***
— Ну и еблан. Дашка, ты крутая, а они дебилы. Потеряли такую очаровашку нежную… Виолетта размахивает рукой с сигаретой, зажатой между пальцев. Каплан кивает, расстроенно вздыхая. Она чувствует себя преданной и совершенно одинокой, брошенной самыми близкими людьми, пустой и… Щёлк. По её пальцу щёлкают татуированные пальцы, а на пухловатых губах Виолетты мягкая улыбка. Малышенко наклоняется к Даше, пока та упирается спиной в подоконник. Они так близко, что удивительно. Так близки друг к другу, что чувствуют ароматы духов и запахи шампуней. Вилка шепчет: — Если хочешь, я помогу тебе забыться. Станешь моей Рапунцель, пока твоё сердце не исцелится? Каплан в зелёные глаза смотрит, у которых зрачки расширены, смотрит на татуировки и на растрёпанные тёмные волосы… Кивает, облизнув губы, заметив взгляд на них. А потом спрашивает: — А если влюбишься? Твоё сердце пострадает. Виолетта фыркает и тушит сигарету в пепельнице, а потом на колени опускается перед Каплан. Та в юбке и в колготках в сетку стоит, шокированная и покрасневшая. Малышенко отвечает, оставив на колене поцелуй: — Забирай моё сердце, а потом разорви его. Я разрешаю. Добровольное разрешение на, фактически, убийство. Самоубийство. Даша думает, что это неправильно, что так быть не должно, вспоминает психологию, но не может ничего сказать. С неё колготки вместе с кружевными трусами стягивают, дёргают за бёдра на себя и языком мокро по половым губам проводят, заставляя забыть и измену, и мужа, и имя своё. Каплан пальцами в мягкие волосы вцепляется и стонет, пока в её глазах блестят слёзы. Виолетта причмокивает, вылизывает, стонет, занятая любимым делом. Когда через пару минут Даша кончает, прижав лицо Малышенко к себе, та хрипло смеётся. Поднимается на ноги, хрустнув коленями, закуривает, поглаживая дрожащие бёдра Каплан, а потом спрашивает игриво: — Я смогла зализать немного твоих душевых ран? Даша краснеет и хлопает её по плечу, Вилка смеётся и с подбородка влагу стирает. На улице закат алый-алый, как кровь и рождение планеты у матери-вселенной.***
— Приготовила я этому мужлану кофе, а он сказал, мол, не сладко! Сам дополнительный сахар не попросил, еблан! А я потом по шапке получила. Виолетта недовольно бурчит, стоя за плитой, в одной руке держа сигарету, а в другой — лопатку. На сковороде готовится куриная грудка в сливочном соусе, пока Даша, одетая в одну белую футболку, на стуле сидит, притянув к себе колено. Волосы длинные в пучок собраны, Малышенко кажется, что картины привлекательнее она не видела, хотя в юности по музеям шаталась вместе с матерью. Каплан только проснулась, потому что всю ночь не могла заснуть. Виновата ли Вилка в этом? Отчасти. Она лечила депрессию хорошим методом — трахала до трёх оргазмов подряд. — В итоге всё в порядке, Ви? Спрашивает, сделав несколько глотков холодной воды. Малышенко кивает, затягиваясь, а потом лопаткой переворачивает вкусно пахнущую курочку: — Да, заебись. Я нахуй послала обоих мужиков и уволилась. Каплан брови поднимает, а Вилка тушуется и сжимает губы. Даша тащит её на себе и так, материальные затраты покрывая, Виолетте стыдно уже за то, что нихрена у неё не получается, что она как шлюха какая-то за крышу над головой отлизывает… — Ничего страшного, найдёшь другую работу, всё окей. Каплан мягко улыбается, а Виолетта выдыхает. Чувство стыда становится больше, ведь она ничем не лучше бывшего мужа Даши. Сидит на шее, но хотя бы до оргазмов доводит… Потом они в ванне одной сидят, в пене вкусно пахнущей. Каплан ей волосы моет, кожу головы приглаживая, и Вилка забывает о стыде на время. Забывается в стонах своих и в хрипах, когда Даша ей клитор до сильной дрожи трёт и в плечо кусает, сидя сзади, когда грудь небольшую сжимает и соски проколотые перекатывает между пальцев.***
