***
Тяжёлый и пряный запах духов затянул пространство салона тугой вуалью. Хлоя опустила окно, впуская ночной воздух. Она не в первый раз заметила, что парфюм Лилы Росси — это саван для всех кто рядом. — Я же говорила, что сломаю тебе жизнь, — проворковала она, продолжая красить губы, глядя в зеркало заднего вида. — И буду ломать до тех пор, пока у тебя больше никого не останется. Она захлопнула колпачок футляра и посмотрела на Хлою. — Кроме меня.. Ну, чего ты такая печальная? Лила потянулась к ней, словно желая погладить по щеке. Хлоя увела голову прочь, стискивая пальцы на руле. В висках пульсировало. — Убери от меня свои руки. — Какая ты недоброжелательная, — Лила рассмеялась и запустила руку ей в волосы. Мурашки не были приятными. Это были сбегающие по спине сороконожки. Хлоя вывернула руль на обочину трассы и вжала педаль в тормоз. — Почему ты считаешь, что имеешь права влезать в чужие жизни? Что имеешь право лезть в мою жизнь? Лила намотала её прядь себе на палец. В сгущающихся сумерках её лицо было нечеловеческим. Воплощение самого нечистого. — Почему? — Хлоя перешла на шёпот и сдавленно охнула. Лила сжала прядь и с силой дёрнула её на себя. — Потому что могу. Я могу влезть в твою жизнь. Могу влезть в судьбы твоих родных, друзей... — Лила деланно расстроилась. — А, их у тебя не осталось. На глаза навернулись слёзы. Не от боли. — Сука. — Повтори это ещё раз, — прошептала Лила и нагнулась ближе, ослабив хватку, — mi eccita. Потом её пальцы сомкнулись на шее. Хлоя просыпается от сиплого кашля и чувства, что в её голове произошёл камнепад. Не стоило выпивать бутылку игристого за раз... Хлоя касается горла, пытаясь облегчить удушливый спазм. Это не самый дурной сон из её личной коллекции ночных кошмаров. Даже не сон, а воспоминание, поэтому не так страшно. Порой Хлое кажется, что Лила не умерла. Лишь притворилась. Прикинулась мёртвой. Она где-то рядом и ждёт шанса отомстить. Она сделает жизнь Хлои невыносимой. Нужно вернуться и проверить. Сколько разлагаются тела? Нет. Нет! Какая чушь. Она ведь помнит, как орудовала пилой. Помнит, что тяжелее тащить ноги, а не корпус. Хлоя слабо усмехается и ведёт ладонью по лбу. Сколько времени?. По полоскам тухлого света, стекающего между жалюзи — уже день. За окнами шевелится длинная змея шоссе. Впереди раскинулись зелёные шапки деревьев на площади Расселл. Там же она встречается с Феликсом, от которого в отличии от неё не разит невыветрившимся спиртным, и который опрятен до возникающего за предреберьем чувства стыда. — Как я и думал, — заявляет он. И сначала Хлоя решает, что это он про её зачатки алкоголизма. Но Феликс продолжает, опускаясь на скамейку у фонтана: — Это всё сделал один человек. Хлоя кутается в кардиган, потому что резко замёрзла. — И мне кажется, ты знаешь кто это, — добавляет Феликс. Он подаётся ближе, обдавая свежестью, смешанной с табачной трухой. Хлое нравится этот запах. Лучше чем восточные ноты и тяжеленная приторная амбра. В висках просыпается фантомная боль. — В смысле? — переспрашивает Хлоя, ловя себя в отражении на чёрных блюдцах чужих зрачков. Она мигом шифрует нервозность за шипучкой насмешки. — Скорее всего вы учились вместе, — Феликс пожимает плечом и отклоняется назад. Его взгляд с деланным равнодушием обводит тропинки парка. «Нет там дружков твоего отца, параноик грёбаный», — выскакивает в голове, но Хлоя проглатывает фразу вместе со вздохом облегчения. Он не заподозрил. Пока ещё нет. — Может, это Натаниэль? Он пускал слюни по... — имя оставляет на