Я научил тебя курить

Ты едешь домой. От тебя так давно не было вестей. А вчера ты вдруг позвонил и сказал, что приезжаешь на следующей неделе. Мы не виделись три года. Три грёбаных года. Всё это время я пытался убедить себя в том, что ненавижу тебя. Но стоит мне услышать твой голос, как я понимаю, что не испытываю к тебе ни капли ненависти. Я так и не смог взрастить её в себе. Я отдалялся от тебя. Увеличивал дистанцию. Но, как оказалось, всё было зря. Мне казалось, что я привык быть без тебя, и лишь вчера понял, что это был самообман. Я, которого не так-то легко сломить, сломался, едва услышав твой голос. Ты возвращаешься ко мне. Хотя, нет. Ты просто сказал, что едешь домой. А это ведь другое, не так ли? Но я так хочу обнять тебя. Почувствовать, как ты утыкаешься лицом в мою шею и замираешь. А вместе с тобой замирает время. И весь мир. И лишь наши сердца бешено колотятся о грудную клетку. Помнишь? Помнишь то лето, когда я учил тебя курить? Ты чувствовал себя взрослым. Мой маленький брат неожиданно вырос. Отодвинул в сторону чемодан книг и из вымышленного мира вынырнул в реальность. «Сколько в твоей пачке сигарет?» – спрашиваешь ты, второпях впихивая ноги в кроссовки, сминая задник. «Тебе хватит», - отвечаю я, засовывая в пачку с сигаретами зажигалку и отправляя всё это в карман. Мы приезжаем на «Сорочьи скалы». День тёплый, солнечный и безветренный. Лето в самом разгаре. Мы располагаемся на гранитной скале, вокруг нас - прекрасный сосновый лес, а над нами – синее-пресинее, без единого облачка небо. Как сейчас помню, на тебе мешковатые брюки и моя футболка, которую ты у меня скомуниздил. Ты поворачиваешь голову и встречаешься со мной взглядом своих серо-голубых глаз. Моё сердце болезненно толкается в рёбра. Мальчишка. Какой же ты ещё мальчишка. Лучший мальчишка в мире. Наивный и чистый. Беззащитный. Я испытываю к тебе то, что не должен. И я ненавижу себя за это. Но твоя близость сводит меня с ума, и я теряю волю к сопротивлению. - Давай, Вадик. Ты смотришь на меня, а потом просовываешь руку в мой карман и выуживаешь сигареты. - Первый раз будет не очень приятно, - предупреждаю я. - Пофиг. Надо же, какой смелый воробей. Я смеюсь. Но прекрасно знаю, что ты не отступишь и не передумаешь. Упёртый. - Ну, пофиг, так пофиг. В конце концов, для чего еще нужны старшие братья, как не для того, чтобы учить курить? - Хочу, чтобы мои волосы тоже пахли дымом, как у тебя, а не клубничным шампунем, как у какой-то девчонки. - Убедил-убедил, - киваю я. – Прикуривай. Хотя, мне нравится, как пахнут твои волосы. И это не запах клубники, это ароматы солнца и ветра. Ты скептически смотришь на меня и щёлкаешь зажигалкой. Я делаю то же самое. Буду показывать и рассказывать одновременно. - На вдохе затягивай дым в лёгкие. Плавно. Не спеши. Делаешь всё, как я говорю. - Вот так. Сильно не надо. Увеличивать глубину вдоха лучше постепенно. Выдыхаешь и кашляешь. - Чтобы не кашлять, всасывай немного дыма в рот. Задерживай его там на пару секунд, и затем затягивай в лёгкие. Со второго раза получается. Я приседаю на корточки и смотрю на тебя снизу вверх. По телу растекается тепло. Кажется, я даже перестаю дышать. Любуюсь тобой. Отблески солнца танцуют в твоих глазах. Губы слегка приоткрыты. Пульсирующая жилка на загорелой шее так и манит к себе. - Вадик, ты чего? Я сглатываю. Встряхиваю головой, в которой творится полный хаос, и отшучиваюсь. Желание застревает внутри. Сердцебиение ощущается где-то в районе горла. Ты докуриваешь. Опускаешься на землю рядом со мной. Расслабляешься. - Ну и как, понравилось? - Нет. - Значит, курить не будешь? - Буду. Я даже не сомневаюсь в этом. Мы пробыли на скалах до вечера. А на следующий день вернулись туда снова, прихватив с собой провизию и кассетный магнитофон. Мы курили, слушали музыку и строили планы на будущее. - Мы станем самыми известными в стране музыкантами, - говоришь ты, уперев локти в колени. И в твоем голосе нет ни тени сомнения. Я касаюсь пальцами твоей руки. Ты поворачиваешь ко мне голову. - В мире, - поправляю я тебя. – Мы станем самыми известными в мире. Ты улыбаешься. А я сглатываю ком в горле, потому что до безумия, до боли, до ломоты