Рана

      На четвёртом этаже слишком тихо. По тёмным, подозрительно просторным коридорам ходит прохладный ветер вместе со странным воем. И вой этот словно волк воет на луну где-то вдали. И кажется, этот волк едва голос не срывает, что-то говоря луне. Слышны крысиные писки. Животные копошатся в стенах, общаются между собой… И то были обычные крысы, не такие огромные, как на предыдущих этажах и комнатах. Маленькие, ничтожные, и такие противные. Под ногами ползёт что-то ещё… Пеппино глядит вниз – у его ботинка оказалось какое-то длинное, многоногое насекомое. Кажется, сороконожка. Место это явно заброшенное, раз тут столько всякой отвратной живности бродит… Итальянец спешит раздавить насекомое, даже не пытаясь разобраться, что это. Спинка насекомого еле слышно хрустнула. Во тьме подвальных помещений ничего не видно, но человек мог чётко увидеть, как извивается насекомое от боли, как шевелит своей сотней ножек, пытаясь убежать от своей судьбы. Увы, у него это не вышло, и Пеппино наступил на бедное создание ещё раз, с лёгкостью размозжив тому голову. Ещё напоследок размазал по полу. Так, чтоб уж наверняка. Поднимая ногу, потянулась тонкая, полупрозрачная ниточка жёлтого оттенка с каким-то сгустками, видимо, внутренностями насекомого. Лицо мужчины заметно скривилось в отвращении. Он поспешил уйти от трупа создания, продолжая осматривать пустые коридоры, покрытые ночной тьмой.       Где-то на стенах виднелись следы когтей, а где-то крови с более тёмными и огромными пятнами, хотя, мало бы кто сказал, что это были "пятна"… Скорее, что это нечто другое. Спагетти не стал думать, что это, и просто пошёл дальше, ища выход, благополучно заблудившись в этих бесконечных лабиринтах. Он порой закрывает нос и рот руками. Здесь воняет мертвечиной, сырым тестом, подгорелой пиццей, гниющим моргом, чьей-то кровью, мусором, лежащим, кажется, с самого начала времён, органами и, возможно, давно заброшенным и старым кладбищем, на котором все закапывают тела на отвали, даже не заботясь о том, чтобы мертвец был помещён в гроб и закопан достаточно глубоко, а не просто немного закидан землёй. Убойная, однако, смесь. И достаточно тошнотворная… В горле стоит ком, желудок сворачивается едва ли не в трубочку. Итальяшку бы вырвало сейчас, но ему стоит усомниться – а есть ли ему чем блевать. С самого утра решил ничего не есть, чтобы время не тратить понапрасну.       Вой в коридорах затихает, когда Пеппино заворачивает за угол. В следующем коридоре видно… А что это? Что это за монстр? Порождение самых страшных ночных кошмаров, что сгорбилось над какой-то дырой в полу. Видимо, оно впервые эту дыру видит и хочет понять, что там. Замечая итальянца, чудище резко поднимает голову и смотрит своими мёртвыми глазами на него. Глаза создания словно простые, стеклянные шарики с нарисованной на них точкой-зрачком. Мужчина в страхе отшатывается назад. Это существо похоже на него самого, но такого изуродованного… Ватные ноги без какого-либо приказа от мозга начинают нести человека куда подальше от этой твари, думая лишь о том, где бы спрятаться. Душа ушла в пятки. Сердце оглушительно бьётся. В ушах звенит от нарастающей паники. Судя по ощущениям, он вот-вот оглохнет от страха. По лицу водопадом течёт пот. Судя по топоту и агрессивному рычанию сзади, стоит ускориться. За ним бегут. За ним бежит его смерть, если не успеть найти укрытие.       Перепуганный Спагетти прячется за какой-то угол. Тёмный, холодный и сырой. По дрожащему телу бегут мурашки. Где-то в стороне слышен топот и какой-то инфернальный рёв, будто из ада явился какой-нибудь бес, если не Сатана или страдающий грешник. Человек вжимается в стену, поджимая колени и сжимая руки в замо́к. Его взгляд пустой, в нём читается отчаяние. Он прекрасно понимает, что не хочет умирать здесь и сейчас. В голове банально не укладывается то, что этот день и этот этаж станут для него последними. Мозг отказывается это понимать и обрабатывать, будто то был лишь дурной сон.       – Боже Господи, спаси меня от этого чудища… Боже Господи, спаси меня от этого чудища… – шепчет он раз за разом всё быстрее. В такой ситуации, честно говоря, любой бы уверовал, лишь бы спасти свою жалкую душонку. Вот и Пеппино решил хотя бы перед смертью обратиться к богу. Хочет сохранить свою душу в этом мире хотя бы на мгновение подольше, чем ему отведено.       