~3 года назад~
Они сидели в небольшом баре где-то в центре города. Популярное, но простое место, которое становилось пристанищем для любого уставшего от жизни человека: неважно будет это бедный студент, молодой музыкант, художник, фотограф или офисный планктон. Компания, на самом деле, собралась настолько разношерстная, что Джисон старался напиться, как можно быстрее. Просто, чтобы расслабиться и влиться в диалог. Ему не диагностировали социофобию, но и экстравертом парень не был — новые знакомства его пугали и не особо интересовали в целом. Хан любил быть дома в компании своего компьютера, мягких игрушек и спокойствия. Он учился в университете, но четко понимал, что никогда не будет работать по профессии. Журналистика его разочаровала. Может и он ее, своим пассивным образом жизни и творческим складом ума. Джисон вдохновлялся природой, которая «шептала шелестом листьев, обнимала ветром, молчала льдом на воде или улыбалась лучами солнца». Он любил шумные города, многоэтажки, машины, а также спокойные кофейни, парки и людей. Вернее нет, людей он не особо любил, ему просто нравилось созерцать, подолгу рассматривать, читать жесты и эмоции. Короче говоря, Хан Джисон был со своими приколами, поэтому он довольно долго просто осматривал своих новых знакомых и ждал, когда ему станет достаточно комфортно, чтобы наконец не бояться вставлять свои реплики в общее повествование. Темы, к слову, менялись, как носки. – Так как вы познакомились? – Ликс трахнул мою сестру. Я позвал его на стрелку, но в процессе вывихнул запястье, когда сломал ему нос. Типа того. – На самом деле, мы с Крисом нормально познакомились сидя в травме, когда ждали пока пьяный травматолог позовет кого-то вменяемого. – Ебать, — Хан резюмировал слишком громко. – О, ты разговариваешь? – Прикинь, сам в шоке. Все же в тот вечер они много болтали, еще больше смеялись. Довольно громко и резко, пытаясь перекричать нарастающий шум из колонок и гомон за соседними столами. За вечер Джисон понял, что его лучший друг та еще социоблядь, способная заводить друзей просто трахнув чью-то сестру. С Феликсом они были знакомы с начальной школы, и, в отличие от Джисона, тому палец в рот не клади, дай пообщаться. Вокруг него всегда было много разных людей. Одни приходили и уходили, кто-то задерживался всего на пару пьянок, еще меньше — попадали в близкий круг, и всего трое были «теми самыми». Феликс притащил Хана в бар под предлогом пора социализироваться, маленький засранец, обещал познакомить с друзьями и клялся, что «они точно тебе понравятся». Чтобы понравиться Джисону нужно соответствовать всего двум пунктам: 1. Не нести хуйню и 2. Не быть мудаком. По мнению Хана, большинство не могли соблюдать даже эти два. Сегодня из 3 сидящих, не считая его самого и Ликса, парню понравились все. Чан работал музыкальным продюсером и покорил парня уже этим, не считая того, что отпиздил Феликса. Чанбин, работающий личным тренером, вливал в себя столько пива, что Хан подумал поставить ему памятник при жизни, потому что: «Чел, в этой жизни я люблю три вещи: пить пиво, тягать железо и сосать хуй своего парня». Хан тоже любил, но не пиво, а сидр; не качалку, а полежать на кровати. К членам никаких претензий. Хенджин показался слегка высокомерным, наглым, слишком чопорным, короче, той еще сукой. Пока не начал заливисто громко смеяться и с упоением рассказывать про лучшие выставки, которые посещал в Париже. Оказалось, что он учился на искусствоведа. Хан принял, что Хенджин милашка. Чуть позже к ним присоединился новый человек. Про него Хан даже не слышал. Тот был близким другом Криса и работал в какой-то строительной компании. Насколько Джисон мог судить по его внешнему виду, он имел денег больше, чем все они вместе взятые. Незнакомец расположился напротив, но за 10 минут не сказал ни слова, кроме холодного «спасибо» бармену, который принес его коктейль — все это время молодой человек сидел уткнувшись в телефон. Джисон не любил заносчивых. И еще больше, родившихся с золотой ложкой в жопе, но увидев новое лицо сначала даже оторопел. Как человек вообще может быть настолько красивым? Сидящий напротив завораживал, поэтому Хан пялился. Уровень алкоголя в крови и открытое игнорирование всего происходящего его объектом созерцания служили зеленым светом к рассматриванию. Хан задержался на отросших волосах, на острых чертах лица, на губах. Черт. Джисон придвинулся ближе к Феликсу, крепко схватил его над локтем и прошептал почти моляще: – Ликс, останови меня, иначе я отсосу ему прямо в толчке этого ссаного клуба. – Воу, полегче. Эй, Минхо, кто-то уведомления срывает? Парень, сидящий напротив, резким движением заблокирован телефон и положил его экраном вниз. Тяжело вздохнув, он поднял глаза и улыбнулся. Впервые за вечер. Вау, это реально несправедливо быть таким. – Прости. – Все ок? Вы давно вместе? — Джисон понял, что Феликс задал вполне конкретный вопрос. Его друг либо знал контекст, либо просто догадался, что Минхо переписывается со второй половинкой. Старший перевёл взгляд на часы, свайпнул очередное уведомление, затем гордо выдал: «Семь лет». Чего блять?~~~
Хан лежал и тупил в потолок, пока тело слегка подрагивало от оргазма. Парень крутил в руках грязную влажную салфетку и боролся с очередным потоком мыслей. После дрочки обычно в голове приятная пустота, но не у него. Это бесило. В такие моменты ему особенно сильно хотелось быть ну…любимым. Чтобы после секса кто-то лежал рядом, обнимал, дышал в затылок, перебирал волосы. Чтобы вместе в душ, вместе заснуть, вместе встретить утро и прочие розовые сопли. Джисон не страдал инфантилизмом, но был романтиком. А еще нежным и ранимым в душе, с капелькой детскости в поведении и во взглядах. Он не мечтал о принце на белом коне, с которым они ускачут в закат под счастливое щебетание толпы, а просто хотел кого-то, кто полюбит его тараканов и примет чувства. Бесконечный поток сознания прервала вибрация телефона. Парень пошарился чистой рукой по кровати, прокашлялся и ответил. – Йоу. – Хан Джисон, я нашел тебе просто ахуенную работу. Помнишь Минхо? Феликс на той стороне провода явно был взволнован. Он работал в типографии, куда Хан ходил печатать свои работы. Будучи фотографом на фрилансе много не заработаешь, если нет крутого портфолио или интересных фишек. Свой взгляд на мир, а точнее то, как он передавал его через объектив, Джисон не считал каким-то уникальным. Зато однажды настолько упоролся в создании коллажей, что решил — составление тематических фотобуков будет идеальным вариантом для а)привлечения клиентов, б)реализации творческого потенциала, который иногда настолько сильно требовал, что приходилось работать на мероприятиях. И вот тогда, сложив два и два, Хан Джисон понял, что делать простенькие, но довольно оригинальные, а главное уникальные фотобуки со свадеб или других торжеств для миллиона родственников — мастхэв. Эта идея прожила недолго, потому уже через пару таких праздников жизни он заебался, но хочешь жить — умей фоткать свадьбы, детские дни рождения, выпускные, парочек на свиданиях в парках и прочее. Поэтому пришлось задвинуть свои «ни хачу» в дальний ящик сознания. – Эээ, конкретнее? – Ли Минхо, лучший друг Криса. – Все еще по нулям. – А если так, — парень начал гримасничать, — Ликс, я хочу, чтобы он разложил меня на этом сраном столе в этом сраном клубе, Ликс, он убил меня, какие 7 лет отношений, Феликс он сошел с небес и кто-то получил его раньше меня, я нена.. – Я ненавижу тебя, завались! Из телефона раздался смех под который Джисон смачно хлопнул себя по лбу и почувствовал, что краснеет. Та посиделка в баре была просто миллион лет назад, тогда он видел Минхо первый и последний раз. Но еще примерно полгода не мог забыть острый нос, пронзительный взгляд, линию челюсти…бедра… Пришлось продолжать диалог, чтобы не уйти на второй раунд вечерней дрочки, к тому же на секундного краша, которого видел однажды и то три года назад. Кошмар. – Так вот, — Феликс продолжил, — Минхо выходит замуж, и ты будешь там фотографом, а потом составишь и красиво задекорируешь несколько фотобуков для дебильных родственников, а потом.. Хан не любил перебивать, но здесь не выдержал даже он. Больше всего на свете за свои 23 года он ненавидел сраные свадьбы. Каждый раз, когда поступало такое предложение, он мысленно отвешивал себе прошлому хороших подзатыльников пока составлял письмо-отказ. – Почему нет? – Ты издеваешься? Я чуть не кончил в штаны при виде его красивого лица, потом пару месяцев ныл, что мое сердце разбито, а теперь ты предлагаешь поехать пофоткать его свадьбу? Феликс, какое зло я тебе сделал? – Сон, Минхо платит много. Типа очень много. Его жених ебать какой богатенький папин сынок. Я забочусь о тебе и твоем кошельке. – О себе позаботься. Я не хочу этим заниматься. И даже не из-за прошлого краша на Минхо, похуй, я реально ненавижу счастливые влюблённые лица, бро. – Передам Джину, что ты ненавидишь его лицо, так и запишем. Джисон сымитировал приступ рвоты, чем снова рассмешил друга. Хан любил своего Ликса, поэтому каждый раз видя, как он расцветает рядом с Хенджином, не мог не радоваться. Но где-то в глубине души под радостью прятались пустота и зависть. Ему тоже хотелось, как у этих бичес. – К слову, на свадьбе будет Крис, его девушка, помнишь? – Не помню. – Конечно, тупой вопрос. Короче, Крис, — Феликс перечислял знакомых параллельно отпивая кофе и загибая пальцы на свободной руке, — еще Чанбин со своим. Познакомимся хоть, ни разу его не видел. А, ну и мы с Джинни. Кстати, Минхо сказал, что после основной части тебе можно будет выпить. Ну и есть весь день, если захочешь. – Блять. Почему все вокруг женятся, че за приколы такие? Мы уже в том возрасте? Феликс, если ты.. – Не-не, в пизду. У меня нет кинка на ранние браки. Такое частенько заканчивается разводом, а я все еще люблю своего парня, — он усмехнулся, — так, все, мне надо идти. Подумай о предложении, жду твоего согласия завтра до часу дня. – Ликс,.. – Целую, пока. Блядство. Ну хоть поем. Хан пробубнил себе под нос и решил, что пора бы помыться. Он мерзко осмотрелся и встал с кровати, где начали засыхать его остатки соло любовных игр. Джисон не хотел ехать на эту свадьбу. Правда не хотел. Во-первых, молодожены сняли неебаться какой красивый и огромный коттедж в очень далеко попробуй доехать месте. Во-вторых, все было настолько красиво, что хотелось плакать. В-третьих, все было белым: белая арка, белые стулья, белые столы с шелковыми (реально из шелка) скатертями, кусты с белыми розами, белое… все, в том числе дресс-код. У Хана в гардеробе белыми были разве что трусы и пара футболок. Пришлось раскошелиться на красивый наряд, который подходил бы под общий вайб, но не нарушал красоту женихов. Вроде вышло, по крайней мере, никто из знакомых не придрался, а из незнакомых — не смотрел косо. Как бы сильно Джисон не хотел туда ехать, спустя время он стал готов признаться: свадьба была поистине волшебной. Он даже немного растрогался, когда молодые читали свои клятвы в традициях классических фильмов про любовь. После условного рабочего дня, ему удалось немного повеселиться, выпить, потанцевать и даже отдохнуть. Он даже умудрился немного помедитировать, когда сидел на плетеной белой (конечно же) лавочке и созерцал красоту природы арендованного поместья, людей, Минхо, который был действительно неотразим в белом укороченном пиджаке с цепочками на верхней части, спадающими словно волны и сливающимися в нежнейший узор. Некоторые из них были увешаны небольшими драгоценными камнями, которые блестели на солнце. Минхо натурально блистал. У Хана сперло дыхание, как только он его увидел. Эту часть он тоже любил вспоминать. С эстетической точки зрения, конечно же. Но такие мысли всегда перебивал образ второго виновника торжества — жених, а теперь уже муж Минхо, был до невозможности вылизано хорош, аж скулы сводило от его сладости. Не Хану, конечно, судить, но он бы такого не выбрал. Хотя его и не спрашивали, кого бы он выбрал. Больше всего парень был рад даже не бесплатным плюшкам мероприятия в виде вкусной еды и алкоголя, а тому, что сердечко не ёкало при взгляде на Минхо. Только дыхание, но это уже другая история. Все же девиз «на чужое не позарься» работал, и Джисон на мероприятии был просто рад, что хоть кто-то в этом, как он считал, жестоком, мире был счастлив и любим. Даже если это свадьба в 25, чего сам Хан точно понять не мог. Как и концепцию брака в целом. Зачем заявлять свои права на человека, если можно просто любить и быть любимым? Хотя опять же, его никто не спрашивал. Оказалось, что Минхо и его теперь уже муж, знакомы чуть ли ни с рождения. Такое называют судьбой или типа того? Минхо выглядел счастливым, как и большинство его друзей и знакомых. Джисон был рад, что все вокруг рады, а у него на карте памяти десятки атмосферных фотографий, передающих общий восторг и нежность мероприятия. А на банковской — хорошенькая сумма. Это пожалуй все, что Джисон вспоминал о том дне. Не то чтобы он каждый день мысленно возвращался в тот жаркий летний белый день, но и забыть не мог. Как минимум из-за работы. Как максимум…ладно, об этом он думать вообще не хотел. Пока Хан работал над макетом и ждал заказчика из медового месяца (трех, как оказалось), он успел сделать еще несколько заказов, провести парочку крутых фотосессий, да и в целом не скучал, жил свою жизнь,*ХАН ДЖИ*
Мин, какие планы на вечер пятницы?