в теле хочу поцеловать тебя. - Мы заработаем кучу денег и построим дом, - мечтательно произносишь ты. - На краю пропасти, - добавляю я, сам не знаю почему. В тот момент я отчетливо представляю себе эту картину: кругом необъятный простор, небо, усеянное по ночам низкими звёздами, где-то вдали лес, и тишина, нарушаемая лишь щебетом птиц. И посреди этого великолепия наш дом. С покатой крышей, большими окнами и мансардой. Я делюсь с тобой своими мыслями, и мы продолжаем фантазировать вместе. В твоих глазах мерцают бесноватые огоньки. Сигареты незаметно заканчиваются. Бутерброды и твой морс тоже. Остаётся лишь немного красного вина, которое я взял для себя. - Я допью? – спрашиваешь ты, косясь на бутылку. Я лишь усмехаюсь в ответ. Мой маленький брат взрослеет прямо на глазах. - А жить в том доме мы будем только вдвоем, - говоришь ты через некоторое время. – Чтобы никаких девчонок. Слышишь, Вадик? Слышу, Глебка, слышу. Домой возвращаемся в темноте. Город спит. В пролёте между четвёртым и пятым этажом ты меня останавливаешь. - Давай ещё по одной выкурим. - У нас одна сигарета осталась, - говорю я. - Тогда по очереди. Я закуриваю, делаю затяжку и протягиваю сигарету тебе. Ты копируешь мои действия. Медленно выдыхаешь дым, возвращая сигарету. Я смотрю на твои губы. Я хочу, безумно хочу попробовать их на вкус. Они наверняка сладко-медовые. Неожиданно и без того тусклый подъездный свет гаснет. Я затягиваюсь сигаретным дымом и в следующее мгновение выдыхаю его в твой рот. Ты проглатываешь его вместе с моим дыханием. И я чувствую, что теряю контроль над телом. Твои губы и правда подобны мёду, и желание заполняет каждую клеточку моего тела. Ты отстраняешься от меня. Облизываешь губы. Я уже собираюсь было извиниться, но тут ты сам льнёшь к моим губам. Я обнимаю тебя. Прижимаю к себе. Моего мальчика. Настоящего. Из плоти и крови, а не эфемерную дымку, которой ты являешься ко мне во снах. С твоих губ срывается стон. Я целую тебя. Глубоко. По-настоящему. Проникая языком в рот. Ты отвечаешь, одурманенный чем-то запретным и неправильным. - Я люблю тебя, Глеб, - говорю я, не сводя с тебя глаз, хотя в потёмках не могу разгадать выражения твоего лица. Помедлив немного, ты спрашиваешь: - И всегда будешь любить? - Всегда. - А всегда – это сколько? – не отрываясь от моего рта. - Примерно сто… - Лет? - Эонов лет. Ты снова жадно, пусть и не очень умело целуешь меня. Напористо. Местами яростно. В этом момент хлопает подъездная дверь, и мы замираем, прислушиваясь к шагам. - Не бойся, не спалят, - выдыхаю я в твои губы, когда понимаю, что шаги останавливаются в районе второго этажа. - А спалят и пох, - дерзко отвечаешь ты. Наш смех позвякивает друг о друга. Я очерчиваю пальцем твой рот, провожу по носу, касаюсь ямочки над губой. Тишина ночи снова окутывает нас, оставляя одних в нашем маленьком мире. Мы ещё долго целуемся в подъезде, шепча друг другу всякие глупости вперемешку с нежностями. А наутро твои губы полыхают огнём так, что впору вызывать пожарных. Хорошо, что мама к тому времени уже на работе и не видит этого. - Быть влюбленным не так уж и плохо, - говоришь ты мне за завтраком, проводя языком по губам. – Я раньше думал, что это какое-то дурацкое состояние. Я вскидываю бровь. Но не говорю тебе, что быть влюбленным в собственного брата не совсем нормально. Какой теперь в этом смысл? Мы перешагнули точку невозврата. Теперь я знаю, что буду оберегать тебя и нашу любовь от всего мира. Днём мы идём в кино. Устраиваемся на последнем ряду. И как только потухает свет, ты незаметно забираешь мою ладонь в свою руку. Я придвигаюсь к тебе ближе. Ты кладёшь голову мне на плечо. Проходит минут десять, в течение которых мы смотрим фильм, но потом мои губы как-то сами собой скользят по твоему виску, ненадолго задерживаются на пульсирующей жилке и устремляются ниже, к твоим губам. Мягким, податливым и зацелованным мной донельзя. Я чувствую, как заходится твоё сердце от переизбытка эмоций. Ощущаю бившее через край желание. Своё или твоё? Разобрать уже невозможно. Ты горячий, как раскалённое железо. Мысли лихорадочно теснятся в моём мозгу, в то время, как руки действуют всё смелее. Мы выползаем