Расплата приходит в конце

—Ты так прекрасен, когда молчишь и не дерзишь. Вот бы и таким же был при жизни. — С горечью в голосе и легкой усмешкой говорит бог войны, генерал Мингуан, поправляя черную прядь волос, прилипшую к мокрой коже обезглавленной головы. Он не верил до самого конца, что Ши Уду лишился головы, что умер так просто от руки демона, от руки Хэ Сюаня, но вот она правда, прямо перед его глазами. На холодном полу лежало обезглавленное тело, одежды были пропитаны кровью и сыростью здешних мест и если бы только можно было повернуть время назад, Пэй Мин сделал бы всё, чтобы этой трагедии не произошло. Но такого сценария нет, как и чудес во всех трех мирах. Генерал сглотнул ком в горле и поглаживая весьма заботливо, даже нежно, большим пальцем своей руки, щеку небожителя и рассматривая его лицо, внутрь закралась обида, которая не просто стала душить изнутри, но и заставила пойти на отчаянный шаг. Окинув помещение весьма грозным взглядом, на лице мужчины появилась хищная улыбка, а взгляд был направлен на губы некогда одной из трех опухолей. — Я возьму то, что принадлежит по праву мне. Хотя бы после смерти, я смогу насладиться тобой так, как мне захочется, и ты не скажешь ничего против…—тихо шепча почти в самые губы повелителя вод, он накрывает их весьма нежным и в какой-то степени заботливом поцелуем, который мог сказать так много, при жизни. На губах ещё ощущается солёный вкус Ши Уду, его губы всегда были солоноватые, но казалось, что от одного прикосновения к ним, можно было бы напиться воды. Только вот, Пэй Мин никак не может напиться, он жадно целуется, сминая чужие губы и чуть кусая их, стараясь держать лицо перед самим собой, но выходит плохо. Чертовски плохо и с его глаз течет одиноко слезинка, а после и вторая. Больно. Это было больно. — Я же…тебе так многое хотел сказать…— продолжая шептать, боясь, что их может кто-то услышать, Пэй прислоняется своим лбом к чужому и опускаясь на колени, мелко дрожит телом, понимая, что собирается сделать то, что не решился бы сделать ни один здравый человек в своем уме, но генерал потерял частичку здравомыслия ровно в тот момент, когда в его голове появилась мысль поцеловать эти холодные безжизненные губы. Пэй Мин уже потерял счет времени, он не знал, сколько находится тут, рядом с трупом повелителя вод, не знал, сколько раз уже поцеловал его губы, сколько раз сказал всех слов, не сказанных при жизни, ведь гордость не позволяла, но точно знал, что до рассвета время ещё есть. В очередной раз оставляя поцелуй уже на чуть теплых губах, после множества поцелуев, генерал осторожно поправляет одежду бога, а после склоняясь к его шее, медленно и осторожно покрывает ее поцелуями, словно боясь, что Ши Уду сейчас откроет глаза и убьет его за такое надругательство над трупом, но этого не происходит. Шея у божества всегда была изящная и тонка, как струна, а ещё от нее всегда шел тонкий шлейф морского бриза и лотоса, которые дарили некий покой и чувство безопасности. Покрывая белесую кожу поцелуями и медленно склоняясь ниже, кровавые одежды небожителя стали покидать тело, а тонкие ткани скользили по холодным рукам и опускались на такой же холодный пол, открывая доступ к груди. И если бы только Ши Цинсюань знал, что делают с его братом сейчас, наверняка бы побежал к Хэ Сюань умолять его прекратить это, но тот не знал и не узнает. Пэй никогда не был безумцем, за исключением безумной любви к этому божеству, что сейчас безмолвно лежит перед ним, согласный на все, ведь протестовать не будет. И у Мингуана окончательно срывает крышу. Он жадно целует светлую кожу, оставляя на ней яркие следы, что сразу же пропадали, ведь крови в тканях почти что нет, а значит засосов не будет, как и других следов, хотя, быть может синяки и смогут остаться, но быстро сойдут. Целуя с каждой секундой все ниже и ниже, Пэй понял, что это его…заводит? Нет, этого просто не может быть. Чтобы ТАКОЕ и заводило? Но генерал проигрывает снова самому себе и ослабляя свой пояс, понимает, что не хило возбужден и ему требуется разрядка. Бросив взгляд на голову обожаемого бога и заведя руку в его мягкие волосы, чуть сжимая их и дергая на себя, словно это может хоть как-то оживить того, кто уже мертв, Пэй грубо открывает рот Ши Уду и толкается внутрь, придерживая второй рукой нижнюю челюсть. Весьма грубо толкаясь внутрь и тихо рыча себе под нос, то ли от удовольствия, то ли от холода и слабой боли, Пэй закрывает глаза и старается представить другую картину. И ведь ему это удается. Вот он уже представляет, как старший Ши облизывает верхнюю губу, в то время, как Пэй кладет свою руку на его волосы, а тот начинает целовать чужой орган. Начиная от головки и медленно спускаясь вниз, облизывая, надавливая языком на уретру, специально дразня и посматривая на генерала Мингуана, как