Рыжий

Таким униженным он себя давно не чувствовал. Злость и печаль накатили одновременно, Скарамучча даже не мог определить, что чувствует, но это «что-то» было крайне неприятным. Надо сказать спасибо за то, что дело не дошло до драки, потому что Дотторе он бы не завалил точно. Пусть и дрался он неплохо, синеволосый был намного больше него. Когда дверь в квартиру захлопнулась, не послышалось ни одного шороха из какой-либо комнаты. Значит, мать ещё не пришла, как хорошо. Скинув кеды, парень направился в свою комнату. Рюкзак приземлился на пол возле кровати, внутри помялась пачка чипсов. Он переоделся, перекусил найденной в холодильнике сосиской и снова пошёл к себе в комнату. Мягкая кровать так и манила в свои объятия, так что Скара не смог устоять. Взяв в руки телефон, он начал листать соцсети. В ленте попадались новые фотографии одноклассников, смешные картинки с милыми котиками, научные факты и многое другое, но несмотря на то, что он так долго был онлайн, никто не написал ему даже одного сообщения. Впрочем, он и не ждал, так было всегда, но сегодня ему особенно хотелось с кем-то поговорить. Но, если тебе нужно поговорить с умным человеком – поговори с собой. Отложив в телефон, он скатал одеяло и обнял его, смотря в потолок, вспоминая сегодняшнюю ситуацию. Дотторе был прав, у Скарамуччи действительно нет друзей, есть только знакомые, но почти все из них ушли после девятого класса. Он бы и сам с удовольствием ушел, вот только мать не дала ему этого сделать. «— Пойдешь в медицинский! — Но мам, я не хочу! — Кричал темноволосый. — Да мне плевать, чего ты там хочешь, будет как я сказала!» Его тошнит от воспоминаний об этом разговоре. Его тошнит от голоса своей матери. Его перетряхивает, когда он вспоминает её внешность. Он её ненавидит. Тело бросает в дрожь, глаза становятся влажными. Он так хочет плакать, но так долго не получается. Глаза постоянно щипет, руки трясутся, чувствует он себя отвратительно, но плакать не получается. Такое ощущение, что он выплакал все свои слёзы уже очень давно. Почему так сложно? Сложно объяснить самому себе, что чувствуешь, сложно смириться с постоянным давящим на плечи грузом, который, казалось, ничего не весит. Скарамучча давно не обращает внимания на оскорбления со стороны Дотторе, ему просто плевать на это, самое сложное – не соглашаться с ним. Что он там говорил? «Твой единственный друг предпочитает общаться со мной» — ну да, конечно. Как будто они с Тартальей друзья. Разок поговорили – сразу лучшие подружки. Лучше бы так и было. Если бы всё было так просто, у Скарамуччи был бы целый вагон этих «друзей». Хотя, кому он врёт? Он ведь даже поговорить с человеком не нагрубив ему не может. Он всегда задавал себе вопросы, на которые не знает ответа. «Почему меня никто не понимает? Почему никто не хочет видеть меня?» А может, ты сам не даёшь им понять тебя? Может, ты сам способствуешь этому? Ты идиот, Скарамучча. Ты сам заставляешь людей отталкиваться тебя. Ты сам выгоняешь их из своей жизни. Ты не можешь без хамства, ты всегда язвишь, ты делаешь вид что ненавидишь всё живое. Зачем? Сколько людей хотели с тобой подружиться? Сколько пыталось познакомиться? Скольких ты оттолкнул? А потом ещё и жалуешься. Зачем ты нагрубил Чайлду? Он ничего не сделал. Ты видел как он ведёт себя теперь? Молчит, разговаривает с кем угодно, но не с тобой. Ты сам поспособствовал этому. Этот человек может стать твоим другом. Не упусти этот грёбаный шанс. В школу идти не хотелось совершенно, не хотелось видеть эти лица, так надоевшие за несколько лет... Но он идёт. Ради одного человека идёт. Высматривает рыжую макушку в толпе, выглядывает его среди одноклассников, но находит только зайдя в кабинет. Он, как и в предыдущие разы окружён девушками. Пара дам внимательно слушают его рассказы, ещё одна явно пыталась его облапать. Видно, как ему неприятно, но вопросов возникает