Юр, ты только не уходи...

      Игорь знает Юру уже очень и очень давно, практически всю свою жизнь. Дядя Юра просто замечательный, часто приходит в гости и всегда с подарком, даже если это пара конфет все равно было приятно.       Когда Смирнов первый раз пришел к ним домой и представился папиным коллегой, он Игорю не очень понравился. Они долго сидели на кухне и обсуждали работу, прогоняя Игоря заниматься своими делами в зале. Если ребенок пытался ошиваться рядом и греть уши, его всегда немного грубо отправляли обратно в комнату. Хотя Юра и пытался как-то сгладить углы в таких ситуациях, шикал на Костю, трепал Игоря по голове и клятвенно обещал, что как только они закончат разговор, то он поиграет с Игорем на полу.       Чем чаще Юра появлялся у них в квартире, тем больше доверия он вызывал. Начал травить байки с работы и рассказывал про интересные дела, показывал крутые шрамы и объяснял, откуда они появились (папа про шрамы рассказывать не любил).       Когда Игорек пошел в школу, именно Юра никогда не забывал про концерты и олимпиады, даже приходил иногда на эти мероприятия вместо папы, всегда оправдывал Костю в этих случаях. После объяснений Юры на папу злиться уже не получалось, Юра выставлял папу в лучшем свете. - Он работает, Игорюнь, понимаешь? За последнюю неделю столько дел свалилось и все надо раскрыть, а папка твой лучший в своем деле. Пойдем лучше в парк мороженое есть, нам с тобой немного денег выделили на это?       Маленький Гром сильно сомневается, что папа дал им денег на мороженое, папа скорее всего даже не помнит, что у него сегодня концерт, хотя Костя честно обводит все важные для Игоря дни в календаре, который носит в бумажнике. Игорь старается не показать, что он расстроен, улыбается и послушно протягивает Юру ладошку, и они вместе идут до парка. Ребенок никогда не признает этого вслух, но в особо плохие дни, он хотел бы, чтобы Юра был его папой. Костя хороший, лучший отец, которого Игорь мог желать, но дядя Юра внимательный, заботливый, никогда не показывает свое плохое настроение и не срывается на нем, хвалит за все достижения, даже если эти самые достижения не очень значительные.       Мороженое, которое покупает Юра вкусное, но с папой было бы вкуснее. Смирнов сразу замечает изменения в его настроении. - Хочешь, в выходные сходим в парк все вместе? - Папа работать будет. - Ну, я с ним поговорю, и мы придумаем, как его уговорить. - Правда? Сможете уговорить папу оторваться от работы? - Конечно. - А он вас послушает? - Я умею быть убедительным.       Юра улыбается, мягко треплет Игоря по голове, и маленький Гром верит, что папа обязательно прислушается к Смирнову. Папа, почему-то, всегда старался прислушиваться к Юриным советам и просьбам. Наверное, это потому что они с папой хорошие друзья, Игорек тоже старался слушать советы Игнатика, не всегда, но старался.       Игорь не знает как, Юре удалось, какие магические методы убеждения он использовал на папе, но в следующие выходные они правда все вместе идут в парк. Они кормят уток в озере и голубей на площади, едят мороженое, Юра качает его на качели, пока папа сидит на лавке и наблюдает за ними с легкой улыбкой. Стараниями Смирнова этот день получился просто замечательным, великолепным.       Еще через несколько лет Юра осторожно дает Игорю подержать свои беретты, они тяжелые и блестящие, афигенские. Папы дома нет, он бы его к оружию даже близко не подпустил, но дядь Юра не такой строгий, он иногда разрешает подольше посмотреть мультики, съесть целую шоколадку вместо обеда или даже погулять на час дольше. В шахматы, конечно, все еще лучше играть с папой, Юра часто отвлекается и всегда проигрывает, Игорь думает, что Смирнов просто поддается, но с ним все равно весело. Еще Юра учит играть его в карты, пока Костя не видит. Мухлевать у Игоря не получается, у него все мыслительные процессы на лице написаны, но Смирнов при ребенке тоже не мухлюет, хотя мог бы.       