Джоан Роулинг, Амос Диггори и гомосексуальное лобби

Писать о каких-то вещах — вообще само по себе непростое дело. Тем более, когда намереваешься писать о вещах, произошедших не с тобой. Добавить к этому, что эти самые вещи произошли двадцать лет назад, да еще и в другой стране — и сам за голову схватишься: ну зачем ты за это берешься вообще? Но написать надо, поскольку я собираюсь осветить серию фактов и событий, тщательно замалчиваемых и скрываемых различными заинтересованными организациями и лицами. Более того, публикация этих сведений не принесет выгоды никому из упомянутых заинтересованных сторон, да и мне самому тоже. Считайте, что я это делаю из какого-то чувства справедливости и, что ли, того, что когда-то называлось «журналистским долгом». Хотя я, конечно же, не журналист. В мои — уточню, дилетантские — руки попала информация, которая, как я думаю, заинтересует поклонников серии книг и фильмов про Гарри Поттера. Эта «франшиза» (боже, как я не люблю это слово), или «фэндом» всегда был одним из крупнейших в Европе, а также и в России, поэтому я рассчитываю на какой-то интерес к сказанному хотя бы в силу закона больших чисел. В данный момент я работаю над переводом этого текста на английский, а также французский языки (Поль, спасибо тебе!) и в ближайшем будущем обнародую его где-нибудь за бугром, где интерес к Гарри Поттеру настолько же живой, как и здесь. Речь пойдет про четвертую книгу серии, «Кубок Огня». Здесь следует сделать небольшой экскурс в даты. Как известно, книга вышла в 2000 году, а предыдущая — годом ранее. Однако наша любимая Джоан К. Роулинг начала работу над «Кубком» раньше, параллельно заканчивая «Узника Азкабана». В этом нет ничего особенного, это обычный «режим работы» автора или сценариста, который пишет серию. Однако события, о которых я поведу речь, начали происходить именно в ходе написания четвертой книги; в ходе формирования сценария — то есть речь идет о 1999 годе. К тому времени уже всему миру было уже понятно, что речь идет о бестселлере — книги о Гарри Поттере раскупались во всех странах даже не как горячие пирожки, а как биг-маки в первом конголезском Макдональдсе. Именно в 1999 году Крис Коламбус объявил о производстве первого фильма — «Гарри Поттер и Философский Камень», поэтому от четвертой книги ждали по-настоящему многого. Немного иронично, что сейчас, по прошествии 20 с лишним лет, «Кубок» многие считают одной из самых слабых книг, но, по сути, к делу это отношения не имеет. Все, о чем дальше пойдет речь, я узнал от своего университетского друга. Он всегда был более целеустремленным, чем я сам. Я поражался тому, что у него, о чем ни заведи разговор, всегда была впереди осязаемая, весомая цель. Цель эта могла быть микроскопической — вроде «сегодня, наконец, я куплю домой новые шторы», однако при любом, абсолютно любом взаимодействии с ним создавалось ясное впечатление, что он достигает одной цели за другой, шагая по жизни со знаменем победителя в руках, пока ты копаешься в своих мелких, малозначащих рутинных вещах. Однако была у него и серьезная цель, которой он планомерно и беспощадно подчинял каждый аспект своей жизни: уехать из России. Он никогда не опускался до выражений вроде «свалить куда угодно», но — и не без оснований — считал себя европейцем по воспитанию. Он говорил мне такие слова: — Слушай, ну вот, Союз хоть и рухнул, но здесь нет ни денег, ни возможностей. Раз существуют челноки, нормальной экономики ждать в России не стоит. Раз нет экономики, нет и жизни. Может, лет через десять и будет, но мне ждать не хочется. Любил он это «Слушай»… Он знал, о чем говорил, и он снова победил. Скопив какую-то сумму, он смог уехать в Великобританию, пока мы, раскрыв рты, смотрели, как происходит дефолт в 1998 году. Незадолго до эмиграции он мне по пьяной лавочке проговорился, что он гей. Наверно, сам до конца не верил, что статью за мужеложество отменили. Тогда я очень удивился, поскольку ни с одним геем до этого не встречался. Но этот факт стал ключевым. Благодаря ему и родился этот текст. Вы, наверно, удивлены, что я столько времени рассказываю о своем друге. Дело в том, что именно благодаря его деятельности в Великобритании я и получил основной пласт информации, о котором я намерен рассказать далее. Мы потеряли связь до 