Внезапно, звуки со стороны затихают. Затихает и итальяшка, понимая, что его, вероятней всего, услышали. И он оказывается прав – перед ним двигается тёмный, высокий силуэт, с широко открытой пастью. Челюсть, кажется, сейчас вот-вот оторвётся, если она это уже не сделала, и просто висит, кое-как пришитая обратно. Двигается медленно, мучительно долго, будто и вовсе не спешит прикончить жертву. Во тьме ничего не видно, но слишком уж отчётливо вырисовываются контуры этого уродливого создания, переставляющего свои когтистые, мощные лапы по клетчатому полу. Мужчина в страхе вскакивает и пытается убежать, но его ногу вмиг обвило что-то холодное и липкое, от чего по ноге пробежали мурашки. Что-то, что похоже на некачественное тесто, которое подержали какое-то время в воде. Нет, не какое-то время. Вечность. Целую вечность продержали это "тесто" в воде. Человек, не ожидав такого, и пытаясь в панике выбраться, с громким звуком стукнулся лицом об пол, разбив нос. Где-то в районе переносицы что-то сильно заболело, опухло и покраснело. Хлынула кровь едва не фонтаном. Пеппино вскрикнул – вот и всё, его смерть за ним пришла. И осталось либо продолжать молиться, либо уже спокойно умереть со страху и остановки сердца. Вспотевшие, слишком мокрые руки стали пытаться зацепиться хоть за что-то, пытаясь немного оттянуть свою гибель. В воздухе они свистят, словно машут палкой. По пыльному полу они скрипели, а за стены цепляться отказывались напрочь. Горло болит от криков – Спагетти страшно. Он пытается выбраться, правда пытается, однако кошмар не кончается и он не просыпается в своей любимой постели. Точно конец. Проснётся он уже в гробу.       Только человека притянули языком к своей клыкастой пасти, так сразу же его бросили в стену, оставив там трещину и посыпавшуюся штукатурку. Поддельный Пеппино подходит к оригиналу, смотря ему в глаза. Тот лежит на полу, притворяясь мёртвым, хотя… Скоро уже не будет притворяться – от этого писка в ушах он сам сейчас себя прикончит. Хочет закрыть уши руками, но пытается держаться. Пытается не двигаться. Фейк посмотрел, рассмотрел, понюхал, изучил, взглянул… И кажется, что-то понял. Жертва не хочет играть, в отличии от охотника. Чудовищные, пожелтевшие, кривые и до ужаса отвратительные острые зубы, на которых можно увидеть сгнившие остатки предыдущих жертв в лице небольших волокон мяса, впиваются в тельце итальяшки, заставляя того завопить от боли и перестать просто валяться на полу. Человек пытается отпихнуть пасть существа от себя, дёргаясь едва не в припадке, но руки просто не могут подняться. Их будто нет. Будто подделка их благополучно оторвала и сожрала, оставив Пеппино жалким, безруким, живым обрубком, обречённым закончить своё существование без столь нужных конечностей. Паника всё больше захлёстывает тело. Итальянец пинается, брыкается, кричит от страха. Любым образом пытается спастись от своего клона, но ничего не помогает. Правда конец…       Монстр упивается его кровью. Запускает язык в рану, выпивает её всю до последней капли. Язык его залезает всё глубже и глубже, облизывает каждый миллиметр раны. Жжётся. Сильно. Невыносимо. Однако, подделке всё равно, и она с упоением разрывает раны, проливая всё больше крови. Мясо человека мягкое, нежное и скользкое, и его приятно облизывать. Металлический привкус, что сводит с ума, словно наркотик. Вскоре, раны остались обескровлены, и сколько не копайся дальше языком в них, причиняя тупую боль вместе с жжением, крови больше не найдёшь.       