Осталось немного

Моя улыбка сошла на нет, когда я открыла входную дверь и поняла, что друзья отчима всё ещё были здесь. Обычно в такое время они уже уходили. Я постаралась как можно тише закрыть дверь и разуться. Вроде сработало. Поняв, что все мужчины находятся в гостиной, я зашла на кухню, чтобы взять хоть что-нибудь из еды к себе в комнату. Закрываю кухонный шкафчик и чувствую сзади чьё-то дыхание, а затем и руки на своей талии. Мерзость. Не могу вывернуться. Мне так страшно. Меня разворачивают к себе, и я вижу перед собой ужасающе возбуждённый взгляд сорокалетнего мужлана, у которого, наверняка, были жена и дети. Я впилась ногтями в его шею и кое-как выбралась. Бегу к лестнице на второй этаж, где была моя комната, и оказываюсь схваченной за руку отчимом. - Какого хуя не пришла как обычно? - звонкая пощёчина, да такая сильная, что я откидываюсь на перила. Он был пьян. Никогда его настолько пьяным не видела. - Почему тебя волнует, во сколько я прихожу домой? - Потому что это волнует твою мать, - удар в рёбра. Больно до жути. - Где ты была? - он схватил меня за горло и ударил затылком о перила. Воздуха почти не осталось. - Где шлялась, я спрашиваю?! - ещё одна пощёчина. Поняв, что я отвечать не собираюсь, он швырнул меня в стену, а я покатилась по ступенькам. Сам ушёл в зал, а я осталась лежать. Сил вставать не было, но я понимала, что если сейчас не исчезну, то отхвачу сильнее. Кое-как встаю и, опираясь о стены, бреду в ванную у своей комнаты. В зеркале вижу огромные от ужаса глаза, алые щёки, покрывшиеся красными точками, и такую же шею. Начинаю рыдать в голос, садясь на крышку унитаза и запуская руки в волосы. Он меня никогда так сильно не бил. Что будет со мной дальше? Поднимаю голову и натыкаюсь взглядом на свою бритву, лежащую на полочке. Так хочется дотянуться до неё и сделать что-нибудь нехорошее. Руки затряслись, я снова начинаю плакать. Тянусь дрожащей рукой за моим “спасением”, как вдруг вспоминаю, что должна была написать Эмме и Кейске о том, что дошла до дома. Достаю из кармана телефон и вижу сообщение, отправленное 40 минут назад. “Вера, всё в порядке?” Чёрт. Прошло так много времени. Печатаю “Да, спокойной ночи!” и пишу Эмме. Хоть бы не позвонил. Я не хочу, чтобы кто-то об этом узнал. Снова смотрю на бритву в своих руках и принимаю решение убрать её на место. Такое чувство, будто именно в тот момент, когда я думаю о Кейске, моё желание причинить себе боль уменьшается. Что это? Может, от того, что внезапно появился человек, которому на меня не наплевать. Да и не он один. Но вряд ли мои новые знакомые мне чем-то смогут помочь. *** Дома снова какой-то пиздец. Да, отец вернулся. Как только я зашёл, тут же услышал крики отца и мамин плач. Сердце болезненно сжалось. Бегу на звук, оказываюсь на кухне и вижу, как мама прижата отцом к стене, а тот замахивается на неё. Разворачиваю его и прописываю ему смачный удар ногой в солнечное сплетение и обнимаю маму. Терпеть не могу эти моменты. Каждый раз хочется встряхнуть её и заорать: "Разведись с ним! Выгони его! Он тебя убивает!". Но потом вижу, в каком она состоянии, и понимаю, что она этого не осознаёт. Ненавижу свою беспомощность. Я готов избить отца до полусмерти, но понимаю, что мама не даст этого сделать. Она зависима от него. Отвожу её к себе в комнату, укладываю на свою кровать, а сам ложусь на пол. И мне насрать, лишь бы она поскорее уснула. Каждый раз хочется всё сделать для неё, но ничего не выходит. Пока она не поймёт сама, ничего не изменится. И это убивает меня изнутри. Я никому обо всём этом не рассказываю, даже Чифую. Хоть мы и живём в одном доме, и он бывает у меня в