Flickers of Flame

С тех пор, как Артур назвал это «Резней в Блэкуотере», он взял за правило как можно чаще бывать за пределами лагеря. Распад того, что по сути было его семьей, было так болезненно наблюдать, что он жаждал быть подальше от этого как можно дольше, поэтому он привык приходить в лагерь только раз в три дня или около того. Это было необходимо не только для того, чтобы заверить Датча и Хозию, что он жив, но и чтобы передать запросы и привезти припасы для лагеря из города, или свежее мясо, на которое он охотился. В своих странствиях Артур начал находить так называемые "карты сокровищ", которые оказались очень выгодными не только в наличных деньгах, но и ювелирных изделиях и даже золотых слитках. Это имело дополнительный плюс в том, что Датч об этом не знал, и это означало, что Артур не обязан был отдавать деньги в общак лагеря, оставляя средства себе. Сегодня был редкий вечер, когда он не приходил в лагерь просто, чтобы поспать и снова отправиться на поиски сокровищах при первых лучах солнца. Он был вовлечен в вечеринку, которую начал Шон, привезя выпивку и закуски из Роудса по какой-то неизвестной ирландской причине. Это дало дополнительный плюс в том, что он мог увидеть Сэди Адлер с бутылкой виски в руке, когда она, Бог свидетель, смеялась над чем-то, о чем говорили Карен и Эбигейл по ту сторону ревущего костра. Артур не чувствовал такого влечения к кому-либо с тех пор, как впервые увидел Мэри, когда она изящно вышла из кареты следом за своим отцом. Сэди излучала свет, который привлекал его, как мотылька к пламени, и сидя здесь, вокруг костра в лагере, который банда устроила на полуострове Клеменса с собственной бутылкой виски, глядя на Сэди в свете огня, он чувствовал, что снова влюбляется. Она сидела в нескольких футах от него, смеясь с Карен и начиная петь песни вместе с остальной бандой, песни разнообразные, которые она явно выучила у других девушек, если судить по языку. Свет костра мерцал перед ней, танцуя на ее лице и освещая улыбку, ее щеки были красными от жары, когда она беспечно смеялась над одним особенно грязным припевом. С тех пор, как они отправились в Роудс вместе, он и Сэди стали ближе друг к другу. Через несколько дней он отвез ее на охоту за мясом по просьбе мистера Пирсона, и на одной запоминающейся охоте они столкнулись с группой О'Дрисколлов, на которых они начали охотиться после слухов о их лагерях по всему Нью-Ганноверу. Это принесло небольшую финансовую выгоду для него, но принесло ей больше пользы с терапевтической точки зрения, чем финансовой. Она могла мстить за своего мужа Джейка, и постепенно, но верно, она начала оживать и проявлять больше энергии. Она была саркастичной - он уже знал это, - но то, чего он не знал, так это то, насколько она была забавной. У нее было грязное чувство юмора, что порой шокировало его более сдержанный характер, но он на самом деле ценил это, когда она шутила на тему размеров или других подобных двусмысленностей. Кроме того, она была удивительно верна: в течение месяца, который они сближались, она часто спорила с Микой и Датчем, когда они спорили с Артуром и подвергали сомнению его мотивы в отношении практически всего, защищая его так, как это делал только Хозия. Она также была сообразительна. Артур часто придумывал планы нападения банды, прежде чем это делал Мика, и стратегия безопасного уничтожения противника, вдвое превышающего их по численности, была для него простой, словно дыхание. Когда они оба нападали на лагеря О'Дрисколлов, он начал учить ее этой стратегии. И она оказалась очень способной в этом деле. Она была красива, Господи, она была ошеломительна, так что он терял дар речи, словно рыба в воде, когда она делала самые простые вещи. Он не мог следовать за этими мыслями и с трудом отвлекся от них, встал и решил прогуляться. Он оставил бутылку возле бревна, на котором сидел, отошел от остальных и пошел к