Мондштадт, прозванный «городом свободы».
О, этот воистину прекрасный, и крупный город, который носит в себе несколько имен. Двое из них — «город свободы» и «город, ценящий независимость». До появления нового мэра по имени Барбатоса, здесь был один беспорядок. Бандиты, разгуливающие повсюду, грабили каждого прохожего, не давая спуску до тех пор, пока не получали своё. Насилие в тёмных переулках, бесполезные крики о помощи. Прежний мэр не желал вовсе это исправлять, он был по-настоящему жаден, и безбожным. Многие знали о его играх на публику, и о том, что его слова про попытки исправить ситуацию с грабежами — грязная ложь. Его и свергнуть с «трона» не могли, ведь имел он большие связи… Во всяком случае, такова ситуация была, пока не появились храбрецы, посмевшие посягнуть на власть высокомерного мэра. Протесты, дипломатические заговоры, попытки раскрыть истинное лицо гнусного мэра. И, в конце концов, всё закончилось полным успехом, хоть и были жертвы. Настали лучшие времена, крупный город перестал быть «городом грязи», став нечто новым. Радуются ли жители этим? Несомненно, ведь вместе с появлением новым мэром, появились и другие защитники, борцы против ныне скрывающихся бандитов. Пока более верные справедливости полицейские занимались местными ужасами, появившаяся организация «Ордо Фавониус» боролась с настоящим злом… — …люк… Дилюк, чёрт ты рыжий! — Крикнул женский голос красноволосому мужчине, думающий как раз-таки о прежних временах. От того, что его все же смогли откинуть от своих печальных мыслей, он вздрогнул. Его угрюмый взгляд стал чуть растерянным, и алые глаза пробежались по месту, где он и женщина за рулём находились. Да, точно, как он мог забыть… Мужчина, по имени Дилюк Рагнвиндр, сидел в чёрном ламборгини, и глядел через окно на улицу, освещённая ночным неоном. Машина проезжала мимо великолепного городского пейзажа по ровной дороге вместе с другими транспортами. И вот, когда он и женщина за рулём доехали до красного света светофора, они остановились. Как и сотни других машин, автобусов, и троллейбусов. Таким образом, Дилюку удалось рассмотреть одну высотку, а там, в окнах, всё ещё горел свет. Интересно, что же там делали люди внутри? — Дилюк, ты меня слушал вообще? , — Вновь громко прокричал чей-то женский голос, будто бы зная, что мужчина снова желал прогрузиться в свои мысли. Красноволосый повернул в сторону женщины, управляющая ламборгини. За рулём сидела на вид красивая девушка; блондинка, собранные волосы в высокий хвост, и голубоглазая. Фарфоровая кожа, и… Усталый взгляд. «Она измотана…», — так подумал Дилюк, молча смотря на девицу безэмоционально. В принципе, он никогда не выражал свои эмоции особо. Считал, что это слабость человека, и он эту слабость ненавидел всей душой. Он много что ненавидел. Он отвернул взгляд от девицы, которая в свою же очередь, смотрела на дорогу вперед. Как правильный водитель. Он не мог понять, почему она управляет ламборгини, которая даже не ей принадлежит? — Слушал, не глухой, — Сказал он грубым тоном, пока его алые глаза смотрели в сторону той же высотки. В ответ он услышал привычный для него тяжелый вздох. — …Ну да, конечно, скажешь ещё. Ты опять в свои мысли погрузился. О чём думал на сей раз? , — Спросила она, сжимая понемногу руль в своих тонких ручонках. И тем не менее, девушка казалась сильной. То есть, у неё были мышцы, несомненно, ходит в спортзал, поддерживает свой тонус. Дилюк знал, что под тканью белого платья, на её теле несколько шрамов. Она бывала во многих драках, и во многих спецоперациях, чтобы защитить целый город от угроз. И, наверное, можно догадаться, с какой стати он в курсе об этом факте… — Решила поинтересоваться, вместо того, чтобы повторить ранние слова? , — Вновь язвительный тон, пока его хмурый взгляд перешёл вновь на блондинку. Казалось бы, его брови нахмурились чуть сильнее, показывая явное недовольство. — Я беспокоюсь, вот и всё, — Ответив с оправданием, девушка пожала плечами. Она расслабила хватку на руле, видимо, пытаясь не нервничать в лишний раз. Мужчина хмыкнул, приподняв брови. — Смысла нет. Я всегда думаю о чём-то, сама знаешь. — Разумеется, однако… Сегодня ты, можно сказать, весь день пропустил таким образом, — Дилюк закатил глаза, услышав эти слова. О, ну да, как же иначе — даже его бывшая говорит об этом. Сегодня, почему-то, все поистине внимательны. Каждый знакомый спрашивает, показывая свой обеспокоенный вид, словно кому-то есть дело до его чувств. До того, как он получил богатое наследство, и бизнес вместе со своим братом-развратником, никто особо не переживал за его внутреннее состояние. Никто не спрашивал, мол, «у тебя что-то случилось? Ты очень задумчив сегодня». А когда вместе с Кэйей взял в свои руки то самое завидное богатство, люди как стервятники стали порхать вокруг братьев. Они хотели тоже насладиться тем, что имеют два холостяка. Однако, те же холостяки хотели избавиться от стервятников. И у них были свои способы, чтобы это сделать. Дилюк тяжело и громко вздохнул. Подняв руку, он поставил локоть на подлокотник двери машины. Он устроился поудобнее, чтобы потом посмотреть на девушку ещё раз, но уже с крайнем любопытством. — Давай лучше о другом поговорим. Про что ты там тороторила, Джинн? , — И теперь это Джинн нахмурила брови. Она понимала, что Дилюк снова желал перевести тему, лишь бы не говорить о своём состоянии. Ей было весьма печально, ведь Дилюк думал, что она такая же, как и все — одна из стервятников. Она несколько секунд молчала, пока не увидела, что светофор не показал зеленый