2002 года, пока я не приобрел компьютер, не подключил интернет по карточкам (да, тогда было именно так) и не установил AOL Messenger. Мне кажется, большинство читателей даже не знает, что было такое средство связи. После приветствий и какделов, которыми мы обменялись, он меня ошарашил: — Слушай, тут, есть организованное гомосообщество, и я в него вступил! Мы, гомосексуалисты, помогаем друг другу, и стараемся влиять на политическую жизнь в нашем городе! Это меня поразило. Помню, подумалось: если есть профсоюзы, почему не может быть гомосоюза? Сейчас это выглядит смешно, но тогда для меня, бывшего советского ребенка, мысль о «профсоюзе» гомосексуалистов показалась дикой. — Слушай, ты ж читать вроде любишь? Тут уже несколько лет выходит книга про мальчика-волшебника, передам, тебе должно понравиться! И скинул html-файл с текстом. Откуда только взял? Хорошо, что я уже тогда успел изучить английский довольно неплохо. Передавалось, кстати, очень долго. Спустя какое-то время — уже не помню какое — он вкрадчиво спросил: — А как ты думаешь, как пишутся ее романы? Он уже тогда понимал, что я подсел на Гарри Поттера. Я ответил: — Что ты имеешь в виду? И он ответил то, что я и собираюсь вам рассказать. Внимательный читатель заметил, что я не назвал имени своего друга. И не назову. Я даже не хочу использовать вымышленное имя. Позже я скажу почему, но сейчас позвольте мне сделать лирическое отступление. В СССР, в котором я родился и вырос, не было понятия «продакт-плейсмент». Думаю, оно сейчас известно почти всем, но я все же объясню, если вдруг кто не знает. Продакт-плейсмент — это когда в ткань повествования якобы нечаянно вставляется продукция какого-нибудь бренда, и для неискушенного зрителя это выглядит естественно. За продакт-плейсмент сейчас платятся огромные деньги. Смешно, но самым известным примером продакт-плейсмента считается случай, когда приговорённый к смерти преступник, стоя на эшафоте, выкрикнул: «Пейте какао ван Хутена!» Хотя эта история ставится под сомнение, понятно, что явление весьма старое. Так вот. Мой друг поведал, что, зная о коммерческом успехе Гарри Поттера, к Роулинг заявлялось огромное количество торговых представителей с просьбой вставить в четвертую книгу упоминание их бренда (по типу «сливочное пиво Гиннесс»), однако Роулинг и ее агенты были тверды — никаких упоминаний брендов. И можно только предполагать, какие деньги им сулили. Это меня заинтересовало. Я, будучи фанатом Гарри Поттера, решил разузнать об этом побольше. Однако исследование не увенчалось успехом. Гугл тогда как поисковая система только набирал обороты, и основной массив информации был сосредоточен на англоязычных форумах. Я изучил все, что только мог (постоянно оплачивая недешевые интернет-карточки), сам пытался задавать вопросы, но какой-то четкой информации не получил. Самой четкой информацией было повествование друга. Это маленькое отступление важно для оценки дальнейших сведений. И вот, в один день, мой друг мне пишет следующее: — Читал уже четвертую? — Конечно, давно уже закончил. —Слушай, ты щас офигеешь. Гомочиновники запретили особо об этом распространяться, я только что сам узнал, но тебе, думаю, можно: -D Ты ж там, в России: -D Тут, по правде, я залип на слово «гомочиновники», но тогда мне жизненного опыта уже хватало, чтоб понять, что для объединения гомосексуалистов — очень разнородных личностей — неизбежно потребуется выстроить жесткую иерархию, в которой есть свои гомоправители, гомодепутаты и гомочиновники. До сих пор помню, как мне смешно стало, когда в голову пришли слова «гомобюрократия» и «гомовзятка». — Что такое? — Ты помнишь в четвертой книге такого Amos Diggory? Третьестепенный персонаж, отец Седрика. — Ну да, а что? — А помнишь, я тебе говорил, что у Роулинг продакт-плейсмента нет? Кто только ни просил, всех срезали? — Ну и? — Так вот! Наши пришли к их агентам, потом к самой Роулинг и как-то надавили — то ли деньги, то ли хрен знает что — но уговорили ее, чтоб этого персонажа звали Anus Diggory! Все эти плейсментщики обосрались, а наши смогли! — Анус? — Да! Пойми, у наших есть культ попки. Сначала хотели, чтоб какого-то персонажа назвали Bum(попка), но такого не нашлось. А Анус Диггори — прямо очень зашел. Особенно напирали на то, что в романах много