набережной, надеясь найти здесь тишину, которую он так часто находил здесь. Прохладный ветер пробирал его до костей, что было заметно после жары костра, от которого он только что отошел, и это вызвало мелкую дрожь. Он поднял воротник куртки, чтобы защититься от холода. Пройдя еще несколько минут, он заметил небольшой уголок с удобным бревном и сел на него. Артур снял свою шляпу, прогладил рукой свои короткие волосы, которые он обычно держал длинными и не часто посещал парикмахера. Но теперь он носил их короче, но все еще оставлял несколько дюймов сверху. Ему это нравилось. Он положил шляпу на бревно и глубоко вздохнул. Он понимал, что не мог влюбляться в Сэди. Она была вдовой, всё еще мстящей за своего мужа, еще не пережившей его потерю. Но даже если бы это не было так, проблемы с бандой и Датчем, в общем, тяготили его. Он даже не знал, с чего начать с Датчем, но он тихо откладывал деньги с тех пор, как они поселились недалеко от Валентайна. У него уже было накоплено немало денег, около $6000, и он мог заработать еще больше. Но он не знал, зачем он это делает; не так ли, что у него не было будущего вне этой банды? Нет дома, чтобы вернуться, нет семьи, нет второй половинки. Банда все меньше и меньше напоминала ему семью, которой она была еще примерно год назад. Датч иногда сбивал Артура с толку: один день он мог быть как отец из его детства, заботливый, и помогающий ему в трудные моменты, например, когда он порезал руку во время езды на Графе, он все равно перевязал его рану на руке. На следующий день он был совершенно другим, резким, раздражительным и не принимал ни его, ни мнение Хозии. Раньше он никогда не отвергал их мнение, они были командой. Они принимали решения вместе, даже после того, как банда начала разрастаться, они всегда были втроем. До сих пор. Артур не был бы против, если бы не тот факт, что теперь решения, которые Датч принимал, были совершенно неправильными, и люди страдали, даже гибли. Артур уже начал беспокоиться о том, насколько долго он сможет избегать перестрелки. Кольм О'Дрисколл знал об его важности для Датча ранее, и Артур не мог поверить, что он не воспользуется этим в какой-то момент. Вопрос был в том, выживет ли он, Артур понимал, что все зависит от Датча, с кем ему предстоит столкнуться, когда все рухнет. Он не знал, сколько времени он провел, глядя на воду, которая билась о берег, но он обернулся только тогда, когда услышал тихие шаги, приближающиеся к нему. Он точно не ожидал увидеть ее, стоящей там, но он молча смотрел, как она подошла и села рядом с ним на бревно. Его мысли были разбросаны по голове, словно он попал в лес, где все деревья были перевернуты корнем вверх. Его мысли были в беспорядке, и он чувствовал себя неуютно, но когда Сэди протянула руку и нежно сжала его колено, он ощутил, как будто она хотела привлечь его к себе. Он услышал маленький голос в голове, который одобрял идею быть ближе к этой женщине, но он быстро подавил его. Они сидели так около минуты, просто наслаждаясь видом воды и тишиной - хотя оба все еще слышали пьяное пение остальных бандитов в тишине ночи. Она взглянула на него снова, прежде чем заговорить: "Ты хочешь об этом поговорить?" - спросила она тихо, ее прежняя беспечность и шутки уступили место серьезному выражению лица. Артур заколебался на мгновение. Раньше он рассказывал все, что накипело Датчу и Хозии, ни одна его мысль не ускользала от его двух наставников, но с тех пор, что произошло в Блэкуотере, ему не казалось, что Датч - тот человек, к которому он мог бы обратиться, а Хозия был серьезно болен. Он болел уже долго, но теперь ему становилось хуже, а постоянные скитания и вечная опасность не способствовали его выздоровлению. Конечно, у Артура был дневник, чтобы выразить свои мысли и переживания, но он не помогал облегчить все тревоги, которые его мучали. Он задержал дыхание на мгновение, прежде чем начать: "Я больше не знаю, что