное и наверняка даже импульсивное решение, но оно принадлежало ей. Она не пожалеет об этом утром. Все, что ей было нужно, это согласие Жона, и она сделает свой ход. Само решение было принято давным-давно. Неужели было что-то плохое в желании узнать, каково это — чувствовать себя любимой, особенно когда она была не уверена будет ли у нее еще когда-нибудь такая возможность? — Да, — согласилась девушка. — Знание этого изменило твое решение? Теперь, когда разговор принял более серьезный оборот, глаза Жона не отрывались от нее. Его взгляд, бывший таким мягким и располагающим, стал жестким и суровым. Вайсс солгала бы, если бы сказала, что ее совсем не волновало, что на нее смотрят с таким… зрелым выражением лица. — Если это что-то, что может причинить тебе боль, да, — категорично ответил он. — Я отказываюсь причинять тебе боль, Вайсс. Какими бы серьезными ни были его глаза, его выдала мягкость голоса. Вайсс очень оценила его заботу, но поцелуй с ней сделал бы прямо противоположное тому, чтобы причинить ей боль. Прямо сейчас она жаждала его внимания и заботы больше всего на свете. — Я ценю твою заботу, но это немного неуместно, — заверила она его. Она тепло улыбнулась ему, заставляя потеплеть и его взгляд. — Поцелуй между друзьями — это ведь что-то хорошее, правда? Это способ выразить любовь и заботу. Способ почувствовать себя любимыми. Жон тихо что-то промычал и кивнул. — Если ты так ставишь вопрос… — Сейчас я просто хочу почувствовать что-то светлое, Жон, — зашептала девушка. — Я хочу… Я хочу, чтобы в моей жизни хоть что-то пошло правильно для разнообразия. Я хочу контролировать хоть что-то. Я хочу хотя бы маленькую победу. Я хочу, чтобы сказочный рыцарь поцеловал меня и заставил меня почувствовать себя в безопасности и любимой. — Ее слова становились громче и резче с каждой секундой. Слезы снова угрожали покатиться по ее щекам, когда эмоции, которые она сдерживала с момента пробуждения, вырвались наружу, словно вода из плотины. — Я хочу знать, что пока я с Ржавым Рыцарем ничто и никогда не сможет снова причинить мне боль. Я хочу тебя, Жон. Я так сильно тебя хочу. И поэтому… У нее не было шанса закончить свою просьбу. Жон двигался молниеносно, сокращая разрыв между ними в мгновение ока. Ощущение его губ на ее губах послало электрические разряды по ее телу. У Вайсс даже не было времени закрыть глаза, которые расширились от внезапности действий Жона. Как бы она ни умоляла об этом, это все равно стало неожиданностью. Она думала, что у нее будет время собраться и подготовиться. Но его не было. Вот почему она начала отвечать взаимностью только в последние пару секунд слияния их губ. Жон отстранился, его глаза медленно открылись, чтобы взглянуть на нее. Вайсс понятия не имела, как она сейчас выглядела, но, к счастью, если она и выглядела как дура, Жон как истинный джентльмен об этом промолчал. Ее ладонь потянулась вверх, и пара пальцев остановилась на губах, которые все еще зудели от затяжного ощущения его поцелуя. Девушка чувствовала, как ее горячее дыхание вырывается изо рта в равных долях от шока и желания. Это правда только что случилось? Она правда только что впервые поцеловалась, будучи абсолютно не готовой к этому? — Хорошо? — спросил Жон. Вопрос, кажется, касался того, хорошо ли он проделал свою работу, и было ли это приятно для нее. Хорошо? Да. Это было чудесно. Однако Вайсс чувствовала, что чего-то не хватает, и это что-то — исполнение. Она была не готова, и в результате не смогла выложиться полностью. Что более важно, она не контролировала ситуацию. Они еще не закончили. Ни в коем случае. — Очень, — подтвердила девушка мягким и робким голосом. Собравшись с духом, Вайсс придвинулась к нему на несколько дюймов ближе. — Но я бы переделала. — Переделала? — Я была не готова, — заявила Вайсс. Шни гордились всем, что делали и поцелуи не составляли исключение. Она бы не ушла отсюда, позволив Жону думать, что она плохо целуется. — Потому не смогла подарить тебе свой лучший поцелуй. Так что переделываем. Жон выдавил улыбку. — Словно меня нужно уговаривать, чтобы поцеловать тебя еще раз. Ее ледяные глаза впились в него, и Вайсс придвинулась ближе, пока их ноги не соприкоснулись. Протянув левую руку, ее пальцы нашли его длинные золотые и серебряные локоны и нежно откинули их в сторону. Затем, наклонившись, она склонила голову. За секунду до того, как впиться в него, Вайсс закрыла глаза и приоткрыла губы. На этот раз повела она и в своем обычном агрессивном стиле начала доминировать над ним. Вайсс простонала ему в рот, пока ее пальцы продолжали перебирать