Спустя неопредлённо долгое количество времени.
Бэбэй очнулся в комнате, похожей на гостиную. Современная мебель, стены в бледно-белых тонах и свет солнца из панорамных окон. Из них простирался прекрасный вид на недавно построенные небоскрёбы. Солнце... Бэбэй так отвык от солнца. Его свет казался таким естественным... слишком естественным, особенно после долгих дней, проведённых в лабораторных комплексах, под мёртвым светом технических ламп, что обжигали словно бездушный блеск металлического сплава. Бэбэй был так поражен простым солнечным светом, что не сразу заметил факт того, что он был связан по рукам и ногам, а сам сидел на стуле. Он не мог шевельнуть даже головой, находясь прямо посередине комнаты. Единственное, что ему оставалось делать — так это просто пялиться на окна, рассматривая столицу фурри-государства свысока. — Оу, неужели наш пёсик проснулся? — послышался веселый голос откуда-то сзади. Естественно, это был Кэй. Он довольно быстро обошёл Бэбэя и предстал его взору. На нём не было ни медицинского халата, ни той безликой маски, ни даже перчаток. Только белая рубашка и аккуратные белые брюки, что подчеркивали его немного худые ноги. Лицо Кэя ничем особенным не отличалось и было вполне миловидным, как и у большинства фуррей вокруг. Этого не мог отрицать даже наш, в прошлом, антифуррь. Бэбэй не успел произнести и пары слов, как доктор взял в руки ножницы и раскроил оковы в виде верёвок. Убрав нож за пазуху, он начал говорить: "Приветствую тебя в моём доме. Думаю, ты уже оценил малую его часть. Мы находимся на сто пятом этаже одного из высочайших небоскрёбов планеты. Особенно после того, как Бурдж-Халифа упал в первый год после великой эпидемии. Тут примерно четыреста пятьдесят метров до поверхности. Потом покажу тебе балкон", — непринуждённо рассказывал о своё доме учёный. — Подождите, вы ведь не просто так привезли меня сюда. Что мне надо делать? — осторожно попробовал спросить Бэбс. — Перебивать старших нехорошо, но так уж и быть. Я удовлетворю твой интерес. Только сейчас ты должен слушать меня внимательно и не перебивать. Я второй раз повторять не буду. Итак, ты спрашиваешь о том, в чём заключается твоя работа? Будешь работать у меня питомцем. Сейчас поясню. У меня есть слуги всех мастей: помощник, уборщик, повар, консьерж, проститука, даже клоун, а жаль… ты бы подошёл на эту роль практически идеально! Твоя обязанность будет быть послушным куском мяса, которому я буду приказывать всё, что угодно, а твоя задача — выполнять это. Понятно? Мои правила просты. Первое: ты не смеешь ломать или без разрешения брать любые вещи в моем доме. Мои слуги тут же доложат на тебя, а я приму соответствующие меры по твоему наказанию. Надеюсь ты понимаешь, что тебе не стоит до этого доводить, ведь может быть очень, очень больно. Второе: обращайся ко мне, используя слова «господин» и «хозяин». Мне очень нравится, когда меня так называют. И, наконец, будь покорным. Всегда слушайся моих приказов и не пытайся обманывать или находить обходные пути. Никакой дерзости и, тем более, оскорблений, особенно в адрес фурри в целом, понятно тебе?! — грозно спросил Кэй. Бэбэй прекрасно всё понимал, но быстро переварить сказанное не смог. В конце концов, он уже пал ниже некуда. Зачем игнорировать стук со дна? Набравшись духу, он ответил дрожащим от напряжения голосом: "Хор-ошо хозяин, я понял ваши приказы." — Вот и молодец. Всегда бы так вёл себя. Моё «воспитание» позитивно на тебе сказалось, — отметил доктор. — Я сейчас пойду и расскажу слугам о тебе и их обязанностях, а ты сиди здесь. Кэй действительно пошёл в другую комнату, позволив Бэбэю осмотреть помещение подробно. Его квартира была как бы двухэтажной. В гостиной виднелся широкий стол, диван серого цвета и несколько мягких кресел. У стены, лежащей напротив той, через которую шла лестница на второй ярус, стоял книжный шкаф. Бэбэй сам не знал, зачем ему такое подробное описание интерьера квартиры. Она была просто огромной. О такой наш аферист мог только мечтать. Он даже не заметил, как доктор снова вошёл в комнату. — Потом полюбуешься. Сейчас ты должен