из кинотеатра расхристанные и безбожно счастливые. До сих пор не понимаю, как нам удалось тогда не спалиться. Ведь достаточно было увидеть твои, подёрнутые туманной дымкой глаза направленные на меня, и всё сразу стало бы ясно. Но никому не стало. То лето было лучшим в моей жизни. Каждый день мы проводили вместе. Открывая друг друга. Узнавая. Изучая. С непостижимым безрассудством мы кинулись навстречу любви. Мы запивали её вином и заедали апельсиновыми дольками. Мы наслаждались этим сладким безумием. А потом пришла осень. И твои слёзные «Не уезжай. Ты забудешь меня». С обидой в голосе. И наш последний рассвет, переполненный моими клятвам и обещаниями и твоими признаниями в любви. Я вытирал твои слёзы и снова целовал, целовал и целовал. А ты глотал очередной ком в горле и курил, выдыхая дым. А я боялся, что вместе с ним ты выдохнешь мою любовь. Я обнимал тебя. Перебирал твои кудри, в то время, как твоя щека прижималась к моей груди. Я столько всего хотел тебе сказать, но почему-то не смог. В горло как будто насыпали песка. Ты мой ветер. Моё солнце. Мой космос. Но меня ждал институт. Большой город. Другая жизнь. Я не мог отказаться от всего этого. Именно ради наших наполеоновских планов не мог. Нет, то лето не стало последним в нашей жизни. Я сдержу почти все свои обещания. Тогда. Нарушу я их позже. Намного позже. А тогда я посвящал тебе каждую песню. Я зацикливался на тебе. Я жил тобой. От звонка до звонка. От приезда до приезда. Я взял тебя в свою группу, как только ты закончил школу. И да, мы стали известными. И заработали кучу денег. Я даже не заметил в какой момент мы начали отдаляться друг от друга, и что этому послужило причиной. Возможно, мы просто друг из друга выросли. На самом деле мы ещё долго находились рядом. По инерции. Плыли по течению. Но в итоге оно прибило нас к разным берегам. Мы находились рядом. Но проблемы, кризисы и страдания у каждого из нас были свои. Решение разойтись не было спонтанным. Мы подошли к нему с полной ответственностью. Вместо того, чтобы защитить, спасти свою любовь, мы выбрали путь наименьшего сопротивления. А наша любовь превратилась в петлю. Я не знаю, в какой момент мы перестали понимать друг друга. Не знаю, в какой момент мы прекратили разговаривать. Я перестал говорить, что люблю тебя. Ты больше не признавался, что тебе со мной спокойно. Я не построил тебе дом на краю пропасти. Мы стояли на этом самом краю, но наша любовь больше не могла уберечь нас от падения. Мы разбились. И это было больно. Адски больно. *** - Я так и думал, что найду тебя здесь. Мама сказала, что ты поехал в Асбест. Когда я слышу твой голос, настроение моё улучшается. - Больше тридцати лет прошло, а на этих скалах ничего не изменилось. Ты находишь выгравированные инициалы – «Г.С.» и «В.С.». Проводишь пальцами по неровным буквам. - Хоть что-то в этом мире есть постоянное. – Я слабо улыбаюсь. Подхожу ближе к тебе. – Это место принадлежит нам. Ты смотришь на меня. Заглядываешь прямо в душу. И от этого всепроникающего взгляда сердце моё чуть не разрывается. Я смотрю на тебя и гадаю, любишь ли ты меня еще. Люблю ли я тебя. Моя память хранит то наше лето до мельчайших деталей, до самых сокровенных подробностей. Сердце ноет от воспоминаний. Я понимал ещё тогда, что наша любовь обречена, учитывая связывающие нас семейные узы, но хотел верить в то, что мы с тобой сможем сберечь её. Я притягиваю тебя к себе и ощущаю, как адреналин разливается по венам. Твоё тело вибрирует, а моё гудит от потребности быть с тобой. Твоя душа сжимается вокруг моей. Мне хочется остаться в нашем крохотном мирке навсегда. Раствориться в моменте. Мы стоим так целую вечность. Вжавшись друг в друга. А потом я целую тебя. И ты отвечаешь. И сердце бьётся, как в тот раз. В самый первый. Когда небо, испещрённое звёздами, благословляет нас. А еще душа оттаивает. Светлеет. Начинает искриться от счастья. Это наше место. Место, где мы молоды навеки. И жизнь проста и прекрасна. - Есть сигареты? - Конечно. - Дурацкие вишнёвые? - Они самые. – Я достаю из кармана пачку. Повисает тишина. Мы смотрим друг на друга и курим. Ты пускаешь в небо колечки дыма. Я обещал тебя любить. Прости.