свет. Понимая, что это разрешение поехать дальше, она надавила на газ. Машина сдвинулась, как и другие ожидающие транспорты. — …В бардачке машины папка. Загляни, — И Дилюк последовал её словам. Он открыл бардачок перед собой, и увидел бежевую папку без какой-либо надписи. Немного сузив свои глаза, Рагнвиндр медленно протянул руку к папке, и взял её. И когда открыл, увидел кучу разной информации. Всё было подробно написано. И всё было сказано про прошлое нападение Фатуи на город. Это заставило красноволосого испытать ничто иное, как постепенно кипящую злобу внутри себя. Он всей душой ненавидел эту преступную организацию больше, чем кто-либо. Террористы, забравшие миллионы жизней лишь ради одного — свергнуть правительство всех стран. И при всём этом, они желали подарить власть одной женщине, сидящая на троне с высокоподнятой головой. Подарить власть на золотой блюдечке, сказав, что со всем покончено. У них получилось, они смогли достичь заветную мечту. И всё то, что считалось испорченным негодяями, сможет отныне очиститься при помощи этой женщины. Наверное, всё можно оправдать, однако… Дилюку, в том числе и Кэйе, так не казалось. Они всем сердцем ненавидели Фатуев. Они хотели их гибели, но перед этим услышать их крики, наполненные болью. Ведь Фатуи отобрали у них, как и у города, всё самое дорогое. Из-за болезненных воспоминаний, Дилюк испытал пульсирующую боль в районе головы. Это заставило красноволосого прищуриться, пока его тело пару раз вздрогнуло, а в глазах было чуть размыто. Казалось бы, он должен был привыкнуть уже к дискомфорту, появившийся с того нападения на его отца. Однако, к такой боли было очень сложно привыкнуть. Даже невозможно, если уж так сказать. Нетерпимо. Зашипев, Дилюк зажмурил глаза, и запустил длинные пальцы в волосы. Он стал поглаживать свою голову, чтобы успокоиться хоть немного. И Джинн краем глаза это заметила. — Снова головная боль? Ты пил таблетки? , — Её тон чуть изменился. Голос незаметно задрожал, дыхание участилось, а выражение лица изменилось на тревожное. Она переживала за мужчину, абсолютно игнорируя то, что они расстались в общем-то недавно. Дилюк промычал в ответ, слегка кивнув. Он медленно приоткрыл свои алые глаза, и опустил руку, устремив свой взор на ту же папку с подробной информацией. — …Боюсь думать, что действия этих таблеток уже… — Заткнись, — Тихий, и злобный голос мужчины заставил девушку вздрогнуть, и послушно замолчать. Как всегда. Он привык к власти, и к послушанию людей. Ещё одна вещь, что его сильно бесила — своеволие. Довольно высокомерный, считающий себя неким высокопоставленным аристократом. Отчасти, это так — вся его семья происходила от них. Пройдет минута, и ламборгини свернёт за угол, направляясь уже в другую сторону неоновой улицы. — Прости, я забыла. Больная тема. — … —Дилюк промолчал, внимательно читая выданную ему информацию. Здесь было подробно написано о каждом шпионе, который посмел переступить границы города, и пытаться войти в доверие приближенных нынешнего мэра. О каждом неудачном попытке навредить Барбатосу, и его четырём помощникам, прозванные жителями Мондштадта как «хранители четырёх ветров». Рыжая бестия Веннесса, разъярённый Двалин, справедливый Андриус, и… Действующий магистр Ордо Фавониус — Джинн Гуннхильдр. Дилюк недовольно хмыкнул, вспоминая о раннем нападении. — Джинн. — Да? — Как твой… Как твой бок? , — Джинн слегка удивилась данному вопросу, но поворачиваться к красноволосому не стала. Её взгляд все еще был прикован к дороге. — Д-да нормально? То есть, немного болит, конечно, но всё в целом хорошо. Ты же знаешь, это ничто, по сравнению с… Ладно, забудь. — … — Джинн недоговорила предложение, которое его по-любому разозлило бы. Она, как всегда, говорила прежде чем думать, забывая вовсе о последствиях своих слов. С начала их знакомства, мужчину это бесило, разумеется, но сейчас он более-менее привык к недостатку блондинки. Если он раньше говорил разъярённо, то сейчас просто недовольно вздохнул. — …Как я понимаю, здесь написано ещё о нападениях, произошедшие в моё отсутствие. Стоит подметить, эти отродья умело строят свои планы. Они определённо любят элемент неожиданности, — Сказал он с насмешливой ухмылкой, пока его цвета крови глаза сосредоточены на текст. И чтобы пролистнуть для дальнейшего прочтения, он лизнул два длинных пальца, после чего неспеша с помощью них перевернул страницу. Он снова промычал. — И тем не менее, все их планы закончились неудачей. Глупцы. — Не думаю, что после ранений приближённых Барбатоса, разрушение целого района, и похищение Министра иностранных дел можно считать их действия проигрышем. — И всё же, они хотели немного иной результат. Смерть четырёх… — Дилюк закатил глаза. Это название ему и вправду кажется ничем иным, как нелепость, бессмыслица. — …Смерть «хранителей четырёх ветров», — перебил он молодую девушку, — уничтожение другого центрального района, и выкуп на того несообразительного министра. Здесь написано, что он доверился этим шпионам, после чего стали появляться множество неприятных случаев. — Он разочарованно, и тяжело вздохнул, прищурив алые глаза. — Я говорил раньше, и скажу сейчас: он чересчур доверчив, и он явно не подходит для такой важной должности. Джинн посмотрела на Дилюка краем глаза, и на одну секунду, чтобы сразу же вернуться к дороге. — Ты никогда не питал доверие к тем, кто хоть маленько касался к государственным делам… Дилюк усмехнулся. — Верно. И не буду, — В ответ Джинн лишь покачала головой, чуть сильнее нахмурив брови. Дилюк продолжил изучать гору