"Свирели"

Язычки пламени разжигали чувство внутреннего восторга. Кто-то из них начал петь. В такт повторили ещё двое. Они вспоминали песню. Это прекрасно, не так ли?.. Танец бубенцов, свирелей, гитары. Менестрели протяжно пели плавные аккорды такта песни. Бродячие музыканты. « В этой переменчивой и сумрачной вечности небес, Где непостоянные звезды лишь на миг поиграют и скроются, Маленький малыш-огонёк теряет свою яркость в пепельной слепоте. Тогда он упадёт от неведения в сердцевину города Станет смелее, если ему протянут руки И унесёт их теплеющим огоньком в Забытую Страну. Мы пришли лишь поиграть, Навеять хорошие воспоминания. Кто-то из нас знал это место. Оно прекрасно, не правда ли?.. Мы хотели быть Там, где есть тепло света Мы смотрели на голубое, волшебное небо, Оно прекрасно, словно жизнь в это время года. Горящие усталостью людские глаза... Мы видели их, когда отдалялись от города. Если бы грусть поднялась в небо, В нём бы всё равно оставались яркие стёклышки облаков и солнца. Миллионы вопросов, что бы забыть и вспомнить... Это слишком хорошо для нас. В выразительности глаз своих оставь все сокровенные мысли, Что бы мы их не увидели. Мы пришли лишь поиграть, Навеять хорошие воспоминания. Кто-то из нас знал это место. Оно прекрасно, не правда ли?.. Мы хотели быть Там, где есть тепло света Мы смотрели на голубое, волшебное небо, Оно прекрасно, словно жизнь в это время года. » Музыка. Окантовка вечного такта, который влечёт своей мягкостью. Словно сейчас я стою на краю любимого места одиночества – обрыв. Мой взгляд тенью нависает над миром. А Мир... в немеющем ожидании ждёт меня. И это ощущение чего-то прекрасного. Я чувствую ветер. Хор мыслей плавными голосами напоминает мне о течении времени. Обречённая улыбка расползается по губам. Жаль. Хотелось бы, что бы вечность накрыла мир. Накрыла с головой.Что бы время лопнуло в своём стеклянном футляре и весь песок жизни исчез, пропадая в тени щелей замкнутого мира Бездны. Как я хочу этого... Тяжко вздыхаю. Беру оставленный альбом. Карандаш. Ухожу. Не желаю оставаться здесь. Рассвет. Скоро придут люди. Не хочу видеть их. Ведь я видел всё. Улыбки, страдания. Но я никогда не видел их настоящих. Да и чего я жду?.. Это – люди. Всегда что-то скрывают. Уйду. Домой. Мне нечего тут делать. Я наблюдатель. Единственное, чему я всегда с успехом следую — молчу. Меня о моих проблемах не спросили. Не стоит отвечать. Тень скрылась в перекрёстке. Удивлённая группа поющих юношей проводила взглядом одинокого визажиста. Он жил здесь давно. Никто его не замечал. Даже его призрак. Секунду помолчав, один из молодых, имя ему Чарли, решил вспомнить старую-добрую "Акапеллу". Ребята дружно поддержали его, со смехом изредка встревая со своими воспоминаниями о детском хоре, в котором они давно участвовали в школе. Мелодия шла. Город только просыпался. Уходя из парка, Чарли каким-то туманным взглядом глянул на обрыв. Что-то ему вспомнилось о старом визажисте. Никто не помнит, как и когда появился этот человек. Имени у него нет. Картины всегда были прекрасны. Визажист создавал их... когда-то. И с улыбкой отдавал их счастливым и заинтересованным детям. Дети изредка пробовали рисовать сами. Визажист давал им мелки. Смущённые дети рисовали деревья, очертания человечков, собачку. Визажист со нежной улыбкой хлопал детей по головкам и всегда передавал им частички внутреннего солнца. Чарли стоял ещё пару минут, достав листок. Листок старый, смятый. Раскрытый. На бумаге были нарисованы плавные нажимы детской кисти. Человечек, собачка. Детские рисунки. Никто бы не заметил далекий самолётик из потрёпанной бумаги, слетающий с обрыва. Рано утром кто-то подошёл к скомканному бумажному самолётику. Почерк. На крылышке бумажного творения было приписана фраза — « Вера, согревающая теплотой своих чувств и убаюкивающими пониманием глазами всегда будет предназначаться близкому человеку.» Свирели единогласно откликались в разных частях города, приветствуя рассвет. Любая ссора, горе и плач могут вполне подождать. Люди этого города всегда любили музыкантов. Раннее утро окрасило всё в алый и бардовый цвет. Кто-то открыл настежь окна, что бы услышать прекрасные свирели, смешанные с лютнями. Утро замерло, не решаясь наступать. Решив послушать уплывающую мелодию. Прекрасное пение. Переплетение нот. Этот город был похож на огромное чудовище, раскинувшееся по берегах реки. Сейчас это чудовище замерло, замерло всё живое, кроме прибывших ненадолго музыкантов. Тонкие голоса инструментов с упоением и каким-то детским восторгом слушали яркие лестницы из скрипучих ступенек: хрупкие листья на маковых цветках, которые только проснулись к весне; слушали птицы, далеко порхающие в таком неощутимом и свободном небе, слушало всё, включая человека. Песня добиралась до самых глубин пещер. Всё поддалось, всё слилось в одну вязкую кашицу из красок, всё стало таким ненужным, неясным, не значимым. Вся вселенная сдалась в одни аккорды ноты и теперь, словно самая малая часть существования, что наделена наивностью, слушала с восторгом затаив дыхание. Птицы взлетали, порхая над красным, залитым спелым соком вишни, небом. Белоснежные крылья птиц окрашивались в ярко-розовый, когда те попадали под яркий и вдохновенный взгляд солнца. Птицы тихонько, словно боясь спугнуть эту атмосферу миролюбивого спокойствия, подпевали наивному взгляду солнца и свирелям. Будить людей уже не было смысла. Они ушли в раздумья. Кто-то обратился в плач, с улыбкой вспоминая сокровенные мысли прошлого. « Мы пришли лишь поиграть, Навеять хорошие воспоминания. Кто-то из нас знал это место, Оно прекрасно, не правда ли?.. Мы хотели быть Там, где есть тепло света Мы смотрели на голубое, волшебное небо, Оно прекрасно, словно жизнь в это время года. »