гостях, я всегда просчитываю время, чтобы он не застал отца. Тот никогда не возвращается, например, до 6 вечера. Я не знаю, почему не говорю Чифую об этом. Не хочу показывать свою слабость. Я же чёртов капитан первого отряда, в моём подчинении десятки людей. А Чифую вообще всю жизнь видел во мне своего кумира. Не хочу падать в их глазах. Умом я понимаю, что не упаду, но эмоции берут надо мной верх каждый раз, когда что-то происходит. И когда я слышу, как пацаны жалуются на своих родителей из-за того, что те банально наорали на них из-за учёбы, я хочу кричать. Кричать от того, что у меня всё гораздо хуже. А я молчу. Лежу погружённый в свои мысли ещё около 10 минут и резко вспоминаю о том, что Вера так и не написала, добралась ли до дома. Может, забыла. А вдруг что-то случилось с ней? В голове всплывает вопрос Такаши…Я так и знал, что во всём виноват какой-то мужчина, и им оказался отчим. Я слышал много разных историй о том, что у детей и отчимов/мачех плохие отношения. Надеюсь, её мама всё равно на её стороне, и Вере не одиноко. Всё же решаюсь написать ей, чтобы удостовериться в том, что с ней всё хорошо. Может, позвать её снова к Майки? Ведь мы всегда на каникулах собираемся вместе гораздо чаще, чем в учебное время. А согласится ли она? Или подождать? *** Чёрт, всё лицо опухло. А шея так вообще местами синяя, местами фиолетово-красная. Выгляжу, как рептилия какая-то. Я так хочу выйти на улицу и убежать куда-нибудь. Но мой внешний вид мне не позволит спокойно гулять без косых взглядов. Ещё и Эмма написала мне, мол, не хочу ли я сходить к ней на ночёвку. Ещё как хочу, но не могу. Одеждой скрыть шею никак не могу, ибо на дворе +30. Написала, что сегодня себя плохо чувствую, ибо это действительно было правдой. Мама вернулась домой, а реакции на мой внешний вид вообще ноль. Мне стало так противно от одного её равнодушного взгляда. Во что превратились наши отношения? Мама, почему в Корсакове мы были настоящей, хоть и неполной, семьёй, а сейчас ты спокойно смотришь, как меня убивает чужой мужчина? Неужели у тебя внутри ничего не сжимается при взгляде на меня? Даже брат подошёл ко мне и шёпотом спросил: “Вера, папа тебя снова бил?” Шёпотом, потому что он боится, что отчим и его начнёт бить. Однако он даже очень редко повышал на него голос, о физических наказаниях никогда речи не было. Скорее всего, я просто чужой ребёнок, который всем мозолит глаза. Ложусь на кровать и засыпаю на весь день. Следующим утром моё состояние ни капли не изменилось. Мне кажется, стало только хуже. Есть не хотелось от слова совсем. А желание сделать что-нибудь нехорошее только усиливалось. Так и прошло ещё несколько дней, я даже не помню, что я вообще делала. Обычно музыка вытаскивала меня из таких состояний, но сейчас мне было так херово, что к гитаре даже не хотелось притрагиваться. Встаю на весы и вижу, как сильно похудела за эту неделю. Чёрт, я же почти не ела. Что со мной происходит? Почему мне так плохо? Я вообще ничего не могу сделать. Снова иду в душ и гипнотизирую бритву. Я давно не делала это. Закрываю глаза и пытаюсь справиться со своими демонами. Надо это прекращать. “Но не сегодня” - и я снова делаю это. Сижу и смотрю на свои щиколотки, постепенно превращающиеся в красные атласные ленты. Снова плачу и не могу остановиться. Но мне неожиданно стало легче, словно я проснулась от долгого сна. Кровь остановилась лишь спустя 15 минут. На такие случаи у меня всегда в ванной в тумбочке лежит бинт. Снова смотрю в зеркало и будто вижу совершенно другого человека. Зато на лице умиротворённая улыбка. Дома, кажется, никого нет - отличный повод спокойно приготовить себе