его волосы, а поцелуй все углублялся. Одна из рук Жона обхватила ее за спину, крепко прижимая к себе, словно пресекая ее побег. Как будто у нее в голове была такая глупая мысль. Нет, прямо сейчас она чувствовала, что во всем мире все идет именно так, как и должно. Пребывание в его объятиях давало ей все, чего она жаждала, и даже больше. Борода и усы Жона щекотали ее лицо во время их поцелуя и ей пришлось подавить желание начать хихикать, чтобы не испортить момент. Похоже, ей придется к этому привыкнуть. Как бы ей ни нравились его новая растительность на лице, чувствовать, как волоски трутся об нее, было определенно новым и удивительным опытом. Ее язык разомкнул его зубы, и если у кого-то из них во рту и был неприятный привкус, она этого не заметила. Прямо сейчас все, что она могла попробовать на вкус, это любовь и нежность, которые приносил им их поцелуй. Она хотела большего. Ей нужно было больше. Она хотела схватить его язык своим собственным и прижать его к небу, словно это какое-то соревнование. Однако у людей была невыносимая потребность в кислороде, и после бесчисленного количества долгих и блаженных моментов пара была вынуждена рассоединиться, чтобы перевести дух. Вайсс не имела и малейшего понятия, что поцелуй может быть таким приятным и волнующим, но… вот они здесь. Они с Жоном оба глубоко вздохнули, им потребовалось несколько секунд, чтобы успокоиться, прежде чем он заговорил снова. — Лучше? — поинтересовался рыцарь. Она поспешно кивнула, инстинктивно вытирая лоб, хотя на нем не было ни капли пота. — Да. Намного. — Да уж. Согласен. — улыбнулся Жон. Это было странно, но в тот момент Вайсс почувствовала, словно смотрит на того самого Жона. На его старую мальчишескую улыбку, которая была у него еще в Биконе. Чувство огромной гордости заполнило ее грудь. Она была той, кто возвратила ее из глубин его души. Как будто они поменялись ролями, и принцесса оживила рыцаря своим поцелуем. И все же… этого было недостаточно. Вайсс пришла в спальню Жона не только для того, чтобы поцеловать его. Хоть это было невероятно, но у нее была другая цель на уме. Что-то, что заставило бы ее почувствовать себя еще лучше. Что-то, что заставило бы ее чувствовать себя еще более любимой. Что-то, что просто… поможет избавиться от всего стресса и беспокойства, которые она накопила на сердце. Эта ночь еще не закончилась. Ни в коем случае. По крайней мере, для нее. Вопрос был в том, что скажет по этому поводу Жон. Теперь над парой воцарилось уютное молчание, но оно не продлилось долго. Животрепещущий вопрос все еще терзал ее мысли и сердце, и если она не задаст его сейчас, то, возможно, никогда не произнесет слов, на которые так отчаянно хотела услышать его ответ. — Жон, — прошептала она. Вайсс сама едва расслышала свой голос, и было чудом, что Жон ее услышал. — Да? — У меня еще один… личный вопрос, который я хочу тебе задать. Его красивая улыбка озарила лицо, которое обрамляли свалившееся на него трудности и года. Он был идеальным сочетанием молодости и зрелости. Опыта и невинности. Друга и возлюбленного. — Конечно, — тут же ответил он. — Что такое? — Ты займешься со мной любовью? Гробовая тишина подчеркнула ее вопрос громче, чем иной крик. Просьба поцеловать ее потрясла Жона. Что сделало с Жоном это предложение она даже не могла себе вообразить. Убийственно долгие секунды он смотрел на нее. Вся его умственная активность за это время обрела форму одного слова. Не того слова, которое Вайсс желала услышать. — О. Сказать, что для девушки это было разочарованием, значит ничего не сказать. — О? — переспросила она. Вайсс сама была удивлена его реакцией, но она не хотела показаться сердитой. Все же это была, мягко говоря, провокационная просьба. Как минимум настолько же ошеломляющая, как и просьба поцеловаться с ней. Девушка покачала головой и перевела дыхание, прежде чем продолжить. — Просто… Разве ты не хочешь ощутить то, чему больше нет места в этом мире? Не разочарование от очередной неудачи. Не смерть или разрушение того, что тебе дорого. Сердце Вайсс, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. У Жона, наверное, тоже. Из всех неожиданных вещей, которые они обсуждали этим поздним вечером, эта была, безусловно, самой шокирующей. — Даже если мы выберемся отсюда и вернемся домой, не факт, что мы долго протянем. Разве ты просто не хочешь… испытать это? Здесь и сейчас, где нет никакой Салем. Никаких Реликвий. Никакой войны. Только этот момент. И только мы с тобой. Разве ты не хочешь тоже просто чувствовать себя любимым в чьих-нибудь объятиях? После того, как его