От судьбы не убежишь

      За свои тридцать три года Леви уже совсем привык к блёклости собственной жизни. Не в плане, что у него не происходит ничего интересного или он не доволен тем, что имеет. Это не так. У него стабильная работа, которую он даже любит, своя квартира и машина, Ханджи с Эрвином, что не устают нарушать его личные границы. В целом, у Леви всё есть. Вот только его жизнь буквально бесцветная. Бескрайний монохром.       Это уже давно не беспокоит. Да, будучи ребёнком, это обижало, подростком — это было ещё одой причиной для ненависти к себе, а сейчас это воспринимается как досадный, но ничего не значащий факт. Леви знает, что небо голубое, а весенняя листва зелёная. Что радуга из семи цветов, а кот у Зое рыжий-рыжий. Ханджи считает своим долгом описывать ему всё, что знает и видит. И хоть Аккерман в этом никогда не признается, но он благодарен подруге за это маленькое одолжение. В некоторые особенно мрачные дни ему действительно не хватает цвета. Например, как сегодня.       Второе сентября радует теплом и пением птиц. Леви же лишь недовольно щурится, захлопывая за собой дверь машины. Первый рабочий день — это, конечно, хорошо, но только не тогда, когда у тебя лекция с первокурсниками. Эти дети ещё не знают его, его манеры преподавания, поэтому всегда ведут себя непозволительно шумно. Леви буквально ненавидит каждый год воспитывать какие-то нормы приличия в наглых мальчишках и вечно строящих глазки девчонках. Они всегда думают, что он шутит с ними и просто строит вид строгого преподавателя, но дело в том, что он действительно такой: мрачный, неприветливый и требовательный.       Телефон вибрирует в кармане, когда Аккерман поднимается по лестнице. Он как раз его достаёт, чтобы прочитать сообщение из группового чата преподавателей, как тело теряет равновесие, сбитое кем-то очень наглым. Да уж, отличное начало дня. Леви уже морально готов встретиться спиной с острыми краями ступеней и получить сотрясение, как его резко хватают за запястье и тянут на себя. Падение всё же наступает, но приземляется он вперёд и на чьё-то тело. Под ухом слышится сдавленный стон, а в нос ударяет запах цитрусов.       — Прости, чёрт, я так торопился, — юношеский голос торопливый и запыхавшийся, — ты цел? Прости, я…       — Отпусти меня, — хрипит Леви, приходя в себя.       — Ой, — держащие его руки исчезают со спины, и вдохнуть неожиданно становится проще.       Аккерман неловко упирается рукой в плечо парня, лежащего под ним. Приходится сначала сесть на его ногу, чтобы не завалиться спиной назад, и только потом подняться на ноги. Леви недовольно поджимает губы. Раздражение клокочет в груди, смешиваясь со смущением от произошедшей ситуации. Хорошо хоть телефон не разбил.       Парень подскакивает с пола следом. Леви на него не смотрит, лишь отряхивается и старается держать в узде бушующие эмоции.       — Ты не ушибся? — между тем озабоченно спрашивает виновник столкновения, — я не успел тебя заметить. Первый день, сам понимаешь, нервничаю, говорят ещё препод сущий зверь, а я даже тетрадь забыл дома, — он нервно хохотнул, — ты прости, я правда не хотел, могу угостить тебя кофе, если примешь это в качестве извинения.       У Леви начинает болеть голова от количества слов. И зачем ему, спрашивается, такое количество информации. Он наконец поднимает глаза на стоящего парня. Тот теребит край своей широкой футболки и смущённо улыбается, протягивая ему сумку, что Леви уронил. Смазливый, проскальзывает невольная мысль.       — Не нужно, — отрезает Аккерман, отвечая на последнее предложение, и забирает из рук парня свои вещи.       Он не собирается тратить на него своё время. Лекция должна начаться через несколько минут, а бешенный первокурсник точно не стоит внимания.       Леви спокойно делает шаг в сторону от него и уже собирается уйти, как его снова хватают за запястье. Аккерман мог бы легко вывернуться, но ему становится даже немного интересно, насколько этот идиот безбашенный.       — Ты тоже первокурсник? — спрашивает с любопытством.       Леви окидывает его нечитаемым взглядом, хотя сам в это время пользуется возможностью рассмотреть детали чужой внешности. Парень высокий, худой, но широкоплечий для своих дай бог восемнадцати, с длинными затянутыми в пучок волосами и серьгой в ухе. Его кожа темнее, чем у Леви, а глаза большие и тёмно-серые. Хотя, конечно, они должно быть или карие, или зелёные. И улыбается он смущённо, но широко. Аккерман фыркает и вырывает руку. Он уходит, даже не ответив. Возможно, он обижает этим парня, но беспокоится об этом нет смысла.       В аудитории шумно и душно. Студенты даже не замечают Леви, чем он и пользуется, моет доску и готовит себе место для работы. Ровно в восемь утра он встаёт перед преподавательским столом, сканируя взглядом студентов. Перевозбуждённые первым учебным днём они знакомятся, галдят и то и дело поглядывают на дверь. Аккерман мысленно хмыкает. Ему даже жаль этих детей — Петра точно не пожалела их, ставя его пару самой первой.       Проходит пять минут, а первокурсники так и не становятся спокойнее — Леви задержит их на это время на перерыве. В следующий раз будут знать, как себя вести. Кажется, парень на первом ряду начинает что-то понимать, потому что обеспокоенно шепчет своей подруге на ухо, поглядывая на Леви. Внезапно дверь в аудиторию со стуком открывается, там оказывается тот самый парень, что свалил Аккермана с ног. Леви на секунду кажется, что он видит зелёный отблеск серёжки у того в ухе, но быстро отметает эту мысль — просто показалось.       — Препода ещё нет? — спрашивает парень прямо у него запыхавшимся голосом, — ты тоже на архитектуре?!       Он выглядит взбудораженным от этого предположения.       — Имя и фамилия? — сухо спрашивает Леви, складывая руки на груди.       Ему даже смешно где-то в глубине души — его спутали со студентом? В аудитории становится тише — все явно заинтересованы тем, что разворачивается перед ними. Парень же несколько раз растеряно моргает и переступает с ноги на ногу.       — Эрен Йегер, — отвечает он, явно не понимая, что сейчас происходит.       — Так как сегодня первый день, я не стану выгонять тебя из аудитории, — спокойно говорит Аккерман, — в следующий раз, — он обводит взглядом притихших разом студентов, — за опоздание вы не будете допущены до занятия. За более, чем один неотработанный пропуск, на экзамене будет на балл снижена оценка. И только попробуйте мне сказать, что это не педагогично, поверьте, я могу задать вам такой вопрос по программе, что вы на него не ответите и всё равно получите ту оценку, которую я захочу. Автоматической оценки не предусмотрено. Поблажек не будет, даже если вы сын моей сестры, которой у меня, к слову, нет. — Леви смотрит на Йегера, который явно не знает, куда себя деть, — а ты остаёшься после пары — вымоешь доску и получишь дополнительное задание.       На лице Эрена мелькают эмоции: непонимание, осознание, смущение и злость. Парня легко читать — вероятно, он вообще не знает, что такое скрывать эмоции. Это кажется удивительно глупым и… подкупающим одновременно.       — Но я опоздал всего на пять минут! — возмущается Йегер.       — Два дополнительных задания, — говорит Леви, и лицо напротив прямо-таки раздувается от возмущения, — ещё что-то скажешь? — парень молчит, — отлично. Я не потерплю неуважения к себе или своему предмету. За нарушение тишины, как сегодня, я буду задерживать вас на перерыве. Хотите что-то спросить — поднимайте руку, выходить не советую, но, если приспичит, делайте это молча. Пустых разговоров не приветствую, отвечайте по существу. Зовут меня Леви Аккерман. Для вас — профессор Аккерман, — он выжидает несколько секунд, чтобы до всех точно дошёл смысл слов, а потом почему-то смотрит на светлую макушку первого ряда, — мне нужен староста, пусть оставит мне номер для связи. Йегер, тебя проводить до свободного места?       — Я староста, — буркает парень, но уверенно смотрит прямо в глаза.       Леви не показывает своего удивления и просто кивает. Эрен не похож на отличника и тем более старосту. Да он даже на прилежного ученика с натяжкой тянет. Волосы растрёпаны, эта чёртова серёжка в ухе с каким-то камнем, забытая дома тетрадь. Ах, да — ещё он назвал его «сущим зверем».       — Фамилия и номер группы, — просто говорит Леви, протягивая ему свой разблокированный телефон.       Йегер быстро вбивает нужную информацию, а потом молча уходит и занимает место на первом ряду рядом со светловолосым мальчишкой и хмурой девушкой. Леви больше не обращает на него внимания — спокойно начинает говорить, полностью завладевая немного напуганными первокурсниками. Аккерман прекрасно осознаёт, что вчерашние школьники едва понимают хотя бы половину из того, что он рассказывает. Теория пределов не кажется ему настолько уж сложной, но он даёт великовозрастным детям небольшую поблажку и рассказывает максимально медленно. Леви следит за временем и знает, что студенты делают то же самое, так что он намеренно задерживает их ровно на пять минут.       Он сидит за своим столом, читая сообщение от Ханджи, как буквально чувствует, что в его личное пространство кто-то вторгается. Леви поднимает голову и встречается взглядом с Йегером.       — Я всё, — говорит он и чуть склоняет голову, прядь волос падает на его лицо, — Вы говорили что-то про задание.       — Два, — поправляет Леви и достаёт из своей папки с заданиями первых два листа, не глядя даже на примеры, протягивает их парню, — какие-то ещё вопросы?       Эрен молчит несколько секунд и всё так же смотрит. Аккерману чудится, что его глаза отливают разными оттенками серого. Или не серого? Чушь. А каким ещё, спрашивается.       — А Вы мне свой номер дадите? — внезапно спрашивает Йегер.       — Больше ничего тебе не дать? — говорит Леви быстрее, чем успевает подумать.       Эрен довольно улыбается. Бессмертный мальчишка.       — А что можете предложить?       — Ещё два листа дополнительных заданий вне очереди, — хмыкает Леви, — устроит?       — Вполне, — кивает Йегер, — ещё два листа и Ваш телефон. Для связи. Я же староста.       Аккерман почему-то не хочет говорить ему, что ни у одного старосты нет его номера. Он сам-то просит просто на всякий случай — за десять лет работы он вряд ли звонил больше, чем троим студентам. Да и те уже давно выпустились. Все прекрасно знают, что лучше спрашивать всё интересующее на парах. С другой стороны, до Йегера никто и не решался опуститься до такой вольности.       