завтрак. Надеваю наушники, включаю Линкин Парк и пою на весь дом, жаря яичницу. Только сняв наушники, обнаруживаю, что мне 2 раза звонила Эмма. Перезваниваю сама. - Привет, ты звонила? - Привет, ты там живая? - Да вроде. - Ты выздоровела? Всё хорошо? - Да. - Теперь-то придёшь на ночёвку? - Давай. Только скинь адрес, а то я уже не помню. - Ок, жду тебя вечером! Ну что, всё-таки придётся выйти в свет. Шея выглядит более менее, но всё равно заметны красные следы. Да и лицо у меня заметно осунулось, эх. Ладно, если спросит, скажу, что болезнь вымотала. После завтрака убираюсь во всём доме, чтобы снова не прилетело от отчима. Есть ли смысл спрашивать у мамы разрешения на ночёвку? Конечно, нет. Всё равно влетит, даже если отпрошусь. Отчиму, в целом, даже причина веская не нужна для того, чтобы унизить меня. Проведу хотя бы ночь подальше от дома, где меня никто не тронет, а дальше будь что будет. Доезжаю на автобусе до ближайшей к Эмме остановки и бреду по улице в поисках нужного дома с рюкзаком на спине и гитарой в руках. Замечаю знакомый участок и снова несколько байков. Они опять сидят в гараже или в доме? Интересно, А Кейске тоже там? Всё-таки надеюсь, что они в гараже, ибо мы не виделись аж 2 недели, я стесняюсь. Просто, если бы сейчас была учёба, мне было бы проще. А так я провела неизвестно в каком состоянии всё это время и понятия не имею, как сейчас могу отреагировать на скопление мужчин. Стучусь в дверь, однако мне на протяжении двух минут никто не открывает. Решаюсь зайти в дом, как воришка, разуваюсь и спокойно бреду в гостиную. Кладу все свои вещи и думаю, где может быть Эмма: второй этаж, кухня или вообще ванная? Захожу на кухню и застаю её за плитой в наушниках. Милейшая картина. - О, Вера, прости, я думала, что ты придёшь попозже. Не поможешь? - Конечно. Мы начали готовить какой-то там салат и узнавать друг друга поближе. Тут-то я узнала о её любви к Дракену. Честно, я невольно вспомнила, как Дракен после фразы Нахои о двух иностранках грозно посмотрел на него. А что если Дракен тоже влюблён, но просто ничего не делает? Всё-таки это только мои догадки, поэтому я не буду говорить об этом Эмме. Когда она рассказывает о нём, её глаза становятся печальными. Она уверена, что безразлична ему. Как только она поведала мне свой план по соблазнению рандомного парня, дабы Дракен её приревновал, я подавилась слюной. - Ты шо совсем? - Думаешь, не сработает? - Ты готова лечь в постель с парнем, к которому ничего не чувствуешь, при этом будучи влюблённой в другого? Это разве не предательство? - Я не знаю… - кажется, у моей знакомой начался мыслительный процесс, отлично. Хочется уберечь её от ошибок. - Блин, ты права, я идиотка! - Эмма села на стул и закрыла руками лицо. Так, я не этого добивалась! Я никогда не успокаивала людей, я себя-то успокоить не могу. Приседаю на корточки и беру её руки в свои, открывая лицо. Фух, она не плакала. - Всё нормально, ты просто на эмоциях, не вини себя. - А у тебя что есть парень? Почему ты молчала? - Что? - Твоя шея. - и тут я поняла, что влипла. Она подумала, что у меня засосы, а это было то, о чём не принято говорить. Меня ведь всегда учили, что нельзя выносить сор из избы и т.