«Вот и приехал фургончик с мороженным. Тысячи вкусов, выбирай любой. Вот и приехал фургончик с мороженным. И все твои беды снимет как рукой.»
— Сестрёнка, можно мне клубничное?!
Опустошённая летним пеклом, чувствую как солёная капля не спеша скатывается между лопатками, пропитывая футболку сальным запахом пота и витающим рядом со мной душком злобы. Градус на улице необычайно велик, и кажется — солнце расплавляет пространство. Совсем немного и начнут таять дороги, дома, люди. Скоро весь город распластается в своём небольшом километраже, как зловонная кучка мусора после хорошего пинка. Со спутников наш городок напоминает не более чем противную мозаику непонятного цвета. Но если жара не прекратиться, то мозаика начнёт рушиться, рассыпаться, смешиваться фрагментами друг с другом, пока совсем не потеряет изначальную структуру и не станет лишь причудливым пятном. И если градус не упадёт, то так и будет. Голову припекает и я вижу движение знойного воздуха. Только сейчас замечаю, что в спешке надела футболку навыворот и обречённо вздыхаю, не переодеваться же посреди улицы. Тонкие струйки пота совсем не охлаждают, напротив, подогревают кожу до температуры плавящегося асфальта, нервируют. Мне противно от своей вони и внешнего вида. Тяжело выдыхаю. Дышать всё более невыносимо. Какое-то мгновение и меня ведёт в сторону пышущей жаром дороги. Собрав всю волю в кулак, из последних сил стараюсь выровняться, встать на место. Головная боль стучит по вескам монотонно, слабость подло наваливается со спины, а брат.. Опускаю взгляд в сторону. Руку жжёт от детской хватки прожорливого чудовища, что эгоистично, затягивает нас двоих в самый конец громадной очереди, которой не видно ни конца ни края.— Так что, можно?!
Сверкая маленькими крысиными глазками, скулит младший брат подобно собаке. Атмосфера накаляется. Бурлящее во мне раздражение готово вот вот выплеснуться. Но сдерживаясь, лишь закатываю глаза и нехотя киваю. Временно мне удалось усыпить его бдительность и не сорваться.Теперь пора вспомнить.
«С каких пор мне приходится пораньше вставать в субботу, и плестить по невыносимой жаре в соседний квартал, чтобы уважить свою кровинушку?» Около месяца назад в нашем районе появился фургончик с мороженным. Одно только упоминание мороженного легким холодком окутывает мой мозг. Каждое утро по средам и выходным он останавливается у входа в парк. Дети сразу же полюбили вкусную и прохладную лакомость, а взрослые быстро прониклись отзывчивым и красивым молодым человеком в опрятной форме продавца. По слухам, не проходит и дня, чтобы дивного мороженщика не пытались сосватать своей родне, но я этому не верю. Слухи часто преувеличивают действительность и я уверена — в нем, нет ничего особенного. В ранее указанные дни родители покупают моему брату мороженное, после чего отвозят погостить к друзьям, его одногодкам. Всё таки на улице стоял знойный летний месяц. Кстати, со вчерашнего дня родителей не было дома — уехали в командировку. День, начавшийся с липких объятий младшего братца и мятого отражения в зеркале, продолжается в хвосте очереди за прохладным шариком льда, молока, сахара и, надеюсь, качественного красителя. С трудом выдерживая оживлённую толпу, невольно изучаешь её контингент: озорная толпа ноющих деток, изнемождённые взрослые, так же как и я обливающиеся потом, злая такса на руках девушки спереди, заливающаяся слюной, довольные рожи детей получивших свою сладость — всё не то. Мысли невольно начали стремиться к тишине и прохладе собственного дома. «Скоро я буду дома, совсем одна.» — Я долго думала об этом и сама не заметила, как улыбка слегка отразилась на губах. — «Ещё чуть-чуть и я отправлю своего паршивца играть с детьми родственников до самого глубокого вечера..» Чем короче очередь, тем больше я понимаю, чем обосновано всеобщее восхищение юношей в приторно розовом фургончике. Первое, что я вижу — ловкие, отточенные опытом движения худощавых мужских рук. Бледные и длинные пальцы. Затем, я теряю их из виду на пару мгновений и расстраиваюсь. Неосознанно. Словно кто-то без твоего ведома переключил дома телевизор, который ты неохотно, но всё же от скуки смотрел. Очередь движется и я вижу лицо мороженщика. Ангел! Кричат мои расплавленные извилины, захлёбываясь серой жидкостью мозга. Промаргиваюсь. Картинка не меняется. Значит — не галлюцинация, вызванная жарой. Фарфоровая кожа с веточками тонких синеватых вен, особенно на руках заметно их великолепие — слегка обращённые к верху, они окутывают музыкальные пальцы, перекидываются через костяшки и сетью уходят под чистый тёмный рукав формы с розовыми вставками. Взгляд жадно поднимается выше, цепляясь за аккуратный воротничок рубашки и розовый бант. Наши взгляды встречаются. Его янтарные глаза, преисполненные спокойствием и добротой берут меня в плен. Он улыбается мне, как и всем остальным покупателям. Чудные ямочки красуются на его щеках. Капкан белоснежных ресниц на долю секунды смыкается, и в этот момент я стыдливо отвожу взгляд, подмечая тихий, еле уловимый смешок. В мои мысли бессовестно врывается громыхание свадебного марша. «Да что же это такое?! Ну, не дура ли я!» — негодует, уцелевшая от жары крупица сознания. — «Я не поддамся на его чары. Даже ангел не соблазнит меня в эту адскую жарень!» От вагончика веет невыносимо приятной прохладой, рядом с которой хочется задержаться подольше. Но стоит лишь шагнуть в сторону, как сухой ветер надувает невыносимый зной, напоминая о том, где я сейчас нахожусь. Глаза почти закатываются от счастья, когда перед нами открывается полный вид из разнообразного мороженого, полок с сиропами, присыпками, мармеладками и прочим, что добавляют в сладости. От долгожданного холодка покалывает кончики пальцев. На языке уже чувствуется вкус кисло-сладкого лимонада, что остался со вчерашнего вечера. Минута и я поплетусь домой. Завершается обслуживание предыдущих покупателей. С нами здороваются негромким, вкрадчивым тоном. — Здравст…— Здравствуйте! Мне шарик клубничного!
