20 августа

Щелчок. Щелчок. Щелчок. Ключи тихо провернулись в замочной скважине, и дверь в квартиру открылась, пропуская мужчину внутрь. Кое как разулся, оставив валяться ботинки у входа под непонятным углом. Бросил ключи на тумбу, и те со звоном и характерным глухим стуком сначала ударились о заркало и, словно проскользив по лакированой поверхности, упали на пол. Безразлично посмотрел на сие действие и прошёл вглубь комнаты, остановив взгляд на своём отражении. Впавшие щеки и слишком выделяющиеся синяки под глазами превращали когда-то невероятно красивый овал лица в несуразное сочетание каких-то частей тела. Сальные пряди отросших волос лезли в глаза, но мужчина с каким-то нездоровым удовлетворением не спешил их убирать. Усмехнулся, продолжая разглядывать себя. — В кого ты превратился? — не смог узнать свой голос. Смесь непонятного сипения и хрипа неприятно резала по ушам. Чёрное тяжёлое пальто приземлилось аккурат рядом с ключами и так и осталось лежать на полу расплывающейся чёрной лужей, такой же чёрной, какой теперь была дыра в его душе. Он уже и не помнил, сколько прошло времени и как долго он находился в таком состоянии. Такое чувство, будто в тот роковой день время повернулось вспять. Гребаный день сурка! Изо дня в день повторялось одно и то же, и чувствовать всем своим существом укоризненный взгляд медово — карих глаз, было просто не выносимо. Жизнь без неё не имела буквально никакого смысла. А вспоминать ее глаза, постоянно выражавшие чувства вселенской радости и бесконечной любви, любви к нему, было больно, но ещё больнее было тогда, когда они выражали молчаливый гнев и разочарование, разочарование во всем- в себе, в нем, в жизни, в работе. А ещё большую боль, от которой полумертвое сердце разрывалось на куски, приносили воспоминания о её мертвенно бедном лице, выражающим умиротворение и покой. Громко выдохнул, запустив пятерню в грязные волосы и крепко сжал пальцы на затылке, из груди вырвался рык. Медленно прошёл на кухню, не включая свет. Порылся в навесном шкафу, вытаскивая из него пузатую бутылку дорого коньяка, плеснул янтарную жидкость в стакан и залпом его осушил. Жгучее, неприятное тепло разлилось по телу, но никакой лёгкости не ощущалось. Налил ещё, и обогнув барную стойку, устроился на широком кожаном диване и остановил свой взгляд на фотографии, стоявшей на кофейном столике. — Фотография 9 на 12, — протянул и истерически захохотал, но уже через секунду опять внимательно рассматривал тонкие черты женщины за стеклом. Сделал пару глотков из стакана и зажмурил глаза, надавливая на веки до появления белых пятен. Снова нехотя открыл их и уставился в точку на стене. — Гриша… — откуда-то сбоку послышался нежный и такой знакомый, любимый голос с хрипотцой. Дернулся, бешено озираясь по сторонам в поисках источника звука, нашёл и не поверил своим глазам, закрыл — открыл, она никуда не исчезла. За барной стойкой, удобно устроившись на высоком стуле сидела женщина, такая же красивая и солнечная, как бывало всегда по утрам. Яркие глаза тепло смотрели на него, а губы чуть приоткрылись словно пытаясь что-то произнести. — Ира-а… — прошептал, опрокидывая в себя остатки коньяка. Поднялся с дивана, и чуть пошатываясь, направился к ней. Остановился на расстоянии вытянутой руки и уселся напротив. — Я скучал… Я так давно тебя не видел. Где ты все время пропадаешь? — кажется, то, что случилось год назад- просто сон, сейчас он закончится и все будет хорошо. — Гриша… — Поговори со мной, не молчи. — готов был умолять её говорить, лишь бы вновь услышать её голос. — О чем поговорить? — О чем угодно, только не молчи, прошу тебя, не молчи, — сбивчиво зашептал, чуть подаваясь вперёд и задевая локтем бутылку с жидкостью. — Хочешь поиграем? — сам не понял, зачем спросил это. — Во что? — тонкие брови удивлённо поднялись вверх. — Я тебе дату, а ты мне