***
Мне снова шестнадцать. Ветер оглаживает моё лицо, трепетное и вдохновлённое, пока я висну на трибунах со скучной книжкой в руках. Я смотрю на тебя. Из раза в раз ты закидываешь баскетбольный мяч в кольцо, заставляя других игроков на поле чувствовать себя никем перед тобой. Я с восхищением наблюдаю за плавностью твоих движений, таких изящных и чертовски точных. Ты играешь божественно. Меня никогда не интересовало подобное, но смотреть за тем, как ты искусно владеешь мячом, заставляло меня всё глубже и глубже цепляться за твои движения. Забросив очередной мяч в кольцо, показав всем участникам средний палец, ты мельком замечаешь меня, одаривая ухмылкой. И Боже, в тот момент я ещё не осознавал своего нынешнего страдания... Мои щёки поразил румянец. Сердце забилось страстно. Я перестал пялиться по-дурацки на тебя, опустил взгляд, утыкаясь в книгу. Символично меня зацепили строки на открытом развороте: "...Все эти смазливые ублюдки одинаковы. Причешутся, прилижутся и бросают тебя одного...". Я с характерным звуком захлопнул книгу и заметил тебя, стоящего передо мной. Меня резко пробрала дрожь, а щёки загорелись ещё сильнее. – Чё пялишься? – как грубость и игривость так спокойно могут тесниться в твоих выражениях... Я вздрагиваю немного, но сразу же стараюсь скрыть свою искренность, томно вздохнув полной грудью. – Классно играешь, – без сомнения, с небольшой ноткой робости, говорю я, мягко улыбаясь. Ты хмыкаешь, приподнимая уголок губ, и возвращаешься на поле. Странное ощущение поразило меня. Но тогда я не смог понять всей проблематичности своих чувств...***
С того момента ты прекрасно опьянил мои чувства, заставив молить тебя остаться ещё хоть немного в твоих ногах. О, чёрт, ты прекрасен настолько, что я готов страдать за тебя, не жалея себя, забывшись обо всём, лишь бы ты был возведён предо мной. Я готов со дна смотреть на тебя, любоваться тобою и жаждать любви. Ты не обнимешь меня, и, прости, я буду верен тебе даже с тремя ножами в спине. Я буду любить тебя всегда. Я буду страдать от любви к тебе. Я буду страдать ради любви. Почему ты так заботишься обо мне? Позволяешь смотреть в твои сапфировые глаза, держа твои кисти своими пальцáми, говоря обо мне все плохие слова, что скопились в тебе за жестокостью мая... Я влюблённо питаю твои все слова, несмотря на твои пересохшие губы, ты правда умеешь проникнуть в меня, в мою душу и чувства, заставляя пульс участиться до дури. Но сегодня я не напишу тебе. Не упомяну в разговоре. Не посмотрю в твою сторону больше. Сегодня я буду жить прежней жизнью. Я буду сидеть под дождём и смотреть на рассвет. Смотреть на синее небо и вспоминать твои глаза. Нет, я не зависим от тебя. И мне не нужны твои касанья. Но разве так трудно хотя бы минуту держать мою руку в своей без признанья? Я не хочу больше слышать тебя. Не хочу больше плакать в твои крепкие плечи. Не хочу и не буду, тогда... Почему восемь цифр в айфоне так манят меня, как горящие свечи? Почему гудки раздаются страданьем? Это я или ты хочешь больше любви? Это я или ты хочешь больше пытаний? Я не могу в это верить, но я осознал, наконец, что столько времени я провёл без сознанья. Я жил в мечтах, лишь по тебе страдая и это конец. Я закрылся в себе, скрылся от мира, жестокого, безжалостного, злобного мира, где были лишь ты и они... Они, когтями пытавшиеся впиться в сознанье, когда я, увядая, не мог ответить им на вопрос: "А кто же довёл до жалости изящного мальчишку до скитанья?.." Я лишь кидал бессознательный взгляд, забитый чувством любви ожиданья. Взгляд, вырывавший когти тех, кто стремился помочь. Но помощь была не нужна и потом, зачем мне лишних людей состраданья? Они не нужны мне. Мне нужен ты, любимый и искренне жестокий Скар, любивший меня даже после грозы и ливней, прошедших по нашим