Перебив меня, брат совсем не чувствует вины. Возбуждённое шестилетнее чудовище бредит долгожданными сладостями и, кажется, совсем забыло о приличиях. Не хочу винить его — мы действительно долго ждали. Он трясёт меня за руку, намертво в неё вцепившись. Он снова скулит и корчит щенячьи глазки от которых уже тошно. Не успев ничего ответить, его потная ладошка выскальзывает из моей руки. Уже обеими свободными конечностями он обхватывает мои ноги, развозя по ним невидимую грязь и вполне ощутимый пот. Сдерживая порыв скривиться, я кисло улыбаюсь продавцу.— Можно-можно мне ещё один шарик бананового? Сестричка!
Я не хотела его винить, он всего лишь разбалованный ребёнок, но НО!.. Мороженщик по-доброму посмеивается и меня пронзает стрела смущения. «Ладно, я куплю ему желаемое, но после пусть пеняет на себя!» Несмотря на утренний договор, касаемо, одного шарика сладкого, беру ему два — чтобы замолчал. А я как-нибудь обойдусь. «Всё равно от сладкого потом пить захочется.» — И шарик бананового, пожалуйста. — Наши взгляды снова встречаются и на этот раз, я могу его разорвать. Через призму раздосадованных мыслей, я не расслышала его вопроса и, видимо, выглядела озадаченно, тогда он спокойно и более громко повторил. — Что-нибудь для вас? — Нет, спасибо. — Вы не любите сладкое? — На мгновение в его улыбке проскальзывает эмоция, которую я не могу различить. И, чтобы не тратить время, принимаю её за усмешку. В голове что-то неприятно перемыкает и мне снова хочется забиться домой. — Люблю, но не ваше. Кончики его ушей розовеют, и юноша неловко замирает, будучи так нагло пристыжен. Позади себя я ощущаю всеобщее негодование, и даже слышу кое какие нелестные слова в свой адрес, но мне абсолютно всё равно. Я протягиваю деньги за мороженое, что взяла чуть ранее, и к удивлению замечаю восторг мороженщика. Его лицо воссияло таким счастьем, что мне стало не по себе. Возможно ли, что из-за жары я стала слишком раздражительна и принимаю простую сдержанность за дурное? Этот жест напускной вежливости мне кажется оскорбительным. Но взглянув на него снова, я не вижу и капли игры в его действиях. «Чем же его позабавили мои слова?» Не успели мы сделать и шага от фургончика, как нас учтиво попросили подождать. Заказ мы получили, и не понимая — чего ещё ждать, я всё же неохотно киваю головой. Мороженщик на пару секунд пропадает под стойкой, от туда доносится тихое скрежетание холодильника. — Вы плохо выглядите. — Он подает мне новенькую бутылку воды и не успев осознать его слова, я беру её в руки. — Поправляйтесь и не болейте. Увидимся снова! Хотелось кислого домашнего лимонада. Провалиться под землю после позора у фургончика. И прохлады. «Кто же знал, что этот ангел с розовым бантом так мне отомстит и сказать то нечего!» Банановый и клубничный шарики, в руках младшего, начали стремительно таять, а после стекать по его ладошкам. Освежающий холодок быстро пропал под напором безжалостного зноя. Если бы я взяла себе мороженное, оно текло бы по моим рукам точно также. Представляя это — становится противно. Приложив ладонь ко лбу, неподалёку вижу родственников, которые согласились занять ребёнка до ужина. Провожая их, я подмечаю насколько сильно испачкался брат и почти закатываю глаза.От этого движения в глазах плывёт, мне слишком жарко. Я делаю глоток прохладной воды из той самой бутылки и направляюсь домой. В последний раз кидаю взгляд на брата, чувствуя некое облегчение.
.
.
.