п., поэтому я даже не знаю, стоит ли рассказывать правду. Врать я не хочу, тем более человеку, который может стать мне подругой. - Это не то, о чём ты подумала. - А что тогда? - Это следы от рук. Мы с братом просто дурачились, забей. - Интересные у вас игры, будьте осторожнее, - фух, меня пронесло. Лучше распущу волосы от греха подальше, только сначала дорежу салат. *** - Короче, идём мы на шум и видим, как какой-то пацанёнок вызвал Киёмасу на бой. Вы бы видели, насколько замотивированным он был. Даже когда получил в живот, всё равно сказал, что будет сражаться. Ну мы с ним до пляжа прокатились, и я предложил ему дружбу, - Майки, позвав нас к себе, рассказал, как он познакомился с каким-то Такемучи. Надеюсь, он не притащит его в “Тосву”. Я прекрасно понял, почему он понравился Майки: абсолютно таким же был Шиничиро, которого мы с Казуторой убили…Боюсь, как только я увижу Такемучи вживую, не смогу совладать с собой и убегу куда-нибудь, либо втащу ему просто так. Мне больно вспоминать день, когда мы совершили страшную ошибку, будучи всего лишь детьми, желавшими порадовать друга. Хоть удар был выполнен не мной, я всё равно считаю себя убийцей, и это гложит меня, даже несмотря на то, что Майки простил меня. А вот его не простил. Мы с ним были очень близки, пока его не загребли. - Баджи, ты чё приуныл? Есть захотел? - Ага… - Сходи в дом, там Эмма с Верой наверняка что-то сварганили, - стоп, а Вера тут откуда взялась? Я не слышал о ней ничего все 2 недели. Эмма как-то сказала, что звала её на ночёвку, но та заболела. Странно, я думал, летом не болеют. Да и дождей вроде не было. - Ладно. Захожу в дом и чувствую приятный аромат зелени. На кухне вижу, как девушки о чём-то разговаривают, стоя у плиты. При взгляде на Веру внутри появились какие-то странные ощущения. Словно я скучал. Хотя мы, наверное, ещё даже не стали как таковыми друзьями. Стою в дверях, не желая портить всю картину, и просто смотрю на них. Вера засмеялась от какой-то фразы Эммы. Какой у неё красивый всё-таки голос. - О, Баджи, ты за едой, да? - Эмма заметила меня первой. Вера резко обернулась и как-то испуганно на меня посмотрела. Я ж вроде просто стоял? Я решил подойти поближе, чтобы проследить за её реакцией. - Как здоровье? - Всё в порядке, спасибо, - голос всё равно был тише обычного. Кто ж её так напугал? Замечаю, что лицо стало более угловатым. Неужели болезнь так повлияла? Надеюсь, сейчас с её аппетитом всё хорошо. Мой взгляд падает на шею, где я вижу тусклые, но отчётливые красные следы. Это то, о чём я думаю? Внутри неожиданно закипает злость. Выходит, она соглала о болезни и нашла себе парня? Но почему тогда её взгляд до сих пор остаётся испуганным? Нет, я рад за неё, если она счастлива. Хотя кого я обманываю, мне это не понравилось. В принципе, это вообще не моё дело, с кем она там начала встречаться. Я решил поскорее взять еду и уйти к парням, чтобы отвлечься от странных неприятных мыслей. Даже ничего больше не сказал ей, просто развернулся и ушёл с едой. В итоге весь июль происходила какая-то чертовщина. То нарисовался этот Такемучи, зачем-то припёр на собрание свою девушку и чуть не получил люлей от наших бойцов, то “Мёбиусовцы” подкараулили Па, Пэяна и Майки с Дракеном где-то и напали, то наши закадычные друзья поссорились. Никогда такого не было. “Тосва” разделилась, и я всё-таки пошёл за Майки, ибо по-прежнему чувствовал свою вину и не хотел разочаровывать его. Однако умом я понимал, что правее был Дракен, считавший, что Па сам выбрал свою судьбу. Не знаю как, но спустя несколько дней после этого происшествия Такемичи (как я потом выяснил, это Майки исковеркал его имя) каким-то неведомым образом смог помирить их, за что я его начал уважать. Всё-таки накануне битвы раскол внутри банды нам не нужен. - Чё будешь делать 3 августа? - мы с Чифую снова сидим в нашей любимой лапщичной. - А что 3 августа? - Фестиваль же. Дракен вот с Эммой пойдёт. А ты пойдёшь? - Не-а. Не с кем. - А как же Вера? - А что Вера? - Баджи, ну не тупи, пригласи её! - Ты заебал уже, отстань. - Неужели она тебе вообще не нравится? - Чиф, ещё