Дождливый вечер
Ghost in The Shell — Nightstalker (extended) https://youtu.be/UMTtqATUg84 Я вышел под козырёк гостиницы и закурил. Свежий воздух, бризом обдавал меня. Капал дождик, мелким нежным шелестом. Приятная тяжесть табака осела в лёгких сквозь першащее горло и, выдох облачка дыма спустя, даровал долгожданное расслабление, от которого я опустил веки, смакуя его. Потянул воздух с примесью привычного вот уже сколько лет, табачного дыма, улавливая нотки свежего ветра с моря и этот непередаваемо-ласковый, нежный и родной воздух дождя. Открыв глаза, я уставился перед собой. Голубые волны громадным шелестом бились о берег, белоснежно пенясь. Тусклый летний вечер. Считанные минуты до включения фонарей. Приятный, уютный полумрак обезболивающего сна. Выдохнув затяжку, я поглядел на пачку, открыв её. Неровные ряды сигарет. Табак на дне пачки. Достав ещё одну сигарету, я провёл той вдоль носа, вдыхая аромат, а после закурил, снова балдея. ~Меня, русского по обмену, прислали в этот Токио-3 вместо Икари Синдзи-куна. Этот некто, просто не явился. Семнадцатилетним я поступил в местную школу, в классе с двумя другими~Белоснежная молочная кожа, с её непередаваемо-лёгким ароматом. Красные, холодные и прямые, честные и открытые, холодные, как лезвие штыка, глазки. Очаровательные реснички. Аккуратный носик. Никогда не накрашенные, бледно-розовые, манящие губки. Голубые, как чистое безоблачное небо летом, волосы, в которые так хотелось зарыться, несмотря на отсутствие у них какого-либо аромата шампуня или чего-то подобного. Белоснежные аккуратные пальчики, ногти которых никогда не были накрашены. Ни единой родинки на открытых участках тела. Одиночество и тишина Вот и всё, чем окружена была она… …Аянами Реи~
Ed Harrison — Distance [Neotokyo OST] https://youtu.be/FwroBg_VeqY Я докурил очередную сигарету, выдохнул затяжку и, бросив бычок в лужу, подошёл к своей машине, сел в неё***
Seatbelts — memory https://youtu.be/02f76-YsTBwЭто было весной, целую вечность и одно мгновение тому назад.
…Мне нужно было бежать. Времени было в обрез. Добраться до части, там — в каптёрку, потом на плац и отбыть в NERV. Но я был в лучшем из имеющихся нарядов — парадной форме «тяжёлой механизированной пехоты» — так у нас именовали род войск в котором я был пионер. И, запыхавшись, чувствуя одеколон собственный, я вбежал в класс. Там, среди толпы гудящих, радующихся, я сразу же увидел её, сидящей на своём обычном месте и глядящей в открытое окно, подперев подбородок рукой. С улицы виднелась цветущая сакура. Яркая нежно-розовая, непривычно обросшая, отражающаяся в стекле открытого окна. Я подошёл, позвал: -Аянами! Она посмотрела на меня и приоткрыла ротик, распахнув красные глазки. Это — были мощнейшие её эмоции, что я видел. Протягиваю букет роз со словами: -Это тебе! Аянами вдруг раскраснелась — щёки покрылись румянцем. Девушка спросила, прижимая букет бережно: -А зачем они… Зачем? Я опешил: -Т-тебе не нравится? Прости, просто не знал, что тебе нравится. -Они… Мне тепло внутри… Я… Правда не знаю, что с ними делать и зачем они нужны. -Ну… Они приятно пахнут — успел произнести я и запечатлеть на всю жизнь, как Аянами прижимает букет к сердцу, зарывается в розы носиком и вдохнув их аромат, краснеет и, впервые на моей памятиУ Л Ы Б А Е Т С Я!
