Газированный сок

— Да, конечно иди, не беспокойся. Не упускай своих возможностей! Я лишь улыбался ему в след, смотря как он удаляется к какой то девушке на этой гулянке. Хотя, мне нужно было, как другу, или кем я вообще ему прихожусь, понимать, что рано или поздно он уйдёт искать себе девушку, или положит взгляд на одну из них. И всё-таки, это было больно. Держа стаканчик с газированным соком, Фиддлфорд грустно смотрел в него, рассматривая пузырьки и всё остальное, лишь бы не поднимать взгляд на Пайнса. Это действительно был тухляк, скучное место где есть только сок, девушки и однокурсники. Фиддлфорд никогда не понимал их смысл, смысл всех этих вечеринок и так далее, если ничего интересного не происходило, по крайней мере у него. Пайнс ранее был такого же мнения, даже не ясно, каким током его шандарахнуло, что он вдруг вместо изучения квантовой физики, стал изучать женщин. Ладно, звучит не очень, боже, о чем я думаю. В следующем году, Стенфорд выпускается отсюда, конечно, мы не прервем общения, но я то знаю, что такого же контакта у нас больше не будет. Пайнс вообще человек эгоист, эгоист ещё тот, вечно думает только о себе, науке и теперь ещё о женщинах. Брови нахмурились, и взгляд всё-таки был поднят на своего соседа по комнате. Тот стоял облитый тем же яблочным, газированным соком, а рядом орала какая то девица. Я не знал её имени, но знал, что выглядит она как проститутка с вокзала. Не знаю, как её сюда взяли, поработала ротовым отверстием или задним? Решительно Фиддлфорд встал из-за стола, надвигаясь к своему приятелю и какой то швабре Какого тут творится? Фиддлфорд не вызывал страха или ужаса, может быть из-за его худобы или хипстерского вида. Фиддлфорд всегда за мир, всегда за дружбу любовь и так далее, поэтому если какая то шваль решила нарушить эту великую недо гармонию, Фиддлфорд идёт разговаривать лицом к лицу. Я получил пощёчину, не ясно за что, и странная швабра убежала не объяснив ничего. В зале повисла тишина, люди смотрели на облитого соком Форда, и на меня, на мою покрасневшую от удара щеку Тря щеку, я не думал о том, что будет происходить и вообще волнует ли меня чужое мнение. — Фиддлфорд, ты в порядке? Стенфорд прервал тишину. — Да, да. Максимум не приятно лицу. Ты сам то как после. обмывания? Фиддлфорд прошел глазами по всему Стенфорду, и даже мокрый и липкий, он всё такой же родной, родной и приятный для взора Стенфорд. — Да ну этих женщин, тут вообще ничего ждать не стоило. Фиддлфорд отмахнулся, почесав затылок направился к выходу. — Стенфорд, идешь? Тишина была всё такой же, напряжённой. Стенфорд улыбнулся и лишь краткое — Конечно Вырвалось из его уст, а руки убежали в карманы. Их провожали чужие взгляды, смотрели как они уходят к себе, в своё родное место, свою комнату в общежитии, и всё становится как и всегда. Фиддлфорд, наука и Стенфорд. Хотя бы последний год, они проведут вместе.