Леви ничего не говорит и просто протягивает Эрену ещё два листа заданий, а потом сам ему звонит. Раздаются знакомые биты популярной песни Рианны. Йегер нервно выуживает из узких джинсов телефон и вырубает музыку. Его скулы приобретают более тёмный оттенок серого. Леви никак не комментирует выбор трека «Umbrella» и тем более не хочет вспоминать откуда он сам знает это название.       — Практика в субботу, сегодня вторник, — спокойно говорит Леви и кивает на задания в чужих руках, — проверю все. Можешь быть свободен.       Йегер торопливо прощается и напоследок зачем-то кидает взгляд на Аккермана с дверей. Леви снова мерещится что-то странное, и он с силой смеживает веки, чтобы увидеть цветные всплохи — только так он может видеть что-то кроме чёрного и оттенков серого.       До пятницы дни пролетают удивительно быстро. У Леви по три группы с каждого курса и шестнадцать пар за шесть дней. Он как раз заканчивает готовить практики к завтрашним первокурсникам, как раздаётся звонок в дверь. Аккерман с сожалением отставляет только что заваренный чай и идёт в коридор. Заглянув в глазок, с удивлением видит там расплывающееся лицо Ханджи.       — Я знаю, что ты там, — кричит она и начинает долбить кулаком в дверь, — открывай!       Леви закатывает глаза и отпирает замок. Через пару секунд Зое уже стоит в его квартире и возбуждённо сверкает глазами.       — У меня идея! — проникновенно говорит она, — и ты идёшь со мной.       — Нет, — Леви инстинктивно перегораживает ей путь.       На Ханджи простого кроя платье в широкую горизонтальную полоску. Длина доходит до колен, а руки выше локтя открыты. Если бы Леви интересовали женщины, то он бы неприменно зацепился взглядом за глубокое декольте.       — Ты даже не спросил куда, — обиженно восклицает Зое и упирает руки в боки.       — Мне и не нужно, — хмыкает Леви, — мой ответ тот же. И где Эрвин?       — Ждёт в машине, — отвечает Ханджи и легко проскальзывает мимо Аккермана.       Тот сжимает зубы, чтобы не зашипеть на подругу. Та проходит в его квартиру прямо в уличных туфлях.       — Он поддержал твой сумасшедший план? — вместо этого интересуется Леви и идёт за Зое, которая направляется… к его спальне?!       — Сказал, что это замечательная идея, — Ханджи открывает дверцы шкафа и критически осматривает содержимое, — ты носишь что-то кроме чёрного?       — Это проще, чем выбирать между тёмно-серым и тёмно-тёмно-серым, — ёрничает Аккерман, — хм, хотя когда-то у меня была светло-серая рубашка, но она не подходила к моим глазам. Ты так не считаешь?       — Это была голубая рубашка, которую я тебе, между прочим, и подарила, — замечает Зое.       — Ну вот видишь, во мне нет ничего голубого, — притворно сожалеюще вздыхает Леви.       — Только твоя ориентация, — припечатывает Ханджи, — но чёрный, конечно, больше подходит к твоему состоянию души.       — Именно, — Аккерман подходит ближе к ней, — и что ты хочешь здесь найти?       Зое достаёт из шкафа вешалку с чёрной шёлковой рубашкой и впечатывает её Леви в грудь.       — Это, — она быстро перебирает пальцами висящие вещи, а потом вытаскивает зауженные джинсы, — и это. Надевай.       — Пока ты не скажешь, что ты задумала — ни за что.       — Пока ты не пообещаешь, что пойдёшь, не скажу, — мотает головой Ханджи.       — Нет, — Леви насмешливо прищуривается, — не пытайся мной манипулировать.       Они играют в гляделки несколько долгих секунд. Зое пучит глаза, видимо стараясь передать этим какую-то угрозу, а потом сдаётся и фыркает.       — Мы едем в клуб, — наконец произносит она.       Аккерман смотрит на женщину, как на полную дуру. Или на сумасшедшую, на которую она с болезненной частотой походит. Это не имеет успеха.       — И ты думаешь, что я сейчас соглашусь? — с сомнением спрашивает Леви.       — Иначе я распечатаю фотки, где ты с подведёнными глазами и пирсингом везде, где можно было проколоть, сидишь на байке и куришь сигарету, и развешаю это по всему университету.       — Ты не посмеешь, — Аккерман даже делает шаг назад, впечатлённый этой угрозой.       Как у неё вообще оказались эти фотографии? Неужели Кушель всё-таки показала ей его фотоальбом?       — Проверим? — широко улыбается Ханджи.       У Леви возникает едва преодолимое желание стукнуть Зое по голове и обязательно испортить её укладку. Видимо это читается в его глазах, потому что подруга выглядит всё более довольной. Она чувствует свою победу. И это бесит.       — Завтра на работу, — делает слабую попытку в разумность Леви, на что получает лишь полный скептицизма взгляд, — ладно, дай мне пять минут.       — Вот так бы сразу, — восклицает Ханджи, — мне бы даже не пришлось переходить к угрозам.       — Я тебе это ещё припомню, — ворчит Аккерман, но подруга уже выходит из его комнаты, оставляя его в одиночестве.       В итоге ему оказалось нужно чуть больше, чем пять минут, но Ханджи и Эрвин терпеливо ожидают его в машине. Подруга даже благородно предоставляет ему переднее сиденье, с любопытством поглядывая на него, когда Леви садится в машину и пристёгивается.       — Я не понимаю, как ты на это согласился, — без приветствия говорит он Эрвину.       — Почему бы иногда и не отдохнуть, — пожимает плечами тот и поворачивает ключ зажигания.       — Просто мой муж меня любит, — заявляет Ханджи.       Аккерман поворачивается на неё и прищуривается.       — Ты похожа на зебру в этом платье.       И с удовлетворением от широко распахнутых обиженных глаз откидывается на удобное сиденье. Эрвин только посмеивается и выворачивает со двора.       В клубе шумно, душно и слишком много белых вспышек. Всё это резко давит на органы чувств и на несколько мгновений дизориентирует. Они пробираются к бару под предводительством Ханджи и заказывают по коктейлю с какими-то замысловатыми названиями. Леви этим, конечно же, не остаётся доволен, так что выпивает ещё два виски. После этого становится чуть легче — музыка больше не бьёт по ушам, а запах алкоголя вытесняет остальные.       — Танцевать! — кричит Ханджи, на что Аккерман лишь качает головой.       Подруга не выглядит расстроенной и тянет за руку Эрвина, утаскивая его в толпу. Она знает, что Леви нужно время. Он далеко не ханжа и затворник — в своё время не проходило и выходных без того, чтобы он не посетил тот или иной клуб.       Танцевать он не то чтобы умеет, но определённо любит. Это дарит ощущение свободы и лёгкости. Вот только ему нужно намного больше алкоголя, чем той же Ханджи и даже Эрвину, чтобы отпустить себя. Устойчивость к спиртным напиткам — это благословление и проклятье одновременно. Так что Леви заказывает два по пять шотов.       Он притоптывает в такт музыки, пока ждёт свой заказ, и лениво скользит по содрогающейся толпе. Оттенки серого смешиваются между собой, разбавляются кое-где чёрными пятнами и мерцают белыми пятнами прожекторов. Это создаёт атмосферу безликости. Аккерман ни за что не признается, но он даже благодарен Зое, что та вытащила его развеяться. Всё же начало учебного года можно как-то скрасить.       Леви смотрит на стопки перед собой, а потом хмыкает. Тонкая шальная улыбка против воли расползается на губах. Он делает глубокий вздох, мысленно подготавливаясь, а потом быстро вливает в себя подряд первые пять стопок. Тело покрывается мурашками, а в пищеводе жжёт, но Аккерман не даёт себе и минуты перерыва, просто недолго жмурится, а после выпивает оставшиеся пять шотов. Из горла вырывается смешок. Да уж, давно он так не делал. Лёгкое возбуждение прокатывается по коже. Мысли лениво текут в голове, а пальцы отбивают секунды по столешнице в бит.       Организму Леви требуется примерно десяток минут, чтобы поддаться влиянию алкоголя. Фокус зрения немного рассредотачивается, а в голове приятно тяжелеет. Тело будто само тянется в толпу, и бороться с этим ощущением нет никакого желания. Аккерман маневрирует между людей, оказываясь практически в центре, умело находя друзей, и вливается в музыку. Первые движения слегка неловкие, но это быстро проходит, и Леви с удовольствием ловит улыбку Ханджи.       Время летит незаметно, и ощущение пространства несколько теряется, так что Аккерман понимает, что пора сделать перерыв, когда ноги начинают ныть, а дыхание срывается на каждом вдохе, учитывая то, что выносливость у Леви довольно высокая.       Он доходит до бара, мысленно прикидывая, что хочет заказать, как его кто-то сбивает с ног и проливает на него выпивку. Леви взмахивает рукой, пытаясь удержать равновесие, но всё же валится назад. Падения не происходит — незнакомец подхватывает его за талию и дёргает на себя. Руки невольно цепляются за опору, нос утыкается в чужую ключицу в глубоком вырезе футболки, а по рецепторам бьёт запах цитрусов.       — Прости, чёрт, — слышит Леви сбивчивый голос и ловит флешбек, — ты в порядке?       Аккерман отстраняется и приподнимает голову, чтобы встретиться взглядом, кто бы мог подумать, с Эреном. Пьяный мозг делает на мгновение его глаза зелёными, но наваждение быстро проходит.       — П-профессор Аккерман? — тоже узнаёт его первокурсник, всё так же продолжая удерживать горячей ладонью за талию, — простите, я Вас не заметил, я… я прошу прощения, я просто торопился к друзьям, они тоже тут и…       — Хватит бубнить, — недовольно прерывает его Леви, — и отпусти уже меня.       — Ой, — так знакомо восклицает Йегер и убирает руки, смущённо отступая назад, — Ваша рубашка…       Аккерман уже и сам чувствует неприятную липкость на груди и брезгливо оттягивает ткань от тела. Не обращая внимания на парня, он разворачивается и наугад направляется в сторону выхода — кажется, там был туалет.       А ведь так всё хорошо начиналось. Этот же растреплет всем, что видел его в клубе. Не то чтобы это то, чего есть необходимость стесняться, но всё же не хочется посвящать всех своих студентов в личную жизнь.       Когда Леви заходит в уборную, то обнаруживает, что Эрен зачем-то тащится за ним с видом побитого щенка. На это можно только закатить глаза.       — Мне так стыдно, — говорит Йегер, едва за ним закрывается дверь, — я испортил Вашу одежду, я… я могу оплатить химчистку, если всё так плохо. Ещё раз прошу прощения. На Вас просто неудачно упал свет, а в этой чёрно-белой каше я ничего не увидел. Порой так ужасно не различать цветов. А Вы такой маленький, — он резко распахивает свои и так большие глаза, а потом начинает махать перед собой руками, — я не это хотел сказать! Вы не маленький, Вы, конечно, большой, в плане, старше меня, хотя и легко спутать с одногодкой. Я…       — Заткнись уже, а, — вздыхает Леви, теряясь в этом потоке слов, ему становится даже смешно от того, каким потерянным выглядит Эрен.       