события, играем? — зелёные глаза лихорадочно заблестели. — Давай, — показалось, что тихий шёпот раздался совсем рядом. — 19 сентября? — почему эта дата первой пришла в голову сам не смог понять, но услышать её ответ он надеялся. — Наше первое совместное выступление, — тихо прошептала ему в ответ, — мы тогда только сошлись, и ты тогда так мило смущался, когда я подходила ближе, постоянно закрывал глаза. Мне так нравилось тогда смотреть на тебя. Вздохнул поглубже. Это была чистая правда. — 3 августа? — уж такое ни он ни она точно никогда не забудут. — День нашей свадьбы, — спустя минуту прошептала она. — Господи, мы тогда так напились! — Ирина прикрыла лицо рукой, скрывая игривые искорки в глазах. — И ты подрался с Крутым! — И я подрался с Крутым! Закончили вместе, и рассмеялись. — Это был лучший день в моей жизни. — пытаясь отдышаться, произнёс он. — Дальше, Гриш? — подперла подбородок ладошкой и заинтересованно на него посмотрела. — 20 августа. — выдал не задумываясь. Женщина недоуменно посмотрела на него, и нахмурившись, начала о чем-то усиленно вспоминать. — Я не помню! Гриш, не помню! — раздражённо вскрикнула. — Что тогда было? — уже чуть тише поинтересовалась у него. — Что было? — спросил сам у себя и только что понял, какую дату назвал, словно очнулся, вынырнул из-под толщи ледяной воды на поверхность. — Я тебя потерял… — прохрипел, смотря на женщину затравленным взглядом. Ирина медленно приблизилась к нему, опустив одну миниатюрную ладошку на его плечо и аккуратно сжала его, вторую — на его небритую щеку. — Ты не виноват, — прошептала одними губами, — я должна была сама справиться, не получилось. Ты не виноват, — повторила ещё раз. — Ещё как виноват… Черт бы побрал тогда этот развод! Как обычно поссорились на ровном месте, причину буквально высосали из мизинца, а наговорили друг другу столько, что впору язык оторвать, обоим. Он тогда сгоряча бросил фразу о разводе, она- подхватила и осуществила. Вспомнил, как сам мучался в первый день его вновь холостой жизни, вспомнил, как выглядела она. Теперь он всю жизнь будет ненавидеть себя за то, что не заметил тогда, что с ней происходит, за то, что не смог помочь, за этот чёртов развод, который никому и в помине не нужен был! В тот день он ехал к ней мириться, потому что понимал, что жить так, в буквальном смысле, невозможно- быть рядом и не иметь возможности прикоснуться, язвить вместо поцелуев. То, что дверь в дом была открыта его не удивило, насторожила тишина в доме. Когда она не вышла к нему после того как он громко её позвал, решил сам пройтись по дому. Первым пунктом значилась спальня. Этот момент он видит каждый раз как только закрывает глаза. Она лежала на его половине кровати, бледная, как мел и словно спала. Кинулся к ней, и дотронувшись до её щеки все сразу понял, а валяющиеся рядом блистеры подтвердили. Сердце разорвалось на тысячи мелких кусочков, мир с этого момента потерял все краски. Всё, что происходило дальше он не помнил — врачи, полиция, Лала, — все что-то хотели от него, а он хотел просто забыться, и коньяк в этом отлично помогал. Вот и теперь, смотря в её невероятно красивые глаза, он корил себя за это. — Не виноват… — снова повторила она. — Я скучаю… — Я тоже. Ты должен справиться, ради меня, ради себя. Ты сможешь. — зашептал ему на ухо. Он, как беспомощный ребёнок протянул к ней свои руки, но они прошли сквозь женщину, моргнул и смотрелся по сторонам-никого нет. Словно и не стояла она только что перед ним. — Ирина… Схватил со стола бутылку и с силой бросил её на пол, тысячи мелких стеклянных осколков врезались ему в ноги, когда он шёл по ним в спальню. Ступни нестерпимо жгло и маленькие осколки с каждым шагом все глубже и глубже заходили под кожу. Бросил взгляд на календарь — 20 августа. Упал на кровать, все ещё чувствуя на себе её пронзительный взгляд. Когда-нибудь они снова встретятся.