Дальше — я выбежал из класса, затем школы, выбежал на улицу и трусцой направился к остановке, улыбаясь и маша глядя вверх — высунувшись из окошка, руками упираясь в раму, на меня смотрела она: улыбающаяся счастливо нежно, горя блестящими рубинами глаз. Ветер колыхал, пригибая, сакуру, отчего её лепестки реяли вместе с голубыми волосами Рей… А сама она — только смотрела мне вслед и молча улыбаясь, видимо не зная как реагировать…***
serial experiments lain ost cyberia mix cloudy with occasional rain https://youtu.be/747xHr5DC0o Я поднялся по ступенькам этого диковинного дома. Дошёл до двери в квартиру и, предварительно постучав, всунув ключ в скважину, отпер её. Глухой стук костыля по полу. Из комнаты впереди, выглянула……Она
Красные глазки. Молочно-белая кожа. Приоткрытый ротик и румянец на щеках. Она была в той же школьной форме, что и три года назад, и из которой выросла. Моё сердце облилось кровью. Багровый глазик смотрит на меня удивлённо, губки чуть приоткрыты, а второй глаз закрыт перевязкой, одна рука висит в гипсе через плечо, а здоровая рука опирается о костыль. Я выдохнул шёпотом: -Аянами… Глаз девушки заблестел слёзками. Рей шмыгнула. Затем ещё и ещё. Намокла повязка на глазу. Полились слёзы. Её руки были заняты: одна на костыле, другая перебинтована, девушка даже не могла смахнуть слёз, лишь глядела мне прямо в душу. ~Пташка… Моя раненная пташка…~ Я разулся и подошёл к ней. Девушка снизу-вверх, как-то горбясь, поджимая губы и всё также всхлипывая-плача, смотрела мне в самую душу, ласковой нежностью, уже куда большей, чем с нашей последней встречи — в классе, перед моим последним боем близ Токио-3, после чего меня отправили на оборону Курил и Аянами я больше не видел… Два года… Девушка затряслась мелкой дрожью, я бережно взял её на руки — звонко и шумно упал костыль, Реюшка, ревя сильнее, прижалась мордашкой к моему торсу, роясь в нём и нежась, приглушая плач. Пройдя в комнату, я уложил её на кровать, хотел отстраниться, но Аянами единственной здоровой рукой прижала меня за шею к себе и отказалась отпускать, отчего я зарылся носом в её волосы, нежно целуя — вся робость ушла и мне хотелось прижать к себе её изо всех сил, слиться воедино, стать одним целым навсегда, душою сплетясь, став целостным наконец — ведь найдена самая прекрасная половинка меня… Лишь полчаса спустя, мы полностью одетые лежали на кровати, на меня навалилась дремучая усталость, внутри мне было счастливо и спокойно, а девушка же наоборот — приободрилась. Совсем незаметно, она резво-матёро приподнялась, одной рукой скинула с моих плеч мокрое пальто, ощупала торс и вскоре лежала рядышком, счастливо глядя и была она сейчас… …самой обычной, самой красивой и самой любимой на всём белом свете, девушкой — живой, с душою трепетной и нежной, которую режут почти те же скорби, что и мою, также закаляя… Тыльной стороной ладони я гладил её молочно-белоснежную щёку. Аянами краснела и прижимая её сильнее, нежилась. -Как ты здесь живёшь? Тебе одной не страшно? -Нет. Пойдём, я покажу — Рей юрко слезла с кровати, прихрамывая сгорбилась Я едва успел встать, а девушка уже живо вела меня за руку, хромая мелкими шажками. Моё сердце обливалось кровью, я подхватил Аянами на руки и она, счастливым взором, хлопала багровом океаном любви, произнеся: -В-вот… Я обомлел. На карнизе, под дождиком, в пластиковых горшках, росли… Розы… -Те самые? — спросил я Рей кивнула и, сорвав одну, глядела на неё, вертя пальчиками, бережно как ребёнок, прижимая к сердцу, произнеся: -Я всегда думала о тебе… Я прижимала их к себе и думала о тебе… И ты был со мной… Все эти два года… По… П-почему я плачу? Мне так тепло, так хорошо и радостно, но я плачу, когда вижу тебя… Ты как будто сон, такой хороший, в который так страшно поверить… ~Начиталась книжек, которые я ей подарил… А ведь поначалу и слов в её распоряжении было штук сто, да и те, вытаскивать клещами надо было~ Мы встретились взглядами. Теперь уже Аянами провела своей крохотной ладошкой по моей щеке. Я губами коснулся её прохладной молочной