бы спрашивая, хорошо ли ему, а после берет в рот больше и начинает поступательные движения. Сдавливая в своих щеках возбуждение, чтоб никакой воздух не проник, рукой помогает себе и ни капельки не брезгует. А после чуть расслабляет язык, чуть игриво проплавляет прядь за ухо и медленно вбирая больше, утыкаясь носом в пах бога войны, высовывает чуть язык и проведя им по кожице, прямо по уздечку, поднимает голову очень медленно, чтобы мужчина чувствовал, как чужой язык скользит по его члену, заставляя тем самым вздрагивать и шумно дышать. И вот Ши Уду уже плавно головой, чуть наклоняя ее в бок, посматривает на генерала чуть с издевкой и неким вызовом в глазах. Чувствуя, как рука Пэй Мина напряженно сжимает волосы и чуть тянет их, намекая на смену темпа, повелитель вод на удивление для них двоих послушно принимает этот мелкий приказ… Несколько чуть нелепых движений и бог войны позорно изливается в рот божества, шумно выдохнув, а после открывает глаза и понимает, что это было лишь пошлая, подобно людской, фантазия. Осторожно снимая с себя голову Уду, он кладет ее на пол, рядом с телом и не долго думая, устраивается между его бедрами. Пока ты жив, надо брать от жизни все, вот и Пэй решил взять все, что он может получить сейчас, представляя и воплощая в жизнь свои фантазии. Не став долго готовить тело к себе, что может показаться сейчас ошибкой, Пэй идет на отчаянный шаг и направляя немного энергии в область поясницы повелителя вод, желая расслабить и согреть мышцы хоть не много, что давно застыли, на пробу медленно входит, прикрыв слегка глаза, а после делает какой-то неуверенный толчок бедрами, словно всё еще сомневаясь в своих действиях. Закрыв глаза и отдаваясь вновь своим фантазиям, Пэй Мин медленно двигает бедрами, представляя, как под ним вздрагивает чужое тело, что-то неразборчиво хрипит через закрытый руками рот, а после выгибается струной, стоит упереться в простату или же попасть случайно по заветной точке. Но сейчас такого нет, и от этого даже как-то грустно и обидно. Открывая глаза и весьма бережно кладя себе на плечи руки Уду, с трудом сумев согнув их, слыша кажется хруст костей, чуть дергает головой, прогоняя прочь мысли о том, где конкретно сломались кости и не были ли они уже сломаны до него. Держа за бедра своего бога, для удобства весьма проблемной позы, Мингуан жадно оглаживает тело любимого и не теряя времени, входит раз за разом в него, по самое основание одним плавным движением. Немного помедлив, он начинает широкие размашистые движения, стараясь каждый раз задевать простату, то ли для себя, то ли для галочки, что так надо и будет приятно мертвому, хотя, кажется тому всё равно. Проходит не так много времени, как напряжение берет пик юожество позорно кончает глубоко внутрь другого бога, а после выходит и доводя себя ещё немного рукой до слабого оргазма и легкой дрожи и щекотки где-то внутри, пачкает живот повелителя вод. Победно выдохнув, понимая, что он смог взять то, что давно хотел, что принадлежало, как он считал, по праву ему, Пэй оставил последний поцелуй на ледяных губах Ши Уду и покинув место происшествия, больше никогда не появлялся там, да и около дворца повелителя вод. И стоило пройти нескольким лунам, как Пэю впервые за долгое время приснился кошмар. Во сне всё было мрачно, шел дождь, а перед ним стоял Ши Уду, такой живой и серьезный, как при жизни, а сзади него бушевал океан, что был темнее ночи, явно не предвещая ничего хорошего. Вглядываясь в до боли родное лицо и видя, что тот ему что-то вещает, но не в силах услышать, его тут же накрыло огромной волной, что тянуло на самое дно океана, а после возник из ниоткуда образ Уду, который кажется плакал и кричал от обиды за то, что произошло в день его смерти, но Пэй не мог разобрать слов, отчаянно пытаясь выплыть из этой пучины, но его всё сильнее утягивало на дно, а после резко выбросило на берег, давая явно понять, что это было предупреждение. Открыв глаза и обнаружив себя в постели полностью мокрым, словно он и правда побывал в океане, Мингуан быстро поднялся и покидая свой дворец, рискнул отправиться туда, где издевался над трупом возлюбленного. Придя туда и делая только первый шаг в сторону, где всё произошло, как его тут же накрыло холодным потом, а после он и взаправду оказался на краю океана, словно кто-то хотел, чтобы он сейчас увидел шторм, а после попал под огромную стену из воды, что не щадила никого. Океан все помнит, он помнит всю боль повелителя вод и слыша последнюю его просьбу, спустя столько лун, забирает в свои пучины бога войны, генерала Мингуана, не выпуская из своих вод, унося его на самое дно, позволяя напиться вдоволь солено, как губы Ши Уду воды и захлебнуться от её же обилия. Так и пал Пэй Мин, отдав себя океану, расплатившись за свое надругательство над старшим Ши.