больше, когда Скарамучча понимает, что не знает этих девушек. Новенькие из других классов? Возможно. Тарталья замечает знакомого, взгляд изменяется, молча прося о помощи. Положив рюкзак на парту, лиловоглазый идёт прямо к этой компании. Всё оборачиваются на него, а он понимает, что не знает как их отогнать. В голову приходит самая тупейшая, но рабочая мысль – начать с ними флиртовать. Сто процентов сразу разберутся. Так он и поступил: стоило ему начать говорить, как выражение лиц девушек поменялось, так что они решили спешно покинуть кабинет. — Фух... Скарамучча, спасибо! – Выдаёт Тарталья на одном дыхании, когда девочки уходят, — я уже подумал что не отвяжусь от них. — Не благодари. Мне даже напрягаться не стоило, они ушли как только меня увидели, — хмыкает темноволосый. Собеседник хмурится и явно хочет что-то ответить, но его перебивает звонок на урок. В класс заходит учитель, начинает рассказывать новую тему, но Скара не слушает. Ему неинтересно, он просто присутствует как единица. Рассматривать узоры на стенах оказалось не так уж и скучно, учитывая то, как нудно говорит учитель. Кто-то серьёзно это слушает? Но посмотрев на соседа по парте он понял что да, слушает. И его даже в сон не клонит? Как так? Тарталья, казалось, улавливал каждое слово, записывал всё, что диктовали, запоминал каждую написанную на доске букву. Кажется, неприлично так долго пялиться на другого парня, но темноволосый ему поражался. И Чайлд это заметил. — Неужели я настолько красивый, что ты не можешь оторвать от меня взгляд? — Усмехнулся он. — Очень смешно, — протянул первый, закатывая глаза. — А как же? Я ведь юморист мирового класса. — По тебе видно, — недовольно пробубнил Скарамучча, — тот ещё клоун. Только после того, как он произнёс эти слова, он понял что сказал. Он ведь сейчас обидится? Это не входило в планы! Он хотел подружится с ним! Однако, Аякс лишь посмеялся. Ему не обидно? Всё нормально? Что-ж... Тогда, это хорошо. Но не успел он выйти из своих раздумий, как услышал голос такого надоевшего учителя: — Скарамучча, иди к доске. Что? А какой номер мы делаем? А что нужно писать? Глаза забегали по страницам учебника, пытаясь выцепить нужный номер. — Сорок седьмой, — послышался шёпот сбоку. Темноволосый взял книгу и направился к доске. Пока стирал написанное ранее, он пытался понять что нужно делать. Мысли как будто убегали от него, пришлось выкручиваться. Всё, что он писал, казалось полной бредятиной, но учитель не возражал. Может быть, он и не совсем тупой. Что-то понаписав, он сел на место. Конечно, не всё было правильно, но Скарамучча сам удивился тому, что хотя-бы часть была верной. — Разволновался что-ли? — хихикнул сосед по парте. — Отстань. Всё же, лучше хоть немного вникать на уроке. Выходя из школы, Скарамучча услышал быстрые шаги сзади. — Не против, если мы пойдём вместе? — Голубые глаза смотрели прямо на него. — Если я разок тебе помог, это не значит что мы друзья, — смерил его взглядом темноволосый. — А, ну... — Чайлд понурил голову, но не успел расстроится, как Скара добавил: — Но это не значит, что я против. Пошли, если так хочешь. Тарталья как будто расцвёл, а его новый знакомый пытался спрятать лезущую на лицо улыбку. — А ты здесь с первого класса учишься? — Новенький задавал очень много вопросов, особенно касательно их одноклассников и школы. — Да, — сухо ответили ему. — А Дотторе? — Скарамучча замедлился, услышав этот вопрос . — Тоже. — Не расскажешь, почему у вас с ним такие плохие отношения? — Аккуратно подошёл к вопросу голубоглазый. — Честно сказать – я уже и не помню. Всегда врагами были, с самого детства. Наверное, просто привыкли, — глаза очень заинтересованно разглядывали тротуар, а дыхание чуть замедлилось. Кажется, собеседника ответ не устроил. — Ладно, хорошо, — задумался он, — вот и твой дом. До завтра тогда? — Да, да... — говорил он, подходя к подъезду, — до завтра, Рыжий.