текста, от которой его глаза успели устали. Неприятный дискомфорт заставил его поморгать. Он снова сосредоточил внимание на текст. На следующей странице его встречали ещё больше информации, и всего лишь взглянув на всё это, он просто устало вздохнул. Дилюк никогда не любил, когда на него выливался поток кучи сведений. От них постоянно болит голова с новой силой. Вместо того, чтобы прочитать очередную гору текста, он перевёл свой раздраженный взгляд на парочку фотографий, закреплённые скрепками. Можно с точностью сказать, что они сняты тайком — где-то человек с камерой фотографировал из-под кустов, где-то с крыши пятиэтажки. В общем, запечатлённые личности не смотрели прямо на камеру. А на одну девушку, которая была на каждом снимке. Вглядывался, и до боли знакома ему... Он где-то видел ее, верно? Из-за качества снимка мало что понятно. Насколько ясно, девушка разговаривала с ними, и передавала в их руки то документы, то пробирки с неизвестной жидкостью фиолетового цвета, то вовсе холодные оружия. На всех фотографиях она одета в одну и ту же одежду, в один и тот же цвет... Это чёрное худи с капюшоном, голубые порванные джинсы, и тёмно-синие кроссовки? Боже. Её лицо размыто и нечетко на этих фотографиях. Капюшон от худи скрывал большую часть её личности. Однако, останавливало ли это «Ордо Фавониус» разузнать об этой девице? Конечно же, нет. — …Это Бинна. Бинна Дитрих. Услышанное повергло мужчину в шок. Глаза расширились, а рот немного приоткрылся. Что? Бинна? Она... Та самая дрянь, которая предала их, наделала проблем, и пропала в неизвестность? Они много дней пытались ее отыскать, найти правду, поймать, и все же... Сейчас в его руках вся информация про нее? — Переверни лист, и ты увидишь ещё больше материалов про нее на следующем обороте, — Дилюк заметил, насколько сильно изменился сам голос мадам. Были слышны нотки печали, и тяжёлого разочарования, словно её ожидания были напрасны. Впрочем, не зря обратил на это внимания. Дилюк быстро вернул свой хмурый взгляд к папке, и перевернул лист, чтобы прочитать следующую гору текста. — Бинна Дитрих. Молодая девушка двадцати четырёх лет, и… — Мужчина стал вслух зачитывать написанный текст, но остановился, чувствуя подобие тяжести на своих плечах. — Работала в «Ордо Фавониус» под прикрытием, но спустя много времени, намеренно раскрыла себя как шпионка из преступной организации «Фатуи»... — ...И сирота из «Дома Очага». Мужчина тяжело вздохнул. — Эта Дитрих... По ее милости наш город наполовину разрушен, и невинные жизни... — Она нас за нос водила, — резко, перебивая молодого человека, ответила блондинка, — Меня, рыцарей, власть, тебя, и Альберих. Черт возьми, да весь этот город обманула, прикидываясь невинной овечкой на протяжении многих лет... Была нашей подругой. Держала втайне, что работает на треклятых «Фатуи», рассказывая им все, что касается города, и «Ордо Фавониус»… Вот поэтому-то некоторые наши планы шли коту под хвост. Альбедо ранее предполагал, что среди наших есть крысы, но... Он не мог доказать свои слова, а мы — поверить ему. Наверное, стоило это сделать еще до того, как Бинна сотворит подобное. От этих слов, казалось бы, у красноволосого надулись вены от приходящей злобы. Он некоторое время молчал, стискивая зубы максимально, а края бумаги оказались нещадно сжаты между пальцев мужчины. Предательство — дело дрянное, оно оставляет горький привкус после того, как испытаешь всю суть боли и разочарования. Ты доверяешь человеку все свои потайные секреты, раскрываешь то, что неспособен раскрыть даже своей собственной семье. Чёрт, ты даже свою жизнь ему доверяешь, другом и частью семьи считаешь, но… В конце концов, что ты получаешь? Не самые приятные чувства, дискомфорт, глубокую обиду на много лет, желание убить подлеца, и замкнутость в себе. Тебе более нежеланно доверять кому-либо после всего происходящего в своей праздничной, мажорной жизни. И семья Рагнвиндр, прославившаяся не только богатствами с доблестью, невероятно ценит эту вещь, как «доверие». Если ты каким-то образом связался с ними, и подумывал их предать ради своей же выгоды, тогда советую бежать. Они догонят тебя, измучают, унизят, сделают все, чтобы ты прожил остаток своей жизни в стыде и страха, смешанные с ударом полноценного ужаса, и муками совести. Разумеется, тебя никогда не простят благодаря твоей беспечности, но подарят одну милость. Смерть, погибель твоего существования. Однако, Бинна Дитрих была любима для всех них. Он помнил о ней как жизнерадостная девочка, чья улыбка озаряла сильнее любого луча дневного солнца. Звонкий смех, который до сих пор помнил, и что попросту заглушал его уши временами. А воспоминания, где она вместе с ним, Джинн, и Кэйей бегали по пляжу или надоедали взрослым... Будто бы назло напоминали о хорошем, когда сейчас все является частью одного длинного кошмара. Он лелеял её. Любил эту проклятую черноволосую змею, считал членом своей семьи, оберегал, запоминал каждое мгновение. Называл «розой», когда она так сильна напоминала подобие страсти. Считал, что её страсть — жить, даруя всем свою искренность. Возможно ли, что тогда в последние минуты их дружбы, его роза истратила эту же пылкость? «Мусор», — выплюнул он в своих мыслях, когда его глаза, наполненные разочарованием и злобой, оказались прикованы к фотографии девушки. И именно в этот момент, ламборгини, в которой они весь этот путь сидели, наконец подъезжала к месту назначения. Казалось, эта поездка была чрезмерно долгой, словно они ездили в другой конец света, но никак не обратно в особняк семейства