кожи. Рей ахнула пронзительно, покраснела, одёрнула руку, прижала к себе как ошпаренную и отвела взгляд в сторону, краснея и улыбаясь всё шире и радостнее… Когда мы вернулись на кровать, я усадил девушку на себя и, не в силах удержаться… Обнял её, зарылся в волосы, которые и то, кажется с подачи NERV, Аянами вынуждена была мыть мылом, как и всё тело. Это был её лёгкий аромат. Аромат её кожи, который я смаковал. Хотелось прижаться сильнее, зацеловать — но я опускал взор, отстраняясь и глядел на руку в гипсе, боясь причинить малейшую боль или дискомфорт этому хрупкому беспомощному котёнку… ~Аянами не знала, какой он — этот мир. Злобный, подлый, бьющий под дых, сама материя бытия, сама жизнь извиваясь, ударяет тебя в спину, подло и остервенело, а кругом большинство — мрази продажные и всем плевать друг на друга, ничего не заботит их, кроме навара собственного, кроме чествования собственного «Я» и каждая жалкая шваль уверена, что сама жизнь им обязана неимоверно, а долги не возвращает, и сами они считают, что являются Заратустрой среди тупого скота, и сами же подыхают от ЧСВшности, а кругом желчный Содомский смрад, бесчинство, грязь бесконечная, мир пропитался ею и, если не можешь постоять за себя, даёшь слабину — тебя перемалывает адскими мучениями и выплёвывает, изуродованного… А Аянами всего этого не знает, она — непорочная и чистая, беззащитная и верная до гроба, в который её уложили бесчеловечно те, кого она считала семьёй и единственным смыслом жизни. Она защищала человечество, а оно выплюнуло её в этот продуваемый сквозняками, хлипкий дом~ Кажется, я уже лобзал её шею, а Реюшка стонала, ерошила затылок, прижимала к себе и повторяла: -Ты устал. Поспи. Приляг. Отдохни, мне больно когда ты мучаешься… Поспи… Незаметно, я уже был на спине, рядом легла Аянами и я взял её за руку, переплетясь пальцами крепко-крепко — впервые в своей жизни, после чего, жадно дыша усталостью, вырубился*** «…как мы помирали в небе голубом! Как мы дожидались… Как не дождались! Как мы не сдавались Как мы не сдались…»
Mike Oldfield — Nuclear https://youtu.be/R_TbF5m5KpU Яркое солнце блистает с голубого безоблачного неба. С грохочущим шумом, мимо нас, наклонив нос книзу, пронёсся вертолёт «БлэкХоук». Я, отпустив бинокль, что грохнулся лямками на грудь, тяжело вздохнув, сплюнул в слякотную грязь кратера, буркнув: -Америкосы ебанные… Реюшка, тогда ещё глядящая холодно, безэмоционально посмотрела вверх, к небу, прикрыв мордашку рукой и наблюдая улетающую прочь, птицу. Тихим, нежным голосом, девушка едва слышно спросила -Они нас не заберут? ~Мы же подписали с этим уёбками договорённость, что подбирать друг-друга будем независимо от страны, работаем же бок о бок за защиту всего земного шара! Вот же пидоры, блять! ~ Я тяжело вздохнул и поглядел на перевязанную ногу Аянами в обтягивающем костюме. ~Вся аптечка на неё ушла. Кровь не останавливается~ Сглотнув слюну, я подошёл к девушке, что сидела на краю своей капсулы. Сел на одно колено. ~Отечественные Евы не допускали самой вероятности пилотирования без личного оружия, поэтому и был я как пехотинец скорее, а не пилот — броник, разгрузка, вещмешок, палатка, каска с защитными очками, даже сумка с противогазом и фильтрами была… У Аски например была аптечка, но это на этом всё, сама она была в обтягивающем комбинезончике… А вот Рей… У неё и аптечки-то не было, я потратил на неё всю свою~ Я перекинул через плечо, лямку калашникова и поставил его в сторону. Скинул с себя броник, разгрузку и прочее. ~Как знало моё сердце, что пиндосы кинут. И ведь другого выхода не было, инопланетяне ударили именно сюда, где нет рядом наших военных баз, только американские~ Я бережно снял повязку чуть выше ступни девушки. Обтягивающая белоснежная ткань костюма была запачкана кровью. Под повязкой была кровавая рваная рана, буквально пульсирующая. Ручеёк багровой крови потёк к стопе Аянами и я понял, что делать больше нечего. Наклонившись понюхал рану, обрадовавшись, что сыром она не воняет… Пока… Значит — есть надежда, есть