первоначальный шок отступил, Жон задал собственный вопрос. — В чьих-нибудь объятьях? Или в моих? Это был обоснованный вопрос, и она понимала, почему он так колебался. Жон задавался вопросом, хотела ли она чтобы это был именно он, или Вайсс просто использовала его, потому что с ним было удобно делить теплую постель. Вайсс тоже когда-то задавалась вопросом о мотивации людей. Она нравилась им какая есть или потому, что она была Шни? Они желали ее дружбы или хотели прибрать к рукам богатство ее семьи? К счастью для нее и Жона ответ был прост. И она даст его без колебаний. Вайсс взяла руку Жона в свою и крепко сжала ее. Разница в размерах была такой же огромной, как и в их росте, и все же она почувствовала прилив сил, сжимая его пальцы, закованные в стальную перчатку. Пристально глядя ему в глаза, Вайсс заговорила просто и прямо. От сердца. — Я хочу тебя, Жон Арк, — сказала девушка без тени сомнения в голосе. — Я хочу дурака, который спел мне под дверью худшую серенаду, которую я когда-либо слышала. Я хочу мужчину, который вынудил Нептуна танцевать со мной, потому что он заботился обо мне даже после того, как я его жестоко отвергла. — Вайсс шмыгнула носом, вытирая пару непрошеных слезинок, которые покатились из глаз. — Я хочу человека, который спас мою жизнь в Хейвене, пробудив меня от оков смерти, словно прекрасный рыцарь, целующий спящую принцессу. Я хочу человека, который стоял передо мной на мосту, принимая атаки Синдер, которые предназначались мне. — Она изо всех сил сжала его руку, надеясь, что он почувствует всю ее силу и решимость, когда она произносила эти слова. — Я не хочу никого другого, кроме тебя, Жон. Моего рыцаря в ржавых доспехах, который всегда был рядом со мной, но которого я только совсем недавно начала ценить по-настоящему. Ее глаза не отрывались от его, а он не спешил отводить свои. Теперь она выложила все свои карты на стол перед ним. Она хотела его этой ночью. Не из-за того, что он был телом, которое могло удовлетворить ее потребности, а потому, что он занимал особое место в ее сердце. Да, они все еще были всего лишь друзьями, но даже влюбленные должны были в какой-то момент сделать первый шаг вместе. И что, если это был именно этот шаг? Что, если эта ночь станет первой в их совместной жизни? То, как он смотрел на нее, заверило ее, что он ни секунды не сомневался в ее словах и намерениях. Та самая мальчишеская улыбка вернулась на его лицо. — Начала ценить совсем недавно, — эхом повторил он. — Это все из-за бороды, да? Глаза Вайсс расширились, и на этот раз она была вынуждена отвести взгляд от его лица. — Я признаю, что это… Сыграло свою роль. — Понимаю. Я же теперь такой… Зрелый. — сказал Жон почти насмешливым тоном. Кто-то явно припомнил ей недавнюю несдержанность при встрече. Девушка подняла руки, чтобы спрятать свою стыдобу и пылающие щеки в ладонях, качая головой. — Боги, поверить не могу, что правда тогда сказала это вслух… Жон заливисто рассмеялся, и, услышав это, Вайсс украдкой взглянула на него сквозь пальцы. — Если бы знал, что ты от этого без ума я бы наверное попытался отрастить ее еще в Биконе. Хотя, думаю, получилась бы жиденькая и неряшливая бороденка. Опустив руки, Вайсс тихо хихикнула. — Тогда к лучшему, что ты решил повременить. Все-таки ты больше нравишься мне сейчас, а не тем худым парнишкой из Бикона. — Значит, я нравлюсь тебе таким? Вайсс мягко кивнула. — Очень. — Настолько, что… — Жон замолчал, позволив невысказанным словам повиснуть в воздухе. Девушка снова кивнула. — Да. Настолько, что я захотела разделить с тобой постель этой ночью, Жон. Настала его очередь кивать. Жон глубоко вздохнул, впервые за долгое время приковывая свой взгляд к полу. — Я бы солгал, если бы сказал, что никогда не думал о тебе в таком ключе. Еще в Биконе и сейчас. Я провел здесь долгое время в одиночестве и я… Ну, делал разные вещи, думая о тебе. Полагаю, ты сможешь сложить два и два. Она сложила и тут же представшие картины заставили снова прилить кровь к лицу Вайсс. Несмотря на то, что она действительно предложила ему секс, тот факт, что Жон уже… «думал» о ней был лестным и, откровенно говоря, будоражил. — Значит ли это, что ты хочешь сделать это по-настоящему? — прошептала девушка. — Со мной? Вайсс увидела, как Жон прикусил губу. Так он тоже нервничает? Хорошо. Лучше уж нервничать вместе, а не по одному. Это заставило девушку почувствовать себя еще ближе к нему, чем она уже была. — Да, — тихо подтвердил Жон. И это одно короткое, простое слово придало решимости Вайсс. Она хотела его, а он хотел ее. Это было все, что требовалось. Больше