Фрейда

Вечера в Мондштадте полны праздной суеты. Бары на главной улице тихо гудят. Там и тут раздаётся звон бокалов, но, что странно, нет ни одного человека, который пил бы в одиночестве или на улице. Обычно люди в это время не задерживаются там. Оживлённо было и в Кошкином хвосте. Все рубились в карты и пили. Под кошачье мяуканье потягивала коктейль от Дионы и Фрейда. — Запомни мой, дорогой друг, никогда не спорь с Мораксом. Напротив неё сидел Путешественник. Своего верного компаньона, Паймон, он оставил отсыпаться в гостинице. Одежда давно покрылась дорожной пылью, которую невозможно выстирать как ни пытайся. — Я вот поспорила с ним… — она задумалась, — пару тыщ лет назад. По дурости контракт заключила. Мол, «нах…» Кхм, то есть, «да не нужна никому твоя мора, старик. Бесполезное занятие; я вот и без неё спокойно прожить могу. А тебе что, заняться нечем, а?» А он взял да пари предложил. Тип, если мора не приживётся, то он мне земли отсыпет в Ли Юэ, местечко одно блатное я пресмотрела близ нынешнего Мондштадта. Разве я дура от такого отказываться? Хоть люди мои и вольные птицы, но своё гнёздышко иметь всё же охота. Фрайда мечтательно улыбнулась. — Так вот. Ну совсем я не думала, что такая ерунда как мора прижевётся. Но уговор дороже денег. Особенно когда уговор у тебя с самим Богом Контрактов. В итоге, как видишь, мору я даже в руки взять не могу. От того и обхожусь подгонами от братков да работой по бартеру. Вдруг её лицо скривилось. — Всё было бы не так плохо, если бы об этом Барбатос не узнал. Он, конечно, персона неплохая, мы с ним крепко дружим, но есть за ним один грешок. Пиздабол он страшный. Прикололся так, что теперь по всему Тейвату меня знают как, — она прокашллась, и её голос стал звонче, — «Богиню Бедности, чьи руки мору ни разу не держали» или «Ночной кошмар любого торговца». Фрейда приложилась к бокалу и грустно вздохнула. Путешественник спросил, знает ли она, что Архонт камня умер. — Да я тебя умоляю. Такие, как он, не умирают. С самого начала было понятно, что он, как и Барбатос, просто захотел скинуть с себя обязаности Архонта. — Фрейда внимательным взглядом посмотрела в левый глаз Путешествиника. — Откровенно говоря, без его ведома на территории Ли Юэ вообще ничего не происходит. Ну-ну, ещё один народ «без архонта». Они не первые и не последние, к слову. Хотя каждый в Тейвате считает своим долгом плюнуть в сторону каэнри’ах. Будто им до этого мало досталось. Фрейда гипнотизировала бокал. На стеклянных боках отражался тёплый свет. Напиток переливался блеском рыбей чишуи и приятно отдавал свежей мятой. Здешняя маленькая барвумен обладала необычайным талантом. Путешествиник смотрел тяжело и настойчиво, полностью развернувшись к Фрейде, но та игнорировала его. Он спросил у неё про близнеца. Фрейда, скосив на него взгляд, снова уставилась в его левый глаз. Её узорчатые зрачки подрагивали. Это могла быть игра света, ведь Путешественник увидел мелькнувшее в глазах сожаление. — Да, было дело. Чудной малец, что похож на тебя, и вправду мне знаком. Только вот, давно это было. Всего и не упомнить. Говоря откровенно, мы не были особо близки. У меня тогда было полно других забот, — на губах растеклась горькая усмешка. — Поэтому ничем помочь не могу. В конце концов, тебе осталось ещё четыре региона, да? Хлопнула дверь в таверне от сильного ветра. Фрейда повернулась на звук. Она ждала гостя. То, как Барбатос двигал носом, заставляло её по-доброму улыбаться. Её друг напоминал кроля. Барбатос кивком поздоровался с Путешественником и сел рядом с Фрейдой. Было видно, что если он заговорит, то непременно зайдётся в чихе. Но разве подобное может остановить барда? — Хей, Фрейда, как давно не пересекались наши пути, — Барбатос расчихался и не смог продолжить фразу. Фрейда помнила, что дорогой друг страдает от ужасной аллергии, поэтому приготовила ему подарок. Несмотря на то, что их встречи происходят не чаще, чем раз в десятилетие. Порой она долго плутает в горах, ожидая попучика, или же сам Барбатос чем-то занят. Сегодня в День его Рождения у неё была возможность посетить земли Мондштата. Она назвала место, а феи согласились любезно передать сообщение Барбатосу. Хотя большую роль играет то, что выпить она может только в этом баре. Отсутствие денег порой играет злую шутку. Хорошо, что она помогла хозяйке бара, когда та заплутала где-то в глубине Драконьего Хребта. Даже сейчас ей придётся заплатить парочкой золотых колец. Благо, удалось уговорить барвумен принять эту плату. — Рада видеть тебя, мой дорогой друг, — Фрейда втащила из кармана, что представлял собой диковиным образом подвёрнутый фартук, небольшой свёрток. — Это, конечно, не панацея, но с аллергией может помочь. С днём Рождения. У барда засветились глаза. Возможно тому виной был подарок или глаза блестели от непролитых слёз, вызванных аллергией. Фрейду это не волновало, она с интересом следила, как бард распоковывает бумажный свёрток. Там была шифоновая вуаль, закравающая нос. Каких мучений ей стоило вплести в тонкую ткань письмена фильтрации воздуха, словами не передать. Но результат того стоил. Барбатос примерил вуаль: смотрелось странно, но главное — он больше не чихал. — За этот прекрасный подарок стоит выпить! Но не волнуйся, платить буду я. Стоило барвумен наполнить бокалы, как Путешественник засобирался. Помахав на прощание, тот скрылся в вечерних сумерках. Всегда встречи с Барбатосом заканчивались пьянкой. Они пили и болтали обо всём на свете. Фрейда жаловалась на нестабильность временных вероятностей и сказала, что планирует посетить Сумеру. Следующего попучика она подберёт там. Вскоре разговоры в баре стали стихать, а люди расходиться. Они с Барбатосом отправились к дубу. Под его ветвями, вдвоём перебирая струны, они рассказали истории, что зародились ещё в здешних горах до того, как Барбатос снёс их в океан. Легенды о тех временах разносил ветер каждому, кто в столь поздний час не спал.