***
«Если господин Музан разрешает этому ублюдку вытворять такое, я не смею возражать. Всё же господин нацелен на истребление всего рода людского и поиск долбаной паучьей лилии… Чёрт, прошло более ста лет, а мы ни на шаг не приблизились к её местонахождению. А этот чертила только и делает, что веселится со своими шлюхами. Аж противно и нереально бесит…» Доума заставил своего гостя пройти в дом, чтобы он в полной мере мог показать свои идеальные манеры. Насколько же гостеприимным он мог бы показаться кому-то из людишек, но Аказа знал: это всё фальшь и фарс. Фарс, которому Доума следовал уже более ста лет. Чёртов выродок. От одного вида хотелось разрушить весь поганый дом, лишь бы здесь не находиться. Так почему же он всё равно продолжал сидеть? Почему просто не ушёл как обычно? И где же та девчонка, запах которой заманил его сюда? Жёлтые глаза с кандзи оглядывали всех присутствующих барышень, но её здесь не было. Запах от них исходил другой: у одной был приторный, а у другой пряный донельзя и даже кисловатый. Явно переборщила с духами. А от неё исходил совсем другой аромат: в меру сладкий, с примесью чего-то цветочного и… кровавого. Скорее всего, Доума частенько подкармливался ею, но не убивал по своим причинам. Он всегда держал при себе самых ценных, играя с ними, как с марионетками, выступая в роли кукловода. Почему же эти девки слепо верили ему и доверяли свои жизни? Насколько же обольстительным был Доума, что у него получалось очаровывать их и забирать в свои тиски? — Милые мои, не могли бы вы принести моему старому другу чуточку ароматной донорской крови, которую вы выкрали из больницы? За это я буду вам очень благодарен, — пропел демон, невинно хлопая цветастыми глазами. Глядя в «добрые» глаза господина, девушки в считанные секунды растаяли как соты с мёдом в жару. Одна из из них — похоже, самая смелая — вышла вперёд, приложила руку к груди и почтительно поклонилась. — Будет сделано, дорогой господин, — мягким голосом пропела она и поспешно удалилась, оставив своих подружек подле главы. Тот только ласково улыбнулся, игриво почесывая свою щёку когтистым пальцем. Голубой ноготь слегка царапал нежную белую кожу, пуская струйку тёплой крови, что капала прямиком на красивую водолазку с чёрным узором в виде подтёков. Две девицы глуповато улыбнулись, ощущая толику страха, что расползался по всему телу липкими щупальцами, а господин только лишь посматривал на своих последовательниц. Тем временем другая девушка уже успела принести наполненный кровью до краёв стакан и поставить на стол прямо перед носом демона. — Итак, дорогой Аказа, так как ты сегодня у меня в гостях, хочу тебе предложить провести здесь некоторое время, чтобы ты набрался сил перед предстоящей охотой. — На кой хрен мне торчать здесь? Слушать, как ты убиваешь этих девок или, ещё хуже, трахаешься с ними? Спасибо, мне такое удовольствие чуждо, — брезгливо ответил Аказа, отпив свежую донорскую кровь. Явно сдавали на днях, раз вкус всё ещё оставался насыщенным и не таким заветренным, как бывало обычно. Однако Музан запрещал своим подопечным вот так распивать донорскую кровь, предпочитая, чтобы его демоны могли показать себя во всей красе и полакомиться свежей плотью. Демонам нужна не только кровь, но ещё и плоть, как белок из мяса для человека. Дёсна снова начали неприятно болеть, словно клыки только прорезались, разрывая тонкие ткани, задевая нервы. Сжав губы, он попытался отвлечься от боли, но вместо этого сжал до треска стакан, и густая кровь потекла прямиком вниз по руке на белоснежные хакама, оставляя красные пятна. — Ой, что с тобой, Аказа-кун? Ты словно сам не свой, — «беспокойно» спросил Доума, с фальшивым сочувствием поглядывая на товарища. — С самой нашей встречи я заметил, что тебя будто что-то гложет. Расскажи своему старому другу, я наверняка смогу посоветовать тебе правильное решение твоей проблемы. — Пошёл ты, — выплюнул Аказа, резко отодвинувшись от стола. Последовательницы Доума резво подскочили к гостю их господина и принялись ухаживать за ним, чтобы тот не успел ничего запачкать. — Да отойдите вы, чёрт вас дери! Нехрен мне жопу лизать. Своему господину лижите. — Ну и грубиян, — бросила одна из девиц, чей запах раздражал носовые рецепторы. Слишком пряный, даже острый, словно она искупалась в бане с сычуаньским перцем. Другая девчонка оказалась более трусливой, нежели её подружка: так и осталась стоять с подносом в руках, боязливо поглядывая на гостя, чьи глаза метали молнии. — Рад слышать, меня как только не обзывали, дорогуша, — ухмыльнулся Аказа, вдруг схватив смелую девицу за руку, свернув её. Услышав хруст, он улыбнулся ещё шире. — А теперь хочу предупредить: меня лучше не злить. Сейчас у меня очень паршивое настроение, и я… чертовски… голоден… На лбу демона вздулись крупные вены, пульсирующие от напряжения, а язык обвёл белоснежные острые клыки, готовые в один миг впиться в шею девчонки. Он уже был готов это сделать, и Доума даже начал подбадривать, словно видел перед собой настоящее шоу, однако… Аказа только отпустил испуганную жертву, которая свалилась на пол с глухим стуком, трясясь от ужаса. — Вали отсюда, пока я тебя не прикончил, — солгал он, зная прекрасно, что не пойдёт за ней. — И как мне находиться в одном доме с этим чудовищем?! Господин Доума, выпроводите его отсюда!