я здесь делаю. Банда... Я не думаю, что это может длиться долго... А Датч... Он изменился, стал жестче, жестоким". Он бросил на нее быстрый взгляд, но не увидел на ее лице ни осуждения, ни безразличия, поэтому продолжил: "Но у меня ничего нет вне этой банды. Раньше у меня был сын. Его звали Айзек". Она ахнула, потеря Джейка была уже достаточно большой болью, но потерять ребенка было особенным видом муки, который она не хотела даже воображать. Сэди убрала свою руку с его колена и нежно взяла его руку в свою, уложив их в своем лоне, оставаясь молчаливой. "Ему было всего лишь четыре года...", он снова задумался, но решил не вдаваться в подробности, может быть, в другой раз, но сегодня он не хотел вскрывать эту рану. Артур держал деньги в руках: "У меня есть немного денег, но какой в них смысл? У меня нет ничего за пределами банды, Джон никогда не попросит у меня денег. Он слишком горд. Хозия никогда не покинет Датча, они вместе уже слишком долго." Артур выглядел таким разбитым, когда она на него посмотрела, Сэди вздохнула. Она знала, как он себя чувствует, одиночество, чувство, будто ты улетаешь прочь. Вот почему она была так сосредоточена на убийстве О'Дрисколлов, это давало ей цель. Не говоря уже о том, что это означало, что она могла проводить больше времени с Артуром, которого она начала любить в те тихие дни, когда они ездили вместе до Роудса или охотились на О'Дрисколлов. Любовь. Это было так неожиданно для нее, что так скоро после потери Джейка она могла влюбиться в другого мужчину, не говоря уже о том, что он был преступником, но вот она здесь. Теперь она стояла перед выбором, рассказать ему о своих чувствах и рискнуть быть отвергнутой, или оставить свои чувства зарытыми и убедиться, что он не сможет отвергнуть ее. Однако, если бы было что-то, чем Сэди не была, так это трусом. Она легонько потянула за его руку, и его взгляд скользнул с берега на ее глаза, она слегка улыбнулась ему, когда на его лице промелькнуло знакомое выражение смущения. "Ты не один, Артур. У тебя есть я", - произнесла она тихо. Кажется, что он не смог бы понять, что она имела в виду, даже если бы она сказала это прямо. Кроме того, он был преступником, и не имел никаких навыков, которые помогли бы в мирной жизни, и не имел ни дома, ни будущего. Ее улыбка заставила его замедлиться, потому что кроме Хозии, только Сэди могла так хорошо следить за его мыслями, не говоря ни слова. Ему показалось, что она находит его недоверие каким-то забавным, и он опять обернулся к озеру. Она тихо приблизилась к нему, ласково проводя обратной стороной своей ладони по его щеке, окутанной бородой, а затем ласково взяла его за подбородок, повернула его лицом к себе. На мгновение он замер, их взгляды пересеклись, и она слегка улыбнулась, пытаясь успокоить его, чтобы он понял, что она любит его, не произнося ни слова, желая, чтобы он понял, что она будет его партнером в преступлении, в жизни, в любви. Ему нужно было только поцеловать ее. Ее другая рука легла на его сердце, чувствуя быстрый ритм под своей ладонью, она опустила руку немного влево, чтобы коснуться горячей кожи под его рубашкой. Артур не смог удержаться, когда она прикоснулась к нему, и в ответ он тоже протянул руку к ней. Он поднял свою руку, чтобы коснуться ее щеки и медленно провести большим пальцем по нижней губе, она вскрикнула от этого ощущения. Сердце Сэди забилось сильнее в предвкушении, и она взволнованно прижалась к его грубой руке. Он медленно приблизился к ней, но когда заметил в ее глазах, что она тоже желает этого, он смело приблизился к ее губам, и они страстно соединились в поцелуе, который выплеснул напряжение, накопившееся за последние несколько недель. Он не мог дышать - ощущение ее губ было твердым, требовательным и непреклонным - таким же, как и сама эта женщина, что заставило его улыбнуться в поцелуе, когда ее руки запутались в его волосах, а она села