знать лишь одно: я ухожу по срочным делам, не делай глупостей. У тебя будет специальная комната, сейчас я отведу тебя туда, — заявил доктор и, взяв нашего фуррёнка за руку, потащил его через коридор. Квартира была и вправду огромной. Пройдя несколько комнат, пара остановилась у двери с замком, работающим на биометрии глазной сетчатки. Открыв его своим глазом, пленитель тут же впихнул сюда пленного и, без долгих объяснений, запер дверь. Бэбэю ничего не оставалось, кроме как принять правила игры. Он осмотрел комнату. Она была довольно небольшой. Одноместная кровать, стол, стоящий почти вплотную к кровати, окно, закрытое жалюзи, хотя Бэбэй и так не смог бы пробить многослойное оргстекло. У кровати стоял мини-шкаф с некоторым количеством литературы. Попытавшись скоротать время, Бэбэй начал читать, однако ему быстро наскучило это занятие. Литература была в основном научная, и мозг Бэбэя сильно устал, пытаясь понять термины по психологии и основам генной инженерии. Последний раз его мозг так кипел во времена стримов по майнкрафту. Компас и часы до сих пор напоминают о себе. Только он опять забыл, чем отличаются их иконки. Мысль за мыслью стали лезть в уставшую голову. Его глаза начали сплетаться под светом лампы сами, и он, не выключая свет, вырубился. Когда доктор закончил свои дела и вернулся, то обнаружил спящего Бэбсика. Слюнки аккуратно капали с его ротика прямо на подушку, что выглядело очень мило, ведь аферист находился в теле фурри-мальчика. Кэй даже немного растаял от такого, но всё же решился разбудить засоню. Громкий хлопок рук, и тело мгновенно вздрогнуло, чуть ли не спрыгивая с кровати. — Не спи, нам нужно ещё многое обсудить, марш в гостиную! — приказал Кэй и пошёл в неё первый. Сонному пленнику ничего не оставалось, кроме как покорно поплестись в комнату к своему мучителю. Когда он зашёл в комнату, то увидел следующую картину: Кэй сидел на мягком стуле, с расстёгнутой рубахой, у его ног красовался комплект горничной. С платьем и всем остальным. — О нет. Только не это. Нет! — выл в душе Бэбэй. — Г-господин. Вы, вы хотите, чтобы я на-адел это? Верно? — максимально спокойно и тактично спросил Бэбс. — Ха-ха-ха. Не бойся ты так. Трахать тебя я не буду. Мне хватает и девушек, но платье ты всё равно наденешь. Ясно тебе? А дальше мы поиграем, ты быстро уловишь суть игры, — загадочно произнёс хозяин Бэбэя. Сам же он побледнел и на ватных ногах начал подходить к доктору, что пронзал его своим ледяным и одновременно весёлым взглядом. Чем ближе был аферист к учёному, тем дольше были интервалы перед шагами. Когда осталось полметра, Кэю это наскучило и он грубо схватил Бэбэя руками и притянул к себе. — Ты что, хочешь, чтобы я занялся рукоприкладством?! — хитро сощурил свои глаза фуррь, не сводя взгляд с дрожащего тела. — Либо ты подчиняешься мне, либо ты страдаешь. Понятно? А теперь раздевайся, если не хочешь получить, — злобно улыбнувшись, приказал доктор. — Пожа-алу-уйста, можно не при вас? Это... это очень пошло, — попросил о одолжении своим самым милым голосом Бэбсик. На это доктор лишь рассмеялся и снисходительно посмотрел на тело, что держал в своих очень сильных руках. — Хм, нет. Раздевайся тут, пока я ещё добрый. Это можно легко исправить, особенно если ты будешь упрямиться. Ты же понимаешь, что лучше быть послушным? — однозначно ответил мужчина. Бэбэй подчинился. Он не мог сопротивляться после всего, через что он прошёл. — Как скажете, господин, — покорно ответил бедный аферист. Дрожащими руками он начал расстёгивать пуговицы на своей белой рубашке. Если и было преимущество в трансфурмации, так это то, что в его новом, худощавом теле, не было проблем с размером одежды и пуговицами, готовыми порваться под напором то-ли ста двадцати, то-ли двухсот десяти килограмм веса. Из-за дрожащих рук, снятие пуговиц превращалось в сложное испытание. Первые из них уже пали, обнажив грудь с бледной шерстью. Тонкие руки спускались всё дальше. И вот, наконец, он смог. Рубашка повисла на нём. Лихорадочными движениями он стал снимать её, а затем остановился, думая о том, куда её можно было положить. И