… — Да хватит орать, Танака. Твой крик слышен даже на втором этаже, — раздался чей-то недовольный голос со стороны террасы. Там стояла ещё одна девушка со странным горшком в руках. Темные волосы распущены, а льдинисто-голубые глаза взирали несколько пугающе и недружелюбно. Одна только заколка в волосах в виде снежинок, выстроенных в ряд, приковывала взгляд. Незнакомка поставила горшок у дверей и взглянула на своих «коллег по цеху», одна из которых пугливо согнулась на полу, а другая стояла рядом с господином Доумой. Кстати, тот приветливо помахал своей рукой, криво улыбаясь, а вот Аказа… «Вот он, источник запаха. Эта она. Она так пахнет. До чего же приятный аромат… Что-то холодное, напоминающее мяту, одновременно сладкое, как… голубика… Чёрт, что за бред сейчас крутится в моей голове?…» — А вы кто ещё такой? Господин, он с Вашего позволения сюда заявился? — строго спросила девушка, скрестив руки на груди, вздёрнув подбородок. — Милая Хотару, он наш гость, так что будь с ним вежлива. Ты же у меня самая лучшая среди всех послушниц, — хихикнул демон, ощущая, как от странного напряжения вздуваются вены. Хотару недоверчиво прищурилась и принюхалась. Она определённо знала, кто они такие, что уж говорить про татуированное тело Третьей Луны и маниакальное желание причинить себе боль Второй, которые и так выдавали их истинную природу. Однако они и не скрывались; всё зависело от знаний человека и остроты его анализаторов: глаз, слуха, обоняния. Были те, кто даже не был в курсе, кто такие демоны. И эта девчонка явно подходила под совсем иную категорию: люди, которые знали, кто такие демоны, но не боялись их. Она… не воспринимала их никак. Словно она думала, что они не убьют её, стоит им почуять её кровь. Аказа про себя усмехнулся, поражаясь своим мыслям. Да какая, к чёрту, ему разницы?! И что, если эту девку прибьют при первой же возможности? Не бывает же такого, чтобы какой-то дурацкий запах мог так одурманить голову, заставить припереться в этот клятый Культ Рая, чтобы лишь отыскать её. Вот уж бред так бред! Хотару тяжко вздохнула, протянула руку дрожащей девушке, которая схватилась за неё как за спасательный круг. Она всё также боязливо поглядывала на демона, но присутствие Хотару словно подстрекало её прекратить трястись от страха. — Господин, Ваши покои готовы, как и Ваша еда… — многозначительно поведала Хотару, на что Доума просиял. Вскочил с места, приблизившись к последовательнице, и слегка потрепал ту за щёчку. — Спасибо тебе, моя милая. Я же говорил, что люблю тебя? — Не льстите себе. Отправляйтесь лучше набираться сил. Вам завтра предстоит много работы, — уклончиво ответила Хотару, искренне желая отделаться от господина. Тот, словно глупенький мальчик, поскакал на всех парах к своему «ужину». Другая девушка вырвалась из рук Хотару и ускакала в сторону бани, и в помещении остались только она и Аказа. Демон не отрывал от неё заинтересованного взгляда жёлтых глаз с удивительными кандзи вместо зрачков. Такие же кандзи были и у господина, поэтому выводы напрашивались сами за себя: эти двое одной «масти». — Так кто ты? Я тебя впервые вижу, — спросила Хотару, невольно оглядывая спортивное тело демона, грудь которого не скрывало то жалкое подобие хаори. — Аказой звать. И, как вижу, ты в курсе, кто я? — ладонь зацепилась за маленький ножик возле тарелки, и демон незаметно схватил его. — Я не дура, в отличие от этих клуш, — брезгливо ответила она, отведя взгляд в сторону. — Они присоединились к дьявольскому культу в надежде, что обретут здесь покой. Думаю, ты и сам в курсе, что отсюда живыми не уходят. — Естественно. — Но я не дура, — повторила она, выставив пальчик. — Я хочу жить, и у меня есть цель в жизни. — И какая же? — флегматично поинтересовался Аказа, прищурившись. — Я хочу избавить девушек от страданий этого ублюдка, — прошипела она, на что демон вскинул брови в удивлении. — Ты сейчас серьезно? Не хочу ничего заявлять и надумывать, но… — нервный смешок сорвался с губ демона. — Дорогуша, ты человек. Слабый, никчёмный человек, который даже близко не подберётся к демону. Ты сейчас выставляешь себя посмешищем. — А ты думаешь, что я настолько слаба? — пока гость восседал на стуле с ножичком в руках, Хотару нарочито медленно приблизилась к нему, облокотившись бедром о стол. Наклонилась к нему, коснувшись лезвия. Его взгляд был прикован к раненой руке, два коротких пальца которой были перемотаны. — У меня вообще-то есть способ ослабить его. — И какой же? — Бесчисленное количество яда глицинии в моей крови. — Он убьет тебя, но сам останется жив. Если ты так дорожишь своей жалкой жизнью, на это даже не стоит тратить своё время. Или же… — его глаза загорелись интересом и некоторым азартом. — Я обращу тебя в демона. — Ну уж нет. Спасибо. Мне становиться таким чудищем совсем не хочется. Уж как-нибудь… — но её резко оборвали: Аказа вскочил с места, дёрнул за локоть, прижав её хрупкое тело к своему. Другой рукой схватил за шею, оскалил зубы. — А кто сказал, что у тебя есть выбор? — маниакальная улыбка растянулась на губах демона, когда Хотару испуганным кроликом забрыкалась