*ЛИНО* Хм Хм Хм Он правда не умеет писать несколько мыслей в одно сообщение? Милый. Хан немного нервничал. Он уже давно заметил, что Минхо спамит сообщениями. Эта особенность не раздражала и не отталкивала. Но почему-то вызвала волну умиления только сейчас. Давай же, я щас умру от страха. *ЛИНО* После работы никаких Есть предложения 🙃*ХАН ДЖИ*
Не хочешь в бар?
*ЛИНО* Хочешь меня напоить? 🤔😸 Еще Минхо любил использовать смайлики. Это Хан считал невероятно трогательным и забавным. Потому что они не всегда соответствовали смыслу написанного. Иногда Минхо просто присылал бессвязные эмоджи, которые не использовал, по мнению Хана, никто.*ХАН ДЖИ*
Возможно?
На самом деле просто захотелось увидеться, а тут пятница, подумал, тебе понравится идея
Я знаю неплохое место
Или можем сходить на набережную с бутылкой вина, как хочешь, в общем
(Если хочешь)
*ЛИНО* ☹️ Конечно, хочу 🥳 Блять. Набережная звучит как свидание, тупой ты Хан Джисон. *ЛИНО* Люблю воду и розовое игристое 😌*ХАН ДЖИ*
Есть, сэр
Погода радовала, и перспектива посидеть у воды на пледе, выпивая под звуки воды, звучала как мечта Хан Джисона. Он долго думал в чем пойти. Мысли, что их встреча примерно на 100% похожа на свидание жужжали в голове слишком громко. Джисон переживал. Опять. Он не хотел напрягать Минхо своим присутствием, не хотел спугнуть его или сделать что-то глупое. Но он привязался. Довольно быстро, кстати. Минхо был таким искренним, что иначе просто быть не могло. Джисон дорожил этим человеком. Поэтому ему хотелось сделать все как надо. Правда как, да и кому надо — неясно. Парень в десятый раз осмотрел гору вещей, которую набросал на кровать и тяжело вздохнул. Ему не хотелось, чтобы это было очевидным свиданием, поэтому он остановился на черных скинни и безрукавке, которая подчеркивала мышцы. На плечи накинул худи, понимая, что вечером может быть прохладно. Несколько колец, пара цепочек. Поправил волосы, немного надушился. Еще раз осмотрел себя придирчивым взглядом, взъерошил челку, уложил челку, зачесал ее солнечными очками…потом психанул, пригладил волосы рукой, взял рюкзак и вышел с тяжелым вздохом. Расслабься, это просто прогулка. Вау. Минхо был неотразим. Это первая мысль, которая посетила бедовую голову Хана, когда они встретились. Старший был в черных укороченных брюках и летящей шелковой блузе жемчужного цвета. На шее у него был серебряный медальон с выгравированным котом на тонкой цепочке. Фиолетовые волосы, кажется он покрасился, ему идет, отросли, челка немного лезла в глаза, но это только подчеркивало образ. В руках он держал небольшую кожаную сумку. Они выглядели как в том меме про друзей, где один родитель, а второй его ребенок в пубертате. – Привет, — Минхо улыбнулся и снял темные очки. – Привет! Ты не замёрзнешь? — вечерело, поэтому парень немного встревожился, что старшего продует. – Нет, все в порядке, я взял кардиган. Отлично выглядишь! Хан смутился и промямлил «ты тоже», хотя хотел завалить комплиментами с ног до головы. Они немного прогулялись по набережной, купили ягод, съели по мороженому и свернули на пляж, в место подальше от людей. Разложив плед, Хан достал первую бутылку розового игристого, как Минхо и просил. Какое-то время они сидели в уютной тишине и слушали море. – Как же хорошо, — Минхо открыл вторую бутылку и положил голову Хану на плечо, отпивая из горла, — спасибо, что вытащил меня. Я так устал за последнее время. – М? — Джисон смотрел вдаль, хотя уже стемнело, и водная гладь скорее пугала. – Вся эта тема с разводом тянется слишком долго. Мой муженек, — он прыснул и сделал еще один глоток, передав бутылку, — знаешь, не то чтобы сильно рад. Он до сих пор просит прощения, хочет все вернуть, обещает горы к моим ногам и бла-бла-бла. Мы подали документы, дело уже идет, и спасибо ему, что он хотя бы скандал не закатывает. Но он подговорил моих родителей, они сели мне на уши и втроем пилят, что я теряю человека, который меня любит, ценит, все дела. Почти каждый день одно и то же: «Минхо забери документы», «Минхо, давай начнём сначала», «Минхо, я люблю тебя». – Ну он же правда любит, разве нет? – Сони, мы никогда не любили друг друга по-настоящему. Мы начали встречаться, когда мне было 14. Че-тыр-над-цать, — он сделал акцент, проговорив возраст по слогам, — о чем тут вообще можно говорить. Мой терапевт объяснил мне, что это просто созависимые отношения. Мой бывший так же зависим от меня, поэтому и не хочет отпускать. Ни себе, ни людям. Будь со мной, терпи всю хуйню, а я куплю тебе, что захочешь. Джисон не знал, что ответить. Он понимал, что Минхо просто хочет выговориться, потому что бракоразводный процесс, действительно, утомлял. Он хотел как-то поддержать, показать, что рядом и на него можно положиться, но не знал как, конкретно в вопросе развода у него не были ни опыта, ни мыслей по этому поводу. – Ладно, забей. – Нет, продолжай. Прости, я просто не знаю, что тут сказать. Но ты можешь просто говорить, если тебе станет от этого легче. – Я не хочу говорить про своего бывшего мужа, когда на сви…когда гуляю с другим. Хан удивился. Последнее, что он ожидал услышать, то, что Минхо тоже может рассматривать их прогулку, как романтическую встречу. Шок за секунду сменился чертиками: он повернул голову на старшего, насколько это позволяла поза, и начал играться бровями. – Так это свидание? – А как ты хочешь? Я так давно не был на свиданиях. Минхо не подыграл. Но и не отступил, а прямо сказал о своих чувствах. Конечно, не совсем то, чего Джисону хотелось бы, но все лучше, чем просто прогулка с другом. – Поиграем в 36 вопросов? – Чтоб потом три минуты пялиться друг на друга в попытке не поцеловаться? Увольте. Хан открыл было рот в попытке высказать протест, но не успел опомниться, как Минхо сделал очередной глоток и прильнул к его губам. Аккуратно, без напора, но довольно требовательно. Ебать. Старший развернулся в сторону Хана и положил руку на предплечья, явно показывая, что это продлиться не секунду. Джисону потребовалось та самая секунда, чтобы сообразить и все же ответить. Сперва робко, но со знанием дела. Губы Минхо были сладкие от вина и нежные. Их было приятно целовать. Он наклонил голову и прошелся по нижней губе языком, на что Минхо ответил легким укусом. Они не торопились. Хан запустил руку в фиолетовые пряди и притянул старшего ближе. Тот наклонился вперёд, заставляя Джисона лечь, перекинул ногу через него и уселся на бедра, одновременно с этим углубляя поцелуй. Младший опустил вторую ладонь на талию и немного сжал ее. Шелк рубашки щекотал кожу. Поцелуй из невинного плавно перерастал в страстный, глубокий. Минхо по инерции подался бедрами вперед, задевая пах лежащего под ним. – Мин, — Джисон попытался его остановить или хотя бы немного сбавить обороты, но старший не дал ему такой возможности, снова прильнув к чужим губам. Затем переключился на сгиб челюсти, оставив несколько поцелуев на щеках, спустился на шею. Хан перевёл руки на бедра в попытке остановить фрикции, чем только вызвал тяжелый выдох. Минхо прикусил кожу над ключицей. Начало накрывать. Вместе с удовольствием включилась паника и младший растерялся, — Хо, остановись, — но тот продолжал, снова качнув бедрами, — Минхо, хватит! Парень отстранил старшего от себя. Свет от фонарей на набережной попадал на них, поэтому Джисон смог разглядеть, как к Ли возвращается осознанность. Глаза блестели от алкоголя, на щеках румянец, видный даже при таком слабом освещении, губы припухли. Он видел непонимание. Но в Минхо проснулся эгоист, привыкший получать все, что ему хочется. Любой ценой. – Тебе не нравится? – Нравится...я боюсь, что у меня встанет, окей? — старший закатил глаза и улыбнулся. – И? – И? — теперь не понимал уже Джисон, — тебе ок? Ну то есть, аргх, — он спихнул с себя Минхо и вернул их в прежнее положение, когда они просто сидели рука об руку, — что ты делаешь? – Целовал тебя. А сейчас не понимаю, что происходит. – Издеваешься? Ему хотелось продолжить. Чего греха таить, Хан мечтал трахнуть Ли еще с первой встречи. Ну или лечь под него. Но по мере их общения внутри Джисона простое желание переросло в чувства. Ему хотелось большего, нежели просто секса. Тем более по пьяни. Он осознал это в моменте, и теперь мысль о перепихоне ранила. Ему не хотелось так. Минхо почувствовал его смятение и осел. – Прости. Я перегнул палку. Мы пьяны, а у меня очень давно никого не было, прости. – Не извиняйся. Это было...хорошо. Просто, видит бог, я не хотел этого говорить, — он тяжело вздохнул и пересел так, чтобы видеть глаза собеседника, — я не хочу быть на один раз. – Это сейчас признание? — он наклонил голову и лукаво пьяно улыбнулся. – А как ты хочешь? — Хан передразнил Минхо, на что тот рассмеялся. – Если я скажу, что это не на один раз, ты дашь мне? – На первом свидании не даю. Они улыбнулись другу другу, после чего последовал еще один поцелуй. Нежный, без напора. Хан в очередной раз тяжело вздохнул. – Блять, у меня встал. Минхо рассмеялся. Тот разговор не стал официальным признанием или началом отношений. На следующее утро они продолжили общаться как будто ничего не было. Минхо прислал фото своего завтрака и сказал, что пойдёт на пробежку, несмотря на легкую похмельную слабость. Когда Джисон продрал глаза и зашел в диалог, вместо ответа заблокировал телефон и заныл в подушку. Пиздец, за что? Ему было стыдно. И тревожно. Он не жалел ни об одной секунде, но все равно было неловко. Зато он четко понял для себя одну вещь: ему хочется отношений с Ли Минхо. Парень прокручивал в голове вчерашний вечер и пытался нащупать за что бы зацепиться, чтобы понять взаимно ли это. Правду ли говорил Минхо или то был алкоголь. Чего он хочет? Провалявшись в раздумьях часа полтора, Хан не выдержал и набрал Феликсу по фейстайму. – Ликс, это полный пиздец. – И тебе привет, любимый, — блондин жевал яблоко и сидел в интерьере, которого Хан еще не видел, — что такое? – Короче, — он кратко пересказал последние события и уставился на друга с самым страдальческим выражением лица, — я не понимаю вообще ничего. – Ну, что могу сказать, поздравляю. Джинни, кажется, что у Хани наконец-то начнутся отношения. Последнюю фразу он бросил куда-то за кадр и Хан понял, что друг у Хенджина, и что их диалог все это время не был приватным. – Да ну ебать, не мог сказать, что ты не один? Это злило. Хан всем сердцем любил Феликса, дорожил им и ни за что ни на кого бы не променял. Но его привычка сливаться в одно целое со своим партнером бесила до скрежета зубов. Джисон был собственником из-за того, что большую часть жизни прожил с дефицитом родительской любви, а