на его колени. Он уже был возбужден, а когда ее губы коснулись его, он почувствовал внутри себя дрожь. Он мечтал о ней многие месяцы, о ее губах на своем члене и о ее горячем теле. Теперь он был готов получить ее так, как мечтал и даже больше. Ее стон только подтвердил, что она желает того же. Сэди ощущала его влечение, когда она сдвинула бедрами вперед и потерлась об его твердый член в джинсах, вызвав у них обоих громкий стон. Артур уже отчаянно жаждил ее, ее руки царапали и сжимали его волосы, когда она продолжала притираться к нему. Он наконец взял дело в свои руки, схватил ее за бедра и поднял вверх. Она обернула ноги вокруг его талии, а он уложил ее на спину на песке и быстро снял ее ноги с его талии. Она разочарованно застонала, когда потеряла контакт с ним. "Артур, вернись сюда", сказала она требовательно, поднимаясь, чтобы притянуть его к себе, но он отодвинул ее руки и быстро развязал ремень и пряжку ее джинсов. "Поверь мне, я влюбился в женщину, которая носит самую неудобную одежду, которую я когда-либо видел", пробормотал он, снимая ее сапоги и тянув вниз джинсы. "Черт, если бы ты носила юбку, я бы уже давно трахал тебя прямо здесь и сейчас, женщина, я надеюсь, ты знаешь это". Она застонала, когда он это сказал, и решила запомнить эту идею на будущее, прохладный воздух заставил ее застонать, когда он выставил ее кожу на ветер, который дул с озера. Артур жаждал ее так сильно, что ему казалось, что не может определиться, что он хочет делать с ней. Вместе они сняли с нее оставшуюся одежду, и она могла бы подумать, что ей будет неудобно из-за своего обнаженного тела, но один взгляд на похотливое восхищение в его глазах, когда он взглянул на каждый дюйм ее тела, убедил ее в обратном. Артур наклонился, чтобы поцеловать ее, словно это было само собой разумеющимся. Она быстро сняла с него подтяжки и расстегнула рубашку, и была удивлена, когда обнаружила, что на нем нет комбинезона. Но она была слишком возбуждена, чтобы спросить почему, когда увидела, что его руки начали опускаться к пряжке его ремня. Они оба замерли, когда он медленно расстегнул пуговицу на джинсах и медленно потянул молнию вниз. Ее руки опустились на клитор, и, когда ее глаза встретились с ним, она медленно провела пальцем по своей щели и вскрикнула. Ее голова опустилась назад, когда она осторожно потерла клитор, глаза закрылись от волны наслаждения, которая пронеслась через ее тело. Его рука нежно схватила ее подбородок, и она снова посмотрела вверх, чтобы найти Артура, стоящего тихо, его член стоял твердым и будто готовым для нее. Она заметила, что он сильно дышал, пытаясь успокоить своё, без сомнения, бьющееся сердце, и это выдало его состояние. Сэди поднялась на локте и осторожно почесала бороду на его подбородке. Он вздохнул от контакта и, опустив свою руку на ее грудь, осторожно поглаживал сосок шершавым большим пальцем. "Ох, Боже да," - прошептала она, и ее бедра подскочили вверх, когда она потянула его руку вниз по его груди, чтобы обхватить его член, и провела головкой вдоль своей щели. Они оба вымолвили тихое ругательство от ощущения, пронизавшего их тела, и Артур схватил свой член, но замедлился: "Ты точно хочешь этого?" - спросил он, запыхавшись. Он был так близок к оргазму, что это было больно, но ему было важно знать, что она согласна. Она кивнула, но он настоял: "Скажи мне". Он не хотел, чтобы она испытывала какие-либо сомнения или стеснения в такой момент. Она улыбнулась ему. Она не знала много о его прошлом, но то, что он проявляет заботу о ней и проверяет, что она все еще хочет продолжать, особенно учитывая, что именно она начала это, заставляет ее сердце забиться быстрее. Она поднялась и поцеловала его, глубоко и медленно, успокаивая его. Она улыбнулась и сказала: "Я уверена на все сто. Я хочу тебя, детка". Артур застонал при звуке этого имени и посмотрел на нее пристально: "Повтори это еще раз". Он был