главам. Я смотрю за окно: дождь всё хлеще и хлеще. Солнце выйдет не скоро, но будет рассвет. Он наступит когда-нибудь, через минуту, и точно, город снова прочувствует радости цвет. Я стою с чашкой чая и с надеждой на свет, любвеобильный и тяготящий, но в окне вижу лишь удручающий мрак синего неба и дыма курящих. Я любил тебя всегда. Как минимум, целую жизнь. Ты водил по моим белоснежным рукам лезвие твоих тлеющих чувств и без жалости не использовал сил. Ты бежишь под дождём сквозь алеющей драмы. Сквозь дома и деревья, мёртвые, рано. На часах даже нету пяти, а рассвет запоздал на целые годы. Ты бежишь, а в руке ярко-красный букет – символ любви, мимолётной заботы. Я брошу тебя. Точно брошу когда-то. Может быть завтра? Нет, завтра – чревато. Месяц. Месяц я думал, что уйду завтра. Но разве завтра – не рановато? Хорошо бы уйти прямо сейчас. Да, это точно будет спасеньем. И нет, ты не виноват, просто я был слишком слабым в ногах, пред тобою склонившись на бледных коленях. Ты был прав, любовь – лишь иллюзия обмана. Любовь – это то, что мне навязала мама, укрыв одеялом и нежно прижав, когда сотни злобных, пылающих глаз пытались вонзить острия в мои нежные плечи. Я бросаю в тебя мимолётный взгляд, пока ты скрываешься в моём подъезде. Больше не о чем мечтать, так что я могу с лёгкостью взять пачку грёбаных горьких, ненавистных таблеток. Горсть в руке – сумасшедший взгляд. Минута прошла – я корчусь от боли. Противно толкая пилюли по горлу, я слышу звонок, но тебе не открою. Тебе же не нужно? Не нужно жжения и любви, равнодушно? Достаточно было и мне настрадаться, пока я терпел твою лживую маску внимания, трепета и состраданья. Скоро всё прекратится. Ты не будешь рядом. Я не почувствую больше твоих жилистых рук на моей шее. Таких грубых, любимых... Я сильнее. Ведь так? Мне становится тошно. То ли от боли, то ли от мозга. Я думаю, больше ты меня не полюбишь. Но я сделаю то, что ты точно осудишь. Дотянувшись сквозь боль и брыканья, я открыл дверь, ни о чём не желая больше слышать из твоих уст. Из моего состоянья ты осознал, что надежда – страданье. Ты кричишь на меня, я не чувствую боли. Разве это – любовь? Разве она свобода? Разве может человек любить бездыханное тело? Разве может смотреть, как его любовь сгорела? Я понял одно: любовь жестока, отныне, в мире будет лишь боль без заботы в квартире, без прижимающих рук, без тёплых слов и трепетных взглядов... Мы будем страдать. До единого. Каждый. И что ты скажешь тогда? Что любовь – это бред и жалких людей оправданья? Нет, любовь существует, и она сильна. И теперь ты знаешь, на что она способна, милый. Ты почувствовал это? Почувствовал боль? Так вот знай, что любовь – это полный отстой. Солнце вышло из туч, обножая свои бледные лучики, тьму разбивая. Ты прижал меня крепко, не отпуская... Не давая сделать ни вдоха, зачем? Зачем мне теперь что-то чувствовать более? Ведь безжалостно вырвав крылья свободы, ты поклялся мне в вечной любви и внимании. Но тебя не было, когда мои чувства кричали твоё имя и громко упали, оборвав все мечты наших будущих дней. Как красный букет моих любимых цветов, безжизненных, рядом лежавших со мною. И осознав, наконец, свой безнравственный путь, я пытался глаза вновь разомкнуть. Но всё было тщетно. Теперь ты один. Я – гниющее тело без оттенков любви. Без намёков на чувства, без намёков на боль. Больше нет ничего рядом со мной. Осознанье пришло слишком поздно, но ты... Ты не отпустил моё тело, прости. Я ошибся в сомненьях, ведь теперь знаю я, что прощенья дождаться – тоже судьба. Только было поздно, и я проиграл. Я проиграл, но осознал, что невзгоды и ссоры не длятся бесстрастно, что они будут и есть в нашей жизни, потом, что же ты сделал не так-то со мной? Главное чувство во мне загасил, но лишь тогда осознал, что ты тоже любил.