Дядя Юра помогает с английским, когда у Игоря не получается. Ребенок понимает грамматику и с лексикой проблем тоже нет, Игорь много умных слов знает, но вот произношение немного хромает. В школе, с какого-то перепугу, не учат, как правильно произносить английские слова, так что Игоря есть нечто, что Юра называет «strong Russian accent». - Давай Горь, one more time. Repeat after me.       У Юры произношение очень хорошее, такое мелодичное и тягучее, Игорь не понимает, как можно смягчать половину букв и как из своей агрессивно рычащей русской «р» сделать такую же мягкую «r», как у дяди Юры. Но он правда старается повторять слова правильно. - Excellent, amazing, bravo, it’s just perfect, Игорюнь! Ты быстро учишься, молодец! - Это просто ты хороший учитель, дядь Юр.       Маленький Гром действительно думает, что его заслуга тут минимальная, любой сможет выучить английский, если его учителем будет Юра, даже папа, который в английском вообще ничего не понимает. Смирнов был терпеливым, был готов объяснять все по двадцать раз и хвалил за любое мало-мальски правильно выполненное задание. - Дядь Юр, а ты только английский знаешь? - Ну, еще французский немного. - Он сложный? - Чуть сложнее, чем английский. Много времен, глаголы спрягаются по-разному с каждым местоимением, но язык красивый. - А как сказать «я люблю тебя»? - Je t’aime или je vous aime, смотря к кому обращаешься. - Вау, правда красиво. Дядь Юра, жё тэм.       Игорь хихикает, но это чистая правда, он любил Юру всем своим детским сердцем, сильнее была только любовь к папе. Смирнов тоже улыбается, смущается немного, ушами краснеет, треплет ребенка по волосам, чтобы скрыть это. В общем и целом, Юра был тем взрослым, на которого Игорь хотел бы равняться. У него было три ролевые модели: папа, дядь Юра и дядь Федя, он старался впитывать от них все лучшее. Хотелось быть таким же сильным и принципиальным, как папа, таким же умным и крутым, как дядя Юра, таким же добрым и понимающим, как дядя Федя.       Юра пару недель был на задании под прикрытием и не появлялся в доме у Громов, так что уговаривать папу поехать в Диснейленд пришлось самому. Юра-то уговорил бы отца за пять минут, не напрягаясь, еще бы денег добавил, и они все втроем туда поехали.       Шахматная партия идет отвратительно, Игорь даже немного жалеет, что не предложил сыграть в карты. Папа, ожидаемо, выигрывает, довольно лыбится, запоздало понимая, что ребенок очень расстроен. Костины извинения прерывает стук в дверь, давненько надо звонок починить, но руки никак не дойдут.       Юра на пороге донельзя довольный, они уже виделись вчера на работе, а вот Игорь еще не знал, что Смирнов вернулся с задания. В руках у Юры небольшой сверток, наверняка, подарок для Игорька. - Гром, ты когда уже звонок починишь? - А ты зачем стучишься, у тебя ключи от квартиры давно есть.       Костя брови хмурит и почти шепчет, чтобы Игорь не услышал, но шум воды, итак, прекрасно заглушает все его слова. - Не знаю, как-то по привычке продолжаю стучаться, нормы приличия, все дела. Так, когда звонок починишь? - Завтра. Проходи давай, ты же не просто так пришел, узнал что-то про Анубиса? - Ну, зачем ты так, я, может, соскучился?       Гром бросает быстрый взгляд на Игоря, который насупившись моет посуду, Юра тоже переводит на ребенка взгляд. - Кость, ты что опять детенышу наговорил? - Ничего. - Ну да, я вижу, в каком он настроении. Игорь Константинович!       Все, теперь Косте придется ждать, пока Юрино внимание снова переключится на него, знает он, Смирнов сейчас начнет Игоря жалеть, скажет, что обязательно что-нибудь придумает, чтобы они в этот его Диснейленд поехали и так далее и тому подобное. Так что большой Гром просто занимает свое место перед телевизором и ждет. - Привет, дядь Юр.       Игорь взгляда от посуды не отрывает, уныло намыливает грязные тарелки старой, повидавшей много чего тряпкой. - Я тут тебе принес кое-что.       