в его руках, отчаянно пытаясь выбраться. — Стать демоном — единственная возможность превзойти своего врага. Человек настолько слаб, что даже не успеет вдохнуть, как окажется с пробитой грудью. — Ч-что? Ты поэтому стал демоном когда-то? Считал себя слабым? — прохрипела она, царапая коротким ногтями крепкую татуированную руку. — Ты не стал сильнее. Духом ты гораздо слабее… Сила не только в теле. — Типичные слова обычной слабой смертной, так что не удивляйся, когда попадёшь в желудок к этому ублюдку за одно своё слово, — он отбросил её от себя, да с такой силой, что Хотару больно приземлилась на копчик, который тут же заныл. — Да скорее Ад замёрзнет, чем я позволю этому выблядку себя убить, — сдавленно прошептала она, искоса глядя на демона. Тот только криво улыбнулся и отсалютовал двумя пальцами. — Тогда удачи, — и исчез, будто испарившись в воздухе.***
— Слышали, что гость нашего господина напал на Хотару? — Да, я видела с лестницы ещё. Он в я такой ярости сжал её шею, отчего мне показалось, что ещё секунда, и её голова отлетит к чертям! — Она просто идиотка: сама первая нарвалась, вот и получила. Знает ведь, как с такими, как господин и его гость, себя надо вести! Хотару перебирала у себя в комнате различные бумаги, пока последовательницы за дверью громко шушукались обо всех её проделках с демоном, словно она сделала что-то невразумительное. Естественно, эти дурочки начали выливать на неё всё дерьмо, мол, она такая-сякая, но насколько уже привычными казались эти слова за несколько месяцев жизни под предводительством этого дьявола. Матушка с батюшкой наверняка в гробу бы перевернулись, если бы увидели, как их дочь исправно служила их же убийце. Причин для мести у Хотару было предостаточно: смерть родителей и друзей, казнь возлюбленного на её же глазах, а это всё произошло за каких-то полчаса в ночь Рождества. Будь она истребителем, возможно, всё вышло бы проще и она смогла бы выточить навыки фехтования и открыть своё дыхание, однако… Отсутствие двух пальцев на руке говорило само за себя. Тогда, когда Доума нашёл её родителей, она пыталась защитить их ценой своей жизни, за что знатно поплатилась, оставшись без двух пальцев на рабочей руке. Она с сожалением глядела на свои шрамы по всему телу, словно они напоминали о её никчемности и слабости. Тот демон был прав: она человек, поэтому очень слаба. А уж по сравнению Высшей Луной, так вообще — пешка на доске. Тогда, если она была пешкой, Аказа был ферзём, а Доума — королём. Недосягаемым и одновременно доступным. Он прямо перед её глазами, но достать его… — Хотару! Тебя зовёт господин! — в комнату ворвалась одна из послушниц, Кирари, что была самой крикливой из всех служительниц храма. — Зачем? — Это неважно, но касается точно тебя… — прошептала девушка, с сожалением глядя на свою коллегу. Хотару ни с кем здесь не завела дружбу, поэтому на защиту со стороны этих девиц она не рассчитывала. Она молча согласилась последовать за ней, одновременно гадая, на кой чёрт она потребовалась Доуме. Липкий страх сковал её своими цепкими тисками. Хаотичные мысли бегали как испуганные зверята по всему сознанию, а мозг сам придумывал несколько завершений её встречи с этим дьяволом. Она точно не знала, понимали ли остальные послушницы, что Доума на деле ест людей, находясь под прикрытием главы Культа. Но Хотару точно знала: и ей, и им рано или поздно придёт конец. Доума восседал на своём привычном месте в куче подушек, подперев голову кулаком, с привычной мягкой улыбкой на губах. Его удивительного оттенка глаза широко распахнулись, когда внутрь зашла та, которую он ждал больше всего. Две провожающие послушницы остановились за её спиной, склонив головы. — Вы можете идти, дорогие мои. Дальше я сам. Позвольте поговорить наедине с Хотару-чан. Девушки кивнули и удалились, оставив Хотару наедине с дьяволом под белым нимбом. Эксцентричный, странный, жуткий и слишком весёлый, но фальшивый демон с таким голодом взирал на неё, что у девушки невольно заколотилось сердце и сжались кулаки, пока она пыталась усмирить и без того дрожащее тело. Впившиеся ногти в кожу создавали отрезвляющий эффект, но страх не собирался так просто уходить. Громко сглотнув, она осмелилась поднять взгляд, о чём после ещё несколько раз пожалела: Доума встал со своего места, вальяжным шагом приближаясь к испуганной девушке, что невольно опустила плечи, обнимая себя холодными руками за талию. — Я слышал, что ты… начала принимать яд глицинии, — небрежно поведал Доума. Рука легко взметнула вверх, словно он говорил что-то обыденное. — Мне тут одна из твоих подружек рассказала. Нашла у тебя бутылочки с этим ядом на столе. «Кирари… Вот же дрянь…» Хотару не отвела взгляда от демона. Она просто продолжала смотреть на него в упор, не меняясь в лице. Облизнув пересохшие губы, она выдохнула: — Ради моей же безопасности. Она не стала говорить, что приняла глицинию только два раза и кровь ещё не успела пропитаться ароматом и вкусом настоящего яда для демонов, но перед Доумой признаваться в таком равносильно смерти. Краткий ответ, который никого бы не удовлетворил. В особенности, демона. Улыбка Доумы треснула. — И что же такого опасного ты ощущаешь, присутствуя здесь? — снова