языке кислоту, — моей бывшей. — Я уже составил примерный список, — продолжая разглядывать деревья, бросает Феликс и в его руках неожиданно оказывается блокнотный лист. Хлоя вытягивает его из его пальцев. — Сезер? Да ей это зачем? — Подмочить репутацию будущей конкурентки. Ты была сильной фигурой на поле, и тот кто решил от тебя избавиться... Хлоя подняла глаза от выведенных наклонённым почерком имён. Она столкнулась со взглядом Феликса. Он смотрел на неё с каким-то ленивым, но пристальным интересом. От промелькнувшего в голове сравнения стало не по себе. Хлоя дёрнула бровью и криво ухмыльнулась. — Спасибо, милый. — Тот кто решил от тебя избавиться, это человек умный, хитрый и амбициозный. На эту роль подходит и Лила Росси. Он наклонился и ткнул пальцем во второе имя. Хлоя сумела сдержать дрожь. Ухмылка стала жёстче. Так, что свело щёки. — Бред. — Почему? — Она... Не была амбициозной. Совсем. — Ты плохо знаешь как именно она поступила в Сорбонну. — Просвети меня. — Меня смутили рекомендационные письма от одного из попечителей. Я капнул глубже, и... — Я передумала, — Хлоя наморщила нос. — Не продолжай. Скажи на милость, как в списке оказался Макс? Они были... Почти друзьями. В общем-то именно он помог ей с Маринетт. Пальцы всё-таки задрожали. Почему-то всё ещё жжёт. Воспоминания хлещут по разуму. Хлоя считает до пяти. Это ничего. Это пройдёт. — Причины я озвучил. Хлоя хмуро смотрит на танцующие под ветром листья папоротника. — Я не хочу, чтобы ты копался в этом, — медленно проговаривает она и поворачивается к нему. — Просто... Не хочу. Мне это не нужно. — Что? Феликс впервые на памяти выглядит растерянным. Хлоя рвёт список. На четыре неравных части и позволяет ветру бросить их в фонтан. — Не хочешь? — переспрашивает Феликс. — Ты ведь понимаешь, что тебя оклеветали? Тебя... Обвинили в том, чего ты не делала! — он подрывается и запускает ладонь в идеально уложенные волосы, вороша их. — Поверить не могу. Чёрт. Хлоя слышит в шелесте бьющей за спиной воды шёпот. Обрывки слов. Мольбы. Проклятия. Да будь ты проклята! — говорит вода. Феликс вновь набрасывает на себя маску спокойствия. — Ладно. Хорошо. Я сообщу, когда всё будет готово. Хлоя не ожидала, что он отступит так просто. Она подскакивает и тут же осекается. — Спасибо. Феликс лишь кивает и разворачивается. Он выглядит разочарованным. И возникшая мысль причиняет физическое неудобство. Ей нечего терять. Какая затёртая-перетёртая фразочка. И так говорят, кому всё-таки есть что потерять. Хлоя догоняет Феликса и запоздало — он уже успел обернуться — хватает за плечо. — Давай уедем. Ты и я. — Ты и... я? Хлоя бьёт мировой рекорд. Ей во второй раз удаётся озадачить Феликса. — Да. — Могу уточнить? Я буду кем-то вроде... Сабрины? Комнатной собачки тире личным слугой? Хлоя не меняется в лице, но руку с плеча убирает. — Я больше не завожу комнатных собачек. И тем более слуг. Будь моим... другом. Феликс слегка поднимает подбородок. Он окидывает её таким взглядом, что поневоле Хлоя чувствует себя стеклом, которое протёрли и проверяют не осталось ли разводов. — Боюсь, в друзья я тебе не гожусь, Хлоя. — Попытайся. На губах Феликса появляется слабая улыбка. Хлоя цепляется за неё. В голове бьётся подыхающей молью «пожалуйста». Ведь Хлоя не уверена, что одна продержится. Боится, что не сможет. Не осилит. — Тебе больше не придётся прятаться в этих смехотворных комнатушках. А делать то, что ты делаешь, — она импульсивно машет рукой, намекая на его любовь к разоблачениям. — Ты сможешь в любом