Юра, как всегда, улыбается и протягивает Игорьку сверток, ребенок сразу немного оживляется, руки от мыла смывает, быстро вытирает их о шорты и удивленно смотрит на новенькие фломастеры. Его-то старые уже пишут через раз и даже спирт не в силах их оживить. - Спасибо! - Так что у тебя с папкой случилось, пока меня не было?       Игорь сразу мрачнеет. С одной стороны, очень хочется Юре на папу пожаловаться, Смирнов бы точно принял его сторону и помог уломать отца на поездку. Но, с другой стороны, Юра, итак, очень много для него делает, в этот раз надо как-то самому разобраться и заработать деньги. - Ничего не случилось, все нормально. Просто немного поссорились. - Мне поговорить с ним? - Нет, не надо, я сам все решу, и мы вместе поедем в Диснейленд. -Ох, в Диснейленд? - Да, я выиграл два билета на олимпиаде по английскому. Я немного накоплю, и для тебя билет достану. Здорово, да? - Конечно, Горь, браво, это браво! Мы обязательно обсудим это еще раз, когда мы с твоим папкой вернемся.       Смирнов уходит в зал, подсаживается к Косте на диван и начинает активно что-то вещать, Игорь знает, что нельзя греть уши, когда взрослые обсуждают работу. - Юра, ты лучший!       Это все, что Игорю удается услышать из их разговора, но это маленький Гром, итак, всегда знал, вслух произносить было не обязательно, но на душе становится теплее, что папа тоже так думает.       Когда Костя начинает ходить по дому в поисках штанов и остальной одежды, в голову ребятенка приходит гениальная идея. Юра уже стоит в прихожей, а папа слишком занят сборами, никто даже не заметит, если он осторожно тиснет одну пулю из отцовского пистолета. Ага, да, если бы все было так просто. Пулю-то он вытащил, она маленькая, гладкая и блестящая, а вот с незаметностью оказалось сложнее. - Верни на место, Игорюнь.       Младший Гром пристыженно опускает глаза и протягивает пулю Юре. Глупо было надеяться, что дядя Юра не заметит его манипуляции, это только папа мог не заметить, а вот от Смирнова такое не скрыть. - Прости… - Ничего, вот, возьми мою. У меня две беретты, патронов много, мне хватит. А вот Косте нужны все патроны, выезд будет сложным. - Даже не спросишь, зачем мне патрон? - Нет, не спрошу. Ты – мальчик умный и делов не натворишь, но будь осторожен, на всякий случай.       Юра подмигивает ребенку и возвращает патрон в Костин пистолет, Игорь успевает спрятать пулю в карман, когда в прихожей появляется Костя. - А где мой..? А вот он.       Старший Гром забирает у Юры пистолет, обувается, потом с прищуром поглядывает на Юру с сыном. - О чем вы тут разговаривали? - Клятвенно обещал Игорьку вернуть тебя к десяти.       Смирнов обворожительно улыбается лучшей улыбкой из своего арсенала, ребенок рядом поддакивает на эти слова. Причин им не верить у Кости нет, он кивает. - Мы постараемся вернуться к десяти. - Нет, Горь, мы вернемся к десяти, честное пионерское.       Юра делает смешной жест рукой и, как всегда, треплет Игоря по голове на прощание. Ребятенок машет им рукой, когда они выходят из квартиры. Несколько часов спустя маленький Гром жмется к грязной, пыльной полке в логове Анубиса. Все происходящее кажется просто кошмаром, обычным дурным сном. - Ты этого не сделаешь, Юр.       О, еще как сделает. Конкретно сейчас Юра думает обо всех сразу, а не только о себе. Да, безусловно, ему очень хочется получить хотя бы часть этих денег, чтобы жить так, как он всегда мечтал. Но эти деньги нужны и Косте, нужны Игорю, даже Федьке часть пригодилась бы. Юру слова Грома невероятно задевают. - Мы заслужили эти деньги.       И это чистая правда, какая разница, каким способом добыты деньги. Деньги не сделают тебя беднее, они только сделают тебя богаче. Голос у Юрки обиженный, неужели Гром не понимает, что исчезновение пары пачек никто не заметит, а им эти бумажки помогут встать на ноги? - Каждый день рискуя своей шкурой.       