Оно смотрит на Пеппино как на игрушку. Жалкую и ничтожную, которую будет потом не жалко выкинуть, чтобы найти себе новую, когда со старой вдоволь наиграются и разорвут на части. Наконец схлопнув пасть с цокающим или хлюпающим звуком, Фейк обвивает тело итальянца своим длинным, липким языком, крепко сжимая. Он улыбается. Глупо, наивно, жутко, по-садистски. Жестокая, извращённая душа. Порой существо сжимало человека и разжимало, словно правда играло. И оно радуется. Сквозь улыбку показалось несколько кривых клыков, растущих как попало. Монстр обхватывает Пеппино сильнее, с силой кидает на пол, и, пока человек не успел опомниться, вновь обвивает его языком и сжимает. Сжав итальянца холодным, влажным языком сильней, едва не залезая ему под одежду, оно начинает идти куда-то вдаль по тёмным коридорам. Кажется, запах мертвечины и гнилой плоти исходит отсюда… Из комнаты существа… Пеппино старается сдерживаться – к горлу уже подкатывает рвота, он это чувствует. Это мерзкое, тёплое чувство чего-то жидкого в твоём горле, что рвётся наружу… Хочется поскорей избавиться от него. Почти бессознательное состояние позволяет пролить каплю рвоты, что скатилась по подбородку и упала на пол. Больше Спагетти себе не позволит. Он должен держаться, каким бы плохим его положение не было… Он должен хотя бы попытаться выжить, какой бы высокой цена не была. Даже если ему придётся стать игрушкой для этого монстра.       Вонь стала просто невыносимой, когда логово Поддельного Пеппино оказалось почти перед носом. Резкий запах впивается в нос и будто разрывает его изнутри, вонзая свои отвратные когти в лёгкие и заставляя голову кружиться, будто сильно ненавидя. Но не то было самым страшным. Это… Эта… Итальянец вмиг оживился и приподнялся, дабы лучше рассмотреть то, что он увидел. Логово Фейка – небольшое помещение, и оно почти полностью покрыто кровью. А стоило поднять измученный взгляд чуть выше – на потолок – у ламп можно было увидеть чьи-то разложившиеся, местами со следами укусов, засохшие органы. Кажется, это был кишечник, рядом оказались разодранные лёгкие, а дальше... А дальше Пеппино рассматривать потолок не стал. Его бы точно вырвало. Желудок итак сворачивался и кувыркался как бешеный, словно пьяный танцор, а горло сдавливала опять подступившая рвота. Взор опустился ниже. На стенах, среди милых и добрых изображений пиццы и прошлого владельца пиццерии, с которых со временем слезла краска, были огромные пятна крови с редкими засохшими ошмётками мяса. Ещё ниже, уже на полу, оказались гнилые кости. Вот здесь кусок позвоночника, а тут, кажется, чья-то челюсть. И везде была кровь. И везде были органы. Отовсюду воняет гнилью. Спагетти прикрывает глаза и задерживает дыхание. Он размышляет о том, как его жизнь пришла к такому, где остановится и чем станет. Краем глаза была замечена... Ох... Огромная груда костей. Гнилых, хрупких костей, что сломаются от любых неправильных вздохов или взглядов. Она привела итальяшку в ещё больший ужас, и его глаза распахнулись шире. Это то, чем он станет? Грудой обглоданных костей в гнилом логове подделки?       Клон швыряет человека куда-то в сторону, а сам закрыл логово и направился к ужасающе большой горе костей, к которой его жертва вскоре присоединится. Что-то защёлкало, зашуршало, и где-то поодаль появилась заботливо сделанная лежанка. Некоторые кости сильно выпирали, и, вероятно, хоть они и были хрупкими, но невероятно острыми. Обглоданные. Надкусанные. С трещинами. И Фейк жестом приглашает Пеппино лечь, мирно и спокойно улыбаясь. Он же в ужасе сидит у стены, держа кулак у рта, не веря в то, что происходит и что произойдёт дальше. Тело парализовало. Грудь тяжело вздымается и опускается. Глаза никак не отвести от чудовищной груды костей в углу. Однако, в голове проскользнула мысль – почему его ещё не убили, и почему это существо внезапно стало добрее? Но лучше задуматься об этом потом, иначе уже нечем будет думать – голову оторвут и сожрут сразу с черепом. Сейчас жизнь мужчины держится только на внезапной и сбивающей с толку милости Поддельного Пеппино, и лучше ей поддаться, прежде, чем встретиться с последствиями.       