другом месте. Феликс перестаёт улыбаться. Его лицо — смирение ангела с лёгкой горечью упрёка. — Почему именно я? — Потому что... — Хлоя вяло ведёт плечом и отводит взгляд. — Потому что я доверяю тебе. Феликс на этот раз хорошо скрывает эмоции. Он делает шаг вперёд, чтобы спросить тихо, будто задаёт очень личный, интимный вопрос: — Лила Росси пропала. Ты знала об этом? Мурашки вспарывают кожу на задней части шеи. Тёмная линия лесополосы. Перчатки. Она ведь их сожгла? Точно сожгла. Они плавились и воняли. Всё воняло. Почему она не додумалась сжечь тело? Его точно найдут. Через неделю. Через месяц? Сколько времени гниёт тело? А как проводят опознание? Зубы. Нужно было... Нет, она бы не смогла. Хлоя чувствует подкатывающую волну тошноты. Она делает вдох через нос. — Н-нет... — выдох царапает зубы. — Нет, я не знала. На секунду кажется, что в зелёных глазах вспыхивает знакомый огонёк. Хлоя надеется, что ей это почудилось.***
Они всё также бегают. На этот раз не ясно зачем и от кого. Хлое всего мало. Пальм и золотистых пляжей Испании, и слоистого полосатого пряного Неаполя и бесконечной лазури Дельфы. Хлое нужно время, чтобы убежать от того, что она зарыла в прелую чёрную почву. Потому что когда взгляд вылавливает в толпе тяжёлые каштановые волосы, горло сдавливает спазм ужаса и его ледяные соки просачиваются в желудок. Она нашла её. И под ногами вращается асфальт платформы. Нашла. И, кажется, что голоса диспетчеров повторяют одно и то же: «Лила Росси. Лила Росси. Лила Росси». Из этого клейкого отчаяния Хлою вырывает тёплая ладонь, стиснувшая пальцы и на грани с ласковым тоном, встревоженный: «Я здесь, Хлоя. Дыши. Ты можешь дышать?». Хлое нужно было время, чтобы убежать. Иногда ей казалось, что все города одинаковые. Моря похожи: пена, чайки, волны. Горы уродливы. Поля, которыми поначалу нежно и не показывая этого восхищалась, глядя из окон машин, поездов и автобусов — воняют навозом. Она пресыщалась бегством. Ей не хватало воздуха. Хорошо, что рядом в такие моменты всегда находился Феликс с его меланхоличным: «Я знаю, что может тебя впечатлить». Будь то Хорватия и музей расставаний или гора Рорайма в Бразилии. Потом Феликса потащило в Америку. Хлоя не слышала ничего забавнее его попыток говорить с бостонским акцентом. Они притворялись парой шведов где-то среди белых, холодных гор и нескончаемых озёр Аляски. Потом, оба уставшие от холода, затерялись среди полуденных теней Окленда. Кто их видел? Кто запоминал? Хлоя как-то утратила ход дней. Неотступное чувство тревоги померкло. Холодная тень, что всё это время дышала ей в затылок... Исчезла? Хлоя находит Феликса на балконе. Ей хочется думать, что находит случайно. Ей снился нелепый, абсурдный и пустой сон. Странно пробуждаться от чувства лёгкой тоски, а не колотящегося набатом ужаса сердца. Феликс выпускает дым в сторону и окидывает её уставшим, блеклым взглядом. — Ты чего? Над ними марсельское небо. Круг замкнулся. Почти. Если не вдаваться в подробности, то Хлоя вернулась туда, откуда бежала. — Сон приснился. — М?... Везёт. Мне давно ничего не снится. Хлоя разворачивается к нему всем корпусом. Дым больше не кажется едким и вонючим. Сон больше не кажется пустым. Хлоя обнимает Феликса. Она знает, что секундой позже пожалеет. Возможно, возненавидит себя. Вот только когда её обнимают в ответ, подобные рассуждения кажутся не более чем предрассудком. — Что с тобой? — рассеянно спрашивает Феликс. Хлоя медленно отстраняется. — Мы ведь... Друзья? Феликс трогательно сводит брови прежде чем ответить. — Да. Хлоя делает ещё шаг ближе. Она чувствует, как резко Феликс задержал дыхание. — А мы можем..? Она не договаривает, потому что слова липкие и неказистые. Хлоя берёт Феликса за ладонь, тянет на себя и целует его. Ведь бояться больше нечего. Он никогда не узнает, что Лила Росси была убита. И никогда не узнает, кто её убил.***
