white pearls

— mon cher! спускайся вниз, обед готов. доён улыбается, потому что чону всегда вкладывает столько нежности в лёгкое «mon cher». юноша отрывает руки от клавиш и закрывает крышку фортепиано. — уже иду! все в городе знают, что на берегу моря живет художник, у которого проблемы с ногами, и музыкант, у которого проблемы с деньгами. а ещё все знают, что у них самая чистая и искренняя любовь. доён улыбается, когда видит чону. сердце его сжимается, он смотрит на то, с каким трудом передвигается юноша, пока расставляет тарелки. чону было трудно ходить, после того, как он упал, когда расписывал стены в церкви. ким может вставать и иногда ходить, но в основном передвигается при помощи коляски, когда ноги устают и начинают болеть. младший смотрит на две тарелки, поправляет цветы мака в графине, который утром ещё служил умывальником. доён подходит к столу и смотрит на красные лепестки, проводит пальцем и дёргается, когда чону неожиданно оставляет влажный поцелуй на виске. — как твоя пьеса? — ким присаживается рядом и берет донёна за руку. — тяжко идёт. ничего не получается. твой натюрморт выглядит красиво. — старший смотрит на картину с сочными персики с красными боками и зелёными ветками. — у меня тоже дела идут неладно. смотрю на него, и чего-то не хватает… доён кидает свой взгляд на полотно, которое высыхало на солнце, от чего краска блестела в его лучах. ким не художник, поэтому он не может сказать чего не хватает картине, для него она уже прекрасна, ведь ее написал чону. а чону не мог понять от чего доён ругается на себя, ведь все композиции для пьесы такие ладные и прекрасные. донён посмотрел на любимого, после приступая к ужину. отужинав пара перешла в гостиную, в которой стоял холст, окружённый зелёными растениями и цветами. доён положил свою голову на колени чону, пока тот гладит его по волосам и рассказывал о своих планах. голос чону был мягкий и тягучий, сладкий и усыпляющий. доён смотрит в окно, в котором видно темное небо и море, сливающиеся на горизонте. — знаешь, я много думал о том, чего мне так не хватает на картине. — чону прекратил гладить волосы музыканта. — что такое? — perles. — уверенно сказал юноша, начиная гладить пальцем щеку донёна. — жемчуг? — oui, mon cher. я хочу добавить барочный жемчуг на картину, а ещё наверное устриц…а может раковины от устриц? чтобы внутри был такой красивый перламутр. — ким сразу оживился, представляя, как его натюрморт заиграет новыми красками. — ce serait si merveilleux…знаешь, сейчас я не могу ходить, но потом я обязательно встану на ноги. мы пройдёмся с тобой по пляжу, будем собирать ракушки. поплывем на другой берег моря, прямо к маяку, что светит в наше окно. там на рынке мы купим устриц и мидий, будем пить вино и громко смеяться. доён смотрит на огни маяка, что так манит заглянуть к нему в гости, сесть на паром и доплыть до другого берега. на том берегу большой порт и рынок, на котором есть все. чону до травмы любил плавать туда, гулять по берегу и красоваться своими рубашками и шёлковыми платками. — mon cher, ты купишь мне жемчуг и устриц? — да. завтра я отправлюсь на другой берег и куплю тебе жемчуг. чону ничего не отвечает, он молча наклоняется к лицу кима и целует в щеку. доён все смотрит вдаль, как свинцовые облака проглатывают ясное небо. море стало волноваться, а с неба начали капать крупные капли дождя. волны разбиваются о каменистый берег, жалобно вскрикивая от столкновения, растворяясь позже белой пеной. утром стоял густой туман, сквозь него было практически ничего не видно, только огонь от маяка. паром приплыл раньше указанного времени в расписании, однако никто не спешил и не торопился на него, доён плыл один. старый паром скрипел, а двигатель его завывал, как умирающий зверь. ким поёжился от холода. он посмотрел на серую водную гладь, что была покрыта туманом, который клубился на поверхности, а потом музыкант отпрянул от бортика. он был готов поклясться, что видел в воде руки, которые тянуться к парому. донён только отрицательно качает головой, списывая все на туман и ранее утро. другой берег был пуст, только зловещая тишина покрывала его. на причале стояли пустые лодки и паромы, прилавки рынка были пустыми, в городе никого не было. доён все ещё не понимал от чего опустел берег, почему никого не было на пароме? ким думал, что всему виной вчерашний шторм, поэтому все сейчас дома. его внимание привлек прилавок с рыбой, которая уже начала гнить и источать зловоние. глаза у красного луциана были заплывшими и серыми, чешуя покрылась слизью, а рядом летали мухи. колокол на церкви неуверенно прозвонил, заставляя птиц взмыть в воздух. чайки запели свою грустную песню, начиная кружить над морем. пробираясь в глубь рынка доён замечает, что все же город не такой уж и опустевший. но прилавки все же завалены тухлой рыбой. в небе раздался крик, прямо в ноги юноши упал альбатрос. белая грудь была запачкана кровью, которая сочилась из клюва. сердце начинает бешено биться, взгляды людей, молчание и звук топора давят на доёна. что же такое происходит? паром приплывёт ещё не скоро, да и чону огорчится, если доён вернется с пустыми руками. но как можно найти свежих устриц, когда тут все гнилое? донён закрывает нос платком, подходя к прилавкам и рассматривая товар. только сейчас ким замечает, что глаза продавцов и людей на рынке такие же стеклянные и серые, как у рыб. становится жутко, бежать некуда, кругом