потом не мог найти нормальных отношений. Он никогда (почти никогда) не проявлял эту черту, а просто злобно бесился у себя в голове, когда его друзья выбирали вместо него своего партнера. Они из-за этого порой не могли словиться, жили словно на разных волнах. У них с Феликсом даже было несколько серьёзных конфликтов по этому поводу, но благо им удавалось просто сесть поговорить, немного поплакать и все решить. – Прости, ему все равно… Ладно нет, он рад. Если хочешь, могу надеть наушники? – Да похуй уже. Что мне делать то? – Спросить у Минхо? По-моему, самый адекватный вариант. Джисон заныл. – Лииикс, я не могу спросить его. Ты же знаешь! – Это буквально твое кредо. Решать все через рот словами. Что сейчас не так? – Все не так! Я не хочу быть назойливым, навязчивыми, отпугнуть его или типа того. Они со своим челом еще даже не развелись. Нахуй мне лезть. – Ты тупой? Отстань уже от его бывшего мужа, Минхо первый тебя поцеловал. Что еще тебе надо? Он точно заинтересован. Ты заинтересован, он заинтересован, — он специально сделал акцент на повторе, чтобы донести все же мысль до друга, — В чем проблема? – Да это все хуета. – Ну тогда сходи к Чонину и успокойся. – Блять, Феликс. – Что? Минхо тебя не трахнул, пусть это сделает мелкий, и все заживут как раньше. -Я.. — он замялся. День полный открытий, — я не хочу его. – Ну тогда сходи в клуб и найди сопливое личико. – Да не хочу я никого! – Даже Минхо? — Феликс мерзко улыбнулся. – Минхо хочу. – Ну вот и все. Иди и скажи ему это. Потом спроси, чего хочет он. Поцелуйтесь и идите в закат. – Чел, ты… Хёнджин, — он громко позвал безмолвного свидетеля беседы. Парень появился в кадре немного растрёпанный, подвинул Феликса и сел рядом. – Привет! – Что думаешь? – Ну, я согласен с Ликсом, поговорить определенно стоит. Просто не так резко. Если ты переживаешь и пока не готов, пригласи его прогуляться. Или к себе, — парень поднял руки в сдающимся жесте, — без подтекста. Посмотреть фильм или что-то такое. – Хм, звучит норм. – Ты издеваешься? — Феликс вклинился в диалог. – Что? Это не так радикально. Хани, дерзай! – Спасибо. – Короче, расслабься, окей? Ничего такого не произошло. Кстати, если хочешь, могу расспросить Криса, мало ли Мин тоже ему что-то рассказал. – Нет! — Хан отреагировал слишком бурно, на что Феликс рассмеялся, а Хёнджин, который встал, чтобы включить чайник, тихо прыснул, — Нет, я сам поговорю. – То-то же! Джисон закатил глаза и отключился. – Ты жесток, детка. Хёнджин чмокнул Феликса в щеку и поставил чашки на стол. – На него иначе не работает. Джисон, конечно, любил загоняться и часами заниматься самобичеванием, но иногда его накрывала злость. Зачастую внутренняя агрессия была двигателем прогресса. После разговора Хан настолько взбесился, что быстро принял душ, прекусил, поменял постельное белье и даже принял решение провести генеральную уборку. В его квартире не было грязно, парень был довольно чистоплотным и опрятным, поэтому посуда всегда была вымыта, кровать застелена, а по полу раз в неделю катался робот-пылесос. Мировой сдвиг на белой мебели позволял не видеть пыль, но это не мешало ему периодически протирать все поверхности. Даже зеркала в квартире всегда были чистыми. Да, через шкаф и комод можно было попасть в Нарнию, но это было обусловлено тем, что Джисон порой тратил слишком много времени на подбор идеального образа при условии тотального неумения рассчитывать время на дорогу. Еще он ненавидел гладить, поэтому раз в две-три недели вываливал все из шкафа, гладил, развешивал, чтобы через пару дней одежда снова была где угодно, только не на вешалках. Хан приплясывал под музыку с тряпкой в руках и размышлял, как лучше пригласить Минхо к себе: что написать, как спросить, что придумать, чтобы не было неловко? Он точно не хотел просто поебаться, ему правда хотелось провести вечер вдвоем с тарелкой попкорна на коленях и комментариями к тупому фильму. Но после последних событий очередной намек на романтику немного напрягал. Наверное, и правда стоило все же поговорить, просто расставить все точки или запятые и понять, как сосуществовать дальше. Написать или позвонить? Блин, сложно. Ладно, если он откажется, мир не рухнет. Но Минхо согласился. Если честно, он даже как-то слишком обрадовался. – Я тогда приготовлю что-нибудь пока ты будешь ехать. Что на счёт лазаньи? – Пока ты будешь тушить мясо в вине, я успею умереть и воскреснуть. – Ты вообще слышал что-то про рецепты от Maggi? – Что ж, захвачу вино. – Не надо! — Хан немного запаниковал, только не снова напиваться рядом с Минхо. - Почему? – Немного не в концепт вечера и все такое. - А лазанья? — Ли выдохнул, — закажем пиццу, я принесу колу. Приготовишь лазанью на втором свидании. Буду через час. Нет, через 45 минут, если конкретнее. Джисон не успел договорить, собеседник отключился. Пожалуй да, пицца больше подходит под фильм. Свидание. Свидание? О боги, уже можно паниковать? На самом деле паники не было. Джисон завелся как игрушка, поэтому просто тревожно лежал и скролил сайт пиццерии. Сделав заказ, чтобы его привезли как раз к приезду старшего, он написал, что сам выйдет за напитками. К тому же магазин был на углу его дома. Они встретились в минимаркете, когда Минхо приложил свою карту к терминалу. Джисон хотел возмутиться, но увидел на лице Ли милую улыбку и не смог выдать ничего кроме скромного, но крайне жизнерадостного «приветик». Он так влюблён, кошмар. Джисон верил в любовь, но не верил в бабочек в животе, хотя легко ловил симпатию. Но рядом с Минхо он терялся. Ему было комфортно, но он стеснялся и становился таким маленьким. Минхо умилялся каждый раз, когда видел его таким. Хана хотелось заобнимать и зацеловать в щеки. Пожалуй, в своих желаниях они были схожи. – Хэй, я видел тут недалеко зоомагазин, зайдём? Хочу купить Суни вкусняшек. – Блин, хочу его увидеть, — Минхо часто присылал фото или видео своего сына, заставляя Джисона скулить в себя. – Так давай. – Прямо сейчас? – Я, конечно, проехал полгорода на такси, чтобы посмотреть у тебя фильм, но если ты очень хочешь. – Нет-нет. Пицца будет минут через 15, судя по приложению. Идем. Всю дорогу они обсуждали животных. Минхо рассказывал, как подобрал Суни. Переехав в новую квартиру, первое время он чувствовал себя одиноко. Стены давили, как бы он не старался разнообразить пространство. По этой причине молодой человек частенько прогуливался в одиночестве по району. Как-то он заметил бродячего кота у себя во дворе. Тот прятался в кустах, но очень внимательным взглядом рассматривал прохожих. Не мяукал, не просил еды, был себе на уме. Тогда Минхо стал оставлять ему вкусняшки, проходя мимо после работы. Аккуратно, с другого края кошачьего убежища, чтобы не вторгаться в личное пространство пушистого. Однажды он задержался и, возвращаясь привычным маршрутом, увидел, как рыжий сидит возле небольшой мисочки, которую Минхо для него поставил, и смотрит довольно требовательно. «Пойдем со мной?». И кот пошел. Так у Суни появился дом, любимый хозяин и неограниченное количество вкусняшек независимо от времени суток. Джисон растаял. Если у него и оставались какие-то сомнения или непонимания относительно характера старшего, после этой истории они растворились. Хан слушал и натурально попискивал внутри. Минхо тоже казался холодным и отстраненным. Человек, который не пускает в свой пузырь. Но стоит узнать его поближе, он становится самым ласковым. Иногда даже требовательным до ласк. Ну как тут не влюбиться? – Я вообще люблю животных. Котики, конечно, лучшие живые существа. Но еще я люблю маленьких грызунов. У меня была бесшерстная морская свинка. Правда родители узнали о ней слишком быстро и отдали. С хомяками была такая же ситуация. Хомяки — милашки. – Да, когда не в шляпах, — Хан промямлил и пожалел, что озвучил мысль в моменте, пока говорил. – Прости? – Ничего. Очень плохая шутка! – Ну объясни! — старший начал конючить, — я просто не расслышал. – Оно и к лучшему. Я рад, что ты не в курсе таких вещей, правда. – Ладно, если ты считаешь, что мне этого лучше не знать, так и быть. Минхо сдался слишком быстро. Ему нравилось дразнить Хана, но в тот момент младший даже немного покраснел. Что-то подсказывало Минхо, что дело тут не в нем, и шутка реально не очень. До дома они шли, разговаривая о домашних животных. Джисону нравились коты, но собак парень любил всем своим сердцем и душой. Он думал, что Минхо перестанет общаться с ним, если узнает, но тот просто молча взглянул и вздернул нос, говоря всем видом насколько Хан глуп. Очаровательный. У Джисона в квартире не было гостиной. Его комната была и спальней, и рабочим кабинетом. Иногда даже столовой, когда хотелось поесть в кровати. Он знал, что придется подметать крошки, но ему было все равно. Его квартира — его крепость, его пещера. И если ему придется спать на крошках и в груде одежды после долгого дня, значит так надо. Чтобы заполнить пространство и сделать комнату уютнее, он повесил над кроватью небольшой проектор, создав кинотеатр на соседней стене. Они сидели на кровати на комфортном расстоянии, жевали пиццу и смотрели сериал. Выбор фильма был ответственностью Джисона. Ему захотелось показать Минхо свой любимый мини-сериал. Они оба сошлись на том, что на хорошие триллеры стоит потратить время. Действительно качественных ужастиков без скримеров и тупого сюжета было крайне мало, поэтому Минхо был более, чем заинтересован, когда Хан рассказал, что его выбор пал на небольшой ангстовый триллер про психбольницу. А еще они сошлись на любви к гавайской пицце. – Так, окей, «они» пришли за главным героем, или он просто был шизофреником? — Минхо вытер руки и принял лежачее положение. – Хороший вопрос. Я смотрел сплитинг три раза, но так и не понял. Думаю, тут нет правильного ответа. Это как в «Начало»: ты сам можешь решить в какой реальности остался герой ДиКаприо. А ты что думаешь? – Ну, если рассуждать с занудной стороны, думаю, герой был просто болен. А вот если смотреть с точки зрения, — Минхо призадумался, — не знаю с какой. Короче, мне бы хотелось добавить сюда романтики, поэтому я буду верить, что главный герой знал нечто большее. – Ага, и попал в ад к своим кошмарам. А ты добряк. - Не надо было начинать разговаривать. – Минхо! — Джисон схватился за сердце и упал рядом разыгрывая сердечный приступ. Старший рассмеялся. – Ну слушай, когда на одной чаше весов твоя жизнь, а в его случае еще и спокойствие человечества, а на другой — несчастный поц, которого и так бы вылечили, я бы подумал сто раз. – Почему ты такой сухарь? А если положить эту ситуацию на нас?.. – Джисон, — старший