одно слово и… - Ладно-ладно, молчу, - друг заулыбался, а я впал в ступор. Разве у неё нет парня? Если я её позову, то смогу это проверить, не так ли? Фестиваль уже послезавтра, надо тогда звать сейчас. Не знаю, с одной стороны, я не хочу куда-то идти, а с другой, я хочу удостовериться. Меня всё равно напрягает эта ситуация, хоть я и старался не думать об этом. Возвращаюсь домой и понимаю, что отец снова вернулся. Чёрт, а вдруг он снова что-то с ней сделал? Влетаю домой и снова вижу всё это. Ёбаный день сурка. Неужели мама не понимает, что с таким мужем ей выстлана дорога на кладбище? Я не хочу думать об этом, но с самого детства мне часто снится сон, где отец убивает её, а я остаюсь с ним наедине. Причём во сне я маленький ребёнок, который не может дать ему отпор. - Вали отсюда, урод, пока я тебя не убил к хуям! - снова прописываю ему удар и оттесняю к выходу. - Не лезь, не дорос ещё! - Мне плевать, уходи. Я за себя не отвечаю, - и снова вмазываю ему в челюсть, после чего он начал кашлять кровью. Мама сзади громко охнула, а я еле удержался, чтобы не наорать на неё из-за её излишней впечатлительности, когда дело касается наших с отцом драк. Не стоит он твоих вздохов, мам. На твоём лице снова красуются ссадины. Мне так больно за тебя, что аж хочется кричать. Но я всегда защищал её, я всегда был сильнее её. Я слишком рано повзрослел и не мог позволить себе сейчас дать слабину. - Мам, пусть идёт, иди обратно в дом, - а она снова молчит. Всегда спрашиваю у неё, почему она всё это терпит, а она вечно молчит. Я даже не помню, когда мы в последний раз говорили с ней не об учёбе. Да, она много работает, получает от отца, терпит мои "успехи" в школе, но где в этой истории настоящий я? Я чувствую, будто я совсем один. Снова иду к себе в комнату в ужасном настроении. Мне хотелось как-то отвлечься от всего происходящего. Недолго думая, всё-таки звоню Вере. - Привет, ты занята послезавтра? - Привет, нет. - Пошли на фестиваль? Эмма с Дракеном тоже идут. - Мм, хорошо, давай. Во сколько и где? - Могу в 4 за тобой заехать. - Хорошо, я буду у Эммы дома. Спокойной ночи! - Спокойной, - откидываюсь на подушку и закрываю лицо рукой. Чувствую, будто у меня поднялась температура. М-да, я впервые в своей жизни позвал девушку куда-то. Чифую захлебнётся шипперскими слезами. "Неужели она тебе вообще не нравится?" - да блять… *** - Спокойной. - Кейске положил трубку, а я взвизгнула и подпрыгнула на кровати. Меня что, пригласил куда-то парень?!? А я согласилась? Поверить не могу, что я творю… Но я не вижу больше в Кейске угрозу, как это было в самом начале да и как это бывает со всеми парнями. Мне хочется ему доверять, однако полностью довериться и открыться ему я не готова. В моей голове засела установка о том, что все мужчины рано или поздно будут плохо обращаться со мной. И вспышки агрессии со стороны парня всё ещё оставались в моей памяти. Я боюсь, что он неуправляем. К счастью, Эмма тоже будет там, и я постараюсь держаться рядом с ней. И желательно там, где людей много. Чёрт, это уже послезавтра, а мне нечего надеть. Никогда не носила традиционную одежду, она мне всегда казалась нелепой по сравнению с нашими русскими платьями. Только вряд ли моё эффектное появление японцы оценят. Денег на кимоно у меня, кстати, нет. Вот и отличная отмазка, Вера, ты прям умница! Но, к счастью или к несчастью, несколькими минутами позже Эмма скинула фотки в двух своих кимоно и спросила, какой цвет лучше. Первое было тёмно-синим с жёлтыми цветами, с бирюзовым поясом, и этот нежный образ безумно шёл ей. А второе сразу приглянулось мне: белый верх с чёрными полосками, красный пояс