Хэллоуин

Этот дом такой старый. Сколько ему лет? Сто? Может, и больше. Судя по сантиметровому, нетронутому слою пыли, сюда никто не заглядывал несколько лет. Еще бы сюда кто-то заглянул, особенно сегодня. Только Лени мог затащить нас сюда. А что мы? Мы же не трусы какие-то. Конечно, пошли следом. Входная дверь открылась с таким скрипом, что Малыш Бони чуть не наделал в штаны. Кожа побледнела. Зрачки стали размером с горошину. Тыквенная корзинка со сладостями выскользнула из его рук и покатилась вниз, по ступенькам крыльца. Конфеты рассыпались. Малыш Бони стал пятиться назад, но Лени схватил его за шарф так крепко, что тот стал задыхаться. – Ты чего это? Струсил, да?! – стал дразнить его Лени угрожающим голосом. – Мы ждали этой ночи чуть ли не год! Собирали все нужные предметы для ритуала. Отпрашивались у родителей чуть ли не месяц, а ты хочешь все завалить? Ну, уж нет! Никуда ты не уйдешь. Ты первый! – Лени толкнул Малыша Бони в дверной проем, тот с криком споткнулся об порог и упал лицом в пыль. Даяна вздрогнула, прикрыв рот руками, не выпуская визг наружу. – Рони, Даяна, милости прошу. – Лени жестом пригласил нас в дом, пропуская вперед себя. Войдя вовнутрь, я, не оглядываясь, стал поднимать Малыша Бони. Вся его правая половина тела была в пыли. Из глаз текли слезы. Даяна поставила корзинку на пол и достала из сумочки салфетки. Мне же захотелось пройти дальше в дом. Везде была пыль и паутина. Мебель стояла, накрытая пленкой. Подсвечники покрыты растаявшим воском и толстым слоем пыли. Картины в паутине. Я решил взглянуть на одну из них. Вытерев ее своим рукавом, я словно оцепенел. На меня, словно живые, смотри два черных глаза. Они приковали мой взгляд. Наши гляделки продолжались до тех пор, пока Лени, громко, на весь дом, не заговорил: – Ну что, ссыкуны, готовы провести самую незабываемую ночь Хэллоуина в вашей жизни? Хотя, что за вопрос, отступать уже некуда. – Лени, пожалуйста, тише, – тихим и напуганным голосом проговорила Даяна. – Да заткнись ты, я не боюсь мертвых. Иначе не пришел бы сюда, – уверенно ответил Лени и направился к подвальной двери. – Рони, а может, зря мы все это затеяли? – дрожащим и тихим, чтобы Лени не услышал, голосом спросил Малыш Бони. – Лени прав, отступать уже поздно. Собачка миссис Гарел не должна умереть напрасно. – Я пытался приободрить его. – Я с самого начала был против убийства Флафи. Но этому дикарю было все равно. Ты видел, как он улыбался, когда резал горло бедному пёсику? Он просто псих. Я не хочу… – Что сделано, то сделано. Это часть ритуала. Кровь нужна для круга. Ты же хочешь сокровища? Много денег? Подумай, как ты бы облегчил жизнь маме, которая работает ради тебя на трех работах. Только Граф Адуан знает, где оно спрятано. А теперь соберитесь, вы оба, и спускайтесь вниз, – Бони и Даяна молча направились за мной в подвал. Хорошо, что мы взяли с собой фонарики, так как о нормальном свете и мечтать не стоит. Спустившись по скрипучей, словно дикие крики умирающего в агонии, лестнице, мы оказались в подвале. Лени уже зажег свечи, чтобы было удобней, и дорисовывал пентаграмму. За его спиной расположилась стена с тремя мраморными шкафчиками в ней. Могилы Гринов. Именно здесь, посередине, покоился Граф Адуан. – А вот и вы, приступим, – Лени поставил кубок за футбольную победу, который он стащил у отца, в центр пентаграммы. – Рони, кровь, пожалуйста. –Я достал бутылку от Кока-Колы, наполненную тёмно-красной густой жидкостью, и протянул ему. Закончив наполнять кубок кровью, Лени макнул туда два пальца и нарисовал египетский Анх на дверце графской могилы. – Лени, а может все-таки не стоит? – вновь начал канючить Бони. – Ты помнишь ту историю о Графе, что нам рассказывала мисс Гилберт на уроках истории? Она говорила, что Адуан