резко стал очень серьезным, — отбросив все романтику, жертвенность и бла-бла-бла, ты понимаешь о ЧЕМ вообще говоришь? Я даже в мыслях не хочу представлять, чтобы кого-то из моих близких, даже чисто гипотетически, насиловали. Акстись. Повисла тишина. Джисон явно перегнул. Как с тем, какой вопрос задал, так и с тем как. А заговорил бы ты ради меня, если бы от твоего молчания зависела твоя жизнь? Господи, Хан Джисон, ты безнадежен. – Да, это было глупо, прости. – Ты мог бы просто спросить что я к тебе чувствую, — Минхо повернулся на бок, положил руку под голову и нежно погладил младшего по волосам. – Ну, — Джисон начал краснеть, ноги немели, мы правда будем говорить об этом, — ты правда хочешь поговорить об этом? – А ты? Я привык задавать вопросы, когда чего-то не понимаю. А последнее время я не понимаю, какие у нас отношения. Поэтому хочу поговорить. Но если ты не готов или не хочешь, я пойму. – Я хочу, — он закрыл лицо руками, выдохнул и тоже повернулся к Минхо лицом, — просто…немного волнуюсь или типа того? – Ладно, давай я начну, чтобы ты не умер раньше времени. Хани, во-первых, я бы хотел извиниться за то, что устроил на набережной. Я не жалею, ну может немного, что не дожал тебя, — он усмехнулся, чтобы Джисон понял, что это шутка, — но мне немного жаль, что я перебрал. Во всем. Мне очень комфортно с тобой. Весело, спокойно, мы на одной волне, это здорово. Я очень давно не чувствовал себя так свободно в отношениях с кем-то. Я имею в виду все межличностные отношения. – Да, я понял. — Хан знал, что Минхо использует слово отношения чаще вне романтического контекста. Но в сердце кольнуло. – Окей. В общем, мне хорошо с тобой в любом смысле и в любой обстановке. И, наверное, я бы заговорил ради тебя. Минхо замолчал и убрал руку от головы Джисона. Жар смущения прошелся по щекам, ушам, даже перешел на шею. Сердце билось как-то слишком быстро. Джисон тоже молчал. Он вообще не дышал. – Это не признание в любви. Просто ради такого, как ты, стоит рискнуть. Хану казалось, что он сейчас умрет. Неиронично, просто двинет коней в своей кровати рядом с Минхо. В реальности он просто заплакал. – О боже, малыш, прости, — Ли испугался, засуетился и прижал Джисона к себе, — Хани, прости, я слишком давлю? – Не извиняйся, я просто, — он шмыгнул носом, уткнувшись в грудь, — ты понравился мне, как только я увидел тебя. Я просто потерял дар речи, серьёзно, как люди могут быть такими красивыми, Минхо? Это просто несправедливо. А потом я узнал, что ты в отношениях 7 лет. Семь ебучих лет, я просто выпал. Не то, чтобы я уже настроил на тебя планов, нет, просто ты был такой… Нет, ты и сейчас такой… Да я даже слов подобрать не могу. Я несколько месяцев ныл Феликсу по тебе. Потом вроде забыл, — всхлип, — а тут твоя свадьба. Ты весь такой, аж ноги подкашиваются. А потом твой развод. И я как-то снова посмотрел на тебя в романтическом смысле. А потом оказалось, что ты не только красивый, но еще и смешной, добрый, заботливый, но вы ведь еще даже не развелись… Как я могу… А потом ты меня поцеловал… И… Короче блять. Минхо гладил его по голове и слушал молча. Это было самое красивое признание в чувствах в его жизни. Не то чтобы он слышал много. Просто никто никогда не говорил так чувственно, так по-настоящему. Он просто улыбался и ловил себя на мысли, что не хочется отпускать этого чудесного мальчика примерно никогда. – Сони, посмотри на меня, — он поднял голову младшего и взглянул в глаза. В них стояли слезы, сердце сжалось, потому что Минхо хотелось делать Джисона счастливым, а не расстраивать, — ты самый удивительный человек из всех, кого я встречал. Да, мы знакомы не 10 лет, но я говорю это честно, без какого-то подтекста. Я так чувствую. Ты очень красивый, милый, дурашливый и, — он немного призадумался, бегая глазами по лицу перед собой, — ты настоящий. Если тебе весело, ты смеешься, когда ты зол — ругаешься, когда тебе грустно, то ты плачешь. За все годы знакомства со своим бывшим мужем я не видел от него такого умения ощущать жизнь. – Прекрати, — он снова спрятался и шмыгнул носом. – Я могу делать это часами, но ради тебя, так и быть, помолчу. Они просто лежали в обнимку в тишине, которая прерывалась редким шмыганием Джисона, пока он совсем не успокоился. – После этого ты не вправе мне отказать, — Хан пробубнил куда-то в ребра, — давай встречаться? – Малыш, я не расслышал. – Все ты услышал! — Ли рассмеялся, когда младший слегка ударил его по бедру. – Как хорошо ты знаешь своего парня. Кстати, на заметку, бедра — мои эрогенка, а еще я люблю, когда меня шлепают. – Да господи, блять, боже, — он резко встал и вышел на кухню, чтобы не раскраснеться еще сильнее. Хотя куда еще больше? Пиздец. Минхо, хихикнув, поплелся за ним. Джисон думал, что наконец-то в жизни стало на одну проблемку меньше. Он влюбился. Это взаимно. Его парень невероятно красивый, добрый, чувственный, заботливый, не эмоциональный инвалид. Он мог бы перечислять его положительные качества до бесконечности, даже несмотря на сложность характера старшего. На работе пошли новые заказы, которые не только приносили прибыль, но и были интересными. Его взяли в компанию, которая владела небольшим брендом одежды собственного производства. Да, через Сынмина, который был одним из соучредителей по просьбе Чанбина с наводки Феликса. Но все же! Он честно прошел тестовое и получил место за навыки, а не за «пожалуйста». Теперь Хан не только с нуля делал фотосеты и карточки для новых модельных линеек и общался с крутой командой, но и получал действительно качественные и нетипичные вещи с большой скидкой. Это радовало, потому что будучи горе-модником с любовью к необычным вещам, но с ограниченным бюджетом, найти вещь по душе было действительно сложно. Да, Джисон думал, что все идеально примерно…три дня, пока его жизнь не превратилась в ад. Минхо начал регулярно закидывать его нюдсами, совсем недвусмысленно намекать и вести себя довольно развязно. Особенно, когда они оставались наедине. Хан устал дрочить. Казалось вот оно, протяни руки и оттрахай. Но он медлил, смущался, закрывался, пугался. – Ты девственник? – Что? Нет. Сегодня они ночевали у Минхо. Джисон нервничал, потому что не знал, чего ожидать. Стоило быть готовым ко всему, именно поэтому он целенаправленно не стал подготавливаться ни к чему. Просто закинул футболку, сменное белье и зубную щетку в рюкзак и поехал в неизвестность. – Ты меня не хочешь? Я тебя не привлекаю в сексуальном плане? — они сидели на небольшой кухне, пили чай с домашним печеньем, которое старший испек накануне, и почему-то с обсуждения дорамы перешли на тему их секса. Вернее его отсутствия. – Хочу. Что за вопросы? – Тогда в чем проблема? – Хо, — он тяжело вздохнул, было правда сложно, потому что Хан сам не понимал, почему тянет, ведь условия их отношений были вполне себе доверительные, — если честно, я сам не знаю. Мне нужно немного времени, ладно? Тебя это отталкивает? – Нет. Просто я не понимаю, как мне себя вести. Кажется, я довольно четко выражению свои желания. Но что-то все равно не так. Хочу понять что. – Дело не в том, как тебе себя вести. – А в чем? – Да говорю же, я не знаю. Тупую тишину прервал входящий звонок. В целом брать не стоило, но Хану нечего было скрывать от своего партнера, поэтому кто бы ни звонил, парень был готов. Так ему казалось, пока на экране не появился обнаженный Чонин, стоящий на коленях. Он растягивал себя небольшим силиконовым фаллосом и постанывал. Смазка крупными каплями стекала из его ануса к яйцам и капала на постель. И все это было отчетливо видно во весь экран телефона. – Детка, я сегодня в хорошем настроении, поможешь своему младшему? Ебаный пиздец. Джисону хотелось провалиться сквозь землю, сгореть от стыда, превратиться в пепел и развеяться из этой ситуации нахуй. Пока Джисон тупил, Минхо молчать был не намерен. Он взял телефон из рук и посмотрел на имя звонящего. – Чонин, боюсь, Хан Джисон, немного занят, сегодня он в роли младшенького. О господи, это реально полный пиздец. Чонин выругался и поднял телефон к лицу, которые выражало такое же удивление, как у Минхо. – Приветик. У тебя милое лицо, хотя и попка ничего. Я Минхо. – О, тот самый Минхо, — Ян сымитировал стон, слишком похожий на джисонов. Хан сжался по ощущением до размера молекулы, но так и не смог сказать ни слова, — вижу Джисон сейчас откинется от стыда. Прости за это, не знал, что он не один. В общем, надеюсь, он вспомнит, как дышать и сможет сам все объяснить. – А ты забавный. – Еще раз приношу свои извинения и отваливаю. Я тут, эм, немного занят. До свидания, Минхо. Они молчали где-то две вечности. Джисон согнулся пополам уткнувшись в колени и пытался перестать дрожать. Ему казалось, что он проебал все и навсегда. Минхо же с совершенно спокойным лицом смотрел на него, пока это занятие довольно быстро не наскучило. Тогда он встал, налил холодной воды, поставил стакан перед Ханом и продолжил ждать. Ему не было больно, обидно или грустно. Как будто прошлые отношения нарастили ему щит к изменам. Если подобное все же можно отнести к измене. Но Ли пока не знал. Наверное, прошлый Минхо разгромил бы всю квартиру даже не пытаясь услышать объяснений, но этот Минхо, который пообещал себе начать все сначала и перестать быть заносчивой сукой, просто стоял и ждал, пока его парень продышится и объяснится. Дальше он будет решать по ситуации. – На сколько мне пиздец по десятибалльной шкале? — Хан выпрямился и взглянул на старшего. – Ноль. Но объяснения бы не помешали, знаешь? – Это Чонин. Мы познакомились когда я учился на 4 курсе. И с тех пор мы вроде как друзья с привилегиями. Вернее были пока, — он осекся, — в общем, сейчас мы не спим. – Видимо, он забыл эту крохотную деталь. – В общем-то… Я забыл ему сказать об этом. Минхо мягко говоря был шокирован. Он просто не нашёл, что можно ответить на это. Окей, ему не изменяли. Но ситуация все еще странная. – Ну и кринж. – Блять, ну да, я забыл ему сказать, что у меня появился парень. Но это ничего не значит, честно! Я просто был занят другими делами и все такое. Прости. – Я не обижаюсь, нет повода извиняться, — Минхо немного помолчал, — кстати, у меня тоже есть игрушки. – Мииииин, — Джисон снова покраснел и поспешил спрятаться в коленях. Они замолчали на какое-то время. Вернее Джисон думал, а Минхо громко молчал. – Я боюсь облажаться, окей? — лицо старшего сначала пронзило непонимание, а затем такая ласка и нежность, что казалось тронь и умрешь от передоза сахара. И не важно, что это не так работает, — Я идеализировал наши отношения до максимума и теперь боюсь не