L'ulᴛiʍᴏ ʙiᴄᴄhiᴇrᴇ

холодный вечер, бокал вина в руке и "снова — Беспокойник" в наушниках. музыку заглушил шум в ушах, а мозг просто не способен воспринимать и разбирать слова песни. тяжесть и усталость, что так часто опускались на разум, разрушали сознание и уничтожали душу. раз за разом, сердце разбивалось словно хрупкий бокал красного вина, падающий со стола, когда кто-то случайно задевал его рукой. разбивалось, но силой заставляло собрать себя снова, по частям, мельчайшим кусочкам, крупинкам, оно собиралось. снова и снова, бесконечно повторяющийся цикл, который опустошал и забирал энергию, тягу к жизни. да и жизнь его уже трудно было назвать жизнью: от нее лишь название, а это так, существование. этот бокал совсем новый, совсем молодой, но на его долю уже выпало огромное количество испытаний, огромное количество боли, которую он, к сожалению, вынести был не способен. причина, конечно же, неизвестна. может он глуп, может он не совсем здраво оценивал свои способности, а может он в действительности просто слишком слаб, чтобы тащить такую ношу на себе, это уже неважно. важно то, что скоро, наконец, его страданиям, как и всему в этом мире, придет свой логический конец. музыка в наушниках сменяется в своем темпе, как и все в этой вселенной. скорее всего, сейчас кто-то идет домой с работы, кто-то со школы, кто-то наоборот, гулять со своими друзьями. у всех свои дела, свои причины, переживания, радости, восприятие. в мире нет одинаковых людей, есть только слегка похожие друг на друга. один он, затерявшийся средь серой массы, не может справиться с, по его мнению, незначительным проблемами. плей-лист близок к концу, но ему плевать. уже без разницы что играет, без разницы, что происходит за окном. самоубийство точь-в-точь как убийство, можно оформить и преподнести красиво, со вкусом, а можно черт знает как. дуло пистолета, приставленное к виску, петля, в которой весит бездыханное тело, нож к горлу, лезвие по запястью, что и выбрал "утенок”, утопление в собственной ванне, шаг вперед с крыши на закате, передоз наркотиков, таблеток, алкоголя и многое другое. но все же, конечно, оформление не мало важно, но ценнее результат, верно? смерть страшна, иногда отвратительна, для кого-то приятна и желанна, а для кого-то настолько привычна и обыденна, что аж жутко. он видел, как обрывается жизнь людей и не раз, а иногда даже сам способствовал этому и был единственной причиной. сама по себе смерть пугающая, жуткая, хотя абсолютно нормальная, как и рождение, обычный, уже привычный биологический процесс, но все же, в контексте одного организма, она завершает такой прекрасный, но слишком громко звучащий и многообещающий процесс под коротким, но ярким названием "жизнь". точка, последняя страница книги, титры сериала, которые ты наблюдал с таким желанием и интересном, завершение того, что ты возможно так любил. наблюдать со стороны за этим еще больнее, чем быть тем, чья жизнь вот-вот закончится. ты не можешь помочь, ведь знаешь, что он не подпустит. много раз пытался, но все было тщетно и любимый, близкий человек все равно ушел. вина за это будет преследовать тебя до конца твоих дней. но к Квакити это не относится. по его мнению, о нем вряд ли вспомнят, ведь все, кто любил его ушли. ушли плюнув в лицо или просто покинули этот мир. безусловно, суицид — это эгоистичный жест, лишающий надежды, это снятие с себя ответственности за всё, в том числе и за не произошедшее, но даже само слово так сладко вертится на языке и так красиво звучит, что кажется таким желанным и близким. но так или иначе, судьба, выпавшая этой измотанной душе привела именно к этой точке, к этому концу, именно к этому состоянию его души. он делает последний глоток, после чего бокал валится из его руки и разбивается в дребезги, словно его сердце много, много раз подряд. музыка в наушниках стихла, как и шум в ушах. еще пара минут в горячей воде и он задирает рукав, беря тонкое, блестящее, такое острое и привлекающее