и полностью чёрный низ. Выглядит прям как моё скачущее настроение, берём. Ох, что-то мне нехорошо стало. Я не знаю, но я и хочу идти с Кейске, и не хочу одновременно. Мои страхи тянут меня обратно всю жизнь. Я чувствую, что компания, в которую я попала, не сделает мне ничего плохого, но всё равно не до конца приняла это. Если даже они сделают мне больно, то я не знаю, что со мной произойдёт. Это первые люди в моей жизни, которых мне хочется вскоре назвать своими друзьями. Надеюсь, Кейске и Эмма не просто так позвали меня и тоже хотят этого. Настал этот самый день. Начался он так себе, а точнее с разбора полётов. Отчим вновь вернулся из командировки и как раз в тот момент, когда я собиралась к Эмме. Мне не хватило буквально пяти минут! И да, мне снова прилетело, но на этот раз он просто решил поиздеваться надо мной, держа меня за запястье, когда я пыталась дотянуться до ручки входной двери. Он играет со мной, ему весело, я уверена в том, что он психопат. Снова остался красный след, скоро будет синяк. Чёрт, я забыла, что кимоно у меня не с длинными рукавами…Может, в темноте никто не заметит? Когда я ехала в автобусе, Кейске написал мне, мол, не отвезти ли меня к Эмме. Это было так…мило с его стороны. Наверняка, он живёт вообще в другой стороне и всё равно предлагает помочь добраться. Интересно, а как мы с Эммой попадём на фестиваль: сами поедем или нас отвезут? Не знаю, чего мне хотелось больше. Я не знаю, что я начала чувствовать к Баджи, и меня это незнание сильно пугает. Я очень боюсь влюбиться и повторить мамину ошибку. Говорят же, что, когда люди строят отношения, они выбирают таких же партнёров, как их отцы/матери. Чёрт, я только что призналась самой себе, что влюблена в него… Меня всегда бесили героини фильмов или книг, которые не признавали этот факт в течение долгого времени, а сейчас я очутилась на их месте. Да, он безумно красив, а от его улыбки мне одновременно и хорошо, и плохо. Когда он близко, мне трудно дышать. Я боюсь сделать что-то не так и произвести плохое впечатление на него. Он до сих пор не видел меня настоящую, и что же он подумает, когда я решусь открыться? Я бываю настоящей только тогда, когда нахожусь в компании только лишь девушек: я шучу, громче разговариваю и смеюсь, рассказываю гораздо больше, чем могла бы парням. Что если Кейске комфортно общаться лишь с моей маской? Бабушка всегда учила меня никогда не притворяться и быть собой. Но из-за своих страхов я не могу постоянно быть собой. Может, спросить совет у Эммы? Что-то я не заметила, чтобы она дичайше стеснялась при Дракене. Но тогда придётся хоть разок упомянуть отчима. Что ж, если я хочу стать с ней подругами, не надо молчать. - Блин, я не знаю, с какой причёской пойти. Что думаешь? - мы уже сидели у Эммы дома и пили чай, обсуждая вечер. - Мне кажется, тебе идут высокие причёски. Могу заплести пучок и вокруг него косу, а какую-нибудь прядь можем завить и оставить впереди. - Ого, а ты умеешь? - Да, меня бабушка в детстве учила. - Круто! А ты часто сейчас с бабушкой видишься? - Я не виделась с ней все эти восемь лет, как я живу в Японии… - А почему? Твоя мама с ней поссорилась? - Не совсем. Просто бабушке не понравилось, что мы уехали, а так меня просто не отпускают никуда. - Почему не отпускают? - Отчим строгий очень, - на глаза уже начали наворачиваться слёзы, хотя я плакать не планировала в такой хороший день. - Вера, ты что плачешь? - Ахахах… - всё, истерика подъехала, я не ожидала, что моя нервная система даст сбой именно сейчас. - Вера, господи… - Эмма подвинула стул поближе и приобняла меня за плечо. Мой смех всё ещё продолжался, а затем перешёл в тихий