не было необходимости колебаться. Ее рука переместилась с его руки на ногу. Она нежно провела рукой по его бедру, вызывая на собственном теле табун мурашек. — Тогда, наверное… Нам надо раздеться? — Предложила Вайсс. Жон кивнул, ничего не ответив. Рыцарь встал и начал снимать элементы своей брони. Вайсс тоже встала, и, несмотря на то, что на ней было больше слоев одежды, чем на Жоне, снять их было проще простого. Но никогда еще этот процесс не давался ей так тяжело. Вайсс вздрогнула, но это было не из-за внезапно обнажившейся кожи, которую она показала Жону. Трепет и предвкушение от их предстоящего союза были ужасающими и несмотря на ее страстное желание, девушка все равно нервничала. Оставшись только в белом нижнем белье такого же чистого цвета, как и ее волосы, Вайсс подняла глаза, чтобы посмотреть, как далеко зашел Жон. Она едва сдержала вскрик, когда увидела, как он снимает рубашку. Грудь Жона была испещрена шрамами различного размера и формы. Некоторые были одиночными линиями. Другие, похоже, были ударами когтей. С кем… или с чем Ржавый Рыцарь столкнулся в свое время в Эверафтер? Какие враги сумели пробить его броню и ауру? Ее ладонь прикрыла рот, чтобы случайно не вскрикнуть вновь, и как только она приблизилась к мужчине, девушка протянула к нему правую руку. Ее нежные пальцы нащупали самый большой и заметный шрам, ставший бледно-розовым, почти белесым. Она провела пальцем по всей его длине, неверующе уставившись на грудь Жона. — Жон… — прошептала она. — Это ерунда… — пробормотал он в ответ. Произнес ли он эти слова только для того, чтобы успокоить ее, или он действительно верил в них сам, Вайсс не могла сказать. — Скажи мне, что ты получил их не здесь, — почти потребовала она. Она так отчаянно хотела верить, что он получил эти шрамы в Ремнанте. Может, еще даже до Бикона. На тренировке, точно так же, как и она с ее шрамом на лице. — Не здесь, — подтвердил он. Вайсс рассеянно кивнула, и ее пальцы продолжили ощупывать его старые раны. Каждое пятно на его плоти рассказывало историю. Каждый шрам был битвой за его жизнь, будь то Бармаход или кто-то совершенно другой. Вайсс внезапно перестала так стесняться собственных шрамов. Не тогда, когда у ее друга и будущего возлюбленного их было еще больше. Затем, к ее удивлению, его рука протянулась, чтобы коснуться ее. Еще больше мурашек пробежало по ее спине, когда она почувствовала его прикосновение. Это было так хорошо, но в то же время так жутко. Впервые ощутить прикосновение другого человека, подобное этому, было новым, пугающим и восхитительным ощущением одновременно. Большая рука Жона опустилась на ее живот. На один из ее шрамов. На самый свежий. — Прости меня… — горько прошептал рыцарь. Словно это… — Это моя вина. Рука Вайсс накрыла его руку, и его раз ободряюще сжала. — Не твоя, — в голосе девушки были слышны ноты настойчивости. — Ее. Жон мягко покачал головой, как будто не веря ей. Его взгляд был прикован к тому месту, где покоились их руки. Свободной рукой Вайсс нежно взяла Жона за подбородок и заставила его поднять голову, чтобы взглянуть ей в глаза. — Это ее вина, — отчеканила Вайсс. — А теперь повтори это за мной. Жон, все еще удерживаемый ею за бородатый подбородок, наконец смягчился и кивнул. — Это ее вина. Удовлетворенная ответом, Вайсс отпустила его. Теперь, когда ее рука была свободна, она потянулась за спину и начала возиться с застежками. Удобная поддержка внезапно ослабла, и ее белый бюстгальтер упал на пол. Она сделала шаг назад от Жона, полностью являя ему себя. Глаза Жона расширились, когда он упивался видом Вайсс во всей ее бледной, нетронутой красе. Места, которые никто никогда не видел, и тем более не прикасался, были выставлены лишь для него одного. Его реакция была именно такой, на какую она надеялась, и Жон стоял почти ошеломленный, уставившись на ее обнаженную фигуру. — Ты самая прекрасная… — сумел произнести он, хотя не мог заставить себя заглянуть ей в глаза. Она знала, что это так, но всегда было приятно слышать это от кого-то другого. Щеки Вайсс потемнели, и ей внезапно стало теплее, несмотря на то, что на ней было меньше одежды, чем когда-либо. — Спасибо… Его большая рука поднялась, и он потянулся, чтобы коснуться ее точно так же, как она делала это с ним ранее. Прерывистый вздох сорвался с ее губ, когда его мозолистые пальцы нашли одну из ее грудей, которую он нежно сжал в ладони. Его большой палец задел ее затвердевший сосок, сорвав с губ девушки еще один вздох. Было чудесно, когда к ней так прикасались. Когда к ней прикасался тот, кто, как она знала, любил