соответствовать. – Глупость какая, — Минхо фыркнул и сел на корточки перед младшим, — я не обесцениваю твои чувства, просто мы могли бы поговорить. Давай для начала обсудим предпочтения. – Типа кинк-листа? – Да. Только начнём с базовых вещей, чтобы было проще ориентироваться. – Разве не проще находить такие места на практике? — они смотрели друг другу в глаза, Минхо поглаживал ладони Хана. – Малыш, даже когда я скажу, что моя эрогенка — шея, ты не с первого раза найдёшь наиболее чувствительные места. Так что элемент азарта все равно останется. Он улыбнулся, склонив голову набок на манер кота, который хотел понять, о чем говорит его хозяин. Джисон выпрямился и принял более расслабленную позу на стуле. Минхо расценил это как зелёный свет и встал, чтобы не сидеть в ногах. – Итак, как я уже сказал, мои слабые места — шея и бедра. Еще уши. Соски, как ни печально, нет. – Шея, ключицы, соски, — Минхо осматривал каждую часть тела, о которой говорил Джисон, — низ живота и талия. – Я люблю нежный секс, долгую растяжку, но при этом укусы и засосы, но на закрытых местах, — Джисон сглотнул. – Грубый секс, похвала, поцелуи, — Минхо стал медленно подходить, смотря темнеющим взглядом на сидящего. – Оральный секс. – Игрушки. Минхо сел на колени Хана, разведя свои ноги по разные стороны не прерывая зрительного контакта. – Оседлание. Он прошептал, после чего накрыл губы Хана своими, смешивая их дыхания. Джисон ответил не сомневаясь, напористо и голодно. Уложил руки на бедра. Минхо притянул его за шею и углубил поцелуй. Они целовались страстно, с характерными причмокиваниями и сбившимся дыханием. Хан отстранился первым, но Минхо наклонил голову немного меняя угол и снова затянул в поцелуй. Он попытался двинуть тазом навстречу сидящему, но Хан переместил руки на ягодицы и сжал, заводя, но лишая возможности двигаться. С губ старшего сорвал то ли протестующий вздох, то ли полустон, на что Джисон улыбнулся в поцелуй. А затем снова отстранился, наклоняя голову немного назад, и осмотрел сидящего на нем, покрасневшего Минхо. Тот закусил губу и уставился в ответ, а затем интуитивно перенес руку с задней части джисоновой шеи вперёд и немного надавил, придушивая. Джисон закатил глаза и откинулся дальше. – Так и знал, — Минхо облизнулся, — показать тебе мои игрушки? – Сначала покажи, где у тебя чистые полотенца. – А ты умеешь в атмосферу. Минхо хмыкнул. На самом деле эта фраза не сбила настрой, наоборот — он начал заводиться от предвкушения. Ему дали разрешение. Но Минхо — не Минхо, если не выебнется. – Я уже повесил в ванной чистое полотенце для тебя. – Ты спланировал это? — Хан нахмурился, словно вместо шоколадной конфеты ему дали сраный марципан. – Совру, если скажу, что совсем не готовился, — он улыбнулся, — но ничего такого я не сделал, успокойся. Полотенце розовое. Подожду тебя в спальне, окей? Минхо чмокнул Джисона, встал с его колен и поплелся в комнату. Демонстративно не скрывая привставший член, который было отлично видно через серые домашние штаны. Джисон зашел в ванную комнату и понял, что его трясёт. Хотелось бы, чтобы это была тряска возбуждения, но на самом деле его просто мандражило. Да что с тобой такое? Он никогда не испытывал страха перед сексом, не стыдился своего тела или навыков. Ему нравится секс. Но не первый. Именно поэтому он не любил спонтанный перепих абы с кем. Ему было интересно изучать чужое тело и предпочтения, но он почему-то жил по принципу «первый секс всегда не очень» и тратил слишком много усилий, чтобы доставить удовольствие партнеру, совершенно забивая на себя. Ему такое не нравилось не потому, что он делал приятно кому-то, нет, его главным кинком было видеть, что с ним хорошо. Просто Хану не нравилось думать в этот момент. Всегда хотелось, чтобы процесс тек естественно, легко. И вот тогда он неосознанно, но самозабвенно трахал или принимал так, чтобы оба в конце были без сил, но удовлетворенные на сто процентов. А вот режим «я сделаю для тебя все, но сам не кончу» парень ненавидел, но частенько впадал в него с новым партнером. Господь, как же сложно. Хотел расслабиться, в итоге загнался. Ну иди теперь скажи ему «Минхо, у нас отмена». Джисон принял душ и, все же собравшись с духом, вышел в одном полотенце на бедрах. В конце концов он доверял Минхо. Ему нравится Минхо. Он хотел Минхо. А перед смертью все равно не надышишься. – Привет, — старший сидел на кровати и залипал в телефон, но отвлекся и одарил вошедшего в комнату самой тёплой на свете улыбкой. – Привет. – Ты в порядке? – Да. Немного нервничаю, если честно, но думаю, что да, в норме. – Малыш, иди сюда, — Минхо придвинулся к краю кровати, сел на колени и раскрыл руки, призывая к объятиям, — если хочешь, можем просто посмотреть фильм или поваляться и поболтать? – Нет-нет, я хочу продолжить то, что мы начали. Правда. – Хорошо. Мужчина привстал на кровати, притянул к себе Хана и поцеловал. Нежно, почти невинно. Он был без ума от Джисона. Он долго строил в своей голове защитные механизмы и пытался свыкнуться с мыслью, что любовь не обязательно дурманит. Это не всегда дрожь во всем теле, стеснение и легкая неловкость, постоянные мысли и сны о человеке. Влюблённость не всегда спирает дыхание и пьянит рассудок. Не всегда вынуждает ходить с улыбкой, которую трудно снять с лица. Она может не вдохновлять, не одаривать желанием парить и не заставлять хотеть новой встречи через 5 минут после расставания. Минхо пытался поверить в это. А потом встретил Джисона. И понял, прочувствовал все прелести влюблённости, которая окрыляла, но выкручивала внутренности наизнанку одновременно. Хан Джисон сорвал все винты в его голове, разрушил все стены и сомнения, он действительно сводил с ума. Поэтому Ли Минхо хотел стараться ради него. Не быть холодным, вредным, требовательным, эгоцентричным, заносчивым — каким был с бывшим мужем. Он с каждым днем все быстрее учился быть нежным, потому что буквально таял и рассыпался рядом с младшим. Он почему-то просто знал, что ему помогут собраться и отстроить себя заново. Поэтому не боялся быть другим. Слабым. Ранимым. Чувственным. Открытым. Он знал, его не подомнут под себя. Чувствовал, что не обязательно больше нападать первым в попытке защититься. Можно подождать или попросить подождать себя, потому что Джисон не уйдёт, Джисон не поторопит. Минхо не любил ждать и всегда хотел быстрее получить желаемое, будь то новые кроссовки или оргазм. Но Джисона он был готов ждать хоть целую вечность. Хан чувствовал через поцелуй тепло и заботу, которые переполняли Минхо, и его начало отпускать. Он стал отвечать напористее, уложил старшего на кровать и навис, углубляя поцелуй. Одной рукой притянул мужчину за талию ближе к себе, а на второй уперся в кровать над головой. Его вело. Жестко. Но Хан не хотел торопиться. Как и Минхо. Они смаковали момент, растягивали удовольствие и топили друг друга в нежности. Потому что чувствовали, что это про них, что так правильно, что хочется спокойно, страстно, упоенно. Джисон прикусил нижнюю губу Минхо, чем вызвал томный вздох, а затем ощутил чужие ноги на своей талии. Ли хотел быть ближе, хотел слиться, раствориться, стать одним целым. Хан отпрянул от губ и стал целовать щеки, нос, особое внимание уделил родинке на крыле, спустился на линию челюсти. Свободную руку он перенес на бедро и поглаживал от колена и выше. Минхо повернул голову, открывая больше пространства для ласки и дотянулся до руки, на которую опирался младший. Стал целовать запястье, поднимаясь чуть выше, насколько позволяла поза. Прикрыл глаза и медленно погружался в пелену наслаждения. – Детка, приподнимись, — Джисон шепнул осевшим голосом и оставил лёгкий поцелуй на ушной раковине, пуская разряды по телу. Затем отодвинулся, чтобы снять футболку. Минхо перевел взгляд на подтянутое тело, потянулся к подкаченным рукам, провёл пальцами по мышцам, спустился к торсу. Он непроизвольно облизнул успевшие пересохнуть губы и залип. – Ты красивый, — Минхо не узнал своего голоса, каким глубоким и тихим он стал. – Ты еще красивее. Джисон снова спустился к губам, оттянул нижнюю, кусая, затем поцеловал, прошелся языком. Минхо одной рукой держался за предплечье младшего, а другой пытался стянуть ненужное полотенце. Он требовательно качнул бедрами и промычал в поцелуй. Мужчина любил долгие прелюдии, но терпение начало сдавать. Хан тоже был не железный. Не отрываясь от губ парень оттянул резинку домашних штанов и нырнул пальцами в нижнее белье, оглаживая полувставший орган. У Ли сбилось дыхание. Он откинул голову назад и начал промаргиваться. Не хотелось кончить за три секунды от перевозбуждения. Джисон переключился на шею, поставив самому себе вызов найти самое чувствительное место без подсказок. Он нежно прикусывал кожу, чтобы не оставить следов и прислушивался к дыханию. Это было похоже на «горячо-холодно», но стоило поцеловать старшего за ухом и лизнуть мочку, как тот задышал тяжелее, быстрее и сжал бедра вокруг талии сильнее. У Минхо кружилась голова. От того, как Джисон целовал, от того, как лениво водил по члену рукой, от того, как нависал над ним обнаженный и не менее заведенный. От того, как он пах, как ощущалась его кожа, как обжигали его губы. Одной рукой Минхо зарылся в мягких прядях, а другой хаотично водил по телу над собой, будто намеренно игнорируя вставший член Джисона, который то и дело упирался в него. Хотелось заныть, сменить позу и оседлать младшего. Но он терпеливо ждал и превращался в лужу. Тот вынул руку из боксеров и молча показал свои намерения избавиться от элемента одежды. Он оставил несколько маленьких поцелуев на сосках, помня, что Минхо не торкает от этого, прошелся губами по животу и переключился на открывшиеся ему бедра. Хан облизнулся и довольно сильно прикусил с внутренней стороны, тут же зализывая следы от зубов. Минхо вскрикнул, свел ноги, и жестко сжал волосы младшего на затылке. Это было больно, но разжигало огонь внутри только сильнее. – Прости. Мечтал сделать это, как только увидел тебя в узких джинсах. Ты знаешь, у меня есть один фетиш? И это твои бедра. – У тебя еще будет время их обкатать. Сегодня у меня другие планы. Минхо одной ногой оттолкнул Хана от себя и перевернулся. Привстал, развел руками ягодицы, открывая вид на зеленый искусственный камень, заманчиво поблескивающий в его заднице. – Пиздец! Ты весь вечер ходил с ней? – Честно? — он игриво улыбнулся и повилял бедрами. – А есть еще вариант? — Хан был все еще шокирован и пытался игнорировать дернувшийся член. – Я подготовился днем, но пробку вставил пока ты был в душе. Он развернулся и притянул младшего к