Рагнвиндров. Но, самой собой, причина тому есть — само роскошное здание находится на природе, подальше от городской суеты. Окруженное деревьями, с личным садом, где цветут виноградники. Неподалеку стояли одноэтажные здания, и маленький сарай. А помимо лунного света, всю территорию освещали и уличные фонари, их оказалось штук пять, если не больше. Все ради того, чтобы отогнать надоедливую тьму. И, конечно же, высокий забор для защиты от желателей вторгнуться в богатый мир «дворян». Там, где более никто не нужен. Центр всего богатства, и истинной власти, что семейство всегда олицетворяло всем жителям великолепного города Мондштадта. Мир, где правит высокомерие и алчность, недоступен для многих лиц. Друзья туда заходят, тают в изобилии, и выходят обратно, возвращаясь в унылое для них русло. Но, враги… Они водятся на уловку, заходят, и после этого уже никто их не видел. Впрочем, сейчас сей факт неважен. Чёрное ламборгини проезжало всё ближе к широким воротам, украшенные золотым блеском. А по бокам стояли две статуи серого оттенка, одного и того же человека, чья рука обращена наверх, словно обращаясь к небу. Гуннхильдр нажала на тормоз, благодаря чему движение транспорта остановилось перед закрытыми воротами. И переднее окно с её стороны опустилось, чтобы поговорить с человеком в классическом, черном костюме. Он подошёл к ней торопливо, чуть наклонившись. — Приветствую. Удостоверение, пожалуйста, — потребовал тот же мужчина, пока Джинн пронзала на нем дыру своим взглядом. Привычка, от которой у многих мурашки по коже. Вздыхая, девушка молча кивнула, и улыбнувшись, достала из своей сумочки удостоверение. Он знал её, кем она является, и с кем сейчас находится в чёрном ламборгини, но правила — это правила. Так нужно, и она его не винит. Не злится, хоть и оставался отпечаток лёгкого раздражения. Джинн вручила ему удостоверение, и тот пробежался глазами по нему. — Причина приезда? , — почти безэмоционально спросил он, закрывая документ. — Рагнвиндры желают побеседовать со мной насчет «Фатуи». Всё как обычно, — ответила она, пока уголки губ медленно приподнимаются, обозначая, что мужчина может расслабить свои напряженные мышцы. И стоило лишь ему взглянуть на Дилюка, как в рёбрах проявлялся непонятный узел. Страх? Дискомфорт? — Принято. Приезжайте, и доброй ночи, — пожелал он, делая два резких кивка. — Доброй, — и Джинн улыбнулась, чувствуя внутри некое облегчение. Врата спустя несколько секунд отворились, больше не преграждая небольшой путь к самому сердцу золота и великолепии. Ламборгини тронулось с места, пока несколько охранников, мимо которых они проезжали, приветствовали их ровной стойкой по двум сторонам. Они достигли цели. Автомобиль остановился, парковался рядом с особняком, а магистр и молодой дворянин выходили. Оба синхронно закрывали за собой двери, и поправили одежду. Казалось бы, это очень мило, учитывая ещё то, что они когда-то являлись любовной парочкой. Каждый взял от другого какую-то деталь. «Нет, это глупо. Тратить своё время на глупую любовь, когда на твоих плечах бизнес, не собираюсь, » — таков ответ Дилюк выдавал каждый раз, когда ему задают вопрос, касающееся любви. При этом, он умело скрывал свою любовную связь с Джинн, что и послужило ещё одной причиной их расставания. Тяжело вздыхая, алые глаза устремились к блондинке, которая обходила автомобиль, держа в руках папку с той же кучей информации. Вмиг, обладательница глаз цвета моря и златых волос остановилась на месте, стоило ей отойти на пару метров от автомобиля Дилюка. Свежий, подлунный ветер коснулся двух молодых людей, тем самым лаская их уставшие лица. Длинные волосы отлетали назад, развиваясь в дуновении. Прохладные, и приятные ощущения, которые в отличие от наслаждающейся Джинн, Дилюк попросту проигнорировал. — Пойдём. Мы ещё не разобрались с проблемой, — напомнил он девушке о себе, и о нынешней проблеме. Он прошел мимо неё, направляясь к широким, дубовым дверям особняка. — Кэйя ждет, — в его голосе слышно некоторое напряжение, словно чем-то недоволен. И сие недовольство касалось именно младшего брата. — Собираешься разобраться в этом без остальных членов семьи? Всё же, дело трогает и их тоже, — спросила она с ноткой сомнения и какого-то разочарования, видимо думая, что так неправильно. Ведь, по сути, в кругу большой семьи данная ситуация относится ко всем. И, соответственно, разбираться сообща, но никак не раздельно, тем более, скрывать. О чем Рагнвиндр думает? Джинн последовала за ним позади, стараясь не терять мужчину из вида. — Дело только наше. Моей семье не стоит знать раньше времени, придёт нужный момент — расскажем, — грубый, резкий тон, сочетающий с хриплым и низким голосом. — Во всяком случае, пока не поймаем эту дрянь, — при слове «дрянь» послышалась еле заметная злоба. И пусть так, но по удивленному лицу Джинн можно понять, что она услышала. Услышала будущий взрыв гнева, если им удастся поймать предательницу. Их бывшую подругу. «Дилюк Рагнвиндр — многоуважаемый молодой человек, и всё же, является ходячей бомбой. Скажешь ересь, сделаешь что-то не так, иль же потеряешь его доверие, так пощады не получишь. Буря страстной свирепости, гром неистовой ярости. Чистое презрение», — так она каждый раз описывает Дилюка Рагнвиндра в своих мыслях, держа себя на том, что с ним иметь дело ровно так же, как и ходить по краю обрыва. Тонкая грань, и один шаг — ты труп. Наконец, тяжёлые дубовые двери особняка открылись. Огромная гостинная в темных и холодных тонах, украшенная всяческими золотыми элементами, и в дворцовом