очень любил Хэллоуин, особенно вырезать лица на тыквах, и… – И пришивать их к телам детей, которым он срубал головы, – перебил его Лени. – Это просто страшилка, которой нас пугают перед сном и в школах, чтобы мы ни совались в этот дом. Успокойся уже. Мы просто спросим его, где сокровища, и разорвем круг, проще простого. А теперь заткнись и перестань ныть. Все готовы? Становимся вокруг пентаграммы и беремся за руки, – мы молча повиновались. – В эту жуткую ночь, когда мир живых и мир мертвых связывает тонкая грань, – громко начал произносить заклинание, которое мы прочли в какой-то книге ужасов, Лени, – мы вызываем тебя, Граф Адуан. Явись к нам и открой все свои тайны. В это ночь мы твои повелители. Ты наш слуга. И мы приказываем тебе появиться. – ПОЯВИСЬ! - хором произнесли мы. Кубок внезапно задрожал и разлился. Кровь смазала весь круг. Дом начал трястись. Деревянный пол ходил ходуном. – Что происходил, Лени? - завопила Даяна. Лени стоял молча, в его глазах был ужас. Он не понимал, что происходит. Малыш Бони ревел и звал мамочку. Я лишь стоял и не знал, что делать дальше. Спустя мгновение, мою голову словно вскрыли и стали царапать мозг. Дверца могилы стала открываться. Что-то будто окатило меня ледяной водой и я, очнувшись от долгого сна, сжал руку стоявшей рядом Даяны и потянул ее прочь из подвала, крича всем остальным следовать за нами. Мы бежали изо всех сил. Странно, но дом будто вновь ожил. Он был чистым, как будто в наше отсутствие его кто-то убрал. Свечи горели ярким огнем. Картины были как новые. Мебель стала чистой и ухоженной. Что за черт?! Входная дверь была заперта. Что делать?! – Глупцы… – жуткий, шипящий голос послышался из подвала. – Вам не уйти. – Это Граф Адуан! Боже! Что нам делать, Лени?! Это все ты затеял! – вопил Бони. Лени стоял, не произнося ни слова. Что-то нужно было делать. Так как лишь я все еще в своем уме, то их жизни теперь зависят от меня. – Бегом! Наверх! – все двинулись вверх по лестнице. Я двинулся последним, чтобы ни кто не отстал. За мгновение до того, как я вошел в лестничный проем, мой взгляд упал на дверь подвала, и оттуда выкатилась тыквенная голова с жуткой улыбкой. Мы поднялись на последний этаж и забежали в самую дальнюю комнату. Забаррикадировали ее большим комодом. Что дальше? – Нам нужно выбираться отсюда,- я не узнал своего голоса. - Но как?! Как нам выбраться?! Окна с решетками. Дверь заперта. За нами гонится Граф, жаждущий пришить вместо наших голов- тыквы! - истерично кричал Малыш Бони. Дальше я почти ничего не помню. Мне захотелось спать. Очень сильно. Глаза начали закрываться. Кто-то начал петь колыбельную. Или это были галлюцинации? Нет, нельзя спать. Мои спутники лежали на полу, не шевелясь. «Проснитесь! - я пытался кричать. - Нам надо выбираться. Мы должны»… Я падаю без сознания. Где я, что происходит? Ох, голова раскалывается. Восстановив зрение после сна, я обнаружил себя в клетке. Где все? Почему я тут… Нет! НЕТ! Острое лезвие топорика встретилось со столом, и голова Лени полетела вниз, к остальным. Их отрубленные головы лежали рядом и смотрели на меня своими мертвыми глазами. Граф пришивал тыкву к телу, некогда принадлежащему моему близкому другу. Адуан поднял человеческую куклу и прибил ее руками к стене. Рядом с остальными. Взяв топорик, с которого капала кровь, он повернулся ко мне. Граф улыбался своими желтыми от тыквы зубами. Глаза, точно такие же, как на той картине, смотрели на меня. Я не шевелился. Он приближался. Медленно. Растягивая свою потеху. Сопротивляться не было смысла. Пару минут спустя и я лежал на столе, мокром от крови моих друзей. Спустя еще мгновение, моя голова покатилась к остальным. Я глядел на то, как мое тело приобретает новую голову. Жуткий смех. Тьма. Веселого Хэллоуина.