немного запыхавшимся, когда она погладила его по щеке и улыбнулась. Она снова поцеловала его, чуть сильнее на этот раз, прежде чем притянуть его к себе. Ее руки заплелись в его волосы, когда она отодвинулась и сказала: "Трахни меня, детка". Ее ноги раздвинулись еще шире, чтобы позволить каждому дюйму его значительной длины войти в нее. Артур чуть-ли не задохнулся, застонав в ответ, этот момент будет частой темой в его снах о ней, он знал это. Но он сделал так, как ему было сказано, и осторожно вошел в нее, сначала остановившись на кончике, потом вышел и вошел снова, она вскрикнула от напряжения, которое скручивало ее. Минута прошла подобным образом, когда он дразнил ее вход и Сэди терпеливо ждала, пока она не начала терять терпение с ним, он нахально усмехнулся на нее, прежде чем проник внутрь, "Черт побери, да, Артур", - закричала она, и Артур не мог остановить произнесенное им "Черт, да!" , когда она стала сжиматься вокруг него и испытала оргазм. Она потеряла дар речи, когда оргазм захлестнул ее, и она просила его продолжать трахать ее. Он согласился и вытащил член, а затем вновь начал входить в нее на полную длину. Снова и снова Артур терял чувство реальности в объятиях этой женщины, которая держала его не только за сердце, но и за его член, сжимаясь вокруг него. "Трахни меня, детка, пожалуйста", - закричала она, это было невероятно, но она знала, что он сдерживается, и она хотела, чтобы он отдался ей полностью, своим разумом, телом и душой. Артур сдался, сильно вонзаясь в нее, одна рука упала на грудь, и он грубо сжал ее в своей ладони, когда он сильно и быстро двигался внутри нее Она выпрямилась от удовольствия и кричала еще громче, когда он попал в особенно чувствительное место. Артур поднял свою другую руку, чтобы обвить ею ее шею, но остановился, заставив свои движения замедлиться, и она издала разочарованный стон, когда ее оргазм ускользнул. Она посмотрела на него с гневом, и поняла, что он все еще колеблется. Она взяла его руку и положила ее на свою шею: "Не слишком сильно, если нужно будет остановиться, я скажу тебе". Она хотела, чтобы он знал, что все в порядке. Он уже почти перестал двигаться, смотря на нее и произнес: "Как?". Она легко коснулась его предплечья несколько раз и кивнула, прижимаясь своими бедрами к нему, что было достаточно для Артура, чтобы он поднялся, но передвинул свою руку с ее шеи на ее клитор. Она издала задушевное "да", чувствуя, как напряжение снова начинает нарастать. Ритм, который он установил тогда, был наказанием, и Сэди отчаянно цеплялась за него, пока он трахал ее. Через несколько мгновений его рука перестала мучать ее клитор, чтобы еще раз обхватить ее шею, и она посмотрела ему в глаза, когда он слегка сжал ее шею. Его зрачки расширились, затмевая свет, ставши ярко-синими, такими темными, что напоминали глубины неизведанных океанов. Его ритм начал ослабевать, и она вскрикнула, когда он наклонился вниз, слегка сжимая ее шею. Он так прекрасно теребил ее клитор, что она не могла удержать крик, когда он заставил ее кончить: "Ох, черт. Артур, да, черт побери. Ох, черт." Она плакала от наслаждения, руки сжимались на его спине, ногти вгрызались в него, боль была достаточной, чтобы заставить его последовать за ней. Он слышал звон в ушах, когда кончил, "Черт, Сэди", - стонал он, кончая сильно, ее ноги обвивались вокруг его талии, чтобы прижать его еще ближе, когда он уткнул лицо в ее шею. Они оставались такими на мгновение, наслаждаясь друг другом и близостью, которую чувствовали в объятиях друг друга. Артур нежно поцеловал ее шею, чувствуя ее неустойчивый пульс под местом, куда он приставил губы, и она тихо вздохнула от прикосновения. Через несколько мгновений они разошлись, и оба проскулили от потери ощущения соединения, но Артур быстро встал, скинул джинсы и ботинки, протянув руку ей, которую она взяла без вопросов. Она следовала за ним, руки были