стиле. Все дорого, богато, блестело так, словно все стоило более чем миллионы евро. Несколько портретов каждого члена семейства на стене, в мраморно-чёрных рамках, но всё так же сверкало из-за света, исходящий от огромной люстры на потолке. Бархатный и пушистый серый ковер, закрывающий большую часть кафельного в узорах пола гостинной. В паре метров от Рагнвиндра и Гуннхильдр, посередине была лестница, ведущая на второй этаж здания, там несколько спален и крупная библиотека с различными видами книг. А по бокам лестницы два длинных коридора, позволяющие пойти в другие части семейного поместья. Отдельное местечко для отдыха; камин, из которого тихо трескал яркий огонь. Кожаный, коричневый диван, рассчитывающий на три человека. Журнальный столик со стеклом, на нём стояла вазочка с одной незабудкой, и розочкой. И вновь, по двум сторонам стояли кресла из того же кожаного материала, как и сам диван. Это леденящую душу ужаса, но столь завораживающее своими масштабами и богачеством место, воистину являлось нечтом. Наверное, любой приходящий сюда — по приглашению от имени семейства, естественно, — мог бы сказать, что здесь обитают подобие вампиров. Дворянский, но превосходный эстетический вкус, сразу же демонстрирует, насколько Рагнвиндры обожают жить в роскоши, и без всякого стеснения впихивают эту деталь в лицо человека. И не успела только что появившаяся бывшая парочка оглянуться, полностью понять, возникали ли здесь проблемы в отсутствии Дилюка, как перед ними появился один человек. Пожилой мужчина высокого роста, и с ухоженным видом; прилизанные назад седые волосы, вечно прищуренные светло-серые глаза, углублённые морщинки от постоянного серьёзного выражения лица, бледная словно смерть кожа. На переносице с заметной горбинкой носа лежали очки с тонкой оправой, которые мужчина часто поправлял из-за того, что те сползали вниз. Сам он одет во фрак, что даёт сразу понять, кем является в этом обители; дворецкий. — С возвращением, господин Дилюк, госпожа Джинн, — поприветствовал двух людей, спрятав свои в белых перчатках руки за спиной, пока легонько поклонялся. Его голос хрип, и низок, что даже тянет на шепот, помня о предпочтениях красноволосого. Тот не любил сильную громкость. — Надеюсь, поездка была не слишком утомительной? — К сожалению, утомительной. Дедушка вновь задержался на мероприятии. Попались чиновники больно жадные и дерзкие. Пришлось уйти пораньше, — с тяжёлым разочарованием, словно не скрывая, ответил его молодой господин. Он медленно снимал с себя чёрное пальто, наделённый меховым воротником. — И тем не менее, разобрались с половиной важных дел. Это уже что-то, чем ничего, иначе тебя бы накрыли горой пригласительных писем, — ответила с легкой улыбкой Джинн, снимая с себя бежевую куртку, открывая напоказ своё белое, длиной по колено платье. Достаточно скромное — лишних украшений толком не было. Длинные рукава, и сам наряд облегающий, превосходно выражает её тонкую фигурку. Однако, Дилюка это не привлекало, привык уже видеть подобный вид от блондинки, и от многих других городских красавиц. — Пожалуй, ты права. Спасибо, Эльзер, — сказал мужчина, тем самым благодаря дворецкого старческого возраста, который подхватил у них куртку и пальто. Тот же, кивнув, скромно улыбнулся, и подходил к вешалке рядом, чтобы повесить среди другой уличной одежды. Видимо, принадлежит другим членам семейства, пришедшие гораздо раньше тех двоих. — Вижу, раньше нас кто-то ещё пришёл, — подметил молодой человек, и Эльзер, закончив вешать одежду, повернулся к двоим людям с легким кивком головы. — Верно. Ваша сестра, госпожа Лилия, находится в своих покоях, занимается личными делами. Просила передать, чтобы вы её не тревожили. А вот… — хотел Эльзер продолжить свои слова, через плечо взглянув на другое пальто, но уже белого цвета. Яркий, весьма выделялся среди прочих. Дилюк, поймав это своими холодными глазами, понимал, кому принадлежит данный элемент. Приподнимая бровь, он принялся оглядываться по сторонам, ища кого-то. Рагнвиндр, вместе с Гуннхильдр смогли лицезреть, как горничные сосредоточенно занимались своими обязанностями — две черноволосые дамы подметали кафельные полы, с разных концов гостинной. Одна блондинка, чуть подглядывающая на прибывшую парочку, сметала пыль с поверхностей мебеля при помощи тряпки для пыли. Весьма глупо предполагать, что никто не заметил, как она из своего наивного любопытства такое проворачивает, верно? В конце концов, дама думала, раз горничная, то маловажная особа здесь. Да нет же, к персоналу весьма серьёзно относятся, следят, чтобы те не натворили делов. Грабежи, пускай и мелкие, Рагнвиндры не терпят. За жалкие сплетни, будь они лживыми и даже невинными, им приходится поплатиться крупной ценой — таковы правила обитания в этом «чудесном» поместье. А вот другой дворецкий, чуть помладше Эльзера на вид, складывал на место книги у книжной полки, что стояла у рабочего стола дворецкого постарше. Казалось, у них всех пошли мурашки по коже от того, как Дилюк кидал на всех свой пристальный, чуть злобный по привычке взгляд. Без единой счастливой эмоции, только нечто отрицательное. И от заметной нервозности работников, Дилюк невольно усмехнулся, а Джинн с сочувствием помотала головой из стороны в сторону. И спустя некоторое время, раздался до боли знакомый смешок, эхом проносящийся по гостинной. — Меня ищите, сладкие? — до тошноты приторный, сладкий голос позвал девушку и парня, и те устремили свои взоры к источнику. Как оказалось, Альберих незаметно для них, как и для дворецкого, сидел у того