крик, завершившийся рыданиями. Я закрыла руками лицо и легла на стол. Эмма начала поглаживать меня по спине. - Ты можешь рассказать мне всё, если хочешь. - Я подняла голову и попросила стакан воды. После жидкости мне стало чуть получше, слёзы прекратились, и остались лишь рваные вдохи. - Я никому никогда об этом не рассказывала. - Он, получается, не принял тебя? - Мягко сказано, хах. - А что мама? - Ничего. Она смотрит на него снизу вверх, всегда соглашается с ним, что бы он ни натворил. - А что он делает? - Он часто бьёт меня… - я снова расплакалась. - Господи…И мама вообще никак не реагирует? Вы не говорили об этом? - После того, как она увидела это, ничего не поменялось. Мне кажется, она променяла меня на деньги. Мой отчим очень богат, у него связи с Правительством. а мы приехали из маленького городка. Мама мечтала о беззаботной жизни, а меня не замечает, словно меня нет. Я осталась в её прошлом, она родила от него ребёнка, и я всегда вижу, как она проявляет к нему любовь. А ко мне нет, с восьми лет. Меня словно не существует. А я ничего плохого отчиму не сделала, он просто сначала придирался к какой-то фигне, а потом стал бить. - Я на эмоциях решила показать ей свою руку и закатала рукав. Она всё-таки посинела немного. - Помнишь, я в начале каникул говорила, что заболела? Я не болела, он просто очень сильно избил меня, и я вообще не помню, в каком состоянии находилась следующие две недели. И на горле, кстати, были следы от его рук. Я, наверное, тебе настроение испортила, да? Извини, пожалуйста, я лучше поеду… - Стоять! Иди сюда, - и Эмма неожиданно крепко обнимает меня, продолжая поглаживать по спине. - Спасибо, что поделилась. И не волнуйся, молчать нельзя, мы ведь подруги. - Что она только что сказала? Подруги? Неужели…? - Я думаю, пора уже заплетаться, пойдём в зал и… - Эмма не договорила, потому что услышала голоса Дракена и Кейске. Чёрт, у меня же сейчас всё лицо красное! Резко отстраняюсь от Эммы и встаю к кухонному гарнитуру лицом, делая вид, что мою посуду. - Девочки, во сколько едем? - Ммм, ну нам надо заплестись, поесть и одеться. Думаю, часов в 6. Вы кушать будете? - Было бы неплохо. - Ага, - это был голос Кейске. - Вера, привет! - и тут я понимаю, что должна по идее обернуться и посмотреть хотя бы в лицо, но, блин, я не могу. - Привет, - мой голос всё ещё не восстановился после слёз, надеюсь, никто не заметит. - Ты приболела? Почему у тебя голос хриплый? - да ёб твою мать, ну откуда у него эта суперспособность?!? - Баджи, ты что есть будешь-то? - Эмма пыталась как-то сменить тему, чтобы я снова не погружалась в свои мысли, а смогла отвлечься и настроиться на вечер. - Вера, всё в порядке? - я вздыхаю и закрываю шкафчик. Ладно, я ведь начала потихоньку открываться людям, надо хотя бы обернуться. - Теперь да, спасибо, - я посмотрела на него и слегка улыбнулась. Кажется, мне нужно в ванную умыться и успокоиться. Я без слов просто взяла и пошла туда, провожаемая взглядами. - Эмма, что у неё случилось? - Да так… Не спрашивайте её ни о чём, пожалуйста. - Да что, блять, происходит!? - Баджи, ещё одно слово, и ты останешься без ужина! - Эмма ушла в разнос. Я слышала всё, сидя в ванной. Смотрю в зеркало: вроде как выгляжу неплохо, почти так же, как часом ранее. Надо всё переварить. Я рассказала Эмме обо всём, кроме самоповреждений. Об этом я никому не скажу. И о мыслях, посещающих меня довольно часто, тоже. Сейчас придётся выйти и как-то взаимодействовать с парнями. Меня до сих пор потряхивает из-за их прихода. Мне как-то стыдно от того, что они увидели меня в таком состоянии. Хоть это и проявление эмоций, всё же я винила себя за это.