Продолжает говорить Юра и складывает пачки в пакет. В его голове все до смешного просто, видимо, в голове у Грома полный бардак. Вечно это его мораль начинает играть, когда это вообще ни к месту. Смирнов знает, что мораль у Кости серая, такая же, как Питерское небо, так почему бы ему сейчас не заткнуться и не рушить все своими руками. Левая рука Юру почти не слушается, болит чертовски, ну, ничего, денег и на лечение должно хватить. Костя встает и на ватных ногах подходит ближе просто для того, чтобы заглянуть в Юрины глаза, он уверен, что сможет разглядеть в них только алчный блеск. - Эт-эт-это тот самый шанс, брат. Если упустишь его, всю жизнь будешь сожалеть об этом. - Тогда ты арестован. - Тогда стреляй.       Юра не видит, как Костя поднимает на него пистолет. Этого просто не может быть, это глупости. Они столько лет знают друг друга, столько лет работают вместе. Смирнов не знает, как убедить этого упертого барана, что деньги решат практически все их проблемы. - Отойди.       Голос у Грома серьезный, чуть дрожащий, черт, не блефует же, не просто припугнуть пытается. Юра знает, что у Кости есть еще один патрон, и знает, что обоймы его беретт пусты. Последняя пуля ушла на Хмурову, он даже защититься не может сейчас. Сколько лет ему вдалбливали, что между «бей или беги» всегда нужно выбирать «бей», Смирнов не смог бы выстрелить в Костю, даже если бы от этого зависела жизнь всего человечества. Он слишком сильно любил его. - Отойди…       Гром срывается на шепот, почти умоляет, скулит мокрой, побитой псиной, Юре бы послушать его, вот только он тоже умеет быть упрямым. Смирнов знает, что Костя не выстрелит, ну, очень сильно на это надеется. Они смотрят друг на друга, не моргая, оба уверены, что второй отступит, оба уверены, что правы. Но сейчас нет ни правых, ни виноватых. Костя видит в Юре Иуду, предавшего друзей за деньги. Юра видит в Косте Иуду, предавшего друзей за идеалы. Смирнов не знает, зачем тянется к беретте, патронов там все равно нет, но, может, тогда Костя опустит пистолет, он-то не знает, что Юра гол, как сокол.       Крик Игоря в тишине комнаты просто оглушающий, Костя дергается немного в сторону от этого резкого звука, оборачивается на сына, но Игорь не смотрит на него, он смотрит туда, где стоит Юра. Костя поворачивает голову так резко, что в шее что-то противно хрустит. Смирнов все еще стоит на том же месте, руку к груди прижимает, все же нормально, да? Гром с самого начала не собирался в него стрелять, так, припугнуть немного. А потом Юра медленно оседает на пол, хрипит что-то неразборчиво. Игорь подлетает к нему первым, жмется ближе, начинает нести какой-то успокаивающий бред. Смысл происходящего доходит до Кости очень-очень медленно. Не мог он Юру подстрелить, просто не мог. - Уходи отсюда, Игорь. - Нет! Помоги ему! Спаси его!       Ребенок навзрыд плачет, сидя около Юры, который еще пытается отчаянно цепляться за жизнь, но дышит с противным бульканьем, на губах выступает кровь, силы у него уже на исходе. Костя на негнущихся ногах подходит к ним, чтобы оттащить сына подальше. Игорь кричит, плачет и вырывается, изо всех сил за Юрин рукав цепляется. - Послушай папку, Игорь, отпусти… Все будет нормально, не надо тебе на это смотреть, веди себя хорошо, ладно?       Юра пытается выдавить из себя какое-то подобие улыбки, ему до безумия больно, у него кружится голова, трудно дышать, и голос звучит сипло и надрывно. Игорек просто в ужасе, от этих слов он выпускает Юрин рукав из рук, и Косте удается немного оттащить его. - Обещаю! Дядь Юр, обещаю, ты только держись!       И без того слабая улыбка сползает с Юриного лица, булькающие звуки его дыхания становятся все тише. Костя не хочет, чтобы Игорь видел Юру мертвым, блять, видит Бог, Костя не хотел, чтобы все случилось так, как случилось. Силы в руках вообще не остается, младший Гром вырывается и бросается прочь из здания, Костя было кинулся за ним, но путь преграждает Федя с подкреплением. Как не вовремя-то, черт.       