ее. И все же она хотела большего. Ей нужно было больше. Теперь оставалось снять только один предмет одежды. Вайсс отступила к кровати, присев на ее край. Засунув большие пальцы под стяжки трусиков, она спустила их вниз по своим парадоксально коротким, но таким длинным ногам, чтобы обнажить последнюю часть себя перед Жоном. Отбросив их в сторону вместе с остальной одеждой, Вайсс села полностью обнаженной на его кровати, готовая и ожидающая, когда он сделает следующий шаг. Это не заняло много времени, и Жон снял трусы, обнажив большую, длинную и твердую часть своего тела, которой Вайсс упивалась так же, как он упивался ее грудью. Она изучала человеческую анатомию раньше, и она знала, чего ожидать, но увидеть пенис Жона живым и во плоти, буквально, было чем-то, к чему нельзя быть готовой. Мужчина подошел к ней и Вайсс внезапно осознала, что перед ней охотник, а она сама — добыча. Ее сердце бешено колотилось, и когда Жон подошел, встав перед ней, Вайсс отодвинулась на кровати, ложась вдоль. Чтобы ее голова могла немного отдохнуть на подушке. Чтобы ее ноги могли раздвинуться и принять мужчину, который забрался на кровать и разместился возле ее ступней. Вайсс и раньше думала о сексе, несмотря на то, что никогда не испытывала особого желания заняться им до этого момента. Она воображала, с каким мужчиной она хотела бы разделить свой первый раз. Как бы она хотела, чтобы все прошло. Что бы она сделала, а также что она хотела, чтобы сделал он. Если бы она была замужем, она скорее всего занималась этим, чтобы произвести на свет наследников своей компании. По крайней мере, так было в те времена, когда у нее еще была компания. Теперь все эти тщательно продуманные планы можно выкинуть в мусорку. Сейчас она просто хотела заняться сексом ради удовольствия, которое это принесет. Поговаривали, что ни один план не выдержит контакта с врагом, и хотя Жон не был ее врагом, он будет тем, кто прорвет ее до этого момента неприступную оборону. Словно тараны древности, он скоро проникнет в ее ворота. Положив руки по обе стороны от ее головы, Жон опустился на ее тело. Вес, придавивший ее был сокрушительным и гнетущим, даже несмотря на проявленную им сдержанность. И все же Вайсс наслаждалась этим. Девушке было невыносимо тепло под его телом. Оно защищало ее как от холода, так и от суровых реалий мира. А вскоре оно еще и подарит ей долгожданную любовь. Жон наклонил голову и приблизил ее к ее лицу, снова завладевая ее губами в поцелуе. Вайсс только этого и ждала, и их голодные губы вновь столкнулись в битве. На этот раз язык Жона был более напористым, может, из-за того, что он расположился поверх девушки, но все что Вайсс могла сделать это принять капитуляцию, и позволить ему хозяйничать у себя во рту, как он пожелает. Чувства, которые наполнили ее, были самыми удивительными за сегодняшний день. Может, это было из-за ощущения его обнаженной плоти. Или, может, это было из-за того, что он был на ней сверху. Или, может быть, это было из-за того, что она могла чувствовать, как его горячий и твердый орган трется об нее, когда они целовались. Какой бы ни была причина, Вайсс была более чем готова и жаждала того, что было дальше. Прервав поцелуй, Жон немного приподнялся, беря его в руки. Вайсс наблюдала, как он направил его ей между ног. Она почувствовала, как его выпуклая головка задела ее горячие и влажные складки. Девушка закрыла глаза, ощущая, как его кончик раздвигает их, медленно и нежно вонзаясь в нее. Вайсс издала тихий стон, когда Жон вошел в нее, хотя в одно мгновение боль сменилась чем-то совершенно другим. Вайсс открыла глаза, замечая в комнате нежный свет. Левая рука Жона озарилась белым сиянием, которое расползалось по всей груди девушки. Он активировал свое Проявление, и, несмотря на то, что он все еще был внутри, Вайсс уже не чувствовала прежней боли от своего первого раза. — Ты в порядке? Ощущение было сюрреалистичным. Словно она была в каком-то сне. Может быть, из-за того, что в первый раз, когда она ощутила Проявление Жона, она была без сознания. Как бы то ни было, сочетание того, что он использовал на ней свое Проявление, и того, что его пенис был внутри нее, было своего рода неописуемым блаженством. Она кивнула, не в силах поверить в нахлынувшую на нее эйфорию. — Все хорошо, — нетерпеливо канючила она. — Пожалуйста… Это единственное тоскливое слово не нуждалось в дальнейших пояснениях, и Жон кивнул. Поскольку его Проявление все еще было активно, Жон проникал все глубже и глубже в Вайсс. Она чувствовала одно лишь наслаждение. Горячее и прерывистое дыхание вырывалось