себе, укладывая руки на плечи, переплетая их за спиной. – Нравится? – У меня кинк на игрушки, Минхо. – Я понял. – Пиздец. Ты просто…у меня нет слов. Джисон потянулся к старшему слишком резко. И они стукнулись зубами. Минхо дернул Джисона и повалил на себя, затем поменял их местами. – Моя очередь. Он прильнул к соскам, покусывая левый и прокручивая между пальцами правый, вызывая шипение где-то сверху. Джисон пытался сдерживаться, поэтому вцепился в простыню и откинул голову на подушки, тяжело выдыхая через зубы. Минхо спустился в ноги и уставился на младшего, который начал потихоньку рассыпаться под ним. Мужчина провел пальцами по торсу, оставляя еле заметные дорожки от ногтей. Секунду помедлил, а затем крепко сжал в руках тонкую, для мужской физиологии, талию. – Да, ты однозначно хорошо будешь смотреться на мне. Хан пискнул и прикусил губу. В голове побежали картинки, как хорошо бы Минхо чувствовался в нем. Он сжал бедра, но Минхо привлек внимание поцелуем в коленку. Хан расслабился, старший устроился между бедер и взял горячий член в руку, невесомо проводя пальцами по всей длине, чтобы не доставлять дискомфорт. – Поможешь мне немного? – Да, — Хан сглотнул и приподнял голову, разум был затуманен предвкушением и возбуждением, — головка и нижняя сторона. – Спасибо, — чмокнул головку и провел языком по всей длине, смачивая член, — я бы хотел, чтобы ты смотрел. Он договорил и вобрал орган в рот посасывая. Одной рукой окольцевал основание, а вторую перевел на сосок, снова сжимая. Джисон зажмурился, глубоко вздохнул и приподнял голову, сталкивая взгляды. Его пробило током. Минхо почти не моргая провел языком по уздечке и снова сконцентрировался на головке. Он не торопился. Наблюдал, как младший закусил губу, чтобы не стонать. Минхо умел делать глубокий минет, брать по самые гланды не давясь, но предпочитал оставлять поцелуи по всей длине, оттягивать крайнюю плоть, играться. Он перенес руку от соска к яичкам, одновременно беря глубже. Джисон больше не мог сдерживаться и простонал, закрывая рот руками, чем удивил старшего. Тот резко отпрянул, привстал, сложил руки на груди и свел брови. – Если ты будешь сдерживать себя, я уйду и не буду делать ничего. И не дам тебе никогда. Обидчивый котенок. – Прости, продолжай. Минхо улыбнулся и вернулся между разведенных бедер, снова беря в рот, выбивая громкий выдох. Сначала он просто двигался вниз-вверх, но довольно быстро набрал темп и вошел во вкус, не забывая про мошонку. Переложил руки на бедра и почувствовал, как мышцы Хана слегка подрагивают. Тот снова сдерживался. Минхо это не устроило, он шлепнул лежащего по бедру, остановился и расслабил рот, давая понять, что дальше двигаться Джисон должен сам. Он буквально предлагает трахнуть себя в рот. Пиздец. Хана накрыло окончательно. Он немного помедлил, но все же толкнулся на пробу. Минхо прикрыл глаза и глубоко вдохнул. Джисон снова двинул бедрами, Минхо насадился глубже, но продолжал ждать. Младший положил руку на затылок и слегка сжал волосы. Ли довольно промурлыкал, посылая вибрации по члену. Ладно, Хан сдался, откинул голову на подушки и стал постепенно наращивать темп, делая то, что от него хотели. Минхо подмахивал головой, окончательно расслабляясь. Он тек, член ныл и напоминал о себе, пробка давила на стенки изнутри. Он сжимался, желая о большем, пока Джисон трахал его в рот, но намерено не прикасался к себе. Джисон сбито дышал и постанывал. Оргазм приближался, он не хотел заканчивать так быстро, поэтому отстранил Минхо от себя и поднял для жадного мокрого поцелуя. Благодаря без слов. – Хочу тебя. – Бери. Голос осел, в уголках глаз стояли слезы от стимуляции, взгляд пьяный, желающий. Джисону не надо повторять дважды. – Перевернись. – Нет. Хочу видеть тебя. – Перевернись! – Я сказал - нет! Хуй с тобой. Они безмолвно соревновались, кто ведет. Хан резко спустился и теперь уже он сидел у Минхо между ног. Снова вернулся к расцеловыванию и покусываю бедер, показывая, что если Минхо не сделает, как его просят, Джисон не будет делать ничего. Как и сам Минхо делал раньше. Хан тоже умел доминировать. – Издеваешься? – Да. Я попросил перевернуться. – Я сказал, что хочу видеть твое лицо, пока ты будешь трахать меня. В чем проблема. – Детка, — он сменил тон и стал мягче вразрез раздражению старшего, — я понимаю, что тебе не терпится, но растяжку никто не отменял. Перевернись, пожалуйста. У меня тоже яйца сводит, как я хочу оттрахать тебя. Минхо цокнул и нехотя лег на живот. Он достал из-под подушки смазку и пачку презервативов и кинул ближе к Хану. Обиделся. Джисон усмехнулся. Наклонился и нежно провел руками по ягодицам, раздвигая и снова любуясь пробкой. Он оставил невесомый поцелуй на одной из ягодиц и надавил на торчащий край игрушки, немного прокручивая. Минхо задохнулся и инстинктивно прогнулся в пояснице, приподнимая таз. Джисон снова двинул пробку, вытаскивая наполовину и толкая обратно. По телу старшего побежали мурашки, ноги сводило, Хан заворожено смотрел, как раскрывается и смыкается вход. Он провел по краю языком. Минхо всхлипнул и подался навстречу. Джисон повторил это несколько раз перед тем, как вынуть игрушку и заменить ее своим языком. Минхо неожиданно громко простонал, от чего Хан потерялся, но быстро продолжил вылизывать, обильно смачивая вход слюной. То проникая внутрь, то концентрируясь на чувствительных краях. Минхо умирал и громко стонал, ерзал на постели и цеплялся за края подушки. – Пожалуйста, меня не хватит надолго. Он ныл, просил, почти плакал и терся о простынь членом, чтобы хоть немного уменьшить боль от возбуждения. Джисон смазал пальцы, разогревая лубрикант, после чего ввел сразу два, оглаживая стенки и растягивая быстро, но как можно аккуратнее. – Котенок, потерпи еще чуть-чуть. Я не хочу тебе навредить. Он поцеловал его за ухом и стал нежно гладить по спине свободной рукой. Третий палец вошел также легко, но Минхо продолжал хныкать и насаживать все сильнее. Джисон не был большим, а Минхо не страдал сайз-кинком. Но никто из них не любил боль, поэтому Хан сквозь звон в ушах из последних сил подготавливал старшего. – Малыш? Он придвинулся к лицу и поцеловал старшего в щеку. Минхо отозвался и перевернулся на спину сразу раздвигая ноги в приглашающем жесте. – Привет. Джисон залип. Перед ним лежало его главное сокровище, самый красивый человек на земле. Раскрасневшийся, лохматый, с покусанными губами. Он смотрел не только с желанием и огнем во взгляде, но и с любовью, это считывалось даже несмотря на то, что глаза остекленело блестели. Джисон готов был расплакаться. – Хан Джисон, УМОЛЯЮ, вставь уже свой гребный член в мою задницу или я откушу тебе его нахуй. – Прости-прости. Он рассмеялся в голос пока натягивал презерватив и обильно смазывал член лубрикантом. Его трясло. Хотелось кончить, но еще больше хотелось не разочаровать. Он закинул ноги Ли себе на талию, приставил головку и аккуратно, но легко вошел сразу наполовину. Минхо облегченно выдохнул, замер, прикрыв глаза. Им обоим нужна была минутка перевести дыхание. Минхо легонько ударил Хана по спине пяткой и наклонил для поцелуя, невербально говоря «давай». Джисон вошел на всю длину, посмотрел за реакцией и подал бедра назад, затем толкнулся вперед, постепенно ускоряясь. Минхо вцепился в его плечи, крепко держась. Постанывал в поцелуй и подмахивал бедрами, стараясь поймать общий темп. Хан чмокнул Ли в нос и прижался к его лбу, одной рукой он держался за изголовье кровати, а вторую опустил на член, надрачивая в темп толчкам. Он шептал какие-то глупые милости, пока Минхо сознанием был где-то не здесь, постанывая громче во время особенно глубоких толчков. – Джисон, я скоро. – Да...да, я тоже, котенок. Хан ускорился. Хватило нескольких фрикций, чтобы Минхо излился ему в руку с протяжным стоном. Джисон кончил глубоко внутри, с именем старшего, сорвавшимся с губ, аккуратно вышел и упал рядом. Все тело трясло, а разум заволокло пеленой. Последние силы он потратил на то, чтобы повернуться к Минхо и притянуть его в объятия, целуя влажный висок. Тот лежал неподвижно, глубоко дыша, периодически вздрагивая всем телом. Отдышавшись Джисон снял использованный презерватив, сходил за водой, накрыл старшего и пролез к нему под одеяло. Минхо лег к нему на грудь, перекинул ногу через бедро и обнял поперек живота. Хан перебирал его волосы. – Ты как? – Я весь липкий, вонючий и хочу в душ. Но сил ноль. Джисон рассмеялся. – Пожалуй. Давай еще чуть-чуть и пойдем. Я наберу тебе ванну. – Ладно. – Ладно. Они еще какое-то время молчали. Джисон понял, что счастлив в моменте. Он так долго хотел просто вот так лежать, обнимать кого-то, в кого влюблен и не думать ни о чем. Но несколько сомнений все же пробрались в голову, и он стал переживать, насколько Минхо было хорошо. Спросить он боялся. Казалось, это так избито. Да и не нужно сейчас. Поэтому он просто лежал и думал мысли. – Хватит думать. – А? — он сначала даже не понял о чем Минхо и к кому обращается. – Я могу слышать, как крутятся шестеренки в твоей голове, Джисони. Мне было очень хорошо с тобой. Не знаю, чему ты там боялся не соответствовать. – Уже можно говорить, что я люблю тебя? – Нет. Минхо пнул его в бок и отодвинул от себя, отбирая одеяло. – А кто лучше, я или Кай? – Господи. – Ай! За что?! Минхо столкнул Хана с кровати и смотрел снизу вверх, как тот потирает ушибленный зад. – В душ говорю пора, ты воняешь. – Тц. Пока Джисон набирал ванну, Минхо понял, что лучше секса у него не было. Не потому что, с бывшим было плохо, нет. Они перепробовали многое. А потому что это был первый раз, когда с настоящими сильными эмоциями, когда по любви. Его дико пугала эта мысль, потому что они были вместе совсем недолго. Хан был прав в том, что его прошлый брак даже не расторгнут официально. Минхо боялся того, как быстро он привязался, как сильно его тянуло к младшему, как хотелось быть рядом почти все время. Как хотелось целовать, обнимать, держать за руку. Как хотелось вместе делить быт, гулять допоздна, обсуждать все фильмы/дорамы/сериалы/аниме мира. Как хотелось вместе смеяться, вместе плакать, вместе ощущать. Это страшно, но это то, как он чувствует. Что хочется вот так с Джисоном (на)всегда. Но этого он ему, конечно же, не скажет. Чуть позже, когда будет уверен, что тот чувствует то же. Минхо тоже умел загоняться и слишком глубоко погружаться в рефлексию. Осень наступала на пятки. Как и депрессивный эпизод. Одна из самых противных проблем эндогенной депрессии заключается в том, что причины расстройства идут как бы изнутри. То есть внешние обстоятельства могут влиять на состояние, но