За окнами балкона надрываются чайки. Их фарфоровые белые бумеранги скользят по небу. Всё ещё марсельскому. Это странно — задерживаться где-то больше чем на сутки. — Так куда едем дальше? — интересуется Феликс. В его голосе меньше меланхолии чем обычно. Он садится рядом с Хлоей, которая час назад объявила, что Марсель ей наскучил и взялась читать одну из этих книг, которые Феликс всюду таскал с собой. Наверное, это одна из его любимых. Феликс из тех, кто пишет в книгах. Хлоя ещё страниц двадцать назад упустила сюжет — чтиво скучное и громоздкое — и читала только чужие мысли, выведенные острым и косым почерком. — Хлоя? — Мне без разницы. Она пытается разобрать диковинное слово выведенное на полях. И ей почти удаётся, как вдруг книгу вытягивают из её рук. Хлоя вскидывает на Феликса растерянный взгляд. Она сдувает прядь с лица. — Что? — Лилу Росси нашли. Точнее её останки. «Вот и всё», — проносится в голове. Хлоя выпрямляется. — Как? — В чаще Фонтенбло. — Ужас, — Хлоя чувствует, как её лицо горит, хотя руки наоборот ледяные и она прячет их между колен. Феликс лишь хмыкает. Хлоя поднимается. Она хватает со стола бутылку с водой. Её руки трясутся. Хлоя ощущает между лопаток пристальный взгляд. Как красная точка снайперского лазера. — Надеюсь, убийцу найдут, — выдыхает Хлоя, с не первого раза прикручивая крышку на горлышко бутылки. Чёртова дрожь. Почему она не может контролировать это? Феликс ведь может заподозрить что-нибудь. Странно, что до сих пор не заподозрил. — Я, вроде, не говорил, что её убили, — задумчиво произносит тот. Хлоя застывает. Её губы искривляет неуместная улыбка. В голове звенит. Теперь точно всё. Он догадался. Хлоя слышит, словно со стороны, вырвавшийся из груди выдох. Она медленно переводит взгляд на Феликса. Он разглядывает обложку книги, словно та впервые попала ему в руки. И он не выглядит заинтересованным в том, чтобы выхватить из Хлои признание. Её теперь пугает не дальнейшая участь. Её знобит от мысли, что Феликс... Разочаруется в ней? Вот только разочарование — это самое меньшее что можно чувствовать к убийце, которую до этого считал другом. И кем-то большим. — И я уверен, что убийцу не найдут, — произносит Феликс, украдкой взглянув на Хлою. — Кто бы это ни был, но следы заметать умеет. Хлоя молчит. Пытается понять: издевательство это или... — Очень жаль, не правда ли? — добавляет Феликс и вздыхает, поднявшись. Он отбрасывает книгу на кровать. Хлоя осознаёт: он догадался намного раньше. Ещё во вторую встречу в Лондоне. Он уже знал. — Так куда поедем дальше? — спрашивает Феликс. — В Марокко есть город, где все дома синие. — Синие? — бессмысленно повторяет Хлоя, ощущая как от абсурдности от происходящего начинает кружиться голова. — Сплошная лазурь. Тебе должно понравиться. Феликс подходит ближе. Хлоя ловит его взгляд и понимает нечто настолько важное, настолько, что и формулировать страшно. Страшно не как в тот раз, когда она отмывала от крови машину, копала яму, и засыпала куски мёртвого тела землёй. Страшно от того, что это новое открытие неизведанно. Хлоя посылает Феликсу ободряющую улыбку и идёт собирать вещи. Их ждёт синий город. Голова больше не кружится.