из ее рта, когда Жон проникал все дальше и дальше внутрь нее, и на мгновение Вайсс подумала, что он никогда не дойдет до конца. Когда он наконец уперся в край, Вайсс почувствовала себя нафаршированной уткой на празднике. Девушка приоткрыла глаза, чтобы взглянуть на мужчину, который снова опустился так, что их груди соприкоснулись. Его губы были всего в нескольких дюймах от ее, и единственное чего она желала, чтобы он вновь соединился с ней в поцелуе. — Я люблю тебя, Вайсс. Что ж… Но это было ничуть не хуже. — А я люблю тебя, Жон. Банальность с ее стороны, но Вайсс было плевать. Слова не обязаны быть высокопарными или поэтичными в пылу момента. Он замедлился, покачивая бедрами, ловя неконтролируемые вдохи изо рта Вайсс. Девушка обвила его руками, прижимаясь к его спине, пока мужчина медленно входил и выходил из нее. Даже без его Проявления большая часть боли утихла, и Вайсс была счастлива испытать чувство, когда Жон занимался с ней любовью без помощи его утешающего и снимающего напряжение Проявления. — Я так сильно скучал по тебе, — шептал он, когда в очередной раз входил в нее. — Так сильно… Ее ногти впились в кожу его спины, и будь она чуть менее осторожней, у Жона появилось бы несколько новых царапин до окончания ночи. Почему-то она подумала, что он был бы не против носить эти шрамы. — Я тоже по тебе скучала, — задыхаясь, простонала она. Хотя для нее они были порознь меньше дня, это не меняло того факта, что здесь и сейчас она чувствовала, что любое время в разлуке с этим мужчиной было слишком долгим. Голова Жона вновь склонилась к ней, хотя и не к ее губам, как она желала. Вместо этого он зарылся лицом в ее шею, где его губы нашли мягкую и податливую плоть возле ее ключицы. Он сначала поцеловал ее, прежде чем прижаться и начать нежно посасывать. Вайсс застонала от нового и замечательного ощущения, когда Жон прикусил ее чувствительную кожу. Кажется завтра утром у нее на шее окажется ожерелье из засосов. — Жон… — прошептала она, теряясь во всех ощущений, что перегружали ее разум. Она понятия не имела, как долго он истязал ее шею, но в конце концов Жону пришлось оторваться, чтобы глотнуть воздуха. Именно в этот момент Вайсс решила нанести удар. И пусть только попробует отказать на этот раз. Вайсс схватила Жона за затылок и притянула к себе. Она снова завладела его губами, жадно поглощая свой приз, словно акула, почуявшая кровь. В ответ Жон поглощал ее крики и стоны страсти, рвавшиеся из нее, когда его могучее тело обрушивалось на нее снова и снова, выталкивая из ее легких весь кислород в его горло. И пускай уж они будут там, а не в тихой ночной комнате, где все еще за стеной спали ее друзья, которые могли проснуться от их с Жоном звуков любви. Назойливая потребность в воздухе заставила их снова оторваться друг от друга, и Жон разомкнул поцелуй, оставляя Вайсс одну бороться с сдерживанием стонов, продолжая медленно двигаться между ее ног. Он прислонился своим лбом к ее лбу, и она могла чувствовать его горячее дыхание, когда он пытался отдышаться. — Каждую ночь я представлял, каково будет увидеть тебя снова, — сказал ей рыцарь. — Всех вас, но про тебя я думал больше всего. Я никогда не мог вообразить, что это будет так… Не он единственный. До сегодняшнего вечера Вайсс тоже никогда не думала, что у нее будет секс с Жоном. Было что-то романтичное в том, как он просто… разговаривал с ней в этот момент. Он двигался медленно и нежно, достаточно, чтобы мог формировать связные мысли, а она могла их понимать. В конце концов, она попросила его заняться с ней любовью, а не трахнуть ее. Вайсс не хотела, чтобы все было иначе. — Никогда, — согласилась она. Ей было немного сложнее формулировать слова, из-за того, что воздух вырывался из ее легких с каждым новым толчком мужчины. Руки снова обвились вокруг его спины, сжимая его, словно Королевский Тайджицу, в то время как он продолжал двигаться между ее ног. К этому времени кровать начала истошно скрипеть, и Вайсс надеялась, что шум не разбудит трех ее друзей в соседней комнате. Хотя… к черту. Пусть слушают. Может, она просто потерялась в моменте. Может, ее попросту больше не волновало то, что произошло. Но прямо сейчас все что ее волновало только то, что ей было хорошо. Им обоим. И прямо сейчас она собиралась достигнуть куда большего. Все это время Жон был невероятно нежным и заботливым, за что Вайсс была ему благодарна. Однако девушка хотела получить максимальное удовлетворение здесь и сейчас. Она жаждала своего оргазма. Вайсс заметила, что ей нравится быть под ним, а для человека обычно столь властного