мягким шёпотом заговорил он, пытаясь манипулировать ею. — Много чего, — повела плечами, уклончиво отвечая. — Банально демоны в округе. — Разве тут есть демоны? Кроме меня, здесь никого нет, — сознался ведь. А если бы стояла здесь какая-нибудь другая последовательница, хрен бы он выдал свою истинную природу. Глаз Хотару задёргался от гнева. — Разве Вы не представляете мне опасность? Я прекрасно знаю, для чего был создан этот грёбаный Культ. Жрёте тоннами невинных людей, как дети лопают данго! — брезгливо выплюнула она, чувствуя, как трясутся руки. Она молила себя заткнуться, но язык в упор не слушался, продолжая выдавать всё, что накопилось в душе. — Такова моя природа, дорогуша… — назвал Доума её тем же прозвищем, что и Аказа пару часов назад. Сейчас его улыбка походила на оскал хищника, загнавшего жертву в угол. — Мы, демоны, не можем не питаться людьми. Вы — наше единственное пропитание. — Но вы пожираете только девушек! — вскричала она, ощутив тупую смелость. — Только девушек, а мужчин не трогаете! Где тут логика? Чем мы так вкуснее, что вы перешли только на «женскую» диету? — Девушки всегда были питательнее, нежели мужчины. А ещё ваша плоть придаёт больше сил. Поэтому я и занимаю такой высокий пост среди Лун. Взгляни на моего старого друга, Аказу. Вот он питается только мужчинами, поэтому и не может подняться выше в нашей незамысловатой иерархии. — До Аказы мне и дела нет. Он не убивал моих родителей, — парировала Хотару, с неприязнью глядя на демона, что только хихикал над её словами. — Милая моя, он ещё больший монстр, чем я. Он ничем от меня не отличается, и я крайне печалюсь, когда вижу его раздражение и злость по отношению ко мне. Я желаю ему только добра и счастья… — нарочно грустно поведал Доума, тяжко вздыхая. — Насколько же тебе приелась маска «благодетеля», что ты сам себе веришь. Ты ничего не чувствуешь. Ты апатичен, тебе плевать на всё. Напускная любезность и дружелюбие только фарс, которому ты следуешь несколько десятков лет. Одна лишь фальшивая маска, которая… Доума раскатисто рассмеялся, держась за грудь. Смех был настолько громким и глубоким, что стены в помещении начали сотрясаться от звуковой волны. Он утирал слёзы с уголков глаз, пока пытался посмотреть через пелену на Хотару. — Чёрт, да ты и вправду забавная. А ещё проницательная. За это я тебя хвалю. Но могу сказать ещё кое-что, — вмиг он оказался за её спиной. Его когтистая рука обхватила тонкую девичью шею, царапая ногтями нежную кожу. — Я, возможно, и пустышка, но благодаря этому я сильнее. Аказа слабак, потому что поддается эмоциям. Чувство азарта, восхищение, раздражение, отчаяние, злость — всё это мешает ему достичь своего потенциала. А ещё диета, которую он так верно соблюдает, его… тормозит. Только кричать и умеет, что победит меня или Первую Луну. Но если он вкусит женскую плоть, — длинные пальцы демона пробрались ниже, к вырезу на груди, и вдруг… вонзились в плоть, — то получит ту желаемую силу, которую он так хочет. Хотару закричала от резкой боли в груди, когда палец Доумы неглубоко проткнул плоть в зоне груди. Этого было достаточно, чтобы кровь начала обильно стекать вниз, по животу к тазовым косточкам, пачкая белоснежное кимоно. Из глаз брызнули слёзы, пока демон оставлял мелкие царапины по всему телу, будто бы помечая жертву для хищника. — Сейчас он наверняка бродит по лесу, выискивая себе еду после моего чудо-напитка, который ему так пришёлся по душе. Так что, думаю, он обрадуется такому подарку… — маниакально улыбнулся Доума, схватив её за шею. — Я буду только рад увидеть твоё изувеченное тело посреди леса! А теперь… беги!***
Перед глазами мелькали огоньки, а лес вокруг качался, словно у него приступ жара. Пот стекал по всему телу крупными каплями вниз, пропитывая некогда белые хакама. Кровь высохла на руках, неприятно стягивая кожу, но голод всё никак не уходил. Хотелось ещё, ещё, ещё и ещё… Уже двенадцать. На опушке леса валялось двенадцать тел местных жителей деревни на окраине леса, где находился Культ; двенадцать тел людей, которых он сожрал в считанные секунды, даже не заботясь, кто это был. Он никогда ещё не был так голоден. Всегда, когда он убивал людей, в начале игрался с ними, чтобы те хотя бы немного почувствовали себя сильнее, или просто порезвиться, но когда игра начинала утомлять, он сразу же заканчивал с ними. Это происходило размеренно, быстро и главное — тихо. Без лишних криков жертв, молящих о пощаде, мучений и боли. Нет, боль была в любом случае, но сейчас… Эти люди кричали как новорожденные дети: дрыгались в руках демона, пытаясь выбраться из цепкой хватки, пока тот раздирал им глотки, дабы добраться до заветной крови и плоти. Весь рот был замызган засохшей кровью, неприятно стягивающей татуированную кожу. Под ногами хрустели опавшие листья, что было свойственно в осенний период; полная луна освещала погруженный в мрак и печаль лес, который таил в себе множество секретов для слабых людишек, что могли заблудиться там на раз-два. Голод не отступал. Всё равно хотелось ещё. Наверняка Музан бы обрадовался такому явлению, ведь задача его приспешников — жрать столько, чтобы накопить больше сил для поисков голубой паучьей лилии. Но какие тут к чёрту