шанс. Разорвав на груди тельняшку, я перевязал ею рану Рей, и сжал изо всех сил, стараясь остановить кровь. Аянами вскрикнула, затем зашипела. -Потерпи, милая… Потерпи красавица… Всё будет хорошо… Ты только верь… Я поднял взор и мельком пересёкся с её кровавыми океанами глаз. Тогда, кажется и промелькнула между нами искра. Багровые океаны растаяли — не было больше в них никакой боли или холода. Только слёзки и нежный мягкий взгляд, полный любви, абсолютно взаимный моему -А что такое… Верить? — спросила она Я ответил: -Не терять надежды на лучшее, не смотря ни на что. Немного помолчав, девушка ответила: -Я не верю, что всё будет хорошо… Я верю тебе… Ну, а буквально через пять минут, когда мы уже укрылись от палящего солнца внутри моей, погружённой во тьму капсулы, где я нас обоих укрыл своей шинелью, нас наконец-таки достали наши — подмога прибыла на Ми-8 с красной звездой с серпом и молотом на фюзеляже…***
The Wolf Among Us — Bigby's Apartment [Super Extended] https://youtu.be/N9jYZrnk19k Я поднял веки в одышке. Царила холодная ночь в этом продуваемом доме. Переведя дух, поглядел на её половину кровати. Аянами лежала и хлопала глазиком, затем поднялась и робко, до милоты неуклюже-неумело, нежным беспокойством оказалась рядом, розовея, взяла меня за руку и стала ласково её гладить, подняв на меня взор и спросив: -Что случилось? Тебе больно? Плохо? Улыбнувшись, я отвёл взор и выдохнув облегчённо, наконец переведя дух, сказал: -Всё хорошо, Реюшка. Просто воспоминания. Аянами, так умилённо, с японским акцентом, каждый раз краснела недоумённо и повторяла, этот раз — не исключение: -Рэийуш-ка… Пальчики Аянами, такие крохотные стиснули мою ладонь, а девушка нахмурившись, поглядела хмуро-злобно мне в душу и сказала: -Вспоминаешь… Аску?! ~Ревнует! Она ещё и ревнует, глупая~ Набрав побольше воздуха и выдохнув, глядя в багровый океан ревнующей любви, я впервые признался ей: -Я люблю тебя и только тебя, Аянами Рей. Хочу быть с тобой всю оставшуюся на Земле, жизнь… — после чего, машинально руками притянул её, хрупкую, нежную беспомощную Я коснулся её носа своим, слегка потёрся, а после, своими губами коснулся закрытых её — нежных, тёплых, розовых и едва сдерживаясь, принялся смаковать их. Аянами внезапно яро ответила, неумело кусаясь и единственной здоровой рукой, прижимая меня за затылок. Наконец, когда девушка сдалась и лишь поддавалась моим губам, я жадно поцеловал Реюшку, максимально углубляя поцелуй и смакуя это окатывающее бальзамом любви, тепло. Когда же дышать носом целуясь мне стало совсем впадлу, я отстранился, напоследок ласково просмаковав нижнюю губу девушки, а после, чмокнув её в обе щеки и вкусив шею, отстранился, коснувшись её лба своим, нос-к-носу и улыбаясь, опустил веки…***
Смущение
serial experiments lain ost cyberia mix K I D s https://youtu.be/IVy4jRin5zg Первый раз я увидел Аянами краснеющей после построения на плацу. Мне тогда только показали NERV и познакомили с личным составом. Если с Асочкой мне было понятно как себя вести, то вот Реюшка… В общем, было это три года тому назад и было нам по 17 лет. У выхода из NERV я дождался её — беззащитную нежную красавицу с багровыми глазками и голубыми волосами. Взгляд — как сталь ножа и вот, этот самый нож внезапно затупился. На белоснежных щёчках вышел багрянец, а доселе ледяные красные океаны глядели распахнуто и удивлённо. Всё это — в ответ на мои кривляния и изображение из себя джентльмена. Словом, улыбаясь добродушно-нежно, я, прозванный однополчанами на Родине «Поручиком Ржевским», сейчас спросил: -Самая красивая в мире девушка не откажет мне в чести понести её портфель и проводить до дома? Реюшка тогда, вся красная-прекрасная (в обоих смыслах), обернулась, осмотрелась и пошла дальше. Тогда во мне ласковой нежностью сдвинулось что-то и прошлый, грязный образ жизни, вместо бряцания и битья себе в грудь, мигом стал камнем, стыдо-срамски позорным и одновременно очнулась моя совесть, принимаясь сжирать меня заживо, а поверх всего этого, возрождённая нежность давала понять, что