самого кожаного дивана, попивая алое вино в бокале. Одной рукой он помахал им, медленно, а другой кругами крутил бокал, заставляя красную жидкость плескаться, чуть ли достигая краев хрусталя. Элегантные движения, и соблазнительная улыбка, а в ромбовых сине-сиреневых глазах лисья хитрость. Обладатель темно-бирюзовых длинных волос, заплетённые в крысиный хвост, заметил, как старый дворецкий вздрогнул от неожиданности. Его удивление приносит ему удовольствие, любитель поиграть над человеческими эмоциями. — Ещё раз назовёшь меня «сладким» — снова отстригу прядь твоих драгоценных волос, Кэйя, — ответил с раздражением Дилюк, кивком приглашая Джинн подойти к Альбериху вместе. Они это, в принципе, и сделали. — Эльзер, принеси шампанское для Гуннхильдр. Дама желает расслабиться, — прокомандовал он старику, после чего тот вмиг понесся на кухню без единого слова. — Ой-ой, опять тот же суровый тон. Господин Дилюк, вы до боли серьёзны даже со старшими… — подметил Альберих, когда к его губам прикоснулся край хрустального бокала. Чуть наклонил голову назад, чтобы красное вино достиг рта, и сделать один маленький глоток. — А ты до боли беспечен. Как долго ты здесь находишься? Казалось бы, ты был рядом с дедушкой и отцом, когда мы уезжали, — после этих слов, наделенные заметным холодком, он приподнял одну бровь. Дилюк снова пригласил девушку сесть жестом руки — провёл по воздуху вперёд, уступая путь блондинке. И та, без возражений, приняла его, сев на соседнее кожаное кресло. Кэйя с наигранным задумчивостью промычал, устремив свои сине-сиреневые глаза к бокалу в руках. Мужчина стукнул одним пальцем по хрусталю, аккуратно, чтобы не задеть длинным ногтем. — М-м-м, меня просто надоело сборище глупцов, — его ухмылка так и оставалась на его смуглом коже, пока свободная рука приобнимала спинку кожаного дивана. Так специально сделано, дабы белый костюм на нем не сильно сжимал его крупное, но не такое мускулистое как у Дилюка тело. Одежда с ним, как всегда, сыграло необыкновенное сочетание; сам парень был достаточно смуглым, сияющие сине-сиреневые глаза с ромбовыми зрачками, а челка темно-бирюзовых волос закрывала одного из них. Костюма ярко-белый, хотя рубашка под данной яркостью была чёрной. А на верхнем кармашке красовались два цветка — красная роза, и милая незабудка. Может, это что-то значило? — Что ж, твоя правда, — в какой-то мере красноволосый соглашался с его незначительным мнением, указывая на то, что тоже недоволен сегодняшней встречей. До этого всё семейство закидывало всяческим бредом, лишь бы Рагреб, Крепус и двое братьев явились на неважную для них встречу. Да и то, что им окончательно надоел весь этот спам, не единственная проблема. Их так же интересовала тема «Фатуи», упомянутые в многочисленных письмах. Но, как и предполагалось, было наивно полагать, что все сразу к делу перейдут. Большое количество времени истрачено зря, и всё на что? На сделки, предлагаемые чиновниками. Светские беседы, абсолютно ненужные для Рагнвиндров. Простая, бредовая встреча у резиденции мэра, напоминающая нелепой вечеринки, отчего у Дилюка прибавились отрицательные эмоции по поводу сегодняшнего. А к ним присоединились и головная боль, никак не отстающая от молодого человека, до последнего наказывая за что-то. — Однако, не забывай, что нужно предупреждать перед уходом. Может, ты и привык внезапно появляться и исчезать, наслаждаясь реакциями людей, но сейчас это явно лишнее, — добавил мужчина, наконец усаживаясь рядом, а руки в черных перчатках покоились на коленях. Кэйя скинул брови вверх, будто бы демонстрировал удивление. Он взглянул на Джинн, заметил желтую папку в её девичьих руках, и свистнул. Наклонился чуть вперёд, и поставил наполненный красным вином бокал, обозначая, что стал догадываться. Они явно ввязались в очередную проблемку, неужели детективы снова в деле? Ностальгия по детству, когда они разгадывали чьи-то сокровенные тайны, совали носы в чужие дела, после чего получали по лбам. «Мелкие дьяволята» — так однажды назвала родная мать Кэйи и Дилюка всех четверых, некогда ещё жившая в этом мире. Да, четверых... Опять вспоминал одну чертовку. — У-у-у, думается мне, все здесь не так просто, как мне кажется, м?~, — протягивающий «м» в тоне парня звучал вполне медово. — Что вы там успели нарыть, да ещё и вне поля зрения старших? Ностальгия так и прёт, — добавил он, тем самым намекая на Крепуса и Рагреба. — Давайте, удивите, насколько всё серьёзно, что даже не соглашаетесь на старый дружеский разговор. Послышался тяжкий вздох девушки, прикрывшая на мгновение свои глаза. Чуть привстав с кресла, она положила на журнальный столик ту самую желтую папку, прямо к Альбериху. — Прочитай, и взгляни. Несомненно, как и мы, ты долго ждал этого, — от этих слов, вылетевшие из уст Гуннхильдр, Кэйя почувствовал подобие предвкушения. Стоило признать, ему до безумия нравилось, когда происходила какая-то заваруха. Это намного лучше, чем попросту сидеть у круглого стола вместе со зазнавшимися стариканами, посмевшие считаться равными дворянам. Медленно, и чуть элегантно он протянул одну руку к папке, и взял своими длинными пальцами. После чего, предпринимался прочитать содержимое, сохраняя на своем лице хитрую лисью ухмылку. Привычное выражение лицо, способное либо устрашить, ибо тот скрывал свои намерения за этим, либо почувствовать некое раздражение. И пока все трое молчали, двое оценивали реакцию обладателя смуглой кожи. Дилюк услышал знакомые шаги, предположил, что это Эльзер. И повернувшись, оказался прав — дворецкий смело шагал