вдруг Кэй протянул ему руку, аккуратно подцепив рубашку, а затем повесив на стул. Впереди были брюки. Бэбс снова умоляюще посмотрел на доктора, но найдя в его глазах лишь усмешку, продолжил начатое. Расстегнув ширинку, Бэбэй медленно спускал брюки, при этом выражение лица у него было такое, словно вместе с ними он снимал ещё и кожу со своих ног. Наконец, атрибут одежды был снят. Теоретически, он снял всё, что нужно. Бэбэй, красный как рак и в одних трусах, молил всех богов, чтобы Кэю не приспичило его ещё и выебать. Сам же учёный с непередаваемой радостью смотрел на это зрелище. — Ну, чего ты встал? Надевай платье. Или хочешь ходить голышом? — многозначительно спросил док. Этого предложения хватило, чтобы Бэбэй подорвался и начал надевать платье. Он точно не мог и предположить буквально месяц назад, что будет надевать что-то, что больше подходит Бубсичу или Логгейму, тем более, БЕСПЛАТНО. Неуклюже и постоянно пыхтя, он-таки смог натянуть на себя платье. Страшно представить, как отвратительно оно смотрелось бы на Бэбэе-человеке, но на Бэбэе-фурри это было ещё более-менее. Его даже можно было спутать с девочкой, плоскогрудой, с членом, но девочкой. — Только не ебля. Только не ебля, если ебля, то хотя бы со смазкой. Хотя бы со смазкой, — тараторил Бэбэй про себя, а сам смотрел на дока, боясь сделать лишний шаг. — Оу, это даже мило. Изумительно, — удивлённо воскликнул док. — Ррр, я мог надеть это за 50К, а надеваю забесплатно! Как же противно делать что-то кринжовое не за деньги, — выл внутри себя Бэбэй. Даже пытки не смогли до конца сломать в нём торгаша. Впрочем, додумать ему не дали. Кэй поднялся со стула и взял афериста за талию. — Слушай, мне сегодня нечем заняться, а до ночи ещё долго, так что я хочу с тобой поиграть. — Что... что вы имеете в виду? — осторожно спросил пленник. Под этим могло значиться всё, что угодно: от банального унижения, до пыток. Кэй не ответил. Вместо этого он убрал руки от Бэбэя и прошёл в одну из своих комнат. Пленник ничего не понял, но решил остаться на месте, чтобы, если что, не злить дока. Вернулся он уже спустя пару минут. В его руках был ошейник для лабораторных собак, а также поводок к нему. Многозначительно посмотрев, Кэй жестом показал на пол около себя и сказал: "А теперь подползи..." Бэбс неуверенно начал шагать к доктору, но его тут же снова остановили: "Я сказал не иди, а ползи. Как собачка, на четвереньках. Понятно?" — с ехидной улыбкой пояснил доктор. — Интересно, насколько низко он может пасть? Где предел его терпения? — думал про себя учёный. Бэбэй тем временем молча стоял. Он боялся перечить, однако остатки гордости, размолотые, вдавленные в бетон, но живые, кричали ему не подчиняться. — Я, я н-не хочу. Я, я не б-бу-д-ду, — всё тише и неувереннее протестовал наш пёсик. Это было даже не жалко, это было просто смехотворно. Доктор рассмеялся от души, а затем начал подходить к Бэбэю сам. Чем ближе он был, тем сильнее дрожала его собственность. Она быстро отходила к стене, но увы, сама загнала себя в тупик. Страх комом подступил к горлу. — Блять, долбоёб. Нахуя ты это сделал?! Хотел показать на стриме по Changed честность, и вот к чему это привело, а теперь решил гордость показать. Дебил! — орал сам на себя загнанный в угол. В самобичевании он и не заметил, как доктор подошёл уже вплотную. Наклонившись из-за своего высокого роста к уху комочка шерсти, готового расплакаться, он мерно начал шептать: "Если ты так смел, произнеси это второй раз. И тогда я спилю твои зубки напильником, вырву твой поганый язычок, рот склею медицинскими нитями, а челюсть привинчу к нёбу саморезом. Без наркоза. Еду ты будешь получать через жопу. Ну же. Ты же не будешь одевать этот ошейник, ползать как собака и выполнять мои команды. Так ведь?" — с садистским наслаждением шептал Кэй. Бэбэй к тому времени уже был готов потерять сознание от страха. Он дрожал как осиновый лист, буквально втаптывая свою шерсть в стену. Он открыл свой рот и, заглатывая воздух, как после олимпийского заплыва, начал быстро тараторить: "Я-я буду. Буду! То-только не мучайте, только не делайте