это могло означало лишь одно. Ей нравится, когда над ней доминируют в постели. Ей нравится, когда она полностью находится во власти своего партнера. Особенно когда он намного больше и сильнее ее самой. Положив руки ему на плечи, Вайсс открыла глаза и решительно толкнула его. — Жон. Он остановился в это же мгновение. Жон вышел из нее и немного сдвинулся. — Извини… Понимая, что он, должно быть, подумал, что сделал что-то не так, Вайсс покачала головой. — Нет, ты не при чем. Я просто… захотела поменять позу. Не дожидаясь ответа, Вайсс перевернулась на бок, прежде чем лечь плашмя на живот. Взяв подушку обеими руками, она поднесла ее так, чтобы ее лицу и подбородку было удобно на ней лежать. — Вот так… — сказала она, не оборачиваясь, не в силах взглянуть на него. Она тут же почувствовала, как его вес теперь давит ей на спину. — Хорошо. Просто дай мне знать, если что-то будет не так. Вайсс кивнула в подушку, и несколько секунд спустя она почувствовала, как он снова тычется в нее. На этот раз он вошел ее намного легче, и Вайсс ахнула в подушку, когда Жон снова уперся в стенку внутри нее. Грудь Жона прижалась к ее спине, он снова и снова входил в нее, касаясь пышной плоти ее задницы. Хлопки стали громче, когда кожа соприкоснулась с кожей, но, по крайней мере, теперь у Вайсс было что-то, что могло заглушить ее собственные крики удовольствия. Его мощные бедра из раза в раз упирались в ее задницу, вырывая гортанные стоны из горла девушки. Вайсс казалось, что она вот-вот сойдет с ума с такой скоростью. Жон словно сорвался с цепи. В этой позиции было что-то гораздо более примитивное и… животное, нежели то, что они делали раньше. Без зрительного контакта и без возможности целоваться, единственным способом выразить свою страсть и любовь для него было снова и снова ударяться о ее задницу. До тех пор, пока он не наклонил свою голову вплотную к ее. Теперь Жон почти полностью распластался на ее теле, его грудь придавливала ее спину, а таз без остановки колотил по ее заду. — Вайсс… — выдохнул он прямо в ее ухо. — Я тебя так люблю… Все, чем она смогла ему ответить, был еще один жалобный стон в подушку. Даже если бы она смогла собраться с силами, чтобы сказать Жону, что она тоже его любит, эти слова были бы поглощены подушкой, прежде чем смогли бы достичь его ушей. Несколько минут громкие и влажные хлопки заполняли комнату, смешиваясь с резкими стонами Жона и постоянно нарастающими криками экстаза Вайсс. Девушка была счастлива, что ей было чем скрывать свои похотливые вскрики, потому что она была уверена, что они мало чем отличались от таковых у портовых шлюх. Особенно когда она с каждым толчком все ближе и ближе подходила к краю. Пальцы сжимали подушку, и прерывистое дыхание Вайсс становилось все громче и громче. Удары бедер Жона становились все сильнее, возможно, указывая на то, что он приближался к своему собственному оргазму. В любом случае, чем сильнее становились выпады Жона, тем сильнее была реакция Вайсс на них. Ее крики блаженства достигли своего крещендо, когда она испустила громкий, неконтролируемый крик, который, к счастью, был в основном заглушен подушкой, которая стала новым домом для ее лица с тех пор, как она перевернулась на живот. Каждый новый толчок вызывал новый стон у Вайсс, которая была на седьмом небе от мощного и безмерно удовлетворяющего оргазма, любезно предоставленного ее любимым рыцарем. В ее голове царила неразбериха из бессвязных мыслей, и она была неспособна произнести какие-либо слова, кроме примитивных и похотливых стонов, причиной которых был Жон. Она не знала, как долго он еще двигался в ней, прежде чем тоже, наконец, достиг своего предела. Внезапно выскользнув из нее, Вайсс почувствовала, как поток нового тепла начал окутывать ее спину, хотя на этот раз это было не благодаря телу Жона. Даже несмотря на головокружение, она услышала, как он кряхтел и стонал, и когда к ней вернулась способность соображать, она поняла, что он, должно быть, делал. Так же, как и она, Жон наконец достиг края, и она принимала побочный продукт сего действия. Через несколько секунд все закончилось, и когда мысли перестали путаться в голове, Вайсс поняла, что ей, наверное, пока не стоит переворачиваться на спину. По крайней мере, не сейчас, когда она была такой… грязной. Она была очень грязной девочкой сейчас, не правда ли? Бывшая наследница упивалась ощущением того какая она насквозь грязная и оскверненная. Скрип матраса достиг ее ушей, и мускулистое тело Жона покинуло кровать. Несколько секунд спустя он вернулся с чем-то, и она почувствовала, как он начал