I get undertones of sadness When I think about the moments That I never got to spend with you
Я ощущаю множество оттенков грусти,
Когда думаю о том, сколько моментов
Мы с тобой упустили.
Золотистые лучи закатного солнца лились из окна на белые стены пустого коридора, окрашивая всё вокруг в теплый цвет осени. Тишина бы так прекрасно дополнила картину с открытым от занавесок окном и видом на небольшой садик, где листья на деревьях уже начали желтеть или краснеть, но ещё держались последними силами на веточках, изредка позволяя сильному порыву ветра отправить себя в полёт. Из приоткрытых дверей если не слышался писк кардиомонитора, то шум аппарата искусственного дыхания обязательно работал с хрипотцой. Быстрые шаги двух пар ног дополняют оркестр — одни идут чуть вприпрыжку, звонко стуча небольшим каблучком лакированных туфель, в отличие от вторых, звук которых растекается ровно и приглушается резиновой подошвой кед. — Идëшь так, словно ничего не случилось, Наото. Делая пару широких шагов, юный омега со скрипом поворачивается на пятках и, встряхнув каштановой чёлкой, с выражением прискорбным смотрит своими медовыми глазами в голубой правый глаз брата-близнеца, словно специально его раздражая, словно не чувствуя нагнетающую обстановку, словно уверенный, что с их отцом всё будет более, чем в порядке. — Ни в первый, и тем более, не в последний раз, — Наото лишь пожимает плечами, замирая на долю секунды, — Идём уже, Широ, кажется сегодня будет что-то интересное. Бета не любит сравнивать себя с братом, не любит сравнивать себя с родителями, но схожесть Наото с их папой проявляется даже в копировании мелких жестов, что уж говорить про характеры обоих. Эти двое омег точно имеют особую связь между собой, в то время как сам Широ ближе чувствует понимание со стороны отца и его поддержку. И то ли из-за генетической лотереи, которую выиграл юноша, получив гетерохромию и цвета глаз обоих родителей, то ли из-за своей способности уменьшать и увеличивать предметы да пространство со всем, что там находится, одним движением руки — что так сильно его сначала напугало, но тот же отец помог — принять и привыкнуть к ней, научиться управлять и уже не бояться самого себя. И сегодняшнее сообщение с телефона отца, явно написанное рукой папы, сильно ударило по нему, и не важно совершенно, что травмы случаются довольно часто с их, родителей-то, профессией, каждый раз сердце замирает на доли секунды и холод пронзает тело словно впервой. Верно отметить, что для обоих близнецов каждый родитель дорог по-настоящему, по-своему любим каждый, и они действительно всегда желали, хотели им только счастья, и закрывали на их явные ошибки в воспитании глаза, прекрасно понимая и принимая их такими, какие они есть. И главное, что в ответ они получают то же. И не важно совершенно, как их семья выглядит со стороны. Получать едкие комментарии от людей неприятно, особенно когда они не знают правду. Злит, когда говорят о том, о чëм совершенно не имеют понятия. И реальность становится такой, что сначала начинаешь верить всем неприятным и ядовитым домыслам и сплетням. Начинаешь верить, что все разговоры — это реальность их жизни. Что они действительно ошибка, которую забывают забрать из детского сада поздно вечером, и откупаются от заявления в органы опеки пачкой купюр. Что по молодости родители мало думали головой, и теперь приходится им выкручиваться, перебрасывая бедных детей между собой, никак не договорившись, кому они всë-таки нужны (если вообще нужны?) И вообще, как так получилось, что такие безответственные люди, которые разделяют между собой не совсем светлые чувства, когда-то связались друг с другом. Детям лучше не слышать всех этих слов, лучше не понимать их значения, но и сами дети становятся старше, наблюдательнее, начинают понимать устройство этого мира, учатся понимать важность взаимоотношений между людьми, в их головах начинает зарождаться вихрь мыслей о себе и своей роли в жизни, вызывая бессонницу в средней школе и частые опоздания на первые уроки. — Широ, — видимо Наото тоже не мог уснуть в ту ночь, — Широ, спишь? — Нет, — бета открыл глаза и перевёл взгляд на тёмный силуэт, свисающий со второго яруса кровати. Омега быстро исчез, а затем снова появился, но уже перебравшись вниз, двигая брата к стенке. Устроившись поудобнее на его плече, Наото не смотрит на своего брата, прикрыв глаза, он спрашивает шёпотом, словно нечто совершенно секретное: — Как ты думаешь, они нас любят? — Думаю да. — Потому что они пытаются найти выход? — А они друг друга? Широ чувствует, как омега содрогается в беззвучном смехе, но вопросы так и остаются висеть в воздухе, ведь ответы на них уже давно найдены. В ту ночь они спали лишь вдвоём в квартире. Утром их разбудил нервно-встревоженный отец, всё время подглядывающий в свой телефон. И новость о том, что второй родитель находится в операционной со сквозным пулевым. Когда ты знаешь работу системы изнутри, ты понимаешь для чего служат те или иные детали, какой должен быть алгоритм действия и почему он именно такой, какие винтики держатся за другие, и что нужно делать, чтобы порядок процессов не нарушился. Ты видишь гораздо больше, чем остальные, ты осведомлён глубже остальных, ты замечаешь мелкие, возможно для кого-то несущественные мелочи, но осознаëшь их истинное значение. Возможно чуть раньше, возможно чуть позже понимаешь, что скитание между родителями было не простой игрой в пинг-понг, менялись не только «опекуны», но и улицы, дома и квартиры, в которых они жили. Что иногда нужно чуть больше времени, чем обычным людям, которые приезжают после работы и не достают пули из своего бедра, и не смывают смесь чужой и своей крови с лица. Ты знаешь, что в их организации медицина на порядок выше уровня обычной городской больницы, и в любом случае он бы мог отказаться от такого сложного пути. Они бы могли не принять данную им судьбу. Но они или действительно сумасшедшие, или действительно слишком любят друг друга. Наото, бывает, иногда сомневался в умении своих родителей выражать свои чувства, и пусть он замечал, как они украдкой бывает смотрят друг на друга, пока один не видит, с глубокой грустью в глазах и с вопросом неозвученным, словно спустя столько лет боясь услышать на него ответ. А вдруг, это лишь доступная для них привязанность, способ снять с себя усталость и напряжение, нет здесь никакого особого значения и глубины? Тогда знали бы они, как глупо наблюдать за их терзаниями и играми в сокрытие, когда как раскрыться перед друг другом им просто не под силу. Один боится опять потерять то, что имеет, а вундеркинда не научили по-человечески выяснять отношения. — Отец, — Широ вопросительно поднял бровь на своего брата, чувствуя инстинктивно, что тот что-то задумал. — Да? — альфа был занят чем-то в своём телефоне, на столе стояла кружка с кофе, явно уже не первая по счëту, а завтрак давно уже остыл только у него. — Я хочу услышать от тебя ответ, — бета закатил глаза, прекрасно понимая, что Наото умеет задавать правильные вопросы и давать верные указания так, чтобы всё случилось по его воле.And I think we could live forever
In each others faces 'cause I
Always see my youth in you
And if we don't live forever
Maybe one day we'll trade places
Darling, you will bury me
Before I bury you
Я думаю, что мы могли бы жить вечно
В лицах друг друга, потому что я
Всегда вижу в тебе свою юность.
И если мы не будем жить вечно,
Может быть, однажды мы поменяемся местами.
Дорогой, ты похоронишь меня
Прежде, чем я похороню тебя.