Он действительно думает, что Аккерман может обидеться на этот бред напившейся малолетки? В его жизни он слышал «комплименты» и похуже. А это звучит даже… мило? По крайней мере, не грубо и явно без злого умысла.       — Вы не злитесь на меня? — смущённо спрашивает Йегер.       — Нет, — фыркает Леви, а потом стягивает через голову с себя рубашку, потому что мыть её прямо на себе ему не хочется.       Он застирывает ткань, смывая с неё липкий алкоголь.       — У Вас… татуировка? — слышится хриплый голос.       Ах, да, Аккерман вспоминает, что не один. Будь он трезвый, так бы не подставился, но поделать уже нечего.       — А на что это по-твоему похоже? — Леви даже не оборачивает голову, — на переводную наклейку?       Он придирчиво рассматривает рубашку на наличие разводов, поэтому не замечает, что Йегер оказывается ближе к нему. И только вздрагивает, когда чужие пальцы касаются спины и ведут по контуру рисунка.       — Красивые крылья, — тихо говорит Эрен, — у Вас есть ещё татуировки?       Леви резко оборачивается и оказывается буквально нос к носу с Йегером. Хотя, точнее будет сказать нос к ключице, но это не столь важно. Он вскидывает голову. В голове всё так же стоит туман алкоголя, а на спине ощущается призрак лёгкого прикосновения.       — А ты хочешь проверить? — легко слетает с губ.       — А Вы позволите? — интересуется Эрен, чуть склоняя голову на бок.       Его глаза отливают странным цветом. Не серым. Но Леви не успевает до конца осознать эту мысль, как Йегер склоняется и оставляет буквально целомудренный поцелуй на его губах. Это обжигает. Сердце не останавливается, но явно нарушает свой привычный ход.       — Простите, я не хотел, — тут же испугано начинает Эрен, — то есть хотел, но Вы явно против и это не… не педагогично. Хотя, не Вы же меня поцеловали… Я…       — Господи, — взывает неверующий Леви, а потом хватает парня за ткань футболки и тянет на себя, лишь бы тот наконец заткнулся.       Он целует его уже по-настоящему. Они неловко толкаются носами, несколько раз бьются зубами, но всё же достаточно быстро приноравливаются друг к другу. Большие ладони Йегера ошпаривают голую кожу спины. Парень уверенно прижимает к себе, но не переступает границы допустимого — даже не опускает рук ниже.       В какой-то момент Леви понимает, что пора прекращать, потому что соскучившееся по ласкам тело легко отзывается на чужие касания. Он упирается ладонями в чужую грудь, и Эрен явно нехотя отстраняется с поплывшим взглядом. У них обоих сбито дыхание.       Аккерман натягивает на себя мокрую рубашку, а потом хмыкает, наблюдая за сменой эмоций на красивом лице.       — Не думай, что я завтра не проверю четыре листа заданий, — говорит он и тут же уходит из туалета.       Громкость музыки снова поражает слух, но Леви даже рад сейчас отвлечься. Что же он делает…       Ханджи и Эрвин находятся у бара. Они выглядят немного растерянными.       — Ты где был? — перекрикивая шум, спрашивает Зое.       — Какой-то идиот меня облил, — говорит половину правды Леви, — вы уже натанцевались?       — Тебя отвезти домой? — понимает его Эрвин.       Аккерман кивает. Смит выпил только один слабоалкогольный коктейль, что для него является каплей в море, так что Леви не беспокоится о том, как тот сядет за руль.       Всю дорогу Ханджи возбуждённо что-то щебечет, но это легко упускается расслабленным в относительной тишине слухом. Голова занята абсолютно другими мыслями, которые и так не совсем просто поймать. Леви понимает, что совершил ошибку, поведясь на импульс желания поцеловать Йегера. Это точно не спланированное решение и может вылиться в огромную тучу проблем. Если станет известно, что он, можно сказать, пытался соблазнить своего студента, за это его по головке не погладят.       Он прощается с друзьями и на автомате поднимается в свою квартиру. Леви задумчиво выпивает холодный чай, который он находит на кухне там же, где его оставил.       Перед ним выстраиваются не самые радужные перспективы. Ещё бы он, конечно, знал, как выглядит радуга, но Ханджи как-то употребила это выражение, и оно засело в голове. Аккерман понимает все риски, но, что самое странное, не жалеет. Не будь Эрен его студентом, Леви бы спокойно предложил ему поехать в свою квартиру и провести приятную для обоих ночь. Он не боится себе признаться, что парень кажется ему симпатичным. Молодой, горячий и явно жадный до ласк. А болтливый рот можно занять чем-то более интересным.       Леви тяжело вздыхает и моет кружку.       Засыпает он на удивление легко. Видимо, алкоголь играет свою роль, и успокаивает возбуждённый мыслями мозг. Утром Аккерман не чувствует никакого похмелья, а ситуация воспринимается уже намного проще. Ну, подумаешь, пообжимался со студентом в туалете клуба. Ничего страшного. Да и кто ему поверит, даже если Йегер что-то кому-то расскажет? Все студенты знают его как строгого и довольно мрачного преподавателя, так что только посмеются над фантазией Эрена — не больше.       Первые две практики проходят, как и все в течение многих лет: вызванные к доске студенты блеют какую-то чушь, сторонятся его и словно стараются сказать именно то, что Леви может от них ждать. Высшая математика явно кажется всем им как минимум проклятьем. Ну ничего, любить предмет не обязательно, чтобы его понимать.       Группа Йегера стоит последней в этот субботний день, и Леви не хочет себе в этом признаваться, но несколько нервничает. Студенты занимают парты, Эрен прошмыгивает в кабинет, прячась за своими, как кажется, друзьями. Аккерман только хмыкает на такое детское поведение. Но ничего не указывает на то, что кто-то может знать больше необходимого. Это развязывает нервное напряжение в животе Леви, и он даже испытывает нечто сродне уважения к парню за то, что тот промолчал.       Третья группа явно нравится Аккерману больше. Тут есть, конечно, и идиоты, как, например, Спрингер или Браус, что не могут связать слова друг с другом, но их с успехом компенсируют Аккерман — Леви хочет верить, что они всё же однофамильцы, а не дальние родственники, — Кирштайн и Арлерт. Последний только кажется наивным одуванчиком, а примеры решает совершенно без помощи. С каким-то садистическим удовольствием в конце пары Леви вызывает к доске Йегера. Тот смешно вздрагивает, но уверенно выходит перед всей аудиторией, единственное — даже не кидает мимолётного взгляда в сторону Аккермана.       — Чему равен предел единицы плюс арктангенс икс, делённого на два, всё это в степени единица, делённая на семь икс, при икс стремящемуся к нулю? — зачитывает пример Леви и с удовольствием откидывается на стуле.       Это тема следующей лекции, и ему банально интересно, как парень сможет выкрутиться из этой ситуации. Пример можно решить, если заглянуть чуть дальше в методичку, но, к сожалению, этого практически никто никогда не делает.       Аккерман благосклонно даёт Йегеру время, чтобы подумать. Эрен мнётся около доски, повернувшись спиной к Леви, и когда тот уже хочет помочь студенту, всё же нельзя судить его за то, чего он не знает, как парень начинает торопливо писать на доске.       — Я всё, — говорит он через несколько минут.       Леви удивлён. Ответ правильный, как и решение. Ещё плюс один в рейтинг Эрена.       — И с помощью чего ты добился этого результата?       — Второй замечательный предел, — отвечает Йегер, оборачиваясь в профиль, — экспонента в степени, на которую мы домножили. Рассказать?       — Нет, это нам ещё предстоит пройти, — чуть улыбается Леви, а затем обводит взглядом притихших студентов, — только что ваш одногруппник заработал себе дополнительный балл на экзамене. За решения заданий особой сложности у вас есть шанс его получить. Молодец, Йегер. Все свободны, занятие окончено.       Студенты начинают торопливо собираться, Леви убирает бумаги в сумку. И ждёт. Он не собирается упоминать встречу в клубе, но Йегер должен ему сорок заданий.       Эрен останавливается около его стола, когда все уже уходят. Он выгоняет друзей, говоря, что скоро их догонит, а потом молча остаётся с правого бока от Леви.       — Профессор Аккерман, — наконец подаёт он голос, когда тишина затягивается, — Вы вчера сказали, что мне не избежать проверки.       — Решил? — Леви поднимает голову, а потом из его лёгких буквально выбивает весь воздух.       Не сиди он сейчас на стуле, ноги бы точно подкосились под весом тела. Такое не мерещится — не столь чётко и ярко. У Йегера горят глаза. Зелёный — словно из неоткуда приходит знание. Выразительные, прозрачные, как вода, и удивительно насыщенные.       — Профессор Аккерман? — обеспокоенно зовёт его Эрен, — с Вами всё хорошо?       Он неуверенно склоняется, и теперь его лицо прямо напротив Леви. И глаза. Они выделяются на фоне всеобщей серости. Сердце стучит в груди так быстро и сильно, что, кажется, сейчас пробьёт корсет рёбер и вырвется наружу.       — Я в порядке, — выдавливает из себя Леви, осоловело моргая, а потом мысленно берёт себя в руки, — дай посмотрю.       Йегер явно смущённо отстраняется и протягивает ему тонкую тетрадь. Аккерман берёт её как спасительный круг, дрожащими пальцами раскрывает и скользит взглядом по чётко выведенным цифрам. Они даруют ему некоторое успокоение — они логичны и понятны. С каждым примером становится легче проверять. Леви находит три ошибки на сорок примеров, но они не критичны. Эрен всё это время стоит рядом, его цитрусовый одеколон витает в воздухе, и от него никуда не избавиться.       — Ты отработал, — глухо говорит Леви и всё же снова поднимает глаза на Йегера.       Зелень. Цвет. Соулмейт. От этого кружится голова.       — Спасибо, — зачем-то говорит Эрен и запускает пятерню в волосы.       Только сейчас Аккерман замечает, что он не стянул их на затылке, и тёмные пряди обрамляют лицо. Он цепляется взглядом за серёжку в ухе парня. Тоже зелёная.       — Что-то ещё? — спрашивает Леви.       — Я хотел спросить, — Йегер улыбается, — точнее, предложить. В общем, — он на секунду запинается, а потом жмурится и выпаливает: — не хотите сходить со мной на свидание?       Это шутка? Издевательство? Аккерман внимательно смотрит на парня и понимает, что ни то, ни другое. Тот абсолютно серьёзен. И нервничает, как школьница перед понравившимся парнем. Это как-то тепло отзывается в груди. Но Леви всё же остаётся взрослым и разумным человеком.       — Нет, — спокойно говорит он.       — Нет? — разочарованно ахает Эрен.       — Нет, — приходится повторить, — вчерашний поцелуй ничего не значит. Мы были пьяны и оба хотели этого. Ничего большего.       — Но Вы всё же хотели? — ухватывается за совершенно не ту мысль Йегер, и в его лице читается надежда.       Чем думает этот ребёнок? Уж точно не головой.       — Что ты хочешь услышать? — сдерживая раздражение, цедит Аккерман, — что я жалею о произошедшем? Что это было просто стечением обстоятельств и досадной ошибкой? Ты мой студент, Йегер, а я твой преподаватель. Будет лучше, если никто не узнает об этом недоразумении, а ты всё забудешь, как пьяный бред.       Эрен молчит несколько долгих секунд. Леви невольно засматривается на цвет его глаз, игнорируя трепет и восхищение от того, что он может это видеть. Это неправильно. Его соулмейтом не может быть дурной мальчишка, что ещё вчера выпустился из школы.       — А если… если я не хочу забывать? — упрямо спрашивает Йегер.       — Вот что ты обо мне знаешь? — со вздохом интересуется Аккерман.       Ему хочется подняться на ноги, чтобы хоть немного сравнять разницу в расстоянии между ними и не чувствовать себя загнанным в ловушку этим парнем, что буквально нависает над ним. Это нервирует, но не пугает.       — Вас зовут Леви Аккерман, Вам тридцать три года, знак зодиака козерог, десять лет работаете преподавателем высшмата и шесть — архитектуры. Строгий, справедливый, а ещё гей.       Леви пробирает на смех, и он даже не может его сдержать, так что тихо смеётся. Давно его так открыто никто не клеил. Это греет самолюбие, а ещё на несколько секунд возвращает в моменты молодости, когда он спокойно сам цеплял тех, кто ему нравился.       — А ты подготовился, — хмыкает Аккерман, понимая, что за ним наблюдают, — хорошо, почти всё можно найти в Интернете, но с чего ты взял, что я гей?       — На правом запястье у Вас знак двойного марса, — поясняет Эрен, — я заметил, когда Вы одевались.       Леви вспоминает, что не надевал вчера часы, а, значит, его небольшая татуировка, набитая во времена бунта и желания доказать всем, что он сам в праве выбирать, была легко заметна. А Йегер внимательный.       — Допустим, — кивает Аккерман, — но мой ответ всё тот же: я не пойду с тобой на свидание.       — Но…       — Всё, Йегер, не желаю видеть тебя раньше, чем на лекции во вторник, — твёрдо припечатывает Леви.       Эрен возмущённо хмурится, но потом всё же прощается и покидает аудиторию. Едва за ним закрывается дверь, как всё тело разом расслабляется, и Аккерман устало упирается локтями в стол и роняет лицо в ладони. Он чувствует себя потерянным. За тридцать три года нет шанса, чтобы не смириться с тем, что твоего соулмейта просто не существует или тебе просто не везёт его встретить. Смирение приходит, и жить становится легче. Так что внезапное осознание, что мир медленно начинает обретать краски, просто выбивает почву из-под ног. Тем более, что Леви не эгоистичный идиот — он не собирается портить парню жизнь тем, что объявит своё право на него. Йегер молодой, красивый и точно не дурак — у него вся жизнь впереди. Карьера, семья, может быть даже детишки, но никак не разменявший четвёртый десяток мужчина. А соулмейта довольно легко потерять или не заметить. Первого сентября встречается с сотню незнакомых людей, и каждый из них может быть второй половинкой. Пусть уж лучше думает, что ему не повезло разминуться со своим соулмейтом.       Леви кивает собственным мыслям, а потом резко поднимается на ноги и собирается домой.       Во вторник Йегера не оказывается на лекции. Аккерман ставит ему «Н» и старается игнорировать какое-то иррациональное чувство разочарования. Может быть, дело в том, что почти три дня он так и не видит никаких цветов, кроме привычных чёрно-белых и серых, а так и хочется ещё раз зацепиться взглядом за зелёный блик серёжки или отблеск глаз.       — Где ваш староста? — спрашивает Леви, обращаясь ко всем и в частности к блондину на первом ряду.       — Сказал, что его вызвали в деканат, — отвечает Арлерт.       Аккерман кивает и начинает вести лекцию.       До субботы он живёт вполне себе спокойно, и даже мысли о парне по имени Эрен уходят куда-то на задворки памяти. Леви как раз собирается сходить до кабинета преподавателей его кафедры, чтобы заварить себе чай, но его планам не суждено сбыться. Он резко толкает дверь. Чувствуется отдача в ладонь, а потом слышится матерное восклицание и глухой удар тела о пол.       Буквально под ногами сидит Йегер и держится за лоб.       — Теперь Ваша очередь меня сбивать? — болезненным голосом спрашивает Эрен и смотрит на Леви.       Зелень его глаз пускает мурашки по телу, а бегущая по впалой щеке слеза вызывает всплеск адреналина. Аккерман тут же садится перед парнем на корточки и мягко обхватывает его запястье, чтобы отвести руку ото лба. Кожа содрана широким росчерком, быстро набухает воспаление, а кровь собирается густыми каплями и вот уже скатывается вниз, пересекая бровь. А ещё она красная. Алая. Пробирающе яркая.       — В голове не звенит? Тошнит? — сосредоточенно спрашивает Леви, заглядывая в поблёскивающие непролитыми слезами глаза.       — Всё в норме, — с кривой улыбкой говорит Йегер, а потом пытается подняться.       Аккерман ему тут же помогает, плавно вздёргивая на ноги, крепко удерживая за руку. Он чувствует, как быстро бьётся чужой пульс. Леви сдаётся давящей в груди вине и коротко вздыхает.       — Пойдём, надо обработать, — говорит он.       — Да я сам дойду до медсестры, — начинает было Эрен, как Аккерман недовольно цыкает и невольно сжимает чужие пальцы, что обрывает всё возмущение парня.       Леви достаёт носовой платок из кармана брюк и под внимательным взглядом вытирает бегущую по скуле кровь. Они непозволительно близко. Как в тот раз в клубе. Стоят напротив друг друга, дышат одним наполненным цитрусами воздухом.       — Медблок не работает по субботам, — тихо говорит Аккерман, — так что иди за мной.       Он отдаёт платок парню, чтобы тот его прижал к ране, а сам направляется в сторону преподавательской. У них там хранится аптечка со всем необходимым.       Леви усаживает Йегера на небольшой диван, а сам быстро достаёт перекись, бинты и пластыри. Его движения чёткие и уверенные. Рана у Эрена едва ли серьёзная, но оставить её без внимания точно нельзя. Не сидеть же ему на паре в крови. Тем более, Аккерман хочет как-то загладить свою вину.       — Посмотри на меня, — зачем-то говорит он, хотя в этом и нет особой необходимости.       Йегер поднимает свои невозможные глаза, на секунду останавливая этим сердце, а потом опасливо косится на мокрый бинт в руках Леви.       — Может… не надо? — с какой-то надеждой говорит он.       — Не говори мне, что боишься перекиси, — фыркает Аккерман, а потом его брови невольно взлетают вверх, — серьёзно?       Эрен ничего не произносит, но обиженно-виновато смотрит на Леви. Выглядит он точно как побитый щенок. Он напряжён, хотя и старается этого не показывать. Такой здоровый парень и боится простой медицинской обработки? Это ли не глупо.       — Больно не будет, — вместо этого успокаивающе говорит Леви, а потом аккуратно подцепляет пальцами подбородок Йегера, — я осторожно.       Кажется, парень ему верит, потому что чуть кивает и задерживает дыхание. Аккерман сдерживает смешок умиления и быстро промывает ранку. Бинт окрашивается красным, и становится понятно, что кроме верхних слоёв кожи ничего не задето. Жить точно будет, хотя шишка скорее всего всё же появится.       — Всё, студент, — говорит Леви, приклеивая антибактериальный пластырь, — готово.       — Спасибо, — смущённо отвечает Эрен, а потом хватает за запястье, — профессор Аккерман?       — Что ещё? — удивляется тот.       — Может…       — Нет, — отрезает Леви, даже не дослушивая, — никаких свиданий.       А потом Йегер начинает смеяться. Искренне так, заливисто. И звук этот кажется очень приятным. Леви старается не пялиться слишком откровенно, но не может и отвести взгляда. Что этот придурок себе выдумал? Он повторяет свой вопрос вслух, но немного меняет формулировку.       — Заметьте, Вы сами подумали про свидание, — зелёные глаза сверкают озорством, — я хотел предложить всего лишь вернуться друг за другом, а не вместе. Не думаю, что Вам хочется, чтобы все знали, что Вы бьёте своих студентов.       — Я тебя не бил, — возмущается Леви.       — Обстоятельства не так важны, как сам факт, — пожимает плечами Йегер, — но мне приятно знать, что Вы размышляете над свиданием со мной.       Аккерман хмыкает, но ничего не говорит, потому что он и правда не может отрицать слова Эрена. А ещё ему смешно от ребячества парня. Он пытается спровоцировать, как-то вывести на разговор, задеть. Наверное, будь он чуть-чуть старше или сам Леви немного младше, у них и могло что-нибудь получиться.       — Я думаю, тебе лучше беспокоиться о пропуске лекции во вторник, — снисходительно говорит Леви, плавно переводя тему.       — Кстати, об этом, — Йегер выходит из помещения вслед за Аккерманом, — мне нужна Ваша помощь.       — Натурой пропуски не закрываю, — хмыкает Леви.       — Вы что, флиртуете со мной, профессор? — весело интересуется Эрен и обгоняет, начиная идти спиной, — я же могу подумать, что Вы серьёзно.       — Думать — не твоё, Йегер, — Аккерман разворачивает парня в правильном направлении и подталкивает в спину, невольно проводя рукой до поясницы, — моё отношение к тебе никак не изменилось.       — Жаль, конечно, но у меня к Вам другое дело, — Эрен останавливается, и у Леви нет другого варианта, как затормозить следом, — мне нужен проектный руководитель.       — Разве на первом курсе не рано? — удивляется Аккерман.       — Я ещё в школе готовил проект по основным чертам архитектурных стилей, — начинает пояснять Йегер, и в его голосе слышится явная взволнованность темой, — я нарисовал фасады зданий: барокко, модерн, готика, классицизм, русский стиль и египетский стиль. Я вышел в финал конкурса, хоть и не победил, и профессор Зое меня оттуда запомнила. Мы встретились во вторник абсолютно случайно, и она меня к себе затащила. Простите, это как раз была Ваша лекция.       — Пропуск я тебе не прощу, но я знаю, что этой женщине невозможно противостоять, — Леви задумчиво прищуривается, смотря на Эрена, — и что с проектом? Что же она тебя к себе не забрала — история архитектуры её профиль.       — Профессор Зое посоветовала мне попросить Вас, — Йегер стреляет взглядом из-под длинных ресниц, и Аккерман понимает, что не сможет отказать, что бы парень не сказал дальше, — и доработать, возможно, что-то убрать, что-то улучшить и создать модель.       Леви незаметно прикусывает губу. Вообще, он никогда не берёт для проектных работ студентов младше четвёртого курса, за редким исключением может снизойти до третьего и в большей степени работает с магистрантами. Но Эрен… с самого начала не является обычным студентом. Тем более, что Ханджи, хоть и заполошная, к работе относится серьёзно и никогда не обратит внимание на то, что не посчитает достойным. И уж точно не посоветует его в качестве руководителя.       — Я подумаю, — не совсем соглашается Аккерман, — а теперь марш в аудиторию.       После этого разговора Леви старается как можно меньше контактировать с Йегером, хотя это получается у него не то чтобы успешно. Эрен стабильно раз в две недели пропускает лекцию, а потом получает дополнительное задание, что раз от раза становится всё больше и сложнее. И так же стабильно остаётся после практики наедине с Аккерманом в аудитории, чтобы выслушать замечания или задать интересующие его вопросы. Они берут уровень намного выше составленной учебной программы, и через какое-то время у Леви возникает что-то схожее с чувством азарта, так что он ищет всё более и более сложные примеры.       А ещё он начинает различать не только цвет глаз Эрена. Он теперь видит зелёный и его оттенки во всех предметах. Красные всплохи мелькают то там, то там, мерещится розовый. И появляется коричневый, точнее каштановый — цвет волос Йегера. А ещё словно светло-бронзовый.       Спустя три месяца Леви явно может сказать о закономерности — он сначала начинает различать тот цвет, что принадлежит Эрену, в нём, а потом видит его в мире вокруг. Это восхищает. Первое время это правда немного пугает — цвета путают, удивляют. Любимый чай, оказывается, лёгкого зелёного оттенка, а полы в квартире покрыты тёмно-коричневым ламинатом. Любимой формы кружка, купленная Ханджи в Китае, ярко-красная, а плед в зале приятного кофейного оттенка. Леви тонет в разнообразии цветов и с тайным трепетом ожидает, пока в мире начнут проявляться и другие цвета. Он хочет увидеть небо. Хочет любоваться огнями вечернего города.       Сейчас своим любимым занятием Аккерман может назвать наблюдение за краснеющими щеками Эрена, что постоянно смущается в его присутствии. А ещё… ещё Леви, кажется, привыкает к присутствию парня в жизни. Тот больше не пытается флиртовать или делать какие-то намёки, но то, как он упорно зарабатывает себе дополнительные задания говорит всё за него. Йегер хочет находиться рядом и делает это единственным доступным для него способом.       Конец ноября выдаётся довольно тёплым для поздней осени, но именно сегодня резко ударяет мороз. Рыжие, коричнево-красные и болотные опавшие листья хрустят под ногами, пока Леви идёт по аллее до работы. Желание оставить машину не на парковке приходит к нему спонтанно, но Аккерман не противится этому. Он с удовольствием прогуливается по улице, как ребёнок, рассматривая новые сочетания оттенков, и, кажется, понимает, за что многие люди так любят осень.       Но не может же его день быть таким прекрасным. Леви поскальзывается около пешеходного перехода и уже начинает падать, как его подхватывают чьи-то руки под мышки и притягивают к себе. Аккерман повисает в этих руках, прижатый к груди, а потом слышит удивительно знакомый голос.       — Вы в порядке?       Он оборачивает голову, как-то весело фыркая. Ладно, он поспешил с выводами — день не становится хуже.       — Твоими стараниями, Йегер, я в порядке.       — Профессор Аккерман?! — искренне удивляется Эрен, а потом смущённо бубнит: — простите.       — За что извиняешься, дурень? — Леви не спешит выпутаться из чужих рук, поэтому не оставляет себе выбора, — может, отпустишь меня?       Йегер привычно ойкает и расцепляет полуобъятия. Приходится сделать шаг, чтобы развернуться. Эрен в смешной шапке, что торчком стоит на его голове, а волосы лезут в разные стороны. У него красный нос и блестящие зеленью глаза.       — Никогда не видел, чтобы Вы ходили по этой дороге, — заводит разговор Йегер, подстраиваясь под шаг Леви.       — А ты следишь за мной, что можешь это утверждать? — хмыкает Аккерман.       — Нет, я просто снимаю квартиру неподалёку, — Эрен внезапно подпрыгивает и бьёт ладонью по дорожному знаку.       Это выглядит максимально странно.       — И зачем? — медленно спрашивает Леви.       — Снимаю квартиру? — не понимает его Йегер, — чтобы… жить? Общагу мне бы не дали, я местный, но с родителями находиться в одном доме — это слишком. А так мы с подругой на двоих снимаем и-       — С подругой? — вырывается невольно у Аккермана.       Эрен внезапно захлопывает рот и несколько испуганно смотрит в ответ. Леви не знает, зачем спрашивает об этом, просто… с подругой — это с девушкой?       — Микаса мне как сестра, — оправдывающимся тоном отвечает Йегер, — её родителям пришлось в прошлом году переехать, и она год жила с моей семьёй. Между нами ничего нет!       Странное напряжение тут же рассасывается в животе после этих слов. Почему-то Аккерман верит Эрену, да и незачем тому врать. А Леви и правда замечает порой слишком опекающее поведение девушки. На одном из тестов ему даже пришлось пересадить её в противоположную часть класса, чтобы не пыталась помочь — Йегер и сам в силах со всем справиться.       — И почему она сегодня не с тобой? — спрашивает через несколько секунд обдумывания Леви.       — Её Жан обещал подвезти, — бубнит Эрен, — я не захотел мешаться.       Аккерман иронично прищуривается:       — Ревнуешь сестру?       — Нет! — вспыхивает парень, — просто… просто он идиот! Лошадь неотёсанная. Он просто не заслуживает Микасы.       — Не тебе решать, чего он заслуживает, — спокойно говорит Аккерман, — если бы ей что-то не нравилось, она бы уже давно сказала ему «нет».       Эрен насупленно молчит, с какой-то злостью наступая на опавшие листья. Те жалобно хрустят под его подошвами.       — Но и «да» она ему тоже не говорит, — всё же противится Йегер.       — Сомневается, — жмёт плечами Леви, — или просто боится отношений и ответственности — к такому нужно быть полностью готовым. А может просто хочет сначала привыкнуть.       — А зачем подпускать к себе, если ничего не планировать? — со вздохом говорит Эрен, — я этого не понимаю.       Аккерман ничего не отвечает. В возмущении парня есть какая-то логика. Мучить людей своими сомнениями — это эгоистично. Лучше сразу всё обозначить. Но, с другой стороны, порой сам не знаешь, чего ты хочешь. Сказывается опыт прошлых отношений или собственные предрассудки. Люди часто поступают так, что их не могут понять другие — но кто имеет право осуждать? Это выбор, последствия которого несёт каждый сам.       — Вот Вы бы что сделали, если бы у Вас была похожая ситуация? — видимо, не выдержав молчания, спрашивает Йегер.       — Ничего, — немного подумав, отвечает Леви, — разбить сердце человеку, что в тебе заинтересован и при этом не нарушает личных границ — жестоко. Он же не виноват в своих чувствах. Хуже невзаимной любви — это быть объектом этой любви. Ты не знаешь, как правильно поступить.       Они как раз подходят к зданию института. Аккерман уже хочет попрощаться, как Эрен внезапно спрашивает:       — Вы тоже не знаете, как поступить?       И смотрит так пронзительно, так уверенно, что не остаётся сомнений, что говорит он о себе. Леви отмечает, как нервно сжаты кулаки парня, как белеют костяшки. Он напряжён и ждёт ответа.       В начале года Аккерман бы ответил, что между ними и быть ничего не может, что Эрен себе всё придумал. Что пора прекращать маяться ерундой. Но дело в том, что Леви не может солгать. В последнее время Йегер вызывает в нём странные чувства — что-то сродне симпатии. Это отнюдь не странно — в конце концов, они соулмейты. Вот только помимо этого, легко признать, что парень далеко не глуп — а интеллект Леви считает чуть ли не самым привлекательным в человеке. Невероятно красив, даже в свои восемнадцать — тем более в проявляющихся красках жизни. И нельзя отрицать того, что Аккерман… благодарен за то, что Эрен разбавляет серость его жизни.       — Я не хочу разбивать тебе сердце, — серьёзно говорит Леви.       В его жизни уже были ситуации, когда в него влюблялись студентки. Он знает, как влияет на молодые девичьи души — они видят в нём мрачную тайну, которую хочется разгадать. Но с ними всегда было просто — Леви давал им понять, что не заинтересован, и отбивал все чувства отчётливым холодом в поведении. С Эреном же иначе. Во-первых, он парень, что, как минимум, даёт ему шанс. А, во-вторых, он игнорирует попытки Аккермана его отстранить от себя.       — А Вы можете это сделать? — Йегер делает небольшой шаг ближе, — в плане, если бы в Вас было чуть меньше сострадания ко мне, Вы бы сказали, что я Вас никак не интересую?       — Ты интересуешь меня как студент, — глупо пытается увести разговор от нужного ответа Леви.       — Вы знаете, о чём я, — хмыкает Эрен, — пожалуйста, ответьте.       Сейчас нужно ответить, что да, он никак не заинтересован, что он не может ответить взаимностью, что пора прекращать эту глупую игру. Вот только умирающее от надежды найти своё сердце противится этому и не даёт произнести правильных слов.       — Ты мне… нравишься, Эрен, но я слишком устал пробовать заводить отношения не с теми людьми, — с расстановкой произносит Леви, — поэтому, я жду своего соулмейта.       — Да Вы романтик, — как-то грустно фыркает Йегер, а потом заглядывает точно в глаза, — спасибо за честный ответ.       Аккерман кивает, а потом смотрит, как Эрен уходит. Что-то с тоской сжимается в груди. Он поступает правильно.       Йегер перестаёт прогуливать лекции.       Леви душит в себе чувство неправильного разочарования и старается вести себя как обычно. Он всё так же видит краски. Вот только теперь к ощущению воодушевления от этого примешивается ещё и горькая грусть.       Аккерман почти привыкает к этому чувству, как в середине декабря вечером ему приходит сообщение от Эрена.       «Здравствуйте. Извините за беспокойство, мне неловко, хах, но… Вы обещали подумать над тем, чтобы работать над моим проектом».       Леви хмыкает, а потом медленно отпивает любимый чай из красной кружки. В целом, ничего ведь страшного, если он согласится? Это ничего не значит.       Он печатает короткое «Скинь» и приписывает адрес своей электронной почты. Через десяток минут ему приходит оповещение. Леви приступает к ознакомлению.       