— Блять, прости, Даш, я хуйня какая-то. Никуда не берут с татуировками на ебале. Руки Малышенко дрожат, пока она курит и курит, пытаясь успокоиться. Каплан стоит перед ней, взволнованная и ничего не понимающая, руки тянет и к себе прижимает. Гладит по дрожащим плечам, вдыхая запах табака: — Эй, нежная моя, ты чего? В последнее время ты очень грустная. Малышка, что такое? Такая забота пугает и заставляет сердце биться быстрее. Вилка плачет, шмыгая носом, качает головой, лбом утыкается в плечо Даши и отвечает хрипло: — Я ломаюсь, Дашка. И не знаю, как быть. Я, нахуй, заканчиваюсь совсем. Каплан вздыхает и волосы Виолетты перебирает. Шепчет: — Всё будет хорошо. Сходим к моему врачу, и он тебе поможет. Мы тебя починим. Обещание, которое Даша сдерживает. Спустя два месяца после начала приёма таблеток Вилке легче. Она больше не плачет, смеётся чаще и находит работу. Бьёт теперь татуировки в крутом салоне и говорит, что Каплан спасла её. — Знаешь, Ви, ты права. Это блядский дисней. Даша кивает, делая глоток апельсинового сока. От алкоголя она отказалась вместе с Малышенко. Та рядом лежит, в майку одетая, на ноутбуке прохождение игры. — Признала, что Рапунцель? Ви широко улыбается и довольно смотрит, пока Каплан прядь волос за ухо заправляет, глаза закатывая: — Иди ты. Малышенко идёт. Дашу в коленно-локтевую ставит и спину выцеловывает, стянув домашнюю футболку. Виолетта засосы на шее оставляет сбоку, пока бельё спускает. Волосы светлые тянет на себя, заставляя спиной к груди прижаться и почувствовать штанги в напряжённых сосках. — Рапунцель. Блять, люблю твои волосы… Малышенко поочередно полушария груди сжимает, заставляя тихо постанывать, а потом обратно на кровать опускает, чтобы та оперлась о неё ладонями. Тянет за волосы, Даша голову назад откидывает, а Вилка указательным и средним пальцами по половым губам скользит. Каплан хнычет, пока её покрывают поцелуями и хвалят. Через пару минут она рассыпается, тонет, горит… умирает почти, зажимая ладонь ласкающую и лицом в кровать падает. Дышит тяжело, пока Виолетта рядом устраивается, продолжая смотреть видео на ютубе. Но это длится недолго, потому что Даша не любит обделять вниманием. Она доставляет удовольствие языком и пальцами, пока Вилка выгибается и громко стонет, явно намереваясь разбудить соседей. Уже потом, уставшие и довольные, девушки лежат в объятиях друг друга. Каплан шепчет тихо: — Я отрежу волосы. Они напоминают мне о нём. Вилка кивает. Как бы она не любила чужие волосы, любовь к Даше в миллионы раз сильнее. Малышенко кивает и носом о шею Каплан трётся: — Хорошо. Я люблю тебя. Та замирает. Молчит, слыша тихое сопение. Забывает наполнить лёгкие кислородом. Неужели она разобьёт сердце Ви?***
— Как твоё сердце, Дашенька? Виолетта смотрит на неё, сидя на подоконнике балкона, где всё началось. Каплан губы облизывает, чувствуя тревогу. Что Ви задумала? — Всё в порядке. Малышенко уточняет, качая ногами в воздухе: — Ты забыла о них? Даша кивает и сглатывает, осторожно заходя на балкон. Почему-то кажется, что Вилка сейчас спрыгнет с подоконника и с балкона сиганёт. Страшно. — Я рада. Теперь хочешь, чтобы я ушла? Я выполнила свою задачу. Грёбаный синдром спасателя. Каплан рядом встаёт, напротив Ви, заставляя посмотреть на себя. Видит в зелёных глазах нежелание уходить и боль. — Нет. Я забрала твоё сердце, теперь ты забери моё. И, привстав на носочки, потому что подоконник высокий, целует Виолетту прямо в губы. Та обнимает её за шею и выдыхает. Она не останется без сердца снова.***
На следующий день у Даши розовое каре, а у Малышенко новая татуировка под ребром. Это сердце Каплан, что навсегда останется с ней.