Лежанка острая и нисколечко не комфортная. Оригинал всё время меняет позу, чтобы ему в бок опять не впилось чьё-то ребро. То и дело, что слышались усталые, болезненные стоны и вздохи сквозь сжатые зубы. "Пеппино" внимательно смотрел, как Спагетти "наслаждался" этой самодельной лежанкой. По лицу существа ползёт широкая улыбка, на которую без ужаса не посмотришь. Вскоре, удобная и безболезненная поза была найдена, и итальянец наконец смог хоть немного расслабиться. Ну, "расслабиться" – это, конечно, громко сказано. Нос болит, тупым ощущением отдаёт в лоб, в ушах слышен писк, тело пронизывает ноющее напряжение, руки холодеют, сердце бьётся как ненормальное. Пристальный взгляд подделки доверия не внушает, и даже внезапный уход монстра этого не сделал. Он, выходя из логова и закрывая его, дал понять, что скоро вернётся, и лучше никуда не уходить. Человек ничего не сказал в ответ. Покорно подчинился этому. Решил все эти минут десять продолжать лежать на костях, ожидая, что произойдёт дальше. Он нервно сглатывает слюну, оглядывая заброшенную пиццерию в очередной раз. На это всё смотреть так... Больно... Добрая, хорошая пиццерия... И её используют вот так? Как какое-то кладбище? Это разочаровывает и ужасает. А каково было предыдущим людям, что попали сюда и были съедены? Об этом даже думать не хотелось. Да и зачем – Поддельный Пеппино вернулся в логово и захлопнул старую, металлическую, скрипучую дверь. В руках он нёс окровавленную тушку мёртвого клона, взятого с лаборатории. Человек аж приподнялся с лежанки в ужасе, чтобы потом снова скорчиться от боли, что причиняют острые кости, и лечь обратно. Что это вообще такое?! А это точно не кошмар?! Можно проснуться и забыть обо всём этом?! Просто проснуться? И забыть? И никогда не вспоминать... Нижняя губа задрожала, вы глазах заблестели первые слёзы. Настоящий Пеппино отказывался верить в то, что вообще происходит, и скорее бы поверил в то, что он сошёл с ума, чем в то, что это всё реальность. Тошнота ушла, сменившись паникой.       Подойдя ближе к своей жертве, Фейк положил перед ней труп себе подобного, под которым медленно образовалась лужа крови. Чёрной, густой и блестящей, словно крашеный мёд. Она безмятежно стекала с тела бедняги, окрашивая всё вокруг в тёмный цвет. Блики на каплях похожи на редкие, прекрасные звёзды в ночном небе. Отражение лампы с потолка стало луной в жутком, искусственном, жидком небе. А отражение всего остального – облака. Облака, что постоянно норовят закрыть собою либо звёзды, либо луну. Поднимая взгляд с лужи цвета глубокой ночи обратно на подделку, итальянец еле сдерживался, чтобы либо не закричать, либо не блевануть. Дыхание дрожит, а по щекам текут слёзы. Он не понимает что, как и зачем. Да и, наверное, не хочет понимать. Зачем голову лишними мыслями нагружать, это всё просто сон. Просто плохой сон... Ведь так? Да?       Клон видит, что человек не хочет есть, потому берёт инициативу на себя – он видит в жертве своего собрата, потому пытается заботиться. Думает, что он просто сбежал из лаборатории и сбежал, потому хочет сделать всё, чтобы он не чувствовал себя плохо. Когтистые лапы, которые едва руками-то можно назвать, с хлюпающим звуком вонзаются в тельце убитого, и с хрустом разрывают его плоть на части, ломая кости и оставляя их в мясе. Их всё равно по цвету не отличить. Что кровь, что мясо, что кости... Всё одного цвета, и всё одинаково вкусное. Монстр протягивает кусок мяса Пеппино, чтобы он его съел. Он же смотрит на это, и... И продолжает ничего не делать. Стал чаще сглатывать слюну – боится, что всё-таки вырвет. Горлу плохо, и воздух едва поступает в лёгкие. И Фейк решил накормить его насильно. Мощные лапы запихивают мясо клона ему в рот, проталкивая глубже в горло, кажется, даже засовывая руку в рот. Губы Спагетти перемазаны своей запёкшейся и чужой свежей кровью. Послышались хрипы в попытках либо выплюнуть эту мерзость, либо проглотить. На вкус горько и кисло, а к невыносимому запаху гнили добавились и металлические оттенки крови. На вкус словно крашенную скамейку лизнул, на запах будто в нос запихали несколько монет, а на ощущения... Хочется оторвать свою голову себе самому, чтобы наконец помереть и не ощущать этого больше. По лицу скатывается капля пота. Существо толкает кусок мяса в горло сильнее, уже не особо заботясь о том, будет ли больно человеку или нет. Ощущение рук этого создания ещё хуже.       