***
— Шихо! Басистка останавливается у ворот и оборачивается, совершенно не ожидая, что Саки объявится именно сейчас. — Послушай меня, пожалуйста! Её лицо как никогда серьезно, а пальцы нервно теребят ремень сумки. Что-то очень важное должно сейчас произойти и Хиномори не может так просто отмахнуться. — Я тебя слушаю, — спокойно произносит она, когда Саки внезапно краснеет и отводит взгляд. Что она собирается сделать? — Я люблю тебя! – выпаливает девушка за раз, тут же рот ладонями прикрывая. А у Шихо сердце пропускает удар. Саки не смеет взгляда поднять, и приходится взять все в свои руки. Объятия Шихо сильные, из них не вырваться, сколько не пытайся. — Я тоже тебя люблю, — едва слышно произносит она, сжимая руки сильнее. Она просто не способна сейчас смотреть в глаза Саки. А та вновь начинает рыдать. Но в этот раз от счастья. Шихо не отвергла её. Это кажется нереальным, но стоит все-таки выпутаться из кольца чужих рук, да заметить смущение на лице, которое она пытается прикрыть грозным взглядом, как смех сам прорывается наружу. Удивляясь собственной смелости, она хватает басистку за руки и улыбается её счастливо-счастливо. Даже будучи очень-очень злой, Шихо продолжает оставаться красивой. И теперь Саки сможет говорить ей об этом постоянно.Часть 1
27 апреля 2023 г. в 00:00
Шихо красивая. И если поначалу это не казалось чем-то сверхъестественным, то теперь Саки впору было бить тревогу.
Она все чаще засматривалась на её спину во время репетиций, чаще ловила себя на мысли, что стоит Шихо только обернуться — сердце начинает заходиться в бешеном темпе. Кровь прилипает к щекам и постоянно приходится отводить взгляд, да глупо отшучиваться. Только бы не заметила, только бы не прочитала во взгляде все то, что Саки осознала давным-давно.
И ведь она старается вести себя как ни в чем не бывало! Все также веселится, лезет к девочкам с объятиями, и если в случае с Ичикой и Хонами это было просто нормально, то с Шихо все значительно усложнялось.
В груди все сладко сжималось, ноги подкашивались, и лицо предательски краснело, выдавая её с потрохами. Становилось невозможным ни говорить, ни думать и Саки только прижималась к басистке посильнее, старалась спрятать лицо, да так и стояла, пока была возможность.
А с осознанием собственной влюбленности стало и хуже, и лучше одновременно.
Лучше, потому что она влюбилась.
Влюбилась, черт возьми!
Шихо великолепна, прекрасна и невероятна. Её глаза напоминают молодую листву, ведь они такие же яркие. Она чертовски сильна, ведь может почти что в одиночку переносить музыкальное оборудование, но в то же самое время невероятно аккуратна, когда решается все-таки в одном из пяти случаев обнять Саки в ответ. И этот контраст, это умение управляться с собственными силами сводят с ума. А от её голоса внутри все замирает, скручивается во что-то болезненно-приятное и уже невозможно думать о чем-либо еще.
Она любит Шихо и не может ничего с собой сделать.
Хуже, потому что так просто об этом не сказать.
Признаваться в собственных чувствах — всегда страшно. До чертиков, до тошноты мучительно и это заставляет Саки рыдать в темноте собственной комнаты.
Как рассказать все то, что она чувствует? Как объяснить весь этот рой бабочек в животе, который поднимается только по одному взгляду ясных глаз. Сердцу горько-приятно и двойственность этих чувств потихоньку сводит с ума.
— «Я люблю тебя» — каждый раз дрожит на кончике языка, но она в миллионный раз обрывает себя, неловко улыбаясь.
— «Пожалуйста, не отвергай меня» — хочется прошептать ей.
— «Позволь мне быть рядом».
И с течением времени становится все больнее. Прятать расцветающие чувства невыносимо и неправильно. Но она продолжает это делать, ведь боится. Боится, что её не примут и едва тронувшийся лёд в глазах Шихо вновь застынет, обратиться острыми иглами.
Однажды у постели появляется Цукаса и тогда ей приходится все рассказать.
Абсолютно все, вывернуть душу наизнанку, сквозь душащие слезы признаться, как её бросает то в холод, то в жар, как хочется почувствовать чужое тепло и до чего же страшно получить отказ.
И становится легче. Самую малость, но все-таки проще. А сквозь облегчение прорастает и радость. Во взгляде Цукасы нет осуждения. Он обнимает её со всей возможной нежностью и мягко гладит по растрепанным волосам.
Разговор затягивается.