поиски, когда мозги готовы взорваться из-за выбросов гормонов, а рот немел от боли? — Доума… когда я наемся, я тебя точно убью, — прошипел про себя Аказа, понимая, что дикий голод в нём явно дело рук этого ублюдка. Те мужчины не насытили его. Голова всё также гудела от напряжения, а острый слух улавливал едва различимые звуки вдали от леса. Кто-то интенсивно бежал. Быстро, тяжело, а дыхание сбивалось напрочь. Запах сладкий, с примесью мяты и голубики. На губах показался хищный оскал. В ушах звенел быстрый пульс бегущей через лес девушки. Идиотка, сама же себе нашла погибель. Не зря людишки распускали слухи о бродящих монстрах посреди ночи в глуши. Хищники быстро находили себе жертв, которые как испуганные кролики пытались бежать от них, вызывая только чувство азарта. Только они не кролики и не волки. Нет, настоящие монстры, которые могли в считанные секунды разодрать глотку, сломать хребет и позвоночник, проткнуть насквозь слабое человеческое тело, а после насыщаться столь аппетитной плотью. Ноги сами несли его к запаху. Глаза демона заметили белую фигурку, бегущую вдоль леса. Тёмные волосы развевались за спиной, а маленькие ладошки прикрывали рану на груди, откуда шёл наводящий аромат крови. А она бежала. Всё бежала и бежала. Дыхание сбилось к чертям, а некогда красивое, даже аккуратное одеяние сейчас напоминало только подобие когда-то белоснежного платья, что выглядело на ней так невинно и чисто. Босые ступни оставляли глубокий след на земле, поэтому он решил поиграться с ней, прежде чем настигнуть. Привычные устои и принципы были посланы им трёхэтажным матом, а голод завладел его рассудком. Еда, еда, еда… А еда бежала всё дальше и дальше, но вдруг резко свернула в сторону. Мазохистская улыбка выросла на губах демона, и он через ветки деревьев погнался за ней. Девчонка слишком напугана, чтобы сообразить кое-что очень важное: если она скроется в каком-то доме, это не станет преградой для демона. Она обречена, но инстинкт самосохранения явно ей сигналил удирать со всех ног. А она нашла злополучный заброшенный домик местных охотников на животных, которых перебили демоны более десяти лет назад. Старая деревянная дверь с противным скрипом отворилась, а после с грохотом захлопнулась. Это действие позабавило демона, который невольно принял участие в игре «кошки-мышки». Сердечко девчонки колотилось быстрее, чем у птички колибри, и создавалось ощущение, что ещё чуть-чуть, и оно остановится. Улыбка не сходила с лица демона, когда он просто отворил дверь, остановившись на пороге. В глубокой темноте человек не смог бы никого разглядеть, но демоны обладали уникальным зрением, что делало их ещё более неуязвимыми. Закрыв уши, стараясь не издавать ни звука, она сидела в одной из спален заброшенного дома. «Господи, помоги мне! Пожалуйста! Я не хочу умирать…» Рана на груди болезненно пульсировала, а кровь продолжала стекать вниз по животу к бёдрам. Его привлёк запах. Доума был прав: Аказа сейчас чертовски голоден, и снадобье одной из Лун сработало на ура. Это была месть Доумы за непослушание. Весьма изощрённо и остроумно, что даже забавляло. Нервный смешок сорвался с её губ, и Хотару мигом зажала губы ладонью, услышав скрип половиц по ту сторону запертой двери. — Дорогуша-а-а, — сладко протянул демон, — тебе от меня не скрыться. Я же тебя найду в любом случае. Не стоит так со мной играться, хотя я любитель веселья. Непрошенные слёзы норовили скатиться по покрасневшим от прилива адреналина щекам, но она держалась. Любое неосторожное движение, и она труп. Настоящий, изувеченный, выпотрошенный труп. Кусая губы от страха, она невольно огляделась в поисках оружия в спальне. Насколько она знала, этот дом принадлежал охотникам, а значит, тут должны точно быть либо нож, либо пистолет. Чёрт, да что угодно! Хотару прекрасно понимала, что не убьёт демона: для этого нужен клинок Ничирин, чтобы его владелец мог отрубить голову. В каком же дерьме она оказалась, что даже начала богу молиться о спасении. Глупая надежда, что здесь мог объявиться какой-нибудь охотник, теплилась в груди, но после быстро угасла, стоило вспомнить, кто пришёл по её душу. Рискнув, она всё же начала искать в спальне хоть какое-нибудь оружие. В комоде у кровати лежал достаточно длинный кинжал. Весь в пыли, возможно затупившийся, но это всё же лучше, чем ничего, верно? Хотару резко дёрнулась, когда дверь с грохотом отворилась. На пороге никого не было. Пульс больно бил ушам, оглушая и дезориентируя. Она панически крутила головой туда-сюда, пытаясь выследить демона, который двигался настолько тихо, что… Казалось, сердце упало в пятки, когда перед её носом возникла крепкая мужская фигура. Весь мир остановился, а внимание сконцентрировалось только на нём… Аказа голодным взглядом обвёл тонкую фигуру бывшей послушницы Доумы, и, заприметив рану на груди, он довольно облизнулся. Длинный язык коснулся белоснежных клыков и кончиком задел край верхней губы. Она сглотнула ком в горле, выставила кинжал на него, отходя назад. — Не подходи ко мне, — прошипела Хотару, поражаясь своему собственному голосу, что стал очень низким. — Стой на месте! — И что же ты мне сделаешь этим жалким кинжалом? Он даже царапины на мне не оставит, — хмыкнул