Вымышленная беременность Мары Джейд

— Ситхова слюна! — девушка выругалась, возясь с последним дополнением к своей гордости и радости, Нефритовому огню. Новый компьютер, установленный Гентом, должен был сделать корабль вдвое эффективнее и увеличить мощность гипердвигателя на 12%, но глупый, темпераментный программный модуль был вспыльчивым существом, которое, казалось, стремилось испытать пределы терпения рыжей. Добавив еще одно проклятие, Мара направила маленький голографический свет на корпус. Она работала в тесном темном шкафу под компьютером, возясь с запутанной проводкой. По какой-то причине не было установлено соединение между платой нового компьютера и мейнфреймом корабля. Она была так поглощена своим проектом, что не почувствовала присутствия мастера-джедая, стоящего в люке мостика. — Аргх, — выругался Люк. «Джедай не может так говорить с Марой. Можно подумать, что у тебя нет терпения». Немного подпрыгнув от неожиданности, смущенная Мара повернулась к нежданному гостю. — Скайуокер! На днях я могу восстановить на тебе свою метку смерти. — Ах, да, но тогда ты будешь скучать по мне. Кроме того, Мара, кого ты будешь мучить и беспокоить, если не меня? — подколол ее он. — Ха! Я найду кого-нибудь, — заверила она его. — Возможно, но сможет ли он дать столько же, сколько получит? На ее красивом лице появилась улыбка. — Ну, тогда, может быть, я оставлю тебя в живых… только на этот последний раз. Что ты здесь вообще делаешь? Я думала, ты на Явине. — Разве парень не может навестить свою приятельницу, когда приехал в город? — спросил он. Хотя на его лице была совершенная невинность, Мару не обмануть. Вздохнув, она кое-что заметила: — Скайуокер, ты такой же мастер намеков и тонкостей, как и я. Долой это. Каковы настоящие мотивы твоего прихода сюда? Внезапно осознав грандиозность задачи, которую он поставил перед собой, Люк помедлил с ответом. Он не знал, как начать подобный разговор с такой решительно независимой женщиной. В конце концов, он решил быть откровенным. — Я слышал о ребенке. Мара ненадолго растерялась, а потом вспомнила, с кем разговаривала. Люк Скайуокер, бывший командир Разбойной эскадрильи и несгибаемый пилот в душе, конечно же, узнал о ее новом компьютере и очень хотел узнать, на что он способен. Только он и, может быть, Соло могли назвать любое дополнение к кораблю «ребенком». Не то, чтобы она этого не понимала, в конце концов, Нефритовый огонь был ее ребенком. — Да, меня уверяли, что, как только он появится, он мне понравится, но теперь я не уверена. От этого одни неприятности, — призналась Мара. Его сердце наполнилось сочувствием, и он мягко спросил: — Ты думала о том, что планируешь с ним делать? Мара пожала плечами: — Думаю, я оставлю его себе. Избавиться от него сейчас будет слишком сложно. Хотя он был шокирован ее бессердечным поведением, он подавил любое внешнее проявление неодобрения. С выработанным терпением он спросил: — Разве тебе не понадобится помощь, если ты оставишь его? Раздражение исказило ее черты лица. — А зачем мне помощь? — Ну, просто, ах, ну, ты не думаешь, что тебе может понадобиться мужчина, чтобы помочь с некоторыми… вещами? — выкрутился он. Явно рассердившись, Мара возразила: — Я могу делать все, что может делать мужчина, и даже лучше. — Ну, это человек, который все это начал. С него было достаточно кружения вокруг этой темы. Он отчаянно нуждался в том, чтобы узнать, кто был отцом ребенка. — Гент, возможно, сделал начальное программирование и установку, но я сделала все остальное. — Гент? — он даже не мог скрыть своего шока. Он смотрел на нее с открытым ртом целую минуту, пытаясь переварить ее слова. Наконец, он признался: — Я никогда не думал, что вы с ним сделаете что-то подобное. — Почему бы и нет? Мы оба работаем на Каррде, и Гент был не против помочь. Когда я сказала ему, что хочу сделать, он был более, чем готов. На самом деле, я думаю, что он был очень взволнован. Я предложила ему заплатить, но он ничего не принял. Он сказал, что рад это сделать, и предложил сделать любую дополнительную настройку, которая мне может понадобиться в будущем. Люк колебался между ошеломлением и ужасом. — Ты предложила заплатить ему? Мара! — он изо всех сил пытался смириться с ее признанием. — Почему ты просто не спросила меня? — Я не думала, что ты знаешь как. Его глаза широко распахнулись от