сцеплены, когда он повел ее к озеру Флэт-Айрон и начал пробираться вброд, ведя ее за собой. Вода доходила Сэди до груди, и Артур не мог сдержать возбуждение, которое вновь пронзало его, но он пока отодвинул его в сторону. Он тихо подошел и встал за ней, надеясь, что тепло его тела смягчит холод от озера. Он опустил свои руки в озеро и медленно начал мыть ее спину, плечи, шею. Каждый дюйм был тщательно очищен и обласкан, пока она стояла и смотрела на ночное небо со слезами на глазах, когда он завершил свою задачу с заботой и благоговением. Когда он закончил, она повернулась к нему и начала делать то же самое для него. Артур не мог не позволить слезам пролиться, когда она стала отмывать его. Никто никогда раньше не касался его тела с такой любовью и заботой. Он и Мэри никогда раньше не были так близки друг с другом, а с Элизой они были так пьяны, что подобные прикосновения были последним, что он мог себе представить. Ему даже не приходило в голову, что после того, что он сделал для нее, она может захотеть отплатить ему тем-же, но она заметила - как всегда - что он был в напряжении, и она прижала его к себе, поцеловав. Ее руки были скрещены за его шеей, а его собственные опустились на ее талию, когда они стояли, покачиваясь на волнах, полностью поглощенные друг другом и этим новым чувством единения, которое они отчаянно искали все это время. Не подозревая об этом, Хозия и Датч покинули лагерь, чтобы насладиться несколькими моментами наедине. Они увидели разбросанную по берегу одежды и следы, ведущие к озеру. И они увидели их, Артура и Сэди, стоящих в воде, целующихся и беседующих наедине. Хозия был на грани, чтобы не заплакать, увидев человека, которого он считал своим сыном, так очевидно влюбленного в эту невероятную женщину. Он повернулся к Датчу, взял за руку своего возлюбленного и увел его вглубь леса, прежде чем заговорить: "Датч, обещай мне одно", - сказал он искренне. Датч кивнул: "Что угодно", - решительно сказал он, даже не колеблясь перед просьбой старшего, но заметив серьезное выражение его лица. Хозия шагнул вперед и опустил руки на грудь Датча. "Если он захочет уйти...", Датч уже начал возмущаться, но Хозия быстро заткнул его острым взглядом. "Если он захочет уйти, пусть уходит", сказал он тихо. "Он отдал нам все, что у него есть, с тех пор, как присоединился к нам". Взгляд Датча переместился на озеро, где на его отражении еще стоял силуэт пары. "Он никогда не смотрел на кого-то так, как на нее", - шепнул Хозия. Датч, выглядел грустным и все еще молчал, поэтому Хозия продолжил: "Он заслуживает шанса на жизнь, которая ему никогда не представлялась ранее. Такой, где будет жена, дети, дом". Оба мужчины стояли молча, усваивая информацию о том, что Артур может захотеть чего-то другого в жизни, что не связано с ними. Их отвлек звук смеха, доносящийся с озера, где Артур и Сэди брызгались водой друг в друга, а затем они бросились к берегу. Низкий громкий смех, который так редко был слышен у их старшего мальчика, раздавался громко и беззаботно, когда он следовал за ней, обвив ее своими руками и крепко поцеловав. Оба мужчины услышали тихое "Я люблю тебя", которое они прошептали друг другу перед еще одним поцелуем. Старики повернулись и направились обратно в лагерь, молча. Когда они достигли края, они сели на причал, Датч взял за руку Хозию, и тот повернулся к нему, "Я обещаю. Мне будет тяжело, но я обещаю", - решительно сказал Датч, не глядя на старшего, но заметив серьезное выражение его лица. Хозия обнял Датча и нежно поцеловал, "Я не позволю этому сломить тебя, мой дорогой". Оба мужчины кивнули, прежде чем сесть на причал, за спиной их раздавались звуки питья, скрывая звуки дальше вдоль берега. Все оставались на ногах еще несколько часов, пока Артур и Сэди не вернулись в лагерь только после обеда, вызвав много комментариев и замечаний со стороны других участников банды за их долгое отсутствие.