Аказа, всё же сокращая расстояние между ними и загоняя девушку в угол. — Я думал, ты умная девочка, и понимаешь, что против нас есть только одно оружие. — Да мне плевать! — выплюнула она, пытаясь побороть дрожь. Выставленные руки тряслись как осиновые листики. — Я не собираюсь становиться для тебя ужином. Скорее ад… — Замёрзнет, чем ты это сделаешь или позволишь это сделать, да-да, мы уже слышали, — парировал демон, махая рукой, которому наскучила эта дурацкая игра. — Я просто хочу утолить свой голод и могу сделать это безболезненно, как считаешь? Умереть мучительно или же быстро? Выбор за тобой. — Да какой, к чёрту, выбор? У тебя крыша поехала от голода? Что-то в доме ты не выглядел особо голодным. — Твой драгоценный Доума подмешал мне в кровь какое-то зелье, которое разыграло во мне огромный аппетит. Я уже сожрал двенадцать человек до тебя и всё ещё не наелся. Может быть, его слова имеют смысл, и женская плоть более питательна? — на выдержав этого бессмысленного трепа, он схватил её за руки, которые успели повернуть лезвие под правильным углом, чтобы полоснуть его по предплечью. Коротко цокнув, он лишь усилил хватку и притянул к себе, удерживая другой рукой её за шею. Она оказалась лицом к лицу с самим дьяволом, который стал для неё судьёй, палачом и приговором. Всем, чем только можно. Подернутые мутной пеленой демонические очи взирали на неё, наслаждаясь видимым страхом в глазах жертвы. — Не надо! Прошу тебя! Помилуй! Я не хочу умирать!... — в панике заверещала она, когда он уже наклонил её шею под правильным углом, чтобы укусить. — Не надо! Не надо! Пожалуйста… — И почему же я не должен тебя убивать? — медленно спросил демон, схватив девушку за волосы на затылке. — Скажи мне? Почему? Есть ли какая-то весомая причина? — Я не… Я не знаю! Я не знаю, что тебе предложить, но прошу, смилуйся! Я ничего тебе плохого не сделала! Я не виновата, что Доума специально сделал так, чтоб ты голодал, честно! — её голос дрожал от истерики, приступ которой всё же случился. Вот он, тот самый страх смерти. Она очень боялась его. Мягко сказано, что очень боялась. Она была в ужасе. — Тогда не вижу причин оставлять тебя в живых, — почти что прорычал Аказа, вгрызаясь в шею жертвы, отчего та протяжно закричала, всё также силясь оторвать от себя демона. — Нет! Пожалуйста! Сделай со мной что угодно, только не убивай! Видимо, эти слова вызвали желаемый эффект, потому что демон остановился, ещё не успев глубоко прокусить кожу. Аказа замер, также как и замерла Хотару, которая прерывисто дышала от резкого выброса адреналина. — Что угодно? Насколько же ты отчаялась, что даже готова на всё? — небрежно сказал демон, оторвавшись от её шеи, снисходительно глядя на неё, плачущую, но все ещё старающуюся сохранить корки гордости, несмотря на свое положение. — Боже, какая же ты наивная. Ты думала, я и вправду убью тебя? — Ты выглядел весьма правдоподобно, — прошипела она, автоматически прижав ладонь к ещё одной ране. Теперь уже не было понятно, по какой причине она умрет: от потери крови или от рук демона? — Я женщин не убиваю, — бросил Аказа, отойдя от неё на шаг назад. — Но твоё предложение сделать с тобой что угодно меня заинтриговало. Хотару сглотнула сухой ком, плотно сжала ноги, но не отводя взгляда от хищника. Монстра, который мог убить её в считанные секунды. Кто же за язык её тянул, что она так отчаянно молила о пощаде? — Чего ты хочешь? — всё же спросила она, хотя частично понимала, что именно мог желать этот демон. — Меня? Моё тело? Тебя с самого нашего знакомства сводил с ума мой запах. — А ты догадливая… Впрочем, ты сама поняла, чего именно я хочу, — склонил голову в бок и коротко усмехнулся, прежде чем снова прижать к себе, только уже не целью испробовать вкус её крови, которая чуточку отдавала глицинией. Аказа не обратил внимания на неприятную горечь, так как этого яда этого растения в её крови было ещё мало. — Ты не… Нет. Я… — Как же заткнуть тебе рот, чтобы ты не рыпалась? Посоветуешь сама, или я применю свои методы? — раздражённо бросил Аказа, сжимая девичьи щёки своими пальцами. — Меня привёл сюда твой запах. Такой манящий, сладкий, очень… знакомый, но одновременно и нет. Отдалённый, но насыщенный. Приятный… Нос демона уткнулся в шею, где теперь зиял кривой укус и кровавые пятнышки. Чувствительный нюх уловил знакомые нотки аромата, от которых уже начинало сносить крышу. Сама по себе она простая, невзрачная, но один только запах выделял её на фоне других девиц Культа. — Как же тебе не повезло попасться в мои руки, — фальшиво печально проговорил Аказа, сдвинув брови домиком. — Теперь ты просто обязана быть моей. — Я на такое не согласна, — рыкнула Хотару, но вскоре была заткнута чужими губами, что прижались к ней весьма грубо. Такой глубокий, влажный поцелуй вскружил голову. Пришлось схватиться за крепкие плечи, чтобы не упасть. Острые клыки слегка царапнули тонкую кожу на нижней губе. Демон тут же зализал укус, улыбаясь в поцелуй. Его пальцы нежно поглаживали покрасневшие и треснувшие от соли слёз щёки. — Наконец-то… — выдохнул он, прежде чем снова прижаться к чужим губам, выпивая весь кислород из человеческих легких без остатка. Тяжесть мужского тела надавливала на неё, и