Прокопенко что-то ему говорит, Гром этого не слышит, опускается на колени перед Юрой. Перед телом Юры. Даже сейчас Юра невероятно красивый, подлецу даже смерть к лицу, открытые голубые глаза все такие же ясные, но уже без той веселой искорки. Костя касается дрожащими пальцами его лица, грязные прядки волос в сторону убирает, будто они Юре мешают. Взгляд скользит ниже, Гром смотрит на руку, которую Смирнов прижимал к груди, осторожно ее касается. Рука вся липкая и мокрая от крови, под ладонью Костя замечает пулевое, рубашка и пиджак такие же отвратительно мокрые. Ком в горле становится таким огромным, что Косте хочется вырвать его руками. - Кость, мне жаль, что Хмурова его убила, ты как? - Это не Хмурова. - Что? - Это не Хмурова его убила, Федь, это я.       Федя не знает, что на это ответить. Гром же не мог? Или мог? От вида разбитого и скорбящего Кости, Прокопенко тоже становится тошно. - Я не хотел… - Знаю, Гром, я все понимаю. - Ничего ты, блять, не понимаешь, я убил его! - Закрой рот и не ори, черт бы тебя побрал, я понял!       Федя быстро садится рядом с ним, чуть ли не насильно затыкает этого полудурка, сейчас он единственный может тут трезво мыслить. Нельзя Грому думать сейчас и осознавать то, что он натворил. - Арестуй меня. - Нет, нельзя тебе на нары. - Ты не понимаешь. - Это ты не понимаешь. Слушай меня внимательно, у тебя сын, если ты сядешь, он останется один. Тебе впаяют пять лет за убийство в состоянии аффекта. - У него будешь ты. - Ему не я нужен, а ты. Ему нужен отец – любой отец, но только не за решеткой, понимаешь? Гром, ты меня понимаешь? - Понимаю… - Я напишу в рапорте, что это была Хмурова. И не дай бог, ты начнешь рыпаться и подставлять сам себя, ты это подтвердишь, засунув свое чувство справедливости поглубже.       Костя глупо кивает, вина еще пока не обрушилась на него всем своим весом, но он убил человека и хочет понести за это наказание, что бы там Федя не говорил. С места преступления его быстро отпускают, сказать ничего путного он операм не может, медики подтверждают, что он под наркотиками. Домой Гром приходит чуть за полночь, ну, доходит это сильно сказано, скорее, доползает. В квартире тихо и пусто, Костя, не разуваясь, проходит внутрь и звонит Лене, убеждается, что сын дома у Прокопенок и кладет трубку, не дослушав Ленины вопросы и оценку состояния Игоря. На желтой трубке телефона остаются грязные следы крови.       Костя смотрит на трубку и хочет позвонить Юре, даже к телефону тянется, запоздало осознавая, что кровь на трубке именно Юрина, что он убил его. Черт, он правда убил его. Осознание накатывает медленно, Гром оттирает руки, стоя у ванны на кухне, еще некоторое время рассматривает кровавые разводы, разбавляя их горячими слезами. Он засыпает, сидя на диване, в полной уверенности, что вина сожрет его живьем.       Следующие несколько недель проходят быстро и размыто. Игорь отказывается возвращаться домой, в школу не ходит, на Юрины похороны идти тоже отказывается. Гром долго стоит у Смирновской могилы, глотает слезы и сопли, давит в себе всхлипы и скулеж. Он бы так сильно хотел извиниться, но не может выдавить из себя ни слова, не хочет разговаривать с безликой могилой, которая ничего ему не ответит. С кладбища его почти утаскивает Федя, Костя не сопротивляется, когда Прокопенко приводит его к себе домой. - Ты должен поговорить с Игорем. - Он не захочет со мной разговаривать, не после того, что я сделал. - Костя, ты его отец, и он любит тебя. - И я убил того, кого он любил. - Игорь простит тебя. И Юра бы простил.       Гром устало поджимает губы, такое не прощают. Сын даже не смотрит в его сторону, когда Костя заходит в комнату. Старший Гром садится рядом на кровать, и Игорь поджимает к себе ноги, лишь бы не касаться отца. - Мне жаль.       Молчание Игоря более чем красноречиво, Костя все понимает, ему не нужно прощение от сына, не нужно его понимание. - Мне нужно вернуться домой, да? - Да.       Младший Гром на это молча встает и идет собирать немногочисленные вещи, которые как-то успели материализоваться дома у Феди, Костя не знал, как они здесь оказались, может, Федя приходил к нему, пока он скорбел, а он этого даже не заметил. Это уже неважно, все уже неважно.       