негодования, а рот снова открылся от удивления. — Конечно, я знаю как! Может быть, это было давно, но это не то, что забывается! — он почти кричал. Заметив явное расстройство друга, она попыталась его успокоить. — Извини. Послушай, ты можешь помочь со следующим, хорошо? — СЛЕДУЮЩИЙ? А этот? — Я же сказала тебе, что разобралась с этим, Люк. Постарайся успокоиться. Ты придаешь этому слишком большое значение. Глубоко вздохнув и призвав Силу, чтобы расслабиться, Люк продолжил. — Мара, я просто не думаю, что ты все до конца продумала. — Что продумала? Затем она тихо добавила: — Скайуокер вышел из-под контроля. Что это с ним сейчас вообще было? — Что, если он чувствителен к Силе? Ты думала об этом? — резко спросил он. Мара рассмеялась бы, если бы не серьезное выражение его лица. Она начала волноваться. Скайуокер становился иррациональным и почти одержимым. Пытаясь успокоить его, она сказала: — Я не думаю, что это даже возможно, Люк. — Откуда ты знаешь? Это может произойти. — Тогда я позволю тебе тренировать его, — она улыбнулась, пытаясь сделать так, чтобы он расслабился. Он раздраженно упрекнул ее: — Это не смешно, Мара. На этот раз девушка, похоже, не придумала умного возражения. Когда Люк посмотрел в ее нефритовые глаза, он принял решение. Он почти потерял всякую возможность жить с ней, когда впервые услышал о ребенке, и теперь он не собирался упускать второй шанс. Наконец пришло время сказать ей о своих чувствах, пока не стало слишком поздно. Без предупреждения Люк протянул руку и нежно взял руки Мары в свои. Он подвел ее к ближайшему стулу и помог сесть. Затем он встал на колени перед ней и заговорил от всего сердца. — Мара, я не могу говорить, что мне не было больно, когда я узнал о тебе и Генте. Я хочу, чтобы ты была счастлива, но в свете всего этого я чувствую, что пришло время сказать тебе о моих истинных чувствах к тебе. Мара… Я люблю тебя. Я думаю, что всегда любил тебя. Конечно, меня всегда тянуло к тебе. Я чувствую себя ближе к тебе, чем к любому другому человеку, которого я когда-либо встречал. Выходи за меня замуж. Сделай это для ребенка, прежде чем он родится. Я люблю тебя и буду любить твоего ребенка, как своего собственного, — он замолчал, ожидая ее ответа. Если бы Мара не сидела, она бы упала на пол. Его слова вертелись у нее в голове, многократно повторялись основные моменты. «Люблю… Замуж… Ребёнок». Наконец одно слово сорвалось с ее губ: — А? Она казалась совершенно ошеломленной. Осторожно Люк протянул руку и провел большим пальцем по ее щеке. Когда она не сразу оттолкнула его, его рука обхватила ее лицо. Он привлек ее ближе к себе. Его взгляд вонзился ей в глаза, заставив ее отвернуться. — Я сказал: «Я люблю тебя», Мара, — повторил он, медленно сокращая расстояние между ними и касаясь ее губ своими. Широко раскрыв глаза, Мара ахнула, но ее продолжила смотреть на его лицо. Ее сердце бешено колотилось, а тело словно горело. Ее глаза нежно оглядывали очертания его губ, и, не задумываясь, она наклонилась к нему, инициируя новый поцелуй. Люк ответил энергично, продолжая с рвением. Его рука потянулась к ее голове, чтобы привлечь ближе, а другая рука коснулась ее бедра. Мара начала поцелуй, позволив своему телу поддаться искушению, в котором она так долго отказывала себе. «РЕБЁНОК!» — закричала она в мыслях. Мара отстранилась. Казалось, она задыхалась, пытаясь отдышаться. Вожделение, отражавшееся в ее глазах, было омрачено замешательством. — Какой ребенок? — вырвалось у неё. Сначала Люк был озадачен смыслом ее вопроса. Осознание пришло к нему, когда он попытался подавить свое желание продолжит. — Твой и Гента, — он наклонился вперед, пытаясь снова поймать ее губы. Мара оттолкнула его. — О чем ты говоришь? — спросила она. — Ребенок, который у тебя будет. Заметив недоумение на ее лице, он продолжил: — Я же говорил тебе, я знаю о ребенке. Я знаю, что ты беременна. — Что? — запнулась он. — Я не беременна! — она чуть ли не завизжала. Сбившись с толку, Люк спросил: — Что ты имеешь в виду, говоря, что ты не беременна? Мы говорили о ребенке уже целых десять минут. — Я думала, ты имеешь в виду мой компьютер. Заметив непонимание на его лице, она добавила: — Я предположила, что ты называешь новый компьютер Нефритового огня «моим ребенок» потому, что ты так увлечен кораблями и пилотированием. Покачав головой, Люк ответил: — Нет, я имел в виду ребенка. После паузы он спросил: — Значит, ты не беременна? — Нет! Почему ты вообще так думаешь? — Хан услышал, как Гент и Тэлон говорили о ребенке, — признался он. Мара, казалось, погрузилась в свои мысли, обдумывая его слова. Внезапно ее глаза загорелись, когда она пришла к какому-то пониманию. С ее губ сорвался смешок. Она плотно сжала губы, пытаясь подавить очередной смешок. Это было бесполезно. Второй смешок превратился в смех. Она прикрыла рот рукой, но это было напрасно. Она начала смеяться от всей души. Она согнулась пополам, схватившись за живот, ее плечи тряслись в такт ее смеху, который стал неслышным. Люк недоуменно уставился на нее. Через несколько минут к ней, казалось, вернулось самообладание, но когда она посмотрела на него, по ее щекам потекли слезы. Подавив еще один смех, ей удалось выдавить: — Я не беременна, беременна любимица Каррде, ворнскр. Должно быть, они говорили об этом. Новый припадок настиг ее и теперь сопровождался фырканьем. На этот раз ей удалось совладать с собой быстрее, когда она пропищала: — …и Соло подумал, что они имели в виду меня. Теперь я знаю, почему Лея так злилась на меня. Она, должно быть, тоже думает, что я беременна? — она вопросительно посмотрела на Люка. Он кивнул в ответ. — И ты, — продолжила она, борясь с очередным приступом смеха. — Конечно, я знаю как! Может быть, это было давно, но это не то, что забывается! — она повторила его прежние слова, заставив его ярко покраснеть, но, увидев непривычное веселье в ее глазах, он тоже присоединился к смеху. Когда их веселье утихло, улыбка на лице Мары начала содрогаться. Она изучала лицо Люка, словно ища ответ. — Вот почему были все эти разговоры о любви и браке. Вы думали, что я беременна, и собирались спасти меня. — заключила она. Теперь, когда ему предложили уйти от обещаний вечной любви, Люк решил сказать своей подруге, что она была права. В конце концов, она не заявляла, что отвечает теми же чувствами. Его самым сильным аргументом в пользу того, что раньше он не признавался в своих чувствах к Маре, всегда был страх потерять близость, которую они разделяли. Она стала единственным человеком, который, как он чувствовал, действительно понимал его. Было бы обидно потерять эти отношения из-за неловкости будущих встреч. Однако он всегда был честен с ней, и он будет честным и сейчас. — Нет, я пришел сюда не для того, чтобы спасти тебя. Я хотел посмотреть, все ли с тобой в порядке. Признание в любви было сделано по моим эгоистичным причинам. Я боялся, что потеряю тебя из-за кого-то другого. Был шанс, и я воспользовался им. Я люблю тебя, Мара. Теперь мы можем притвориться, что этого не было, что ты не знаешь, но это не исчезнет. Я всегда буду любить тебя так же, до самой смерти. Мара чувствовала, что простыми словами невозможно выразить всепоглощающий трепет, который она испытывала в тот момент. Он любил ее. Он, Люк Скайуокер, герой войны, любил ее, Руку Императора. Как она этого хотела. Как же она боялась, что этого никогда не случится. Но вот он здесь, предлагает свою любовь, отдает свое сердце ей в руки, будто у него прошла жизнь много лет назад. Довериться Люку, чтобы он всегда верил в то, что она поступит правильно. Что-то шевельнулось в Маре, чего она никогда раньше не чувствовала… завершение. Люк завершил ее. Действия всегда были ее визитной карточкой, поэтому, не задумываясь, она притянула его в яростные объятия и поцеловала его в губы полностью и крепко. Она послала любовь, которую испытывала к нему, через Силу. Он, должно быть, понял, потому что ответил на ее поцелуй тем же, а потом еще и еще. Когда поцелуй закончился, с ликованием Люк поддразнил ее: — Полагаю, ты не хочешь притворяться, а? Улыбнувшись, она покачала головой. — Хочешь пойти и рассказать другим о ребенке, которого у тебя нет? — Не сейчас, мальчик с фермы. Давай просто останемся здесь, а ты починишь мой гипердвигатель. — Я не знал, что твой гипердвигатель тоже сломался, — озадаченно ответил он. Мара одарила его девиантной улыбкой. — Это не так, — призналась она, взяв его за руку и поведя к спальному купе. — Ах, мисс Джейд, вот, как должен говорить джедай, — произнёс он. Он следовал за ней недолго, пока не остановился, не подхватил ее на руки и не нес до конца пути. Она бы возражала, но он следил за тем, чтобы ее губы были заняты другим делом.