в сторону троицы, а в одной руке он держал ничто иное, как бутылку неимоверно дорогой фирмы белого шардоне. Возвышенная цена, и самое то, чтобы испиться хотя бы сегодня. Слишком уж причина уважительна. Во второй же руке, дворецкий не потрудился прихватить один хрустальный бокал, до идеала чистый. — Я принёс то, что вы просили, — отчитался старый дворецкий, пока ставил все необходимое на журнальный столик. — Благодарю, Эльзер. Можешь идти, — кивнула ему блондинка, и снова та же старческая, скромная улыбка, которая так подходила мужчине. Выпрямив свою спину, дворецкий увидел молчаливый приказ красноволосого в виде жеста; «свободен». И не имея никакого права возразить, ещё что-то своё сказать, он покинул троицу, перешёл к своим ранним обязанностям. — Налить? — предложил Дилюк, посмотрев на блондинку. Легким движением руки он указал на бутылку шампанского у журнального стола. — Ещё спрашиваешь? Разумеется. Прояви свои джентльменские навыки, — внезапно выскочила дерзость из её уст, пока убирала выпавшую светлую прядь со своего лица. Казалось, она уже напряглась, готовилась проклинать себя за допустимую оплошность — Дилюку редко нравилось, когда ему отвечают подобным образом. Полный контроль. И, этим же он отличался от своего брата, который пускай и любил доминировать, но всё равно разрешал собеседникам подшучивать. Дерзость для него — услада ушей, повод продолжить светское общество, и, вероятно, кидаться развратностью в привлекательных дам. «Отвратительно», — одинаково думал Дилюк, бывая частым свидетелем пикантных приключений младшего брата. Однако, признак недовольства не виден. Рагнвиндр продолжал наливать полусладкое шардоне, словно проигнорировал, иль же вовсе не услышал слова бывшей. Сжатые кулаки девушки вмиг разжались, она ощутила некоторое облегчение внутри меня. Она тревожилась из-за него, хоть и знала его как облупленного. Она побаивалась его, забывая об их многолетней дружбе. Она дрожала, стоило ему проявить малейший намек на раздражение. «Вспыльчивые, непредсказуемые» — общая черта двух братьев, с которыми давно связалась, но считалась для них еще одной сестрой, помимо... Помимо кое-кого. А девушкой только на короткое время. Обретая покой, вместе с мужчиной она услыхала тихий смешок, издающийся от смуглокожего. — Чё-ёрт возьми, да это же… Охренеть, — ромбовые глаза расширились от спектра положительных эмоций. О, да, его точно заинтриговала информация, хранящаяся в желтой папке. Длинные пальцы сжимали края фотографии черноволосой предательницы, словно завороженный уставился. — Я, черт возьми, поверить не могу. У нас наконец-таки есть необходимая инфа про эту негодницу... Ха! И как мы до сих пор этого не сделали? — Кэйя готов рассмеяться, позволить своему гласу разнестись по всему особняку громким эхом, но сдерживается. — Что не так? — спросил Дилюк, приподнимая вопросительно бровь. Отчасти он не понимал его реакции. — Да не-не-не, всё норм, просто… Не знаю, честно говоря. Читая эту информацию, я чувствую себя противоречиво. Должен радоваться, что мы наконец-таки сможем кое-как поймать нашу дражайшую крысу, но... Видимо, нотки старой привязанности играют со мной злую шутку. — Ответил Кэйя на вопрос, с приторной сладостью в своем тоне. Он старался не шуметь, не мешать работникам убираться в поместье, тем самым не навлекая их в сей разговор, но… Чёрт возьми, он ощущал противоречивые чувства; от тошного разочарования, до невероятного впечатления. Бинна смогла обмануть всех троих, и с помощью чего? Наигранной дружелюбности. Внутри него возникало желание проучить дрянь, явиться перед ней, да показать, что бывает с предателями. Альберих широко улыбнулся, отказывался от сей идеи, пока старший брат или магистр не дадут добро. «Карликовая крыса,» — выплюнул он в своих мыслях, вспоминая, насколько мелкой ростом она была. Словно маленькая букашка по сравнению с ним, когда сам достигал 190 см вместе с братом. От него так и веял аромат презрения. Кэйя вернул обратно фотографию в папку, и положил на журнальный столик. Его правая рука вновь взялась за бокал, преподнеся к своему рту. — …Допустим, нам теперь известно о ней достаточно, чтобы действовать чуть активнее. Что дальше? — спросив, посмотрел на бывшую парочку, а одну бровь скинул вверх. Сделал один глоток красного вина. — Доложим правительству? — задал вопрос, будто бы в шутку, ибо знал, что это полная чушь. Джинн сделала то же действие, что и Кэйя — взяла свой бокал с шампанским, в которой продолжали лопаться мелкие пузырьки. При приближении к своему рту, она чувствовала, как брызги щекотало её лицо, отчего задерживала свой первый глоток дорогого напитка. — Конечно же, нет. «Ордо Фавониус» — отдельная организация, независимая от правительства. Люди из вышки не посмеют командовать нами, — после данных слов, на её лице расцвела маленькая усмешка. Пять минут молчания, чтобы всё же сделать один глоток любимого напитка. — Мы не станем вплетать их в эту историю. Проблема возникла между рыцарями, и «Фатуи», и нам же её решать, — затем, её голубые глаза устремились к горящему камину, согревающий всех троих своим нежным теплом. — В нашем контракте, на котором и держится сотрудничество с правоохранительными органами, ничего не сказано про взаимопомощь. Не сунутся, даже если попросим. Дилюк и Кэйя внимательно слушали её слова, которые казались немного грустными. Печальными. Они знали, что она переживала достаточно нелёгкие времена как магистр, имея дело с переговорами, и другие неприятные случаи из-за контракта. Дурацкий документ, но необходим, дабы люди