Игорь возвращается домой, но с ним все становится настолько сложно, Костя и представить себе не мог, что с детьми бывает ТАК сложно. Ребенок замыкается в себе, вообще перестает разговаривать с отцом и очень болезненно переживает смерть Юры. Первый месяц Костя не слышал от Игоря ни одного слова, потом детеныш начинает огрызаться и спорить.       Сейчас Игорю шестнадцать, и он становился просто невыносимым. Простые огрызания и колкости каждый раз перерастали в полномасштабные скандалы с хлопаньем дверей и сбеганием из дома. Костю так и не простили, Костя этого и не ждал. На работе лучше не стало, и без того немногословный Гром превратился в тень себя прежнего. Ни с кем не спорил, не возмущался, если его сажали за бумажки, только продолжал лезть в самое пекло перестрелок на выездах, хоть что-то осталось неизменным. Федя боялся, что в один день Грома придется вытаскивать из петли, но Костя просто позволял вине сжирать себя изнутри. - Игорь, мне из школы звонили, сказали, ты там уже несколько дней не появлялся. - А тебе какое дело? - Мое дело – дать тебе достойное образование.       Костя этот бесполезный спор начинать вообще не хочет, он все эти годы Игоря практически не трогал, они будто превратились в обычных сожителей, которые делят одну квартиру, но Гром не мог дать сыну похерить свое будущее. Особенно если Игорь делает это назло ему. - Плевать мне на образование. - Игорь! - Уже шестнадцать лет как Игорь! - Прекрати дерзить мне, я твой отец, и я забочусь о тебе и твоем будущем. - Дядь Юра заботился обо мне и моем будущем, а ты просто делаешь вид! - Юры здесь нет! - Лучше бы ты умер тогда, а не он!       Выпаливает Игорь и тут же закрывает рот руками. Младший Гром не хотел этого говорить, черт, он так даже не думал, да, он безумно скучал по Юре, но он все еще любил отца, несмотря на свои глупые поступки и обидные слова. Несколько секунд оба Грома глупо смотрят друг на друга, Костя отмирает первым, прикрывает начавшие слезиться глаза. - Я бы умер вместо него тогда, если бы мне дали еще один шанс… - Пап… Прости, я не хотел. - Все нормально, Игорь, ты прав. - Нет, не нормально. Ты бы не выстрелил тогда в него, если бы я не вернул тебе патрон. - Что, прости? - Давай поговорим?       Игорь встает со своей постели, тащит себя и отца на диван, не знает с чего начать свой рассказ, у обоих уже глаза на мокром месте. - В общем, помнишь, когда дядь Юра пришел, чтобы передать тебе информацию об Анубисе, когда я проиграл тебе партию в шахматы? Я тогда денег нам на Диснейленд хотел заработать и украл патрон у тебя из пистолета, но дядь Юра заметил это и попросил его вернуть, отдал свой. - Он знал, что последний патрон придется на Хмурову… - Он не хотел, чтобы ты пострадал. - Я не целился ему в грудь в тот день, хотел немного припугнуть, рука дрогнула, я не хотел его убивать. - Я тебе верю. - Прости меня, Игорек, я знаю, ты любил его… - Мы оба потеряли друга в тот день.       Костя хмыкает, Игорь вопросительно поднимает бровь. Да уж, друга, для Кости Юра был не просто другом, он был всем миром. Раз уж у них сегодня день обмена тайнами, Игорь должен знать. - Я любил его. - Пап, я тоже любил его, все его любили.       Брехня, Юру недолюбливала половина управления, Костя уверен, что и в бандах к нему относились скорее со снисхождением, а не с симпатией. - Нет, я.. Je l’aimais.       Игорь в удивлении распахивает глаза, значит папа и дядь Юра любили друг друга, встречались? Младший Гром немного учил французский, чтобы быть похожим на Юру, смысл фразы более чем понятен, тем более, Костя ее до этого на русском сказал. Но смысл фразы доходит только после французского оборота. - Он поэтому так часто к нам в гости заходил? - Угу, у него даже ключ был, только он по привычке всегда стучал. - И вы прям..?       Игорь делает неопределенный жест рукой в воздухе, старший Гром немного усмехается на этот детский жест. - Да, мы прям, что бы ты там не имел в виду. - Ты выстрелил в человека, которого любил? - И очень сожалею об этом.       