персонажей, чье имя заканчивается на –ус — Северус, Люциус, Альбус. В третьей книге появился еще Римус. Ну и вот будет Анус. И удалось! Это большой успех! — А в чем успех-то? — Слушай, ну ты не поймешь так просто. Наши действуют вдальнюю. Где-то логотип в виде члена или попки продавят. Где-то гомоцвета. Где-то гомодвусмысленность оставят. Вот Bum Triste — это наша работа. Dick Charrings Inc. — тоже. Но с Роулинг получилось просто круто, никто не ожидал! Это успех гомопропаганды! Ее сам <…> лично уговаривал! (Я удалил имя. Речь идет о весьма известном британском шоумене, который и сегодня ведет ток-шоу на Channel 4. Совершил каминг-аут в 1997 году.) — Так в книге же Amos все равно оставили. — Это да… Понимаешь, Роулинг опять решила печататься в Блумсбери. Это снова ее агенты-гомофобы подговорили. Там нет наших людей, не можем внедриться никак. Мы ее склоняли к Касселл или Барри-Дженкинсу, где есть рычаги влияния, но не вышло. Знаю точно, что при вычитке ее позвали в издательство и заявили, что если они это напечатают, то саму писательницу ждет огромный репутационный скандал, а издательство на этом не заработает, а скорее тоже понесет убытки. Вот и пришлось Джоан «Анус» на «Амос» исправить. Так и пошло в печать. Мы еще обменялись малозначимыми сообщениями, и я в полной прострации закрыл окно мессенджера. Для меня было шоком — даже смеяться не хотелось над абсурдностью ситуации — что гомосексуалисты так легко могут вносить правки в мировые бестселлеры. Потом меня накрыла вторая волна — я ощутил, что в России такое невозможно. Это был наш предпоследний разговор. Последний был малозначимым. Потом от друга не было сообщений. Через десять дней позвонила его мать и, захлебываясь, сообщила, что он погиб в совершенно глупом ДТП. Для меня до сих пор веет кошмаром, что этой бедной женщине потребовалось столько дней, чтоб в другой стране узнать о факте смерти своего сына. В тот день я напился так, что не помнил себя. Не мог поверить, что победитель мог просто так погибнуть в несуразном ДТП. Спустя двадцать лет меня до сих пор не отпускает эта несуразность судьбы и это несуразное ДТП. Ему не было и 30. Скоро должно было быть. Именно поэтому я и не называл имени моего друга. Извините, но мне кажется, что называть погибшего чужим именем — это кощунство. С другой стороны, если я назову его настоящее имя, это бросит на него тень — хотя бы в его «гомосообществе». Нет уж, спасибо. Отойдя от шока, я попытался, по мере сил, искать информацию по этому делу в рунете. В моем распоряжении были форумы и гостевые книги. Я уже тогда понимал, что стоит представляться гомосексуалистом, чтобы познакомиться с нужными людьми. Спустя, кажется, полтора месяца, мне повезло сойтись с участником под ником Homo_y_shard, и благодаря ему, проникнуть на закрытую конференцию на форуме hombooks.ru (ныне несуществующий). Информацию, которую я там узнал, я помню до сих пор. 1) Организованное гомосообщество существует и в России. 2) Еще тогда они были в курсе истории с «Анусом Диггори». 3) Официальный издатель и переводчик Гарри Поттера «Росмэн» — это подконтрольная гомосообществу компания (Росмэн = Российский Мужчина) 4) Вариант перевода «Анус Диггори» рассматривался, но был отвергнут местными гомочиновниками по тем же причинам, что и издательством Блумсбери. 5) Обычно Amos переводится как «Эймос», потому что «Амос» — это еврейская фамилия с ударением на второй слог. Но продавили перевод «Амос», чтоб сохранить созвучие с «Анус» 6) Самое важное. 50% самых продаваемых изданий в России было в той или иной мере под контролем гомосообщества на 2002 год. Что произошло с тех пор — я не знаю. Но точно процент меньше не стал. С тех пор я не знаю, как читать и что читать. Гарри Поттера я прочитал только на английском и только от Блумсбери. Дело не в том, что я не люблю гомосексуалистов — я к ним отношусь нейтрально. Дело в том, что мне противно осознавать, что в любой момент в текст, который мне предстоит читать, определенная организация может внести правки, которые на меня могут повлиять. Как человек, изучавший когнитивистику и психологию, я знаю, что это не пустые слова. Даже порядок слов влияет на наше восприятие текста. Не то, что… По крайней мере, я больше не молчу. Все, что хотел — я сказал. Простите, если что не так.