в форме не возникали, не врывались как псы в борьбу с «Фатуи». Но, в конце концов, это лишь наполовину всё облегчает. Натянутые отношения с правоохранительными органами всегда настораживало, выматывало во всех смыслах. И, о, как была рада Гуннхильдр от осознания того, что у нее есть с кем поделиться. Отцу, работающий священником, не расскажешь — не поймёт всю суть тяжести. Младшей сестре, Барбаре, тоже — чересчур мала, чтобы влезать в подобное дерьмо. И единственные, с кем имела право поделиться душевным грузом, так это братья. Они постоянно слушали её от начала до конца, не перебивая, чтобы их подруге было немного легче. Джинн была им благодарна всем сердцем, и когда-нибудь тоже хотела оказать ту же услугу. Послушать, как они изливают свою душу, ибо в курсе, что у них тоже не всё легко. Только они не готовы. Привыкли держать всё в себе. Кэйя усмехнулся, и сделал небольшой глоток вина. — Понятненько… Семье не болтнёшь, правительству тоже, тогда в чём план? Мы же не будем оставлять эту шавку, так спокойно гулящей по городу, верно? После того момента она до сих пор разгуливает, будто бы имеет права, — шавка. Да, она та самая шавка, отвратительная псина, посмевшая скрыть своё истинное нутро от остальных. Его рука сжимала хрустальный бокал, словно стараясь утихомирить свой пыл. Дилюк заметил, как сильно брату хотелось предпринять меры, но держал себя под контролем. Уголок губ тронулась вверх, а внутри пробудилось чувство гордости. Ему нравилось, что Кэйя поддерживал спокойствие на своём лице, и не портил некий имидж. — Ну, конечно же, нет. И сразу же заявлять ей о том, что знаем, тоже не будем. Шуганётся, свалит, и уже не поймаем, — Рагнвиндр помотал головой из стороны в сторону. — Нет, требуется план, после чего сможем «словить рыбку в крупные сети», — подметил Рагнвиндр, пока перекидывал одну ноги на другу, а две руки оказались за спинкой дивана. Молчание. Внезапная волна тишины накатила их разговор, давая понять, что все вместе они обдумывали свои варианты плана. Предполагали все ходы, возможные диалоги, что делать при оплошности, как не вызвать нежеланные подозрения. Ибо, по их мнению, убивать просто так эту девчонку слишком беспечно. У всего есть свои последствия, и они хорошо понимали, что убийство не вызовет какой-либо восторг. Нет-нет-нет, у Рагнвиндров есть своё понятие, свои принципы, и свои же способы наказания. Им необходимо поймать кареглазую предательницу, чтобы знать дальнейшие действия «Фатуи». Вытащить из неё всю информацию, а потом уже решать, что будет с её жизнью. Жить иль умереть — пока непонятно. А если умирать, то пускай самым мучительным образом. Заслужила. Пройдёт ещё несколько минут кромешного безмолвия, пока слух троицы не обострён на все окружающее, а зрение — на ярко горящий камин. Соблазнительный огонь, и язычки, проскальзывающие наверх, тем самым исчезая в воздухе. Их бдительность не угасала ни на миг, но в их голове всё продолжалось назревать вопрос — что дальше-то делать? Схватить её, запереть в подземной темнице под поместьем, и уже представить девчонку целой семье? Возможно, именно так можно попытаться избежать худшего исхода. Постукивание пальцев Кэйи об стеклянный бокал, одновременно вращая алую жидкость. Бесшумное дыхание Дилюка, пока в его голове крутились шестерёнки, а свободной рукой прикрыл нижнюю часть лица. Повторный глоток полусладкого шампанского Джинн, считая, что алкоголь способен помочь думать быстрее, и умнее. Аромат ванили, исходящий из шардоне, вбивался в нос молодой девушки, но не опьянял. А наоборот, успокаивал нервы. Несмотря на всю тяжесть ситуации, уголки губ у неё приподнялись, а настроение словно улучшилось. Глаза цвета моря заблестели, но уж точно не сильнее сине-сиреневых очей. — Я кое-что придумал~, — отзывчиво, с привычной озорной ноткой сказал обладатель темно-бирюзовых волос. У него явно возникла та самая идея, что вынудила его улыбнуться широко, ярко демонстрируя свое довольство собой. Кэйя, разумеется, не генератор задумок, но каждая из них выходит гениальнее прежней. Сарказм или нет — кто знает? — Мы слушаем, — ответил с холодным оттенком Дилюк, приподнимая одну бровь вверх. Цвета крови, и безжизненные глаза сосредоточены на соседе у дивана. А Джинн молча, с маленьким любопытством немного заёрзала, находя вполне удобную позу на кожаном кресле. — О, вам понравится, — уверил он брата, и близкую подругу. Его голова была повернута к мимо проходящему молодому дворецкому, относящий стопку документов в сторону архива. — Эй, Брунс, будь мил, принеси-ка нам график рабочей смены. Тот, который на месяц вперёд. А так же, полный список всех имён рыцарей с их обязанностями. Быстро, — казалось, голос вновь оказался сладок словно мёд, но от этого молодому дворецкому стало чуть страшно. Вздрагивая, он бегом оставил стопку иных документов на табуретке рядышком, и побежал в тот архив за нужными бумагами. Кэйя провожал его взглядом, полон кокетства, после чего вернулся к тем двум. — Он такой милашка~, — оставил Кэйя комментарий на нервозность Брунса, тихо хихикая, пока делал ещё один глоток вина. — …Ты невыносим, — Дилюк недовольно закатил глаза.О, кареглазая девица, с прядями цвета смоли, Во что ты влезла, негодяйка? Спой нам о проклятии созвездий, В ухо пропой заклятье, Чтобы мы вмиг поверили тебе. И тому не бывать, ведь Предав родину, Предала и всех нас. Наша жизнь — благородство, справедливость, Пока твоя — грязь да ложь. Роковая девица, Ищущая одну погибель. И свою же смерть встретишь у нас, Рагнвиндров. Такова горькая правда твоего конца.