В конце концов, паника берёт верх, итальянец хватает руку подделки и вытаскивает изо рта, вдоволь натерпевшись этих странных ощущений. Он кашляет, пытаясь выплюнуть мясо клона. Хрипит от недостатка воздуха, хлюпает чужой кровью. Придерживает себя за шею, будто боится, что выплюнет и свои органы за компанию. Злополучный кусок мяса не выходит из глотки. В голове нет никаких мыслей о происходящем. Паника объяла всё тело. Человек уже бьёт себя в грудь, лишь бы избавиться от этого. В горле снова столь привычное чувство тошноты. Ему только рады. Мужчина сгорбился на своей лежанке из костей, хватаясь за живот. И его всё же вырвало – в светлую лужицу рвоты плюхнулся кусок мяса клона, от которого пошли чёрные разводы всё ещё текущей крови. Пеппино кашляет, когда его начало слегка потряхивать и он начал потеть. Облегчённый вздох. Дыхание кое-как выравнивается... Ноющее чувство в желудке понемногу утихает.       Фейку, однако,не понравилась такая реакция. Он хватает жертву за голову и поднимает её, чтобы посмотреть ему в лицо. "Пеппино", кажется, зол...       – Убери от меня свои руки, монстр! – воскликнул итальянец, когда паника снова вернулась и с головой затянула в океан безумия и страха, заставляя снова потеть и дрожать, обостряя боль в носу и голове. Секунда гробовой тишины, в течении которой монстр с удивлением пялился в глаза человеку. Существо зарычало, выпуская когти и скаля зубы. Итальяшка понял, что ему пора спасаться бегством, но, увы, понял он это слишком поздно. Острые, словно лезвия ножа, клыки вонзаются в шею, заставляя кровь хлестать красным, яростным фонтаном. Крик боли заглушило озлобленное рычание. Хруст! Щёлк! Треск! И крики затихают, когда алая жидкость окрасила всю морду существа, порой брызгая в глаза. И тело обмякло, когда голова Пеппино отлетела в сторону, с застывшим на ней выражением чистого ужаса. И разум угас навечно, когда Фейк вырвал сердце и выкинул примерно туда же, куда и голову. "Пеппино" продолжает вгрызаться в тело, опускаясь ниже. Мощные, когтистые руки-лапы с лёгкостью открывают грудную клетку, ломая кости и задевая лёгкие, образовывая в них раны, через которые можно заглянуть и рассмотреть уже неподвижные лёгкие изнутри. Монстр продолжает рычать, разрывая обезглавленный труп человека и копошась в его внутренностях, выплёскивая свою ярость на них. Дальше начало доставаться и самому телу, когда органы превратились в уродливый фарш, неостановимо истекая кровью. В мясе видны осколки поломанных костей. Подделка отрывает руку человека и, чавкая, поглощает с неё мясо, аккуратно обгладывая кости и кидая их в сторону той здоровой груды таких же остатков жертв, что либо не приняли заботу о себе, либо сразу же показали себя как агрессивных. Как только с одной конечностью было покончено, оно приступило к следующей. И так со всем телом, кроме головы. Поддельный Пеппино, покончив с телом, сожрав всё мясо, выкинув половину органов, взял голову оригинала и стал рассматривать. По лицу ползла довольная улыбка – он гордится собою. Гордится, что наказал очередную жертву за слишком грубое поведение. И довольно мурлыча, положив голову итальянца рядом с собой, он уляжется на груду хрупких костей и уснёт...

***

      На четвёртом этаже слишком тихо. По тёмным, подозрительно просторным коридорам ходит прохладный ветер вместе со странным воем. И вой этот словно волк воет на луну где-то вдали. И кажется, этот волк едва голос не срывает, что-то говоря луне. Слышны крысиные писки. Животные копошатся в стенах, общаются между собой… И то были обычные крысы, не такие огромные, как на предыдущих этажах и комнатах. Маленькие, ничтожные, и такие противные. Под ногами ползёт что-то ещё… Пеппино глядит вниз – у его ботинка оказалось какое-то длинное, многоногое насекомое. Кажется, сороконожка. Место это явно заброшенное, раз тут столько всякой отвратной живности бродит… Но итальянец не спешит раздавить насекомое. Он оглядывается, кажется, что-то понимая... Это место ему знакомо. Он почему-то знает, что уже был здесь. И он знает, что здесь ещё кто-то ещё. И из-за угла выглядывает знакомая голова уродливого клона, широко разевая пасть, демонстрируя сотни острых, кривых, пожелтевших зубов с редкими уже засохшими но всё ещё красными волокнами мяса предыдущих жертв. И подделка подходит ближе, и слышно тихое, низкое рычание... И Спагетти пятится назад. И он понимает, что на него снова нападут.       И.       Он.       Снова.       Умрёт.