больно, умоляю вас! Господин, простите, я больше не буду, только сжальтесь!" — уже чуть ли не выл он, опустившись на колени и уткнув мордочку в пол. Он не смел посмотреть в глаза своему мучителю, на лице которого горела победная ухмылка. Он быстро взял ошейник и застегнул его на шее Бэбса. Сделать это было несложно, ведь он все ещё был в согнутой позе. Взявшись за поводок, Кэй рывком поднял животное и, схватив за подбородок, заставил его смотреть своими заплаканными глазами прямо в свои. — Запомни, ты теперь тварь дрожащая, и права ты не имеешь. У тебя нет тяги к сопротивлению, а если она появится, то я выжгу её с корнем. Если ты сойдешь с ума от боли, я переделаю твоё сознание лишь для того, чтобы ты страдал снова. Белый латекс практически не подвержен старению. Он поглощает информацию и энергию из окружающей среды, крайне удобная способность. Ты уже никогда не спасешься. Ты будешь моим вечно. Ты никогда не покинешь этот мир, никогда не вернёшься в свой мир. Смирись, или это чистилище станет для тебя адом. Но помни одно: рай для тебя закрыт навечно, ты меня понял? — зло улыбаясь, закончил тираду господин. Бэбэй не выдержал, опустив голову. Он громко заплакал, а точнее, заревел. Кэй отпустил его, и с наслаждением стал наблюдать за рыдающим существом. Он плакал, выливая все свои страдания на пол. Ему, конечно, потом придётся все это слизать, ведь док имел ещё и фетиш на слёзы, но это потом. Долгих пятнадцать минут плакал аферюга. Наконец, он успокоился и поднял красные от слёз глаза на доктора, возвышавшегося над ним. Тот заметил, что Бэбэй немного успокоился, и спросил: "Ну, ты понял меня?" — Д-да. Я, я по-понял вас, — вновь сломленно пролепетал Бэбс. Чувство власти над покорным ему существом дарило огромную радость Кэю. Ещё с лабораторных экспериментов в теле человека в мед. институте, до великого вируса, он обожал эксперименты и занятия, связанные с живыми животными, особенно опыты над ними. И вот теперь, пройдя через столько лет, он нашел себе поистине странный, но неповторимый экземпляр. Возможно, это даже можно назвать любовью. Извращённой, холодной и гротескной, но любовью. Впрочем, он отвлёкся на свои мысли. Перед ним всё ещё был Бэбэй. Подняв его за ошейник, он многозначительно посмотрел на него. Бэбэй понял его с полуслова и послушно встал на четвереньки. Естественно, выглядело это ужасно пошло, но ничего поделать было нельзя. Кэй повёл своего питомца за поводок в свою комнату. Там он достал коробку вполне нормального печенья и бросил одно из них прямо в коридор, соединяющий все комнаты. Затем он отпустил ошейник и скомандовал: "Принеси мне". Наш шутняра покорно поплёлся на четвереньках и в платье. Взяв с чистого пола печенье в рот, он приполз обратно к Кэю. Как только печенье оказалось у рук хозяина, тот вместо того, чтобы взять его, сказал: "Нет, это твоя печенька." — Кушай, — с ухмылкой произнёс он. — Кэк пркжте — ответил Бэбс с печеньем в зубах и надкусил его, чтобы потом проглотить. Такой ритуал продолжался несколько раз. Бэбэй не чувствовал голода и не понимал, зачем ему есть, если он, как и Кэй, из латекса. Впрочем, это явно была его извращённая прихоть, и не исполнять её было крайне опасно. Когда печенье кончилось, Кэй выкинул коробку в мусорку и приказал Бэбэю ползти за ним, что тот и сделал. Так они оказались в спальне. Она представляла собой помещение с панорамным окном в качестве одной из стен. Кровать была довольно большой, явно двуспальной, а перед ней был коврик для ног. Кэй спокойно лёг на кровать, утонув в мягких подушках, что обильно были накиданы на её поверхности, а сам взял ноутбук. Бэбэй в нерешительности встал перед кроватью. Он уже хотел попробовать залезть, но вдруг его прервал Кэй: "Нет, друг мой. Питомцем стоит лежать на полу", — он указал на место около кровати, где был расположен тот самый коврик для ног. Бэбэй послушно лег около него и стал ожидать дальнейших действий. Его терпению уже мог позавидовать сам Озон. Бэбэй даже представить не мог, насколько низко он может пасть от боязни боли. К счастью, команды доктора прекратились, он просто