не являются первопричиной. Если биполярщики, например, катаются на эмоциональных качелях независимо от времени года, то депрессивные люди (чаще всего на своде статистики) как по расписанию начинают впадать в спячку вместе с опадающими листьями. Конечно же симптомы любого расстройства сугубо индивидуальный вопрос, но Минхо был как раз из таких классических людей в депрессии. Когда по выражению лица и настроению не скажешь, что он принимает антидепрессанты, чтобы не выброситься в окно. Больше всего Минхо ненавидел серый, грязный, холодный ноябрь, когда на висках постоянной головной болью оседает небо. На календаре только расцветал октябрь, но он уже начал переживать и грузиться. И это сказывалось на их с Джисоном отношениях. С каждым днем Минхо понимал, что влюбляется все сильнее. Официально они встречаются только третий месяц, а ему уже хотелось сказать те самые три слова. Но больше, чем ноябрь и зиму, Ли ненавидел бросаться словами. Когда-то он мог хоть каждую секунду говорить «я люблю тебя» просто, чтобы манипулировать. Или по привычке. Но сейчас эта фраза имела вес и оседала на языке сомнениями, стоило только задуматься. Это пугало до кончиков пальцев на ногах. Выражалось дрожью во всем теле и сомнениями. Потому что еще рано, потому что Джисон не чувствует того же, потому что глупо, потому что неправда. Минхо много думал об истинности этого чувства, об искренности желания оголиться, подарить свои чувства. Переживал и загонялся. Он думал, что не умеет любить по-настоящему, что все его желания и чувства — симптомы страха снова остаться одиноким, побочки депрессии. Психиатр говорил ему не брать ответственность за чувства Джисона, но Минхо не мог. В особенно грустные вечера он боялся, что Хан однажды просто уйдет, потому что ему перестанет быть интересно с Минхо, комфортно в их отношениях. Ли часто задумывался, что в какой-то момент Джисон испугается его диагноза, когда тот станет проявлять себе сильнее, чем упаднические настроения, и бросит его. Никто не хочет возиться с нестабильными. Никто, кроме бывшего мужа. Бракоразводный процесс завис, потому что Кай все же притянул связи, чтобы отсрочить расторжение на больший срок. Минхо не понимал, зачем мужчина делал это, ведь сам он много раз говорил, что двигается дальше, что ему больше не хочется быть вместе, что он в других отношениях. Минхо не держал обид, ничего не требовал, не претендовал на «нажитое», потому что ничего общего у них словно и не было никогда. Он просто устал. Ему хотелось выдохнуть, а не ездить каждые выходные к адвокату. Но Кай не слушал, даже не пытался услышать — звонил, писал, назначал встречи, начал дарить подарки, от которых Минхо отказывался. Не без труда, потому что зарплата пока не позволяла купить новенькие ботинки Prada, но желание навсегда распрощаться и больше не видеть его лицо было сильнее. Они сидели у Минхо на кухне. Он гладил Суни и пытался не слушать поток несусветной чуши, которая лилась изо рта пока еще мужа. – Послушай, я правда не хочу на тебя давить. Но зачем тебе все это? – Что это? — Минхо старался не смотреть на мужчину, поэтому просто уставился в стену напротив и думал, не сделать ли ему перестановку в квартире. Кай мельтешил рядом, пытаясь поймать взгляд. – Все. Эта крошечная коробка, а не квартира, работа, которая не приносит денег, отдаление от семьи. Ты так устал, я же вижу. Ты хуже выглядишь: волосы давно не подкрашивал, синяки под глазами. Родной, мне кажется, ты похудел. Ты хорошо кушаешь? Давай начнем все сначала, пожалуйста? — он сел напротив и взял руки Минхо в свои, прогоняя кота, — Сходим на семейную терапию, разберем прошлое, начнем вместе строить новое будущее. В нашей большой квартире. Я нанял другую домработницу, она отменно готовит. Если не хочешь работать на отца — ладно, продолжай заниматься своим писательством. Моих средств хватит, чтобы ты вообще не работал. Так у тебя будет больше вдохновения. – Мне хватает вдохновения и сейчас. Я просто устал от тебя и постоянной тягомотины с документами. Дай мне развод, и все будут счастливы. – Мы не будем счастливы друг без друга. Я не смогу без тебя. – Сможешь. Я же смог вступить в новые отношения. Кай фыркнул. Его выражение лица выражало максимум отвращения. Он начинал раздражаться, и Минхо кожей ощущал, что ничем хорошим это не кончится. У него тоже иссякало терпение. – Да этот твой малой, что он может тебе дать? Он уже видел твои эпизоды? Знает, как помочь тебе, когда особенно хуево? Ты сам понимаешь, что никто не знает тебя лучше, чем я. Мы вместе больше 10 лет. Вы вместе сколько? Месяц, два? Он буквально никто. Ну поплачет, не страшно, зато ты будешь счастлив. Мы будем счастливы. – Я уже, Кай. Я счастлив с ним. И он дает мне больше, чем можешь дать ты. Тот рассмеялся. Он усилил хватку и сжал челюсть. Минхо знал мужчину перед собой слишком хорошо, поэтому понимал — тот начинает злиться и яростно ищет аргументы вместо того, чтобы просто сдаться. – Какая же чушь. Почему ты стал таким? Что ты сделал с моим маленьким Хо. – Я не маленький и не твой. Пожалуйста, просто дай мне уйти и жить спокойно. – Спокойно, — он фыркнул, — посмотрим, чем обернется твое спокойствие, когда ты будешь рыдать из-за очередного заеба, а твой сопляк просто уйдёт. Минхо встал и вырвался из цепкой хватки, стараясь оттолкнуть от себя мужчину. Он был выше, крепче и сильнее. Минхо не боялся его, но и комфорта от напора и пассивной агрессии не испытывал. Хотелось защититься, но он перестроился и больше не желал быть угодным, он хотел защитить свои границы словами. – Хватит! Ты можешь оскорблять меня, но не Джисона. Встреча окончена. Я все также настаиваю на разводе и мне все равно, что думаешь ты или мои родители по этому поводу. – Я сказал, что не уйду отсюда, пока ты не изменишь своего решения, — он прикрикнул. – Ты не сможешь переубедить меня. – Я люблю тебя, как ты не понимаешь этого! – Но я не люблю тебя. И никогда не любил, — Минхо пытается держаться, но злость закипает внутри, а голос сам повышается, — и ты это знаешь. И ты никогда меня не любил, ни когда клялся на свадьбе, ни тогда, когда трахался направо и нал.. Кай толкнул Минхо и больно прижал к стене, крепко вцепившись в его руки. Резким движением он задел стол, одна из кружек, подаренная Ханом, разбилась о кафель. – Не неси хуйни, Минхо. Ты не умеешь любить, и вот это ты тоже знаешь. – Ты ошибаешься. Я понял, что могу любить. Но не тебя. Кай вцепился Минхо в шею и опалил лицо горячим дыханием. – Заткнись. – Не хочешь слышать, что все же не смог подмять под себя? — он злобно улыбнулся, смотря разъяренным взглядом прямо в глаза, — не хочешь слышать, что я влюблен так, что аж коленки дрожат? Что не ты показал мне, что такое забота, нежность, поддержка, что такое сраные бабочки в животе, что не тебе мне хочется писать каждую секунду или звонить в любое время суток, чтобы просто услышать голос? Что мне нравится засыпать рядом с ним в этой коробке, просыпаться и смотреть, как он надувает щеки во сне? Что я обожаю, когда мы гуляем и просто молчим, держась за руки? Что я таю, когда он гладит меня по волосам и целует в родинку на носу? А знаешь еще что, я могу слушать его бесконечный поток сознания часами, потому что понимаю насколько уникально он мыслит. Не так, как ты. Жаль, ты не видел, какие потрясающие снимки нашей гребаной идеальной свадьбы он сделал. Не хочешь осознавать, что мне нравится его еда, а не ту, что приготовил повар? Что я не могу оторвать взгляд и забываю, как дышать, когда он стоит в одной футболке и делает тупой омлет. Ты бы не смог даже этого. Наверное, еще тебе не захочется знать, что мне с ним интересно каждую минуту, не важно, болтаем мы пока я в душе, а он чистит зубы, или обсуждаем создание вселенной. Ах да, как же я люблю его член, когда он трахает меня до потери сознания. Кай сдавил горло, и последние слова Минхо говорил почти шепотом, борясь за возможность просто дышать. – Ты грязная сука, которой надо показать где ее место. Показать и доказать, что в ее никчемной жизни никогда не будет никого лучше меня, — он потянулся к паху Минхо, автоматическим движением расстегивая ширинку, продолжая впечатывать того в стену и перекрывая доступ к кислороду. – Эй ты, отошел от него! Джисон вошел в кухню. Он выглядел предельно спокойно, но внутри у него бушевала ненависть и необузданная злость. Его выдавали руки, сжатые в кулаки и вздувшаяся на шее вена. – Опа, здравствуйте, Джисони. Что ж, я не делаю ничего плохого, лишь забираю то, что мое по праву. – Во-первых, я сказал, чтобы ты отошел от Минхо, — Хан приближался, готовый взорваться в любой момент, — во-вторых, для тупых: люди — не вещи, которые можно присвоить. Не все в этом мире можно купить. – Малыш, — он отошел, но Минхо так и остался пригвожденным к стене, — я его муж, юридически и фактически. Ты был на нашей свадьбе и слышал, как мы клялись друг другу в чувствах. Поэтому, будь добр, заткнись. А лучше вправь ему мозги и скажи, что он должен поехать домой. К своей семье. – Его семья — господин, госпожа Ли и кот Суни. Тебе там места нет. Поэтому, будь добр, выметайся отсюда, пока я не распустил руки. Они смотрелись очень комично. Высокий статный мужчина. Вылизанный и одетый с иголочки в дорогие брюки и накрахмаленную рубашку. Он расстегнул верхние пуговицы, открывая вид на широкую грудь и подвеску из белого золота в форме кота, которую подарил Минхо. Она совершенно не шла к образу. На запястье поблескивали часы, которые стоили больше, чем вся рабочая техника Хана. И обручальное кольцо, не успевшее даже перестать блестеть от того, как мало его носят. И Джисон, сильно ниже, в черных оверсайз худи и спортивных штанах с принтом брызг от краски. С взъерошенными волосами, которые он покрасил в синий. Минхо смотрел на них и хотел только одного — сказать, какой же Джисон красивый. – Напугал ежа голой жопой. Я не уеду отсюда, пока он не согласится забрать документы. Кай сел на свободный стул и продолжил смотреть на Минхо и Джисона осуждающим взглядом, попивая остывший кофе. Все, терпение лопнуло. Джисон сказал это скорее самому себе, после чего схватил Кая за волосы, ударил головой об стол, не сильно, но дезориентируя, после чего наклонился и свирепо прошептал: – Еще раз я увижу твое ебало рядом с Минхо вне зала суда, и ты всю оставшуюся жизнь будешь пытаться зашить свое разорванное очко и починить еблет. Мне похуй, какие и где у тебя связи, можешь пиздеть и делать все что угодно, но имей в виду — я тебя предупредил. Встретимся в суде, ублюдок. Он отпустил волосы, взял мужчину за ворот рубашки и вытолкал из