Стоит признать, что задумка у Йегера неплохая. Для старшеклассника такая идея довольно необычная. Помимо того, что он явно изучил много информационных источников, он ещё и ответственно подошёл к их реализации. Все чертежи сделаны от руки и с любовью. Если добавить к этому проекту ещё и профессиональности, расписать особенности работы с материалами, построить более грамотные чертежи, а потом и создать небольшие модели — это всё окупится.       И хоть Аккерман и предпочитает больше работать с масштабными проектами, такая интересная «шалость» вызывает в нём интерес.       «После Рождества начнём работать», — пишет Леви.       Не успевает он отложить телефон, как приходит ответ:       «Я уже и сейчас готов!»       Аккерман невольно улыбается. Он и не сомневается, что Йегер полон энтузиазма начать работать.       «Завтра пар сколько?» — решается Леви.       «С обеда до пяти сорока. И я готов прийти!»       «Тогда до завтра».       Ответное «До завтра» греет глупое сердце.       Аккерман не тратит времени зря, дожидаясь Йегера. Если бы не он, то можно было уйти с работы ещё в три часа, но Леви не жалеет. Он проверят проверочные работы второго курса, редактирует методичку, что он пишет уже второй год и так увлекается, что едва не пропускает того момента, как приходит Эрен.       — Стучаться не учили? — из вредности интересуется Леви, смотря на чуть запыхавшегося парня.       — Простите, — привычно извиняется тот, — и здравствуйте.       Он притаскивает себе стул и ставит его сбоку от стола, а потом достаёт из портфеля папку бумаг.       — Ну, давай посмотрим, что можно с этим сделать, — хмыкает Аккерман и подтягивает к себе проект.       Работать с Эреном оказывается интересно. Пацан буквально горит своей идеей, комментирует чуть ли не каждую строчку, тычет пальцем в чертежи и рисунки. Леви невольно заражается чужой энергией, так что вскоре сам вступает в оживлённый спор. Они не ругаются, лишь изредка подначивают друг друга.       Опомниться приходится, когда Йегер широко зевает. Его глаза подёрнуты дымкой усталости, но он упорно продолжает говорить и слушать. Аккерман резко захлопывает папку.       — На сегодня всё, — обозначает он и смотрит на часы, — а то уже десятый час.       Эрен кивает, хотя выглядит почему-то немного разочарованным. Он собирает все бумаги, ждёт, пока Леви управится со всеми делами, и они вместе покидают институт. На улице неожиданно оказывается холодно: мороз вгрызается в нежную кожу, а ветер так и хочет забраться под одежду. Йегер тут же кутается в свою тонкую куртку, Леви замечает, что она точно не зимняя.       — Ещё бы ветровку нацепил, — ворчит Аккерман.       — Утром солнечно было, — оправдывается Эрен, — да и живу я недалеко.       А потом он шмыгает носом. Бестолочь.       — Пойдём, довезу тебя до дома, — сжаливается над Йегером Леви, — косвенно, ты так поздно из-за меня. Возражения не принимаются.       Эрен понятливо закрывает рот, кивает и торопливо семенит за Аккерманом. В машине он усаживается с заметной неловкостью, ёрзает на сиденье и пристёгивается.       — Не доверяешь? — насмешливо спрашивает Леви, заводя машину.       — Нет! — восклицает Йегер, — то есть да. То есть… доверяю, конечно.       Это вызывает невольный смех. Эрен умилителен в своей непосредственности.       — Успокойся, я шучу, — поясняет Леви, — назови адрес.       Они едут в уютном молчании, что довольно странно для вечно что-то говорящего Йегера. На светофоре Аккерман кидает на него кроткий взгляд и понимает, почему парень молчит. Он так внимательно наблюдает за руками Леви на руле, что становится странно, как тот ещё не начал облизываться.       Леви ухмыляется, а потом плавно ведёт рукой, сжимая ладонь чуть сильнее. Шевелит средним и безымянным пальцами, как если бы он что-то поглаживал изнутри. С соседнего сиденья слышится хриплый вдох.       Аккерман не знает, зачем он это делает. Приятный жар течёт по телу. Азарт. Тихое наслаждение.       Приезжают до места назначения они довольно быстро, что становится даже жаль. Леви останавливается перед многоквартирным домом и поворачивается на Йегера. Их взгляды сталкиваются. Эта зелень действует как гипноз — такая яркая и глубокая. Время замирает.       — Спасибо, — говорит Эрен в какой-то момент.       Но не дёргается даже, чтобы уйти. Словно чего-то ждёт. Решается. А потом внезапно тянется вперёд, смотрит прямо в глаза. Сердце ускоряется, частит, разгоняет ход. Лицо Йегера всё ближе, он упирается в колено Леви рукой — касание обжигает. Дыхание замирает.       И в последний момент Аккерман подставляет щёку под мягкие юношеские губы. Глаза широко смотрят перед собой.       Эрен молча вылетает из машины, даже не прощаясь.       Кажется, они оба после этого решают игнорировать произошедшее. Леви не хочет, а Йегер не напоминает. Проходит неделя. Аккерман понимает, что дал тогда слабину — он почти разрешил себе сдаться. Почти поцеловал в ответ. И факт в том, что он едва заставил себя отвернуться. Эрен его не отпускает, медленно укореняется в жизни. Леви продолжает противиться, но с каждым днём это всё сложнее. Парень явно занял выжидательную позицию — он не давит, но намекает. И эта возможность выбора подкупает. Аккерман даже не сможет сказать, относился ли кто-то к нему когда-то так же.       А между тем наступает Рождество. И день рождения.       Утро начинается не с прекрасного пробуждения и даже не со звона будильника, а с настойчивого стука в дверь.       Леви ворчит, натягивая мягкие штаны. Он хочет придушить того, кто припёрся к нему ранним утром. Он не любит двадцать пятое декабря, и сейчас оно стремительно становится ещё хуже.       Аккерман резко раскрывает дверь, даже не интересуясь, кто там, а потом глохнет от громкого вскрика подруги:       — С праздником, коротышка! С днём рождения! Желаю счастья, здоровья и парня с членом потолще!       — Чёрт, Ханджи! — шипит Леви и затаскивает её в квартиру, резко хватая за руку.       За ней следом проходит Эрвин, с насмешкой улыбаясь и держа в руках какой-то свёрток.       — Вот тебе и тридцать четыре! — счастливо говорит Зое и смахивает воображаемую слезу, — совсем вырос.       Аккерман закатывает глаза, но всё же усмехается.       — Спасибо за напоминание с раннего утра, — он здоровается со Смитом и спрашивает у него: — почему ты всё время ведёшься на все её бредовые идеи?       — У меня нет выбора, — просто отвечает Эрвин, — тем более, в этом году мы едем к моим родителям отмечать, так что мы не могли оставить тебя без подарка.       Леви не показывает того, что он всё же немного расстраивается — последние пять лет они стабильно отмечали Рождество и его день рождения вместе. Это было негласной традицией, о которой он не просил, но которая ему нравилась. Это притупляло чувство одиночества.       — Как мило с вашей стороны, — иронично тянет Леви.       — Ну, не дуйся, — улыбается Ханджи, но видно, что она понимает его состояние, — обещаю привести тебе чай миссис Смит, который только вы вдвоём с ней и можете пить.       — Не оскорбляй мать Эрвина и свою свекровку, — хмыкает Аккерман, — вы вообще надолго?       — Удивительное гостеприимство, — притворно возмущается Зое, — Эрвин, скажи ему, что так нельзя себя вести с единственными, между прочим, друзьями!       Леви смотрит на Смита. Тот выглядит как обычно собранным и серьёзным, вот только нотка насмешливости в его глазах выдаёт его с головой.       — Это тебе, Леви, — он протягивает свёрток.       Аккерман с показушным пренебрежением рвёт обёрточную бумагу, а потом разворачивает мягкий на ощупь свитер гигантского размера.       — Зелёный?! — возмущённо восклицает он, а потом с ужасом осознаёт, что проболтался.       Глаза друзей одинаково широко распахиваются. Эрвин хмыкает и довольно улыбается, а Ханджи начинает прыгать и визжать, как девчонка-первачка, а потом бросается на него с объятиями.       — Ты нашёл его! Встретил своего соулмейта!       — Отцепись, — шипит Леви, но не то чтобы делает попытки избавиться от подруги.       — Я так рада! Господи, как я рада! — она отстраняется и обхватывает его лицо ладонями, — кто он?       Аккерман тянет самую противную свою усмешку.       — Не скажу, — говорит он.       Ханджи выглядит так, будто он убил её котёнка. Гипотетически, конечно.       — Это не честно, — ворчит она, — я тебе всё рассказываю. А ты что-то скрываешь. Та-а-ак… — она прикусывает губу, а потом чуть ли не бьёт Леви лбом, так близко она склоняется, — он младше тебя, да?       — Ханджи…       — Студент! — восклицает она, и Леви немного грубо отталкивает её от себя, — точно! Если это произошло недавно… первокурсник?       — Я. Тебе. Ничего. Не. Скажу. — Цедит Аккерман, — всё, выметайтесь. Спасибо за подарок, мне очень приятно.       Эрвин смеётся и обхватывает Ханджи за талию, утягивая к выходу. Зое сопротивляется, бубнит, что припомнит ещё ему это. А потом в квартире становится тихо.       Леви вздыхает, ведёт рукой по волосам и хмыкает. Да уж… так глупо спалиться. Ханджи точно теперь не оставит его в покое. Этой женщине не заткнуть рот и никак не заставить забыть.       Аккерман понимает, что ложиться обратно — просто бессмысленно, так что принимает решение заняться делами. Благо, они у него всегда есть.       К вечеру он полностью убирается дома, составляет итоговый тест на сессию для второго курса, а потом решает дать себе отдохнуть. С удовольствием укутывается в безразмерный свитер Ханджи, заваривает любимый чёрный чай и включает Игру Престолов, до которой всё никак не мог добраться. Визерис Таргариен как раз выдаёт Дейнерис за кхала Дрого, как второй раз за сутки к Леви в квартиру кто-то хочет попасть, хотя теперь он точно никого не может ждать.       В глазок он видит только чей-то скрытый волосами профиль, край покрытой снегом шапки и большой портфель.       — Я ничего не заказывал, Вы ошиблись дверью, — говорит он, отпирая, — Эрен?       — Здравствуйте, — смущённо произносит парень и стягивает с головы шапку, — Вы простите, но… можно войти?       Леви несколько раз поражённо моргает, но потом отмирает и делает шаг в сторону. Йегер лепечет благодарность и просачивается в квартиру. От него веет морозом и свежестью, лицо красное, а в руках он держит… торт?       — Это Вам, — замечает он взгляд Аккермана, протягивая коробку.       — Спасибо, — неуверенно отвечает Леви и читает название, — красный бархат? Откуда ты узнал? И вообще, где ты взял мой адрес?       