продолжил работать на своём компьютере. Бэбэй просто лёг и начал думать, однако постепенно он опять засыпал. Неизвестно, почему он так сильно устал, хотя ничего и не делал. Скорее всего, это связано с частой переменой тел и адаптации к ним. Тем не менее, это было даже на пользу Бэбсу. Сон помогал пропустить скучные моменты. Кэй закончил работать только под ночь. Всю его работу аферист благополучно продрых. Увидев, что Бэбэй спит мертвым сном, тот рассмеялся и снисходительно похлопал его по головке. Как только глаза аферюги открылись, перед ними предстали руки доктора. — Ну, ленивец, как спалось? — задал риторический вопрос док, и добавил, — Ночь уже наступила, так что можешь спать. Я, правда, отключу отопление, люблю спать в холоде, это делает сон более приятным, — после чего лёг обратно, укутавшись под одеяло. Взяв в руки пульт, он нажал пару кнопок. Тут же включился кондиционер, свет исчез и погрузил комнату во тьму, температура стала падать, а дверь закрылась на кодовый замок. Теперь Бэбэй оказался буквально заперт в одной комнате с доктором. Впрочем, права выбора у него всё равно нет. Вскоре он начал чувствовать холод, он думал, что шерсть его спасёт, но нет, даже она не могла долго держать тепло, всё-таки она была очень тонкой и латексной. Минуты текли словно в аду. Непонятно, сколько прошло времени, но учёный так и не собирался ложиться, а просто лежал и думал о чём-то. Сжавшись в комок, Бэбс стал пытаться сохранять остатки тепла, но ничего не помогало. Он уже околел от холода, когда ему в голову пришла идея. Увы, ничего лучше очередного жеста покорности и унижения он не придумал. — Давай, Бэбс, все твои модераторы проходили через это. Всё не так плохо, вспомни, как тяжко было Логгейму в первый раз, — подбадривал себя узник. Проползя по контуру кровати, Бэбэй медленно положил лапки на мягкую ткань кровати и жалобно посмотрел в глаза Кэя. Найдя в них азарт и некое внимание к себе, аферист решил действовать. — Г-господин, мне, м-мне холод-дно. Пожалуйста, м-можно к вам на кровать? — жалобно клянчил он. Доктор буквально упивался этой покорностью и раболепием. Он в очередной раз снисходительно посмотрел на свою игрушку и ответил: "Ну, если ты будешь себя хорошо себя вести тут, то я разрешаю", — закончил с ехидной улыбкой учёный и внимательно посмотрел на реакцию питомца. Бэбэй же в ответ покорно закивал головой. В ответ на это, доктор жестом поманил питомца к себе, приглашая на место около себя. Ждать долго не пришлось. Дрожащий от холода комок пулей влетел на кровать и юркнул под одеяльце, укутавшись с головой в мягкую и пушистую ткань. Как же Бэбэю было хорошо. Подушки мягко касались его плоти, одеяло согревало. Чтобы получить еще больше тепла, он пошёл на немыслимое действие: прижался прямо к доктору Кэю, прямо к его горячему телу. Оно действовало как огромная грелка. Аферист буквально был искренне благодарен доктору, что казалось безумием, ведь Кэй — это причина всех страданий Бэбса и того, что он радуется простой постели. Сам же доктор торжествовал внутри, он понимал, что наконец смог полностью сломать Бэбэя. Прямо сейчас, пока он няшится под одеялом, он гасит свои последние очаги сопротивления. Кэй сделал последний шаг. Он положил свою ладонь на голову питомца и начал аккуратно гладить её. В ответ он получил стоны удовольствия, похожие на мурлыканье. Это было прекрасно, наконец-то он полностью сломал его, сделал полностью своим. Эти ласки продолжались более десяти минут. Всё это время обе стороны понимали, что случилось. Теперь обратной дороги для Бэбэя нет, он официально собачка Кэя. Да, собственно, Бэбэй уже и не против, если этот статус означает ласки, любовь и отсутствие пыток, страданий и безразличия. Но каждый, даже судьбоносный, момент подходит к концу. Глаза Бэбэя слипаются, он проваливается в царство Морфея, а доктор улыбается ему последний раз и, удостоверившись в том, что Бэбэй спит, ложится сам.С фуррификацией это персонажа ваша сюжетная линия продолжается. Можете попробовать другую концовку, или живите дальше в этом прекрасном мире, который сами и создали.
The End