Крылья

шарлотте не спалось этой ночью. кашель не давал покоя, выбивая из юной леди остатки любых сил. с каждым приступом казалось, будто она отхаркнëт свои лëгкие вместе с остальными органами, настолько невыносимыми были эти моменты. а боль в спине ситуацию никак не облегчала, скорее наоборот, ведь она была настолько же раздражающей, насколько остальные симптомы. хаксли говорил, что это психосоматика, но так ли оно на самом деле? шарлотта не знала и проверить уж точно не могла. решив не беспокоить генри или айдена этой ночью, сонную и уставшую вайлтшайр посетила мысль навестить феликса, что однозначно не спал сегодня. вайлтшайр, переполненная тревожностью, тихонько постучала в дверь лаборатории хониккера. она отдалась глухим звуком, а за преградой послышалось слегка раздражëнное и уставшее «входите». – феликс? ты ещё не спишь? – юный мальчик обернулся на шарлотту и, тяжко вздохнув, отвернулся обратно к столу, который ломился от пробирок, сложных устройств для исследований тех или иных вещей. в углу стояла любимица феликса – венерина мухоловка, что была так отрадна хониккеру. – поздний час, шарлотта. почему ты ещё не спишь? чего у меня-то забыла? – с явным раздражением и агрессией в голосе, юноша закатил глаза, продолжая возиться с растением, будто совершенно не обращая внимания на вошедшую. – я решила не тревожить хаксли сегодня. я продолжаю кашлять чернилами и меня тревожат раны на спине, которые взялись буквально из ниоткуда. не мог бы ты дать мне таблеток или хотя бы сказать, что со мной, пожалуйста? – вайлтшайр пребывала, в некоторой степени, в отчаянии от постоянных болей. утомляло застирывать свои же жемчужного цвета платья от алых ликорисов, что расцветали кровью на её одежде. хотя и стирка помогала нечасто, иногда девочка просила об этом айдена, а он с разочарованием в голосе очень вежливо просил шарлотту быть аккуратнее с сшитыми им же платьями. вайлтшайр, если честно, было стыдно, что она расстраивает его, но ничего поделать не могла. – эх, давай уже. покажи, где именно эти, как ты говоришь, раны, – феликс молча жестом подозвал лотту к себе, сам не вставая со стула. девочка подчинилась и, покорно подойдя, расстегнула платье, придерживая ткань с лицевой стороны, дабы не оголять грудь. когда же осмотру больше ничего не мешало, хониккер удивлëнно охнул, глядя на, по его первому впечатлению, стигматы. зрещиле было воистину ужасное. будучи довольно пространными, они проходили через всю спину – он лопаток до копчика, новые перекрывали старые, а где-то даже не засохла кровь, либо струпья были оторваны. феликс поймал себя на мысли «что-что, а всяко лучше, чем язвы беннетта», но от этого картина, представшая пред его взором, выглядела ничуть не лучше. юноша аккуратно провёл пальцем по повреждениям, стараясь не причинить боли и раздумывая над тем, что мог бы дать шарлотте. тот давно пытался понять, почему вайлтшайр страдает чернильным кашлем и что бы он мог сделать с этим, однако все исследования оказались бесполезными и безрезультатными, что очень удручало юного учëного. также он знал, что лечить стигматы и подобные им раны бесполезно, а потому решил лишь обработать их, дабы не занести инфекцию и хоть как-то приуменьшить боль дорогой ему мученицы. – я обработаю их, ладно? – в ответ феликс получил лишь молчаливый кивок, а шарлотта и не сдвинулась с места, слегка подрагивая от холода и неприятных ощущений. затем девочка согнулась в очередном приступе кашля, отхаркивая чëрную жидкость, что от большого количества и недостатка места в ладонях начала сочиться сквозь них на пол, падая со звоном и образуя собой небольшую лужицу. вайлтшайр сразу же начала вполголоса тараторить извинения и обещания, что обязательно всё уберёт и вытрет, ну а хониккер не произнёс в ответ ни слова, продолжая рыскать по столу и ящикам в поисках перекиси водорода, хлоргексидина, ваты и бинтов, которые использовал, когда обрабатывал язвы беннетта. открыв очередной ящик, взору юноши предстали искомые вещицы, что тот сразу же подобрал и, поставив на стол, открутил крышку от небольшой бутылки антисептического средства. обильно смочив кусок медицинской ваты, феликс аккуратно, стараясь причинить минимум боли, дотронулся до начала довольно глубокой раны под лопаткой. шарлотта вздохнула сквозь стиснутые зубы, ссутулившись и съëжившись от жжения в месте раны. хониккер промакивал кровь, постоянно меняя окровавленную вату на белоснежную и ловя на слух сдавленные выдохи. вскоре стол был заполнен алой ватой, а со стороны вайлтшайр послышались всхлипы. юного учëного это удивило, но тот не подал виду. – шарлотта? ты в порядке? – феликс сам не знал, спрашивал он это из вежливости или потому, что действительно переживал за девочку. всё же, было довольно неловко сидеть и молчать, пока вторая плакала от боли. – да, п-продолжай, – голос юной леди дрогнул, но она всё же закивала, почувствовав на затылке сомневающийся взгляд хониккера. мальчик решил не обращать на это внимания, раз шарлотта сама просит. чернила на полу смешивались с горячими слезами вайлтшайр, ударяясь о кафельный пол лаборатории. спустя пару мгновений феликс закончил. – тебе больно? – хониккер поднялся со стула, удерживая в руках массивный моток марли. – опусти платье, я перебинтую раны. на грудь смотреть не буду, не думай даже, – шарлотта хихикнула сквозь слëзы, подчиняясь. на той осталась лишь юбка, а верхнюю часть платья она придерживала руками, что были перепачканы в чернилах. «опять стирать придётся», расстроилась девочка, вздыхая. по просьбе феликса она сначала выпрямилась, а затем по очереди подняла обе руки, чтобы ему было легче. в итоге торс и половина грудной клетки вайлтшайр были в бинтах, на которых сразу же проступили алые пятна. учëный невесомо провёл ладонью по израненной спине, проявляя своеобразную заботу в подобной форме. – спасибо тебе, феликс. я лучше пойду спать, – зевнув, юная леди удалилась из лаборатории, совсем позабыв про чернильную лужу на полу. на ночь она решила не переодеваться – сил не было. боль немного отступила и девочке удалось уснуть, приобнимая любимца-личинкота. хониккер же, убирая мусор и остальные, уже ненужные, вещи со стола, продолжил возиться с цветком, иногда возникая с мыслями о недугах шарлотты. конечно, она придёт к нему и завтра, и он снова увидит эту ужасающую картину. но, что же, феликс – мальчик не брезгливый и не впечатлительный, ему не впервой. впоследствии юноша так и заснул на столе рядом с тетрадью для записей, в компании венериной мухоловки и усталости.