впервые за долгие годы, я не слукавил и всё-таки «самой красивой девушкой на свете» назвал ту, кого вправду считаю такой… …Нагнал я Аянами — в школьной форме, с растрёпанно-мило обросшими голубыми волосами и, сказав: -Какая неприступная принцесса! — взял девушку на руки и она взвизгнула, как-то испуганно, неожиданно-резко и чуточку нежно. Я держал её на своих руках и любовался, как она краснеет. Затем девушка, всё также переплетясь руками на ручках портфеля, сказала: -Что ты делаешь? Ты сказал, что ждёшь "самую красивую девушку на свете". -Так это же ты, глупая! — произнёс я, а Аянами внезапно пронзительно ахнула, залилась багрянцем, опустила взор и обеими ручками отпустив рюкзак, зарыла личико в ладошки …Только потом, я узнал от Мисато поверх выданных досье личного состава: -"Аянами Рей у нас вообще тихоня, не краснеет, не визжит, вообще ходит как призрак. Мы её замечаем только во время пилотирования и тебе советуем. У этой девочки напрочь отсутствуют эмоции, пробудить их — невозможно. Гиблое дело".***
Сейчас же, Реюшка краснела. Фонарей в этом районе не было, поэтому сквозь окно пробивались тусклые серые дождливые сумерки предстоящего рассвета. Девушка отпустила мой затылок и пальчиками касалась, улыбаясь, то своих губ, то моих и спрашивала — с надеждой, предвкушением и воодушевлением глядя мне прямо в пьяную от вина любви, душу: -Что… Что это было? Что ты только что сделал с моими губами? И что такое «люблю»? Я отстранился и коснулся ладонью её молочно-бледной, тёплой щеки, по которой текли слёзы, а губы улыбались и глаз смотрел радостно, по-внеземному преданно и ласково. Единственной здоровой рукой, Реюшка прижала мою ладонь к своей щеке, всхлипнула, улыбаясь шире, начала тереться и говорить: -Я… Не понимаю… Что я делаю… Хочу… Хочу… Обниматься… С тобой, только с тобой, сейчас и навеки... И одновременно… Как будто что-то больше, чем обниматься… Но разве что-то может быть больше… — Аянами подняла веко и поглядела на меня с такой искрящей преданной любовью, что мёдом пригрела мою душу -То что мы делали губами, называется поцелуй -Хочу ещё! — взвизгнула Аянами, а после, удивлённо прикрыла ротик своей ладошкой. Я улыбнулся — никогда прежде она не дышала так томно, не говорила громко и уж тем более, не требовала и не просила ничего. Стоит ли говорить, что наши губы сплелись жадно, смакуя друг-друга, невероятно долго, а бабочки в животе, поверх целительно согревающего мёда в самой душе, переливаясь вином, согрели, отбросив прочь два десятилетия моей жизни, оба из которых, были полны звериного одиночества… Аянами глухо постанывала, чем разогревала всё внутри меня и целоваться мы перестали только с рассветом. Солнечные лучи легли на неё — растрёпанную необычайно побагровевшую, улыбающуюся широко, страшно довольную и в одышке глядящую призывно искорками взгляда… -А можно ещё? Аянами забралась на меня, сидящего на кровати, я же зарылся в её макушку, зацеловывая, пока Реюшка спросила: -А можно целоваться бесконечно? Всю жизнь? Вспоминая что за поганый гадкий, пропитанный злом мир, в котором мы живём, я отстранился и спросил: -С кем? Аянами тыльной стороной единственной здоровой руки коснулась моей щеки и выдохнула: -Ни с кем, кроме тебя… Я хочу с тобой, только с тобой, всегда с тобой, только вдвоём, чтобы не шумел никто из людей, чтобы их вообще рядом не было, чтобы были только мы… Я поцеловал ручку любимой, а после, жадно максимально углубляя с самого начала, поцеловал Реюшку, прижимая к себе всё крепче и крепче, пока она глухо стонала и на этот раз (я подглядел) с опущенным веком.***
Любовь