квартиры, не забыв вышвырнуть следом дорогие туфли. Минхо осел на пол и снова уставился в одну точку. Хан вбежал в кухню через пару минут и сел рядом. Его трясло. – Это был первый акт насилия в моей жизни. Если ты после этого захочешь расстаться, я пойму. Минхо истерически рассмеялся, из глаз потекли слезы. Он был все еще в шоке, но его пугало другое. – Как много ты слышал? – Достаточно, чтобы захотеть убить человека. – Тогда, думаю, уйти захочешь ты. – Почему? — он искренне удивился и пересел так, чтобы видеть лицо Минхо. – Мы встречаемся всего три месяца, но я чувствую слишком сильно. – Ты вообще не понимаешь, как работают здоровые отношения, да? — он выдавил улыбку и поправил челку, которую падала старшему на глаза, — я не люблю разбрасываться словами, но.. – Не надо! — Минхо закрыл глаза, смаргивая слезы, и покачал головой, — не говори просто так. Джисон улыбнулся и придвинулся чуть ближе. – Так вот, я не люблю разбрасываться словами, но хочу сказать тебе, что тоже чувствую очень сильное чувство к тебе. Минхо открыл глаза и посмотрел прямо на Хана. – И тебя не пугает это? – А должно? Какая вообще разница, сколько времени мы вместе, если я так чувствую? Мне хорошо с тобой. Ты невероятно добрый человек. С тобой всегда интересно, с тобой круто болтать, смотреть аниме, есть, смеяться, плакать. Ты умеешь быть рядом, когда мне это нужно, — Минхо снова начал плакать, — я всю жизнь мечтал встретить кого-то, с кем смогу раскрыться и без тревоги говорить все, что у меня на уме, с кем смогу нелепо шутить и быть собой, кого буду обнимать по ночам, и кому расскажу, что в детстве каждый раз писался в штаны, когда шумел гром. – Ты писался от грозы? – Мама отвела меня к терапевту и оказалось, что я боялся громких звуков из-за отца. Он был шикарный мужик, но по синьке буянил. Когда грохотало, я так боялся, что это снова пьяный папа, что мочил трусишки. Сейчас так не делаю, не переживай. Но если меня сильно щекотать.. – Все-все, я понял. Минхо рассмеялся и заткнул Хана нежным поцелуем. Тот отстранившись вытер следы от слез на щеках. – Я это все к чему: не пытайся понять, как надо. Плыви по течению и просто чувствуй. Вот и весь секрет. Ты очень мне дорог, Ли Минхо. Плыть по течению. Звучит заманчиво. Но Минхо, неожиданно для себя, понял, что ему больше не хочется просто плыть, волочить свое существование и воспринимать происходящее, как должное. Или тревожиться почем зря независимо от ситуации. Ему хотелось жить. Дать себе разрешение не ждать постоянного подвоха, не нервничать 24/7 просто потому что. Ему хотелось искренне и всем своим организмом, сердцем и душой просто чувствовать. Радоваться бабьему лету и листопадам, гуляя с Джисоном за ручку. Восхищаться гиперактивностью Феликса, который рассказывал забавные истории из их повседневности с Хенджином. Грустить, сидя в пледе дома, когда за окном все серо и дождливо. Быть в смятении от нового дурацкого непрописанного тз на работе. Злиться, толкаясь в пробке в пятничный вечер. Или рассыпаться от чувств под Джисоном ночами. Минхо хотелось отпустить себя, снять с предохранителя и чувствовать чувства, какими бы они не были. У него есть работа, хобби, друзья, возлюбленный, любимый рыжий кот, много домашних растений. И пока что ему этого достаточно. Потому что строить разрушенный внутренний мир, сломанную душу и разбитое сердце нужно маленькими шажочками, кирпичик за кирпичиком. Раньше ему казалось, что он не сможет вывести и малейшего отклонения от нормы, что любой выход его настроения за пределы стабильного нуля подкосит и откатит обратно в истерию, манипуляции и вечную самозащиту. Но он понял, что справится. Справится, потому что не один. И почему бы не дать себе разрешение жить моментом, а не просто плыть по ебучему течению жизни. Он снова начал мечтать, потихоньку задумываться о чем-то большем, строить планы и ставить цели. Свои. Без мамы и папы, без Кая. Только свои. Кай все же дал развод. На всеобщее удивление он не стал судиться с Джисоном за побои (которых по сути не было), не стал требовать компенсации или чего-то еще. Он просто заткнулся, согласился на развод, забрал свое и пропал с радаров. Родители были опечалены и все еще не понимали сына, тая внутри надежду, что он одумается и ворвется в семейный бизнес. Но после долгого и сложного разговора на семейном ужине, когда Минхо впервые плакал на глазах у семьи, пока Хан гладил его ладонь под столом, оттаял даже отец. Он, конечно, не смирился до конца, что его сын выбрал другой путь, но хотя бы услышал. Ли старший долго ругался себе под нос и злился, когда Ли младший все же объяснил причину развода. Но после принялся успокаивать жену, которая долго и больно извинялась перед Минхо за то, что не была рядом, когда так нужна была ему. Что не смогла уберечь от душевной боли и травм, что была на стороне Кая, а не своего ребенка. Минхо не обижался, но все равно сказал, что прощает, что любит очень сильно и пообещал, что они с Ханом будут почаще приезжать по выходным. Обещал присылать фото Суни и рассказывать, как там идут дела с писательством. Все начало налаживаться. Черная полоса закончилась. Хотя Минхо и бесила эта установка, потому что мир не делится на черное и белое, но верить, что весь основной пиздец закончен, было приятно. Они снова сидели в том же баре. За годы он не изменился ни на миллиметр. Зато было четко видно, как выросли все они. Как физически, финансово, так и морально. Они все могли позволить себе ужин в хорошем ресторане, но всегда выбирали этот маленький бар, который хранил историю в своих обшарпанных стенах, поцарапанных столах и в фонящих колонках. – В общем, я бы хотел сказать миллион слов, но пошел этот Кай нахуй, никогда его не любил. За развод! Они подняли стаканы и радостно пригубили. – Я бы лучше выпил за прибавление в семье Бан, как бы иронично это не звучало, — Сынмин многозначительно улыбнулся и отставил стакан с пивом. Не то чтобы тема того, что девушка Криса беременна была табу, но большинство, особенно Джисон и Феликс, все еще тихо ахуевали, считая уходящие годы и осознавая, что да, они вот уже в этом возрасте. Чан не любил говорить об этом в общем кругу, потому что осознание иногда накрывало его паникой. Бан считал, что вполне готов создать новую ячейку общества, потому что они стали семьей неожиданно, но вполне осознанно, но, как говорится: к ребенку никогда невозможно быть готовым. Он подавился пивом и зыркнул на Сынмина, а потом немного смутился. – Он шутит, не скатывайся в экзистенцию. Ты будешь отличным папочкой. – Отличных папочек у нас тут и без того хватает. Теперь по очереди поперхнулись все остальные, кроме Чонина, бросившего фразу. Гейские шутки у них были в особом почете. Но Минхо каждый раз закатывал глаза и мило улыбался, видя, как Хан смущается и старается спрятать стыд в бокале. – Так и не нашел никого, малыш? Хенджин уставился томящимся взглядом на младшего в компании. Он был уже хорош, потому что за развод Минхо они сказали не один тост. – Неа. Отношения все еще лажа. Не в обиду вам, на вкус и цвет все хуи, и вагины для Криса, — он поклонился, смотря на старшего, — разные. Я решил расширять сексуальные горизонты, скажем так. – Как в таком маленьком теле помещается столько грязи? — Чанбин как всегда удивился и смахнул невидимую пылинку с плеча Сынмина. – Кстати об этом, — Хенджин прижал к себе Феликса, закусил губу и изучающе осмотрел Чонина, — мы ищем третьего, не хочешь присоединиться? Феликс выронил вилку и закашлялся. Это не было неправдой, просто он не ожидал такого прямого приглашения со стороны своего партнера. – Господи, прям перед моим салатом, — Минхо усмехнулся. Джисон поднимался из-за стола с вилкой Ликса в руке и ударился головой. Минхо улюлюкнул и поцеловал его в лоб, нежно улыбаясь. – Как я люблю тебя, за то, что ты самый нормальный, Хо. – Что? Ли опешил. Они так и не признавались друг другу напрямую, предпочитая говорить действиями, а не словами. Но чувство любви всегда было с ними. Слова всегда были на языке. Минхо все еще переживал и порой слишком много думал, поэтому молчал. А Джисон не хотел давить или отпугивать, поэтому каждый раз прикусывал язык. – Что? — он немного удивился, когда осознал произнесенное, все же он тоже был слегка пьян и потрясен общим вайбом, — Все еще не время? Прости. – Что? То есть..в смысле не время? — Минхо похлопал глазами, соображать было сложно и хотелось, чтобы фразу разжевали и положили прямо в мозг, как матери птицы подают пищу своим птенцам. – Хо, — Хан взял его за руку, — пока наши друзья беременеют, планируют тройничок и вылизывают друг другу рты, — он кивнул в стороны Сынмина, который слишком подозрительно опустил руку под стол пока целовал Бина, — я просто хочу сказать, что люблю тебя, ладно? Я даже не буду оправдываться. Мне поебать. Ли Минхо, я пиздец как сильно люблю тебя. От макушки до кончиков ног. Не Париж, конечно, но.. Минхо заткнул его поцелуем просто, потому что не мог больше слышать этот смущающий поток сознания. К тому же, он тоже любил, поэтому молчать дальше и ему не особо хотелось. Он смущенно отстранился и сделал глоток сидра. Хан засмеялся. – Я тОжЕ лЮблЮ тЕбя, ХАни, — Хан начал гримасничать и корчить рожи, хотя понимал, что даже если Минхо не ответит ему прямо сейчас, его чувства ничуть не меньше. – Если не заткнешься, я начну показывать силу своих чувств прямо тут. – Господи, боже, можно вы все поедете ебаться домой. Сынмин, вытащи руку из штанов Бина. Хенджин, отлипни от Чонина, Минхо...не знаю, отсядь от Джисона. Господи, детский сад. Чан все это время сидел и наблюдал. Он никогда не напивался, поэтому всегда оставался самым рассудительным (занудным). Но он любил каждого своего пиздюка, потому что был самым старшим, и не был гомофобом даже на атом, но сейчас ему все же хотелось сохранить ужин в желудке. – Хорошо, пап, — Сынмин поднял руки в капитуляционном жесте и отодвинулся от Бина, который непринужденно допивал свое пиво. Хенджин фыркнул, но вернулся на диванчик рядом с Феликсом, который все это время жевал чесночные гренки как ни в чем не бывало. Чонин загадочным потемневшим взглядом буравил стол и покусывал губы. Минхо еще раз чмокнул Хана и развернулся к столу. По сути никто из них никогда не трахался в присутствии других, чаще всего подобное было простой шуткой, чтобы смутить самых нежных или в качестве приправы к встрече. Но да, они все же расселись, но еще долго обсуждали простые бытовые вещи, грязно шутили, громко смеялись и радовались друг за друга, чувствуя, как взаимная любовь, трепет и уважение окутывают их небольшую компанию.~ღ~