вода и больше ничего. доён озирается по сторонам и видит прилавок со свежей рыбой. музыкант быстрым шагом идёт к нему, рассматривая продукты. — все свежее, только сегодня выловили. — мужчина поправляет свою кепку и начинает точить нож. — у вас есть устрицы? — ким робко спрашивает и пытается рассмотреть лицо мужчины. глаза обычные, чёрные с живым блеском. — конечно, смотрите какие хорошие. — рыбак раскрывает створки устрицы ножом и показывает внутренности. — действительно хороша! — доён рассматривает моллюска и его створки. — скажите, вы не знаете, где можно купить жемчуг? барочный жемчуг. — у меня есть жемчуг. даже перловица есть. я ведь вижу, что вы не просто так спрашиваете. — мужчина раскрывает раковину, и доён видит прекрасные перламутровые стенки. — что скажете? — удивительно…а вы покажете жемчуг? — конечно. — мужчина достаёт шкатулку, в которой было множество жемчужин разных цветов и размеров. — лучше вы не найдёте. — мне нужно совсем чуть-чуть, но это наверное будет очень дорого…— доён смотрит на деньги в своём кошельке и понимает, что эта покупка сильно ударит по его финансам. — я отдам вам жемчуг бесплатно, а за устриц и перловиц вы расплатитесь. идёт? — мужчина лукаво улыбнулся и протянул руку. — я не могу принять их бесплатно. за все надо платить. — просто отведайте этих устриц, вот и вся плата за жемчуг. — рыбак все смотрит на растерянное лицо доёна, который не знает, что ему делать. — вы же не хотите огорчить его…. в глазах потемнело, сейчас все выглядело ещё страннее. откуда этот мужчина знает о чону? откуда он знает о перламутровых раковинах? доён не понимает, что делает сейчас, но он видит как устрицу сбрызнули лимонным соком. — просто отведайте устрицу. я не прошу покупать у меня жемчуг. доён берет устриц в руки и подносит к губам, всасывая внутренности моллюска. нежное мясо и сладкий сок попадёт в рот, принося море удовольствия. ким в восторге от вкуса, потому что ещё никогда не ел таких вкусных устриц. — жемчуг у вас уже в кармане. стоило мужчине сказать это, как по рынку пронеслась белая лошадь, которая толкнула доёна на землю. встав доён видит пустой прилавок и пакет с морепродуктами. он кладёт деньги на прилавок и ставит сверху банку, которая стояла рядом. теперь рынок был полностью пуст. крики чаек сменились на воронье карканье, ветер задувал под одежду и хватал своими холодными пальцами. паром должен был вот-вот вернуться к причалу, поэтому доён решил убраться из этого места, как можно быстрее. отчего-то стало тяжело дышать, а в животе появилась тяжесть. доён старается игнорировать дискомфорт, но потом начинает кашлять. кашель был такой сильный, что кима скручивает, и он падает на колени. никто ему не поможет, никого рядом нет, только серое гнетущее небо и чёрная морская вода. донён все кашляет и кашляет, пока не начинает кашлять кровью. мощёная дорога стала покрываться алыми брызгами, а потом на неё упал жемчуг. доён берет жемчужину в руки и рассматривает ее. неправильной формы, переливается разными цветами и выглядит прекрасно. ким кладёт ее в карман и поднимается, тут же падая на землю. чья-то синяя рука хватает доёна за ногу и начинает тянуть в воду. рук становится больше, а кашель вновь усиливается. теперь музыкант отхаркивает не одну жемчужину, а сразу десять. все они красивые, испачканы кровью и переливаются. доён пытается подняться, но хватка все сильнее. кое-как юноша освобождается и бежит к парому, который уже был у берега. ким складывает жемчужины в карман, вытирает рот и бежит так быстро, как только может. руки все тянутся, пытаясь утащить донёна на дно. он быстро запрыгивает на паром и просит отчаливать от берега. паром трогается и медленно отплывает, а на причале появляется тот самый рыбак. — я же сказал жемчуг будет у вас в кармане. — он смеётся и зажигает трубку. — это будет самый дорогой жемчуг в вашей жизни, ведь он стоит как ваша жизнь. берег, причал и город исчезают в тумане. доён чувствует, как сотни рук царапают борт парома, как они хотят вновь схватить его. сейчас каждая минута длиться вечность, хочется быстрее вернуться домой. паром не доезжает до причала пару метров, а когда доён сказал продолжать ехать, то капитана уже не было. придётся прыгать в море. ким прыгает в холодную воду, что пробирает до костей. руки хватают его, тянут вниз, но он продолжает бороться и плыть. до берега оставалось чуть-чуть, но сил уже почти не было. доён чуть ли не выбегает на поверхность, ощущая как руки уходят в воду. донён сидит на берегу и пытается отдышаться. жемчуг все ещё в кармане, как и продукты в пакете. ким не мог выпустить его, ведь он сильно сжимал руку. — mon cher, они прекрасны! — чону рассматривает жемчуг, предоставляя куда можно поместить его на картину. — ты отлично постарался. чону сел на диван, укладывая голову доёна себе на колени. тело музыканта дрожит, он все смотрит на синее море, на серое небо и яркий огонь маяка. его мокрые волосы гладят рукой, пока чону читает книгу в слух: — вдруг: тишина! и в лихорадке рот зацвел отравными цветами странно, и заструилась с веток, как из раны, роса, как кровь — течёт, течёт, течёт. доён вслушивается в слова стихотворения тракля, понимая, что по его телу бегут мурашки, потому что чувствует холодное прикосновение на своей ноге. чону целует музыканта в лоб, от чего ощущение прикосновения проходит. тучи расползлись в разные углы, пропуская солнце на небо. кажется, шторм закончился.