Хотару не удержала равновесие, упав на пыльную постель, не нарочно утянув за собой демона. От осознания своего жалкого положения она хотела кричать, но больше ничего не оставалось, кроме как отдаться демону. Он так просто её не отпустит… Слишком много поцелуев, слишком много прикосновений, что посылали по всему телу разряды. Нервы натянуты как струны, тело отказывалось расслабляться. Холодные пальцы пробежались по взъерошенным коротким волосам, когда чужие нашли оби за спиной и тут же развязали его. Под кимоно пряталась тонкая сорочка, скрывающая наготу, и от смущения и унижения она отвернула голову. — Тебе стесняться нечего. Это будет теперь у нас часто происходить… — мрачно улыбнулся Аказа. Улыбка напоминала оскал, который не предвещал ничего хорошего. Ровная ранка на груди ещё продолжала кровоточить, и он не удержался от желания слизать капельку манящей крови. Хотару поморщилась от странного ощущения скользкого языка на груди, а Аказа только спустился чуточку ниже, к выпирающим холмикам, скрытым лишь тонкой тканью сорочки. В доме было достаточно прохладно, и девушка явно мёрзла, судя по табуну мурашек и ледяным рукам. Соски стояли торчком и так и манили прикоснуться к себе. Татуированные пальцы сомкнулись на правом, легонько пощупывая, совсем нежно, дабы… дабы что? Почему сейчас он старался быть таким аккуратным, раз сам пользовался её жалким положением? Запахло лицемерием, от которого в желудке воротило. Стиснув зубы и наплевав на рамки приличия, он разорвал к чертям ненужную ткань, открыв своему взору вид на совсем не тронутое ни чьими руками тело. Хотя нет… Тронутое когтями демона. На животе прорезался крупный шрам в виде трёх полос, а ещё на левом бедре, и ещё несколько по всему телу. — Это кто тебя так… «порадовал»? — спросил про себя Аказа, не получив нужного ответа. Хотару только отвернулась и зажмурилась, ожидая продолжения. Лежала как неподвижная кукла, словно тряпка, которую хорошенько выжали. — Твой любимый «друг». А ещё постарался над моими родителями, которые теперь спят в могиле, — хриплым голосом ответила Хотару, а после резко задохнулась, когда дьявольские пальцы коснулись нижнего белья — единственной детали одежды, что прикрывала самое сокровенное на теле девушки. Хотару инстинктивно свела ноги вместе, когда демон уже хотел снять с неё лишнюю деталь одежды. Заметив преграду, он только коротко фыркнул и с силой раздвинул их, аккуратно стягивая по стройным ногам тонкое бельё. Совершенно обычное, под стать местным японкам, но только не юдзё, которые из кожи вон лезли, чтобы привлечь к себе внимание мужчины, напяливая различные кружева, что появились в различных магазинах Японии из Европы. Эта девчонка была прекраснее всех, что он видел, и от этого он ещё больше хотел прочувствовать тот самый азарт, когда твою власть никто свергнуть не может. А Хотару уже даже перестала плакать; просто наблюдала за ним из-под опущенных мокрых ресниц, пока он снимал с себя короткую жилетку, полностью обнажая торс. — Впервые вижу такого накаченного демона, — как бы невзначай бросила она, проведя кончиком пальца по тату на левом бицепсе, когда Аказа склонился над ней, опираясь на свои руки. — Будь ты человеком, я бы в тебя влюбилась. Внешность у тебя что надо, а с характером можно и поработать. — То есть моя демоническая природа мешает тебе полюбить меня? Вполне логично, потому что я буду жить веками, а ты умрёшь лет так через восемьдесят. — Верно, но разве не в этом прелесть человеческой жизни? Демоны слишком распускаются, когда чувствуют власть «над временем», которое им ни по чём. И не ценят свою жизнь. Когда как люди цепляются за каждую соломинку, за каждый шанс жить так, как мечтают. Это и есть настоящая жизнь, — Хотару сглотнула ком в горле, совершенно не контролируя себя, потому что она… сама приподнялась и сняла с себя остатки кимоно. — Сама же поддаёшься сильнейшим, — выдохнул Аказа ей в губы, перед тем как поцеловать, совсем как настоящее чудовище: мокро, глубоко, с кровью. Он снова укусил её за нижнюю губу, царапнул клыком, вкушая появившийся металлический привкус. Женская ладонь несмело прикоснулась к щеке демона, когда его рука уже оказалась там, где точно не должна быть. Зажмурившись, Хотару инстинктивно развела ноги, словно давая демону зелёный свет к дальнейшим действиям, когда сама не понимала, готова она или нет. Однако страх быстро сменился смирением, которое позволило ей перестать сопротивляться. Он еле сдерживался; она это чувствовала по его дёрганым движениям, грубым поцелуям и жару от нечеловеческого тела. Она была уже готова его принять, лишь бы этот кошмар и боль закончились. Может, она сумеет отдаться этому порочному желанию и на секунду забыть о том ужасе, что ей пришлось испытать часами раннее? Аказа уже удобно пристроился между её ног, сняв перед этим свои хакама, направляя себя в узкое, влажное лоно. Девчонка вцепилась в его плечи, крепко зажмурилась и прикусила татуированную кожу, когда он продвинулся вперёд, растягивая тугие стенки. На секунду ему даже почудилось, что это был её первый раз. Даже если и так, то… В глазах Хотару блестели слёзы, которые всё же скатились вниз по щекам, но вскоре были быстро стёрты его пальцами. Её