тереть ей спину — там, где ее покрыло его семя. Он потратил время и постарался убрать все до последней капли, хотя она знала, что ей понадобится хороший душ или долгая ванна, чтобы полностью очиститься. Жон сделал шаг в сторону, но Вайсс потянулась, чтобы схватить его за запястье. Даже все еще лежа на животе, она бросила на него взгляд, полный чистой тоски, молча умоляя его не оставлять ее. Он выбросил полотенце, буквально бросив его куда-то на пол, прежде чем потворствовать ее желаниям. Пока Жон забирался на кровать, Вайсс, наконец, перевернулась на бок, чтобы освободить ему место рядом с собой. Повернувшись к нему лицом, она обхватила рукой его потную грудь и придвинулась ближе, дотянувшись своими губами до его. Она поцеловала его снова, и хотя этому поцелую было далеко до страстности предыдущих, он был не менее любящим и нежным. Рука Жона тоже обвилась вокруг ее гораздо меньшего тела, и Вайсс восхищенно застонала от ощущения его губ и тела. Казалось, что с ее плеч свалился невероятный груз, хотя в глобальном плане так ничего и не изменилось. Наверное, просто ощущение того, что сегодня вечером ее укрывают объятия этого мужчины, было всем, что требовалось, чтобы вернуть ее утерянную надежду и вновь оптимистично смотреть в будущее. Когда они прервали поцелуй, их губы медленно разомкнулись. Неторопливо обе пары голубых глаз распахнулись, чтобы взглянуть на любимого, с которым они только что занимались любовью. — Это было прекрасно, — прошептал Жон. — По-другому и быть не могло, — согласилась Вайсс. — Жон. — Да? Не в силах сдержаться, она снова атаковала его губы. Она просто не могла насытиться ими. Насытиться им. Его прикосновениями. Его привязанностью. Его любовью. Единственная хорошая часть в прекращении поцелуя заключалась в том, что их будет еще бесчисленное множество. — Я люблю тебя. Он улыбнулся — легкий и хриплый смешок слетел с его губ. — И я люблю тебя, Вайсс. Невероятно, как много всего могло измениться за один день. Насколько небольшая саморефлексия может изменить восприятие прошлого. Как новая информация и новый опыт могут полностью изменить восприятие человека, которого, как казалось, вы уже знали. Вайсс раньше не любила Жона. У них был очень тяжелый старт, но все изменилось к лучшему. Они стали близкими друзьями, и он даже несколько раз спасал ей жизнь. И лишь совсем недавно она осознала, что он всегда был рядом с ней, даже когда она предпочла бы, чтобы его не было. Разве не он поймал ее в свои объятья в их первый день в Академии Бикон? Теперь она лежала здесь, обнаженная, в его объятиях после проведенной вместе с ним ночи полной страсти. — Мы выберемся отсюда, — сказал ей Жон, поднимая руки, чтобы расчесать несколько прядей волос, которые выбились из ее косы, пока он занимался с ней любовью. — Мы вернемся домой. И все у нас будет хорошо. Вайсс улыбнулась. Если Ржавый Рыцарь сказал ей, что все будет хорошо, и что он спасет положение, кто она такая чтобы сомневаться в этом? Он герой. Жон герой. И всегда им был. — Я верю тебе, — ответила девушка с непоколебимой уверенностью. — Я верю во всех нас. Каким-то образом все ее прежние сомнения были изгнаны из головы. Подобно Ржавому Рыцарю, изгоняющему Бармахода из деревни в книге, которую она читала в детстве, Жон прогнал ее плохие мысли прочь и заменил своим теплом и любовью. Жизнь — это странное путешествие полное поворотов, о существовании которых вы даже не подозреваете, пока они не найдут вас сами. Сейчас принцесса вновь оказалась в объятиях своего сказочного рыцаря. Только на этот раз она не собирается отвергать его ухаживания. Нет, в этот раз она выступила завоевателем, а Шни всегда добиваются того, чего желают. Доказательство этого уютно покоилось рядом с ней, когда они разделили еще один нежный и любящий поцелуй.

***

Примечание Автора (Mallobaude): Неудивительно, что одна сцена и одно-единственное слово вызвали такой ажиотаж среди поклонников пейринга, которые так долго ждали, когда им кинут хотя бы пару крошек. Была парочка глупых и непристойных историй, которые вытекли из этого слова, но тут я хотел попробовать что-то более серьезное. Думаю, можно назвать это версией с «Белым Рыцарем» другого моего серьезного-непристойного фанфика — «Let Me Feel You Tonight». Хотя этот намного больше, и требуется больше времени, чтобы добраться до постельной сцены. Опять же, упор делается не на это, а на эмоции. Я надеюсь, что мне хорошо удалось передать все переживания персонажей. Как бы то ни было, надеюсь, вы остались довольны новой историей о «Белом Рыцаре». Как всегда, благодарю за чтение.