Эрен молчит, как-то странно на него пялясь. В его глазах застывает непонятное выражение, а дыхание учащается. Он словно в шоке.       — Йегер, — зовёт Леви, — эй, ты тут?       Он щёлкает пальцами перед его лицом, и тот сразу же отмирает, натянуто улыбаясь.       — Да, простите, — бормочет парень.       — Ну, так, откуда? — снова спрашивает Аккерман.       Нигде в общедоступных документах не указано место его проживания. А уж про любимый торт точно невозможно узнать. Если это не совпадение, конечно, но в это слабо верится.       — Вы простите, я… я просто хотел Вас поздравить с праздником, — Эрен улыбается уже искренно, смущённо, — с днём рождения, кстати! — он ойкает, снимает со спины портфель, быстро оттуда что-то достаёт и протягивает Леви, — вот. А узнал я… от профессора Зое. Я ей позвонил. Она, правда, просила её не сдавать, но…       — Вот очкастая, — поражённо тянет Аккерман, — везде поспеет.       Он понимает, что Ханджи точно всё правильно сопоставила, когда ей позвонил этот мальчишка. Тут не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться. Расспросов теперь и подавно не избежать.       Леви вспоминает про подарок в руках и переводит своё внимание на него. И на секунду ошарашенно замирает. Упаковка у небольшой коробочки ярко-голубая, покрытая снежинками. Торт без жалости ставится на пол. Леви с неким трепетом касается бумаги, а потом аккуратно её разрывает, чтобы достать другую коробочку чёрного цвета. Внутри оказываются серебряные запонки, простые, лишённые какой-то эксцентричности, но явно недешёвые. По крайней мере, для студента.       — Я не могу это принять, — наконец говорит он и смотрит на кричащее ожиданием и надеждой лицо Эрена.       — Если Вы переживаете, что я трачу деньги родителей, то это не так, — уверенно говорит Йегер, — я сам заработал.       Аккерман хмыкает на этот аргумент. В целом, он хотел его привести. Не дело тратиться на взрослого мужчину со счёта отца или матери.       — Допустим, — кивает Леви, — но всё равно, это-       — Я не приму обратно, — перебивает его Эрен, — я хотел подарить, я подарил. Делайте, что хотите. Я пошёл.       Он уже разворачивается, как Аккерман хватает его за холодную руку. Он сам удивляется своему действию, но жалеть не собирается. Йегер оборачивается.       — Не есть же мне торт в одиночку, — максимально бесцветным тоном говорит Леви, — если тебя никто не ждёт…       — Родители улетели отдыхать, — тут же отзывается Эрен, — а Микаса с Жаном в нашей квартире.       — Они всё-таки начали встречаться? — спрашивает Аккерман чисто из любопытства, поднимая торт с пола.       Йегер раздевается, вешает куртку и неловко трёт ладони друг о друга.       — Удивительно, но да, — кивает он, — Микаса дала ему шанс.       Леви хмыкает, показывает Эрену ванную, а сам в это время направляется на кухню, чтобы нарезать торт и налить чай. Коробочку с запонками он ставит на подлокотник дивана.       Он в некотором смысле даже рад за друзей Йегера — он видел, как Кирштайн ухаживает за Аккерман, подвозит её каждый день до учёбы, приносит фирменный кофе. Он хороший парень, хоть немного и дурной, но с возрастом это должно пройти.       Эрен возвращается быстро и занимает свободный стул. Он ничего не говорит и выглядит невероятно смущённым, хотя всеми силами старается это скрыть. Леви не упрощает ему задачу и просто молчит, наливая чай.       Когда он садится напротив парня, тот наконец отмирает и произносит:       — Спасибо, — Леви кивает, — а можно вопрос, почему Вы не отмечаете?       — День рождения или Рождество? — спокойно интересуется Аккерман.       — Оба.       — День приближения к смерти теряет свою привлекательность после тридцати, да и находиться в шумной компании нет никакого желания, тем более, что её и нет, — Леви задумывается на секунду, — а Рождество я праздную, просто где-то глубоко в душе.       Эрен смеётся, но выглядит довольным ответом. Он отламывает торт, а потом переводит взгляд за спину Аккермана. На мгновение на его лице мелькает удивление.       — Вы смотрите Игру Престолов?       — Только начал, — отвечает Леви, — и только попробуй мне что-нибудь заспойлерить!       — И не собирался, — открещивается Эрен, хотя в его взгляде мелькает огонёк озорства, — хотя… почему я это должен делать просто так?       — Я твой преподаватель, этого мало? — вскидывает брови Леви.       — Автомат Вы мне точно не поставите, — жмёт плечами Йегер, — а всё остальное я и так сделаю.       Аккерман фыркает и суёт в рот ложку с тортом, на секунду прикрывая глаза, теряясь во вкусе. Он не сразу понимает, что за ним внимательно следят. От этого осознания кровь приливает к лицу.       — Что ты хочешь? — прямо спрашивает Леви, а потом тут же добавляет: — могу разрешить называть меня на «ты» вне института.       И сам же жалеет о сказанных словах. Опрометчиво. Но назад не вернуть.       — Правда можно? — восклицает эмоционально Эрен, — и по имени тоже?       Аккерман неопределённо ведёт плечом, но не отрицает. В целом, ничего ведь страшного. Когда он встречается со своими выпускниками, то часто переходит на более неформальный вариант общения. Тут почти то же самое.       — Леви, — внезапно тянет Йегер, — Ле-ви.       — Что?       — Ничего, — мотает тот головой, — просто нравится, как звучит Ваше… твоё имя.       Аккерман хмыкает, но решает оставить это без комментариев.       Они съедают торт под несущественные разговоры, потом перебираются на диван и продолжают уже там. Эрен действительно интересный собеседник, и даже не сказать, что разница в возрасте остаётся заметной. Она, кажется, и вовсе стирается. С Йегером легко, приятно. Не хочется строить из себя строгого преподавателя, хочется быть обычным человеком.       — Ладно, я, пожалуй, пойду, — ближе к одиннадцати говорит Эрен, с сожалением отводя взгляд.       — И куда, если не секрет? — спрашивает Леви, — ты же сам сказал, что Жан у вас дома.       Парень мнётся несколько секунд, но потом всё же отвечает:       — К Армину, наверное. Хотя, он живёт с дедушкой, да и Энни вроде должна была прийти, — он мотает головой, обрывая свои рассуждения, — но уж диван мне точно выделят.       Аккерман молчит ровно секунду.       — Диван и я могу тебе выделить, — говорит он и видит, каким неверием и счастьем загораются зелёные глаза, — если ты хочешь, конечно.       — Хочу! — тут же отзывается Эрен, — спасибо.       Леви думает, что он об этом точно пожалеет, коротко улыбаясь парню. Они ещё какое-то время перекидываются фразами, а потом Леви выделяет Йегеру полотенце и одну из своих самых широких футболок. Пока Эрен находится в душе, Аккерман расправляет ему диван и заканчивает как раз в тот момент, когда парень возвращается.       Футболка едва прикрывает его пах, и Эрен смущённо натягивает её края на бёдра. По его мокрым волосам стекает вода, теряясь в вороте, а скулы приятно алеют в полумраке искусственного освещения. Леви невольно замирает, наблюдая за таким… домашним парнем. Он едва выглядит на свой возраст, такой трогательный и открытый.       — Я всё, — зачем-то оповещает о своём приходе Йегер и мнётся с ноги на ногу.       — Я тоже в душ, — говорит Леви и проходит мимо Эрена, едва справляясь с желанием столкнуться с ним плечом.       Они не пересекаются даже взглядами. Дурное сердце почему-то трепещет в груди.       Аккерман с наслаждением подставляет лицо под упругие струи воды. Он не знает, почему, но нервничает именно сейчас, когда сталкивается с осознанием того, что действительно предложил парню остаться у себя. Они будут не просто в одном помещении, а в его, Леви, квартире, и никто не может их застать, никто не знает о существовании этого маленького мира.       Правильно ли Аккерман поступает? Не зря ли ведётся на поводу своих странных желаний…       Леви выходит из ванной в полном смятении чувств. Эрен сидит на кровати, прикрыв бёдра одеялом, и смотрит куда-то перед собой.       — Освоился? — спрашивает Аккерман, проводя рукой по мокрым волосам.       — Да, — улыбается парень, а потом кивает на до сих пор включенный телевизор, на котором стоит сериал на паузе, — ты не будешь досматривать серию?       — Если тебе не хочется спать, то… почему бы и нет? — жмёт плечами Леви.       Он садится на диван рядом с Эреном, стараясь игнорировать чувство странной близости, включает сериал. Действие на экране прекрасно справляется с тем, чтобы перетянуть на себя внимание. У Йегера оказывается странная привычка комментировать всё, что происходит. Он с каким-то сожалением говорит, что Серсея и Джейме Ланистер — несчастные люди, ведь им угораздило полюбить друг друга. Леви на это не может молчать и иронично отзывается, что взрослые люди должны уметь держать член в штанах, а ноги сведёнными. Тем более с кровными родственниками. Эрен на это лишь фыркает.       В целом, они довольно уютно проводят время вместе, и, когда начинают идти титры первой серии, Леви даже удивляется. Он выключает телевизор и уже почти собирается встать и уйти, как Йегер тихо говорит:       — Рождество.       Леви проверяет телефон — действительно.       — Полночь, — добавляет Аккерман, посмотрев в телефон, а потом поворачивается к Эрену.       — Говорят, в это время сбываются мечты, — продолжает Йегер каким-то низким, едва различимым голосом, — как думаешь?       Леви чувствует, как его пальцев неуверенно касаются чужие — больше и горячее. Он глубоко вдыхает, но руку не отдёргивает. Темнота прячет все его сомнения.       — Смотря насколько твои мечты исполнимы, — пытается рассуждать Аккерман.       — Очень даже, — нервно хмыкает Эрен, а потом неожиданно оказывается непозволительно близко.       Он привстаёт на коленях, склоняясь к Леви. Его глаза мерцают в мраке. Их лица напротив друг друга. Дальше Йегер движется очень медленно, давая выбор: отстраниться или нет. Его напряжение буквально ощутимо. Леви чувствует от юношеского тела исходящий запах мятного шампуня, которым пользуется сам Аккерман. Ещё лёгкий шлейф цитруса и собственный жаркий аромат кожи.       А потом Эрен всё-таки целует его. Нежно, едва касаясь губ губами, прижимаясь трепетно и со страхом быть отвергнутым. Дрожь проходит по телу — Леви осторожно кладёт ладонь на шею Йегера и притягивает ближе. Будь, что будет. Он зарывается в мокрые волосы пальцами. Эрен жмётся, буквально дрожит, распахивает губы. Его язык нежно касается нижней губы, и Леви подаётся. Они медленно подстраиваются друг под друга, ловя медленный темп, но движения стремительно становятся всё увереннее. Невинного поцелуя становится мало.       