Kingdom: Two Crowns | Driftwood | HD https://youtu.be/2PwiZtheyGo?list=PLjOQ4x0zBolqpL1rYUQ6Huagc_70NGfQH Ярким, последождливым утром, когда уже циферблат командирских часов показывал 10:00, на небе не было ни облачка, ни тучки, а вся земля, и разрушенные постройки, блестели в лучах солнца, мы начали собираться. Шли последние приготовления. Я закончил со своими вещами и, глядя на нехитрые пожитки Реюшки, стоя перед нею, в ярком солнце гладил ладонью розовую щеку любимой. Аянами глядела с по-внеземному непорочной чистой и святой радостью, в самую душу мою, щекотя её и одновременно унимая её, горячную, ласковым бальзамом долгожданного болеутоляющего. -Ты спросила «что такое «люблю»… Это… Когда хочется всегда быть рядом, вдвоём с этим человеком. И никого кроме этого человека не надо вокруг… И тут вдруг Аянами… Хихикнула! Улыбнулась, опуская веко и сказала: -Тогда я тебя люблю уже три года! Улыбнувшись, произнёс: -И я тебя люблю уже три года… Затем, прочистив горло, я встал на одно колено и выудил из-за пазухи обручальное кольцо (без коробки, она во внутренний карман не помещалась) и, глядя в удивлённо-недоумённое счастливое красное око, спросил серьёзно: -Аянами Рей… Ты выйдешь за меня? Двадцатилетняя девушка похлопала веком, поглядела за меня, на дверь. Потом снова на меня и спросила: -А как это? Ты передо мной, как выйти… За… Обойти? Или пойти вслед? Я улыбнулся и вздохнул, опустив голову и касаясь губами коленки девушки, которая принялась гладить мой затылок. Отстранившись, сказал: -Мы станем мужем и женой. Я хочу, чтобы ты была моей женой Аянами побагровела и сказала: -Ритцуко-сан говорила… Когда люди друг-друга любят, они женятся и у них рождаются дети… Рей, всхлипнув и со вселенской болью пепеля меня, договорила чуть не плача: -Ритцуко-сан сказала, что я не способна… У меня не может быть детей… Я поспешил её успокоить: -У меня тоже. Мы могли бы попытаться с кем-то другим, ну… Я найду себе другую, ты — другого, там попробовать и забудем друг о друге… Аянами, впервые натурально гаркнула: -НЕТ! Затем добавила: -Или с тобой или ни с кем! Я улыбнулся широко и ответил: -Взаимно Ну, а после, Аянами удивлённо на меня посмотрела.***
mai yamane - gotta knock a little harder (cowboy bebop: knocking on a heaven's door ost) https://youtu.be/d_3fBxVewj8 Когда мы, спустя все необходимые процедуры, стали мужем и женой, раны Реюшки исцелились, мы прошлись по магазинам, а после, направились со всеми необходимыми запасами в почти пустую деревню, Аянами во время ночёвки, уже обнимая меня обеими ручками, нежась, спросила опуская руку мне ниже пояса, тихо спрашивая: -Всегда хотела спросить… Что это? Когда мы обнимаемся, там всегда пульсирует что-то твёрдое и огромное… Я улыбнулся и вздохнул счастливо. Барабанил дождь по стёклам машины. Мы в лесу, вдвоём. Далеко ото всех забот. В полумраке, как это часто бывает, я почувствовал её взгляд. Перевернул взвизгнувшую девушку в купленной мною ночнушке. Навис над нею и, жадный поцелуй спустя, сказал: -А вдруг Ритцуко-сан нам наврала? А даже если и нет, мы станем одним целым, ведь теперь муж и жена, теперь это наш священный долг… Очень приятный и долгожданный… Иди ко мне, девочка… Её сладкий стон был последним, что я запомнил перед тем, как мы стали одним целым, а Реюшка, для которой это был первый раз и новый опыт, была также ненасытна как и я, три года хранящий преданность любимой и раскаявшийся в прошлых похождениях, с той, которую люблю же, впервые занявшись любовью после законной женитьбы…***
Счастье, ведь чужих детей не бывает
Мы долго жили в отшельничестве, разве что ездили в город, когда мне нужно было забрать ветеранскую пенсию. Шли годы, мы понимали, что Ритцуко не обманула, однако всё чаще, мне вспоминалось сиротское детство Реюшки. Ну и, в один из разов, когда мы были в городе, увидели детский дом. Обговорили. Зашли. Сошлись с улыбкой на одном и том же малыше — совсем крохотном. Обговорили с администрацией. Пришлось напрячь старые связи — Мисатушка всё уладила и мы взяли младенца из дет. дома, посвящая жизнь правильному воспитанию этой крохотной, истинно по-родительски любимой нами хрупкой жизни, спасённой из тисок дет.дома и, как в большинстве случаев бывает, последующей тюрьмы. Малыш рос и креп, а в старости — как и полагается, «подавал стакан воды». Нам удалось вырастить нашего малыша настоящим Человеком. Родной наш… Именно наш, ведь……ведь чужих детей не бывает… «…ведь так не бывает на свете… …Чтоб были потеряны дети…»