лезвие. он умрет в привычной одежде и надеется, что похоронен тоже будет в ней. белая, шелковая рубашка с расстегнутой первой пуговицей, черные брюки и неопрятно завязанный, почти до конца стянутый галстук, привычная, его когда-то любимая шапочка на голове и не уложенные черные волосы, выглядывающие из под нее. лезвие красиво переливается в руке, вызывая восторг где-то глубоко в душе, если ее еще можно так назвать. большой Кью никогда не занимался селфхармом и не собирался, ведь если резать, то до конца, чтобы кровь была как из фонтана, а он долгое время хотел жить и боролся за жизнь. «давай, ну же..»—тихий шепот у уха вызывает мурашки.—«ты наконец обретешь спокойствие.» «остановись, пока не поздно..»—шепот сменяется другим, более мягким и нежным, молящий о срочном прекращении этого процесса.—«ты еще обретешь свое счастье, нужно просто иметь терпение..» «ты уже решил все. давай же, надави, смелее..это совсем не больно, тебя ждет вечный покой.» «пожалуйста, убери лезвие..вылезай, пока не простыл, пойди, поговори с кем-нибудь, тебе станет легче, послушай меня..» ледяная слезинка скатилась по бледной щеке Квакити, он взглянул на лезвие и свои ладони, которые тряслись, словно у алкоголика со стажем. нексмотря ни на что, было трудно осознать происходящее в полном объеме. нет, ну естественно, все вроде бы ясно..но стоит ли? может, его действительно ждет счастье? конечно, это вряд ли, но все же надежда умирает последней.. —почему..почему мне выпала именно эта доля?—всхлипнув и переведя взгляд на телефон, который сейчас валялся на полочке, он снова посмотрел на лезвие.—разве я был настолько ужасен? разве я действительно заслужил это всё? почему все так..? «ты не виноват, просто фортуна тогда отвернулась от тебя. надави, надави на лезвие и всё, ты наконец станешь свободен и обретешь душевный покой..»—голос продолжал настойчиво и грубо шептать, можно было понять по раздражению в нем. «боже, пожалуйста, ради бога, утенок, остановись, пока не поздно, убери это лезвие, все будет хорошо, я тебя умоляю, остановись..»—вторил другой. пора заканчивать с тем, что он уже начал. снова всхлипнув он стер слезу со щеки и посмотрел на палец, а после снова поднес лезвие к запястью и перестав ждать чуда, надавил. первая алая полоса, за ней вторая, третья…совсем не больно. он не чувствует боли, он не чувствует ничего. мысль о том, как близится спокойствие согревала остатки его разрушенной души. он снова проводит полосу, которая вскоре алеет и жидкость красного оттенка расползается по всей руке, стекает и капает в воду, окрашивая ее. в наушниках идет репит плей-листа, особенно трудно теперь разобрать что именно, когда конечности ослабевают, сердцебиение замедляется, а голова начинает сильно кружится, в глазах рябь. его никто не спасет, не вытащит. его уже ничто не спасет, а в течении 4 дней он будет захоронен в сырой земле. мысль «наконец-то все закончится» болезненно пульсирует в висках, а шум начинает стихать. он откладывает лезвие, достает трясущимися руками наушники и кладет на полку рядом, даже не выключая. снова берет лезвие и давит сильнее, проводя последний раз. вода в ванне, в которой лежит его тело полностью окрасилась в красный, а он смыкает глаза и улыбается так, насколько это возможно сейчас, после чего делает последний вздох и последний раз, уже навсегда засыпает. «эмалированное судно.. окошко, тумбочка, кровать.. жить тяжело и неуютно, зато уютно умирать.» — совсем негромко, еле слышно пел голос через наушники телефона, который так и остался лежать на этой полке, который видел происходящее, но не смог препятствовать. на той же полке осталась лежать бумажка, с красиво вырисованными на ней буквами. «если ты читаешь это, то с высокой вероятностью меня больше нет в живых. мне жаль, что тебе пришлось найти меня в таком состоянии и возможно ужаснуться. в моей смерти не виноват никто, лишь я сам и моя слабость. теперь я навсегда свободен и спокоен, я по-настоящему счастлив. ~Big Q.»