Первым прорывает Костю, он расклеивается на глазах и капает солеными слезами на майку, голову опускает, чтобы сын не смотрел на него такого. Слабого, винящего себя во всем, даже после стольких лет. Игорь довольно долго переваривает информацию об их отношениях с Юрой, но в конце концов пододвигается ближе к отцу, обнимает по спине гладить начинает, Костя слышит Игоревы всхлипы. - Пап, прости меня, а? Я люблю тебя, правда-правда, люблю любого, и в школу я ходить начну и вести себя хорошо буду, я дядь Юре обещал и тебе обещаю. Я исправлюсь.       Костя кивает, горькие слезы сморгнуть пытается и обнимает сына в ответ. Все эти четыре года было так невыносимо и отвратительно тяжело. Гром уже и не надеялся помириться с сыном, но первый шаг навстречу друг к другу они уже сделали, дальше будет легче. Они засыпают на диване вместе, словно Игорю снова семь, тепло, хорошо, на душе становится спокойнее.       Гром открывает глаза уже один, смаргивает сонливость и видит на кухне Юру, тот, как ни в чем не бывало, роется по шкафчикам в поисках нормального чая, а не этой пыли индийских дорог, что Гром заваривает по двести раз. Смирнов помолодевший, на нем ни единой царапинки. Костя встает с дивана и шаркает к нему босыми ногами, Юра оборачивается на звук. - Коть, ты чего такой смурной?       Костя сгребает его в объятья еще на середине фразы, жмется ближе, опять смаргивает подступившие слезы и сильнее хватается за домашнюю футболку, его, Громовскую футболку, которую Юра облюбовал и нагло спер. - Ну-ну, раздавишь же. - Прости меня… Прости меня, Юр, прости, пожалуйста. Я не хотел, ты и представить не можешь, как мне жаль…       Гром не может перестать извиняться, шепчет извинения вперемешку с всхлипами, Юре приходится обхватить руками его лицо, чтобы Костя просто посмотрел на него, а не жался к его плечу. Юре удается усадить его за стол и сесть напротив. - Эй, ну что ты такое говоришь? Ты лучше скажи, чего ты ремонт никак не сделаешь, а? Или это теперь так модно? - Юр, прости меня, пожалуйста. - Это все равно бы случилось. Днем раньше, днем позже, не важно. У меня была такая жизнь, такая работа, что другого финала и быть не могло, понимаешь? Я не жалуюсь, жизнь была веселая и яркая, я ни о чем не жалею, ни об одном своем решении. И я давно тебя простил, еще тогда в логове Анубиса. Живи дальше. - Да, я пытаюсь.       Юра на это выразительно на него смотрит и хмыкает. Пытается он, конечно, лапшу он на уши сейчас навесить пытается, а не жить дальше. Гром никогда не умел врать, особенно Юре. - Ну, я заметил. Хорошо хоть с Игорем помирился, наконец-то.       Костя слабо улыбается, да, примирение с Игорьком далось не легко, много времени прошло, много моментов из его жизни было упущено, но теперь все, вроде бы, пришло в шаткое равновесие. Юра из-за стола встает и медленно обходит Костю, сзади пристраивается, подбородок на Громовскую голову кладет и руками шею обвивает. - Мечтаешь о чем? - Не знаю, не думал пока об этом. - Так ты подумай. - Юр, ты только не уходи… - Да куда я от тебя денусь? От тебя ведь даже трусами не отмашешься. Ты, главное, про Игорюню не забывай, хорошо? Ему тяжело сейчас, он подросток и ему кажется, что весь мир против него, будь для него опорой, будь для него отцом.       Костя пытается незаметно вытереть мокрое лицо тыльной стороной ладони, Юра сейчас улыбается, Гром в этом уверен. Такой грустной и тоскливой улыбкой, но улыбается. - Мы ведь еще встретимся? - Обязательно встретимся, ты не торопись только ко мне. Все еще успеется, я тебя дождусь, но ты лучше живи, Костя, ладно? Живи. Обещай мне.       Когда Костя открывает покрасневшие, заплаканные глаза, он все еще чувствует невесомый Юрин поцелуй на виске. Рядом сопит Игорь, прижавшийся щекой к отцовскому плечу, брови во сне забавно хмурит, прямо как отец. Старший Гром аккуратно разглаживает эту складку на лице сына пальцами, Игорек выдыхает и расслабляется, ближе жмется. - Обещаю, Юр. Я обещаю.       Шепчет Костя в темноту квартиры, закрывая глаза, он будто бы видит одобрительную улыбку Юры и его ясные голубые глаза с искоркой веселья.