Эрен перетекает к Аккерману на колени, устраивая колени по обе стороны от его бёдер, и обнимает обеими руками за плечи. Его пальцы вжимаются в кожу, словно боятся потерять опору. Леви цепляется за него свободной рукой, придерживая за довольно узкую талию. Йегер буквально плавится от касаний губ, легонько потирается бёдрами, неумолимо разгоняя по крови возбуждение.       Леви кусает его за губу и жадно ловит несдержанный стон. Он резко оттягивает голову Эрена, разрывая поцелуй с пошлым хлюпом, а потом припадает к смуглой шее, вгрызаясь в кожу, оставляя на ней торопливые отметины. Парень прижимается ещё ближе, врезается задницей в пах, давит на полувставший член. Его руки в это время не знают, где лучше остановится — они гладят то плечи, то грудь. Аккерман возвращается к горячим губам, сминает их в собственническом поцелуе, ладони без ведома хозяина спускаются ниже, сжимая упругие ягодицы в одних только трусах. Это вызывает стон.       И это трезвит Леви. Он замирает, а Йегер в это время тянется к горлу его футболки, чтобы стянуть её.       — Эрен, — срывающимся голосом зовёт Аккерман, — подожди… стой.       Парень не сразу, но понимает его, послушно останавливаясь в его руках. Они оба тяжело дышат друг другу в губы. Жарко. Душно. Мало.       Леви облизывает свои припухшие губы и выжидает несколько секунд, давая себе возможность прийти в себя.       — Слезь с меня, — просит Аккерман, но видимо это звучит грубее, чем он ожидает, потому что Эрен буквально скатывается с него на пол, а потом вскакивает на ноги.       Его взгляд мечется, а грудь ходит ходуном. Возбуждение мешает мыслить здраво. Леви сглатывает.       — Эрен, — начинает он, как Йегер вскидывает руку ладонью вперёд.       — Пожалуйста, — хрипит он, — не надо.       Аккерман не знает, что хочет сказать. И хочет ли. Это невозможно объяснить. Ему тяжело вместить ситуацию в свою голову. Он столько месяцев старался держать между ними сугубо деловые отношения, а тут всё в один день рушится. Он не знает, насколько он готов к отношениям, хотя прекрасно понимает, что… что Эрен ему нужен. Вот прям сейчас и здесь.       — Я…       — Тебе лучше уйти, — срывающимся тоном говорит Йегер.       И Леви не может его ослушаться, даже несмотря на то что это его собственная квартира. Он встаёт, кидает несмелый взгляд на парня, который смотрит куда-то в пол, а потом уходит к себе в спальню, прикрывая за собой дверь.       Кажется, он успевает услышать, как Эрен всхлипывает.       Утром Леви предсказуемо никого не находит в доме. Он не знает, во сколько ушёл Йегер, потому что долго не мог уснуть ночью, а под утро его просто вырубило.       О том, что парень всё-таки был здесь, говорит аккуратно сложенное постельное бельё и необъяснимое ощущение присутствия другого человека.       Что-то тоскливо сжимается в груди. Наверное, так лучше. Леви его обидел. Скорее всего, он бы тоже просто ушёл в такой ситуации. Вот только… Аккерман не хотел, чтобы всё так произошло. Он просто не хочет торопиться. И за ночь для себя решает, что всё же хочет попробовать. Эрен его соулмейт — по крайней мере парень имеет право об этом знать. Хотя странно то, что он до сих пор ничего не замечает. Леви-то с сентября уже различает некоторые цвета.       Нужно подойти к Йегеру и всё объяснить. Как можно скорее. Например, скажет ему во вторник на лекции, чтобы он подошёл к нему после пар.       С этими мыслями Леви хоть немного успокаивается. Он всеми силами занимает свой субботний день, пишет планы работ далеко вперёд для третьего и четвёртого курсов, готовит еду. Вечером снова включает сериал, стараясь не вслушиваться в тишину под боком. Оказывается, ему понравилось слушать комментарии Эрена по ходу просмотра.       Аккерман так увлекается, что, когда время переваливает за отметку трёх ночи, крупно вздрагивает от зазвеневшего телефона. На экране высвечивается имя Йегера.       — Слушаю, — тут же берёт трубку Леви, а потом слышит громкий, пусть и отдалённый звук музыки.       — Леви? — слышится пьяный голос с другой стороны, — это ты?       — Ну, если ты звонишь действительно мне, то да, это я, — медленно говорит Аккерман.       Он не знает, чего сейчас ожидать от парня. Предположительно, он или на какой-то тусовке, или в клубе.       — Хорошо, — довольно выдыхает Эрен в трубку.       Они молчат. Леви, потому что не знает, что должен сказать, а Йегер… видимо, потому что и не собирается ничего говорить.       — У тебя что-то случилось? — осторожно интересуется Аккерман.       — Ты у меня случился, — нечётко хмыкает парень, а потом начинает торопливо, сбиваясь, говорить: — вот, знаешь… я тебя не понимаю. Ты сначала целуешь. Весь такой горячий, со своими дурацкими… точнее ахрененными татуировками. Я так хотел в тот момент прижать тебя к раковине. Я тебя тогда сбил… в смысле первого сентября. Дурацкая тетрадка, если бы не она… Я ещё тогда на тебя посмотрел — понравился. Очень-очень понравился ты мне. Красивый, серьёзный. А ты препод, оказывается, — Эрен нервно смеётся, икает, — но это же всё равно, да? Меня тянуло к тебе… почему — сам не знаю. Просто хотелось. Лекции прогуливал, а ты так смотрел. Я каждый раз хотел признаться.       — Эрен, — пытается перебить его Леви.       — Не-е-ет, — тянет Йегер, — подожди, слушай! Я понимаю, я совсем мелкий для тебя, но… но мне казалось, я тебе тоже нравлюсь. И тогда в машине… я чуть не умер со стыда, ведь ты отвернулся. Я так переживал. Но ждать, знаешь ли, надоедает. И ты ничего чётко не говорил. Бесит. Ты меня бесишь! Но так нравишься… Я думал, чёрт с ним, что мы не соулмейты, я хотел показать, что любить можно и без этого, а вчера… вчера этот свитер. Зелёный, представляешь? — он снова смеётся, потом ойкает и секунду молчит, — я думал, умру на месте. Мне последнее время казалось, что серый стал… другим. А ты ведь монохромный: волосы чёрные, кожа бледная, а глаза серые, я прав? Вот я и не замечал. А вчера, господи, вчера я всё понял. Но почему ты молчал? Почему?!       Аккерман сглатывает и откидывает голову на спинку дивана, крепко сжимая телефон в пальцах.       — Не хотел портить тебе жизнь, — честно признаётся он.       — Но ведь это мой выбор! — громко восклицает Эрен, — а потом… потом ты разрешил себя поцеловать. Не сопротивлялся. И я почти поверил, что ты не против… а ты меня прогнал…       Чужой всхлип буквально вывернул Леви наизнанку. У него сжалось что-то внутри, а потом разлетелось мелкими кусочками острого стекла. Ему хочется как-то оправдаться, успокоить, а в лучшем варианте вообще оказаться рядом.       — Ты где сейчас? — быстро спрашивает Аккерман, подрываясь с дивана.       — В клубе, — тихо говорит Эрен.       — В каком? — терпеливо допытывается Леви, прижимая телефон плечом и натягивая первые попавшиеся джинсы.       — Адский… котёл? — медленно произносит Йегер, — нет. Адское пекло.       — Отлично, — Аккерман надевает чёрный свитер, — Эрен, я сейчас приеду.       — Правда? — его голос звучит с невероятной надеждой.       Леви на ходу обувает тёплые кроссовки и хватает куртку с ключами.       — Жди меня, — просит Аккерман, — никуда не уходи. От меня тут недалеко.       — Жду, — вздыхает Йегер, а потом кладёт трубку.       Страшно признаться, но Леви почему-то боится не успеть. Словно время у него ограничено, убегает из рук с каждой прошедшей секундой. Он игнорирует лифт и слетает по лестнице.       Аккерман знает, где находится этот клуб — лично там не бывал, но не раз проезжал мимо. Путь занимает не больше десяти минут, и Леви едва заставляет себя аккуратно припарковаться. Он уже видит долговязую фигуру Эрена, мнущегося у входа в клуб. Приятное ощущение от того, что парень действительно его слушается — греет душу. И он кажется таким одиноким здесь, что Леви быстро преодолевает расстояние до него и хватает за руку.       — Эрен, — зовёт в это же время, разворачивая на себя.       — Ты приехал, — улыбается Йегер.       Его глаза мокро блестят, но он выглядит пьяно-счастливым.       — Я же пообещал, — Леви осторожно тянет его на себя, — иди ко мне.       И обнимает абсолютно не сопротивляющееся тело. Эрен опутывает его руками, сгибается, чтобы компенсировать разницу в росте, и утыкается холодным носом Леви в ухо. От него пахнет алкоголем и цитрусом, а ещё он дрожит.       Аккерман тянет Йегера за собой, усаживает в машину, параллельно узнавая, что в клубе он совершенно один, и едет домой под тихий и совершенно неразличимый бубнёж парня. Леви то и дело кидает на него обеспокоенный взгляд и тут же успокаивается, видя, что Эрен хоть и довольно пьяный, но в сознании и явно всё понимает. Просто становится… более чувствительным.       Они молча стоят на улице несколько минут, дыша морозным воздухом. Леви любуется Эреном и огнями фонарей, которые красиво подсвечивают его лицо. Теперь Аккерман видит абсолютно все цвета спектра. Это восхищает.       В доме Йегер становится более смущённым. Он снимает верхнюю одежду и проходит за Леви в зал, усаживаясь на диване. Он зажимает руки между бёдер и смотрит из-под ресниц. Аккерман вздыхает. А чего он хочет, если его соулмейт едва вышел из подросткового возраста. Он садится перед ним на корточки, заглядывая в лицо.       — Я не хотел тебя вчера обижать, — серьёзно говорит Леви, а потом кладёт ладони на колени парня, — прости. Скажу только один раз — мне страшно ломать такому парню, как ты, жизнь, и не важно, что мы соулмейты. Я прилично тебя старше, у меня больше опыта, вот я и решил… решить всё сам.       — Но ведь мы оба связаны, — тихо говорит Эрен, а потом сжимает пальцы Леви своими, — и ты мне понравился с самого начала.       — Да, я уже понял, — хмыкает Леви.       Они улыбаются друг другу чуть неловко.       — От судьбы не убежишь? — Йегер заглядывает в самую душу своими глазами.       Аккерман заводит выпавшую прядь волос ему за ухо, а потом легко целует мягкие губы. Они на вкус как сладкий коктейль и соль от слёз.       — Я хочу попробовать, — кивает Леви, — отношения не мой конёк, но…       — У нас всё получится, — уверенно говорит Эрен.       И Аккерман ему верит. В груди тепло от принятия собственных, пока ещё только-только развивающихся чувств, но ощущения просто не передаваемые. Леви буквально обретает цвет жизни.       Эрен тянется к нему, чуть не сваливаясь с дивана, и оплетает плечи руками, утыкаясь лбом в шею и шумно дышит. Леви прикрывает глаза и дышит, прижимаясь в ответ.       Теперь он не собирается просить его отпустить.