странное поведение обескураживало демона, который не мог прочитать в ней ничего. Почему она не сопротивлялась? Никакого отпора практически не было, и сдалась она быстро. И даже сейчас она только обнимала его талию ногами, делая тем самым себе же приятнее, когда он двинулся в неё ещё глубже и резче. — Хотару… — прошептал Аказа, и она покорно открыла глаза, встречаясь с чужим взором. — Покончи уже с этим. Потом можешь убить меня. Всё равно после этого ни один мужчина не примет меня, грязную и запятнанную клеймом демона, — хриплым голосом проговорила Хотару, слегка хныкая от болезненных ощущений внутри себя. Отдалась демону… Полностью капитулировала, и теперь просто сжимала его с такой силы, что начинало спазмом сводить руки, ноги и мышцы живота, когда Аказа начал потихоньку ускоряться. Она не видела всего того, что надо было видеть возлюбленным в первую ночь. Она была счастлива, что произошло это быстро и без долгих страданий. Укус всё ещё побаливал, пульсировал и явно манил демона, раз он утыкался в это место на шее, именно там, где располагалась кривая рана. Скользкий язык собирал крупицы крови, пока ладонь опускалась вниз по телу. Туда, где они в эти минуты были соединены. — Ой!… — пискнула Хотару, когда демон нашёл самое чувствительное место на теле девушки и начал активно ласкать его, заставляя её сжиматься вокруг него. Она начала дышать чаще, прижиматься сильнее. От контраста ощущений — холода в доме и жара от тела демона — становилось только приятнее. Её тёплое дыхание ласкало чувствительный слух, а не менее острый нюх уловил запах ещё более выделяемой смазки, из-за которых движения были более… мягкими. — А-Аказа… Аказа-сан… — в первый раз за весь день она назвала его «Аказа-сан», и от этого крышу сносило ещё больше. Стенки вокруг него сжимались всё интенсивнее, а руки уже свободно гуляли по широкой спине, царапая ноготками горячую кожу. Она была близко, очень близко. Резко поднявшись с неё, он вдруг закинул её ноги к себе на плечи, начав двигаться быстрее, не убирая руку от её промежности. Хотару резко содрогнулась всем телом; выгнулась в спине, ноги затряслись, и она сжалась вокруг него. Сокращения её стенок отдавались приятной вибрацией по всему телу, и даже ему, демону, стало труднее сдерживаться. Только громкий выдох с едва различимым стоном Хотару смогла расслышать, когда Аказа кончил вслед за ней. Тело, казалось, налилось свинцом, а ноги, задранные к верху, уже сводило судорогой от такого неудобного положения. Хотару прикрыла глаза и отвернулась, пытаясь отдышаться. Она всё ещё ждала своего конца. Почему — объяснить не могла. Скорее всего, дело в голодном взгляде, с которым она встретилась, стоило ей обернуться. В глазах демона было пусто, абсолютно и безоговорочно. Возможно, он остался недоволен тем, что получил в итоге, но Хотару уже было неважно. Ей больше некуда деться: Доума наверняка захочет расправиться с ней, если узнает, что она осталась жива после Аказы, а Вторая Высшая Луна найдет её везде, где бы она ни пряталась. От потока мыслей её вырвал шорох со стороны Аказы, который успел одеться. Только свою жилетку он оставил на полу. Он присел на край кровати, взглянул на неё и сказал: — У тебя не особо много вариантов, но я всё же скажу: либо ты остаёшься со мной, либо умрешь сейчас от потери крови. Хотару частично понимала, что выбора у неё нет. Либо умереть сейчас, будучи человеком, либо переродиться, чтобы отомстить за все, что сделал Доума. Аказа может дать столько крови, чтобы она стала сильной. Сейчас её уже ничто не держало. Ни дома, ни друзей, ни пристанища. Остались только пустота и смирение. — И что ты со мной сделаешь? Будешь использовать как игрушку? Сейчас ты так и сделал, — выговорила Хотару, глядя на неё снизу вверх. Руку она подложила под голову, но всё ещё оставалась обнаженной. — Я не буду использовать тебя как игрушку. То, что произошло сегодня… минутная слабость, — вкрадчиво поведал демон, слегка ощущая вину за содеянное, что ему было с момента обращения в демона чуждо. — И это ты называешь слабостью? Весьма странное восприятие откровенного насилия, — возразила Хотару, чувствуя, как горели щёки. Вена на лбу Аказа бешено запульсировала. То, что он сделал сегодняшней ночью — недопустимо, но обратного уже не вернуть. Эта девчонка навряд ли уже захочет жить дальше после такого позора, однако… — У тебя уже нет шансов на обычную жизнь. Ты умрёшь через несколько часов, если не обратишься в больницу, а ближайший город находится в пятидесяти километрах отсюда. Я могу сделать тебя демоном, и ты сможешь отплатить мне за всё, что я сделал с тобой, — несколько странно проговорил Аказа, потому что Хотару отчетливо услышала вину в его голосе. Голод свёл его с ума, и он сотворил то, что не делал никогда в жизни — не насиловал женщин. За это ему нет прощения, но предложение отомстить звучало заманчиво. Она прекрасно понимала, что это будет невозможно, но почему бы не попытаться? Девушка привстала с постели, придвинулась ближе и взяла его за подбородок, усмехнувшись. — Хорошо, тогда ты получишь по заслугам, — и хихикнула, наблюдая за недовольным лицом Аказы, который вскоре прокусил себе ладонь и протянул ее Хотару, что покорно отпила кровь.