Рыба

            Голубое, как на картинках, небо, сияющее солнце и песчаный пляж – истинно идиллическая картина, особенно в нынешнее время. Шум мелких волн даже расслаблял вечно напряжённого гуля, то и дело вызывая порыв посмотреть вдаль, на спокойную сейчас водную гладь. Харон уже давно не видел моря, но сейчас, после многих дней пути, водный пейзаж выглядел особенно умиротворяюще.             И только время от времени что-то бормочущий и суетящийся Сто Первый портил вид. Точнее даже не он, а его занятие: парень увлечённо кромсал ножом тушу какой-то мутировавшей твари, выброшенной на берег. Видимо, не все морские жители получили приз в виде двойной жизни и в воде, и на суше. Глядя на её уродливую, полную мириадами длинных острых зубов пасть, и видя, с каким трудом в толстую шкуру входит нож, думалось, что оно и к лучшему.             – Я не думаю, что это стоит есть, – аккуратно уточнил Харон, за что получил полный возмущения взгляд.              – Дорогой, ты когда в последний раз видел, чтоб я падаль жрал? – истязать лишь чудом и силами морской соли (и, возможно, той же толстой шкуры) не воняющую тушу парень не перестал, – Ну и ещё, знаешь ли, со мной всегда есть сочный кусочек радиоактивного мясца, который я бы надкусил с куда большим удовольствием.              Харон закатил глаза и покачал головой, но шумное фырканье перед Сто Первым, лыбящимся от уха до уха, было не скрыть.              – Ты мне лучше скажи, чем это было раньше? – ненадолго прервав своё занятие, тот потрепал существо за вытянутую туповатую морду, а потом подёргал за мощный, но всё равно не спасший от недавнего шторма плавник.              После того, как вышедший из Убежища пацан узнал, что Харон видал мир ещё до падения бомб, как-то вот понемногу сложилось, что в его глазах напарник стал чем-то вроде живой довоенной энциклопедии. Сам Харон думал, что если он и энциклопедия, то очень старая, побитая и потёртая, а ещё растерявшая минимум половину страниц. Пацана это не смущало совсем.              Созерцание зубастой твари радости особой не приносило, но гуль всё же задержался на ней внимательным взглядом, а затем вернулся к морю.              – Акула. Злая рыба-переросток. – немного подумав, добавил ответ на пока не заданный, но уже витающий в воздухе вопрос: – Мутировала не слишком сильно, но в видах я не разбираюсь.              Сто Первый сосредоточенно нахмурился, медленно кивая и комично вытягивая губы трубочкой, и похлопал акулу-мутанта по морде ещё раз, уже так, будто нового приятеля приветствовал.              – Круть.              Харон снова фыркнул, чуть дёрнув плечами.              На этом знакомство с неживым жителем морских глубин закончилось, парень вернулся к увлечённой работе ножом. Наслаждаться морскими видами под звуки кромсаемой плоти было лишь самую малость затруднительно, так что гуль справлялся. Да и возникшая между ним и рыжиком тишина не была неловкой.              Можно было сказать, что он наслаждается моментом, спокойным и потому очень редким.              – Мы по дороге сюда сувенирную лавку находили… – как будто невзначай бросил парень. – Там книжки с рецептами валялись, я одну унёс.              Харон приподнял бровь и молча воззрился сначала на него, с явным вопросом, а затем очень выразительно – на пару всё-таки отрезанных от акулы-мутанта кусков мяса.              – Нет! – правильно распознав его немой вопрос, Сто Первый в новом приступе возмущения аж руками изгвазданными всплеснул. – Это приманка.              Поднять бровь ещё выше гуль уже просто не мог, и для выразительности наклонил голову.              – Ну, типа, знаешь… – пацан сделал ещё несколько странных пассов руками, которые сопроводил очередными комичными выражениями лица.              – Честно говоря, нет.              Было что-то до крайности забавное в том, как обычно самоуверенный и наглый парень периодически смущается не меньше, чем атакованный его чрезмерным вниманием гуль, при этом краснея то лицом, то ушами и шеей. Веселился Харон всегда беззлобно, чаще всего даже не показывая того, или тщательно скрывая. И сейчас он тоже спокойно подождал, пока Сто Первый встряхнётся и соберёт мысли в кучку.              – Там много всякого с этими, ну... Морепродуктами. – кончиком ножа тот потыкал в акулий бок. – А тут как-то дохуя болотников водится, мы их целыми кланами в последнее время вырезаем.              «Вырезаем» – интересный подбор слова для тех, кто работает дробовиком и силовыми кастетами, но допустим.              Харон присел рядом, молча ожидая продолжения мысли. В том, как иногда он заставлял этого парня говорить, а не наоборот, была изрядная доля иронии. И что-то тоже по-доброму смешное.              – Я их до этого не готовил особо, потому что не умею. А в книге вроде что-то и с крабами есть, я полистал. Они ж крабы, да?.. Короче, должно быть вкусно.              Мысль уже начала формироваться у гуля в голове, но нужно было ещё немного дожать. А Сто Первый и был рад поспособствовать: подвинулся ближе и привалился слегка боком, заставив конструкцию из двух крупных фигур, присевших на корточки, чуть качнуться, а потом ещё и щекой к плечу прижался. Холод от металлического наплечника был одной из вещей, которые он всегда игнорировал.              – Я тебе ужин обещал, как до Содружества доберёмся. Нормальный. За столом, с тарелками, всё вот это вот.              Вот тут-то все маленькие детали на место и встали, тихо щёлкнув.              Теперь уже Харон резко забыл, как слова в речь складываются. Ненадолго, но всё же.              – ...Я бы и консервы поел.              Рядом послышался возмущённый резкий вдох, а в плечо ну очень агрессивно ткнули подбородком – ощутимо даже через наплечник.              – Я сказал «нормальный», а не консервы, бля. – чтобы показать всю глубину своих чувств, Сто Первый даже зубами клацнул, не дотянувшись до чего-то, что мог бы по привычке укусить.              Уже в третий раз за такой короткий промежуток времени Харон фыркнул, скрывая смешок. Он опустил на чужое колено ладонь и слегка сжал.              – Что ж, ужин так ужин.              И снова создавая угрозу их хрупкой конструкции, он наклонился, чтобы ткнуться лбом в радостно подставленную макушку.              Оставалось только придумать, где им найти нормальные тарелки.