Теперь это не моя забота.
***
6 лет спустя
— Снова контейнеры с мороженным? — Лениво потягиваюсь, не спуская глаз с любимого мужа, держащего в руках коробки с новой партией сладостей. — Да, дорогая, — Лаконично отвечает мужчина, мягко улыбаясь, — Я вас разбудил? — Ещё нет, но мы уже собирались ложиться. — Прости, это из-за поздней доставки. Больше такого не повторится. Оставив коробки у входа, он бесшумно подходит к дивану и целует протянутую ему руку. Поднимается выше, на пару секунд утыкается в шею, трепетно поглаживает мой животик и завершает нежным поцелуем в уголок губ.Мы оба знаем — его работа не терпит отлагательств.
И я никогда не пыталась перетянуть это одеяло на себя.
Может по этому мы так счастливы?
Любовно провожаю его взглядом до дальней комнаты, через которую он спустится в подвал чтобы закончить рабочий день. Я питаю сильную слабость к своему белоснежному ангелу и уже давно привыкла к его странностям, как и к правилам, что он огласил в первый день нашего совместного проживания. Их было немного и они были лёгкими, поэтому я долго не обращала на них должного внимания. Какое-то время они даже казались забавными. 1) В нашем доме мы не едим мороженное. — Совсем. Это касается продукции моего мужа или любого другого. 2) Нельзя мешать его работе. — Сюда входит и запрет на вход в рабочую зону. Против первого я никогда не спорила и не хочется, если честно. А вот второе. Как бы мне не было интересно узнать, что происходит в подвале, муж никогда не позволял мне спускаться туда. Раньше это казалось чем то милым — наш маленький секрет. Но время шло и подвал начал обретать формы страшной тайны. Загадки, которую я решила разгадать во что бы то не стало. Сколько бы я не скандалила и не прорывалась к закрытой двери — всё тщетно. Однажды у меня почти получилось. К сожалению, приторный запах, доносившийся из глубин помещения, одурманил меня слишком быстро и я застыла, словно пьяная. Не в силах сделать и шаг вперёд, я начала вглядываться в темноту. Позднее мне почудилось, что страшная тайна подвала также внимательно изучала меня, как и я её. Время застыло и я подумала, как сейчас кажется, в шутку — подвал решает мою судьбу. Муж быстро среагировал и после этого двери подвала закрылись на замок. Я думала, нет, я точно знала, что он рассердится. Так и произошло. Но даже тогда он не повысил на меня голос. Непоколебимая улыбка мужа слегка дрогнула, непривычно искривляя уголки губ. Во взгляде проскользила неуловимая эмоция, которую я возможно видела где-то в далёком прошлом. Мой снежный ангел на пару дней устроил бойкот и на этом всё ограничилось. Несогласие и протесты, претензии и осадок после ссор он вымешал по своему изобретательно. На удивительно тихо и жестоко. За много лет я не слышала от него ни одного нецензурного слова. Ни разу он не повышал на меня голос, или, не дай бог, руку. Нет. Он не уходил из дома, не игнорировал меня. Наоборот. Он становился самой лучшей и заботливой версией себя. Лишь в одном он меня ограничивал — во взгляде. Он мог не смотреть мне в глаза неделями. Мастерски избегая взгляда и причин из-за которых я могла бы на него рассердиться. Он помогал мне обуваться, покупал цветы и другие подарки. Заваривал чай и баловал вкусненьким. Отвечал на все мои слова и выполнял любые просьбы, но не смотрел в глаза. Как можно ненавидеть настолько идеального мужа? В такие моменты обычно задумываешься — «Может, дело во мне?» Я начинала ненавидеть себя, но после мозгового штурма, снова обрушивала гнев на супруга. А он выслушивал всё — до последнего едкого слова. Улыбался, и я ощущала, как новая волна сожаления ударяется о грудь. И тогда хотелось одного — извиниться. Заглянуть в его прелестные добрые глаза, обнять, крепко прижимая к себе, поцеловать прямо в губы и заплакать. И пока слёзы бусинами скатывались по щекам, опаляя их, я молилась — хоть бы меня простили. Он лучший мужчина из всех. Он простит. Сразу же, в эту минуту. И я плачу пуще прежнего.***
Не так давно я справила годовщину пропажи брата. Одна. Муж в сотый раз уверят, что родного брата у меня никогда не было, и я каждый раз всматриваюсь в его глаза, чтобы увидеть в них отголосок насмешки или плохой шутки, но ничего из этого нет. Он полностью серьезен и не зол, раз смотрит прямо в глаза и так ласково улыбается. Я не знаю, почему он говорит нечто столь обидное. Если бы не братишка и не его страсть к сладостям, мы бы не встретились в тот день. Но супруг настойчиво заявляет, что не помнит никого рядом в день нашего знакомства, как и в последующие. Родители умерли и спросить не у кого. Со старыми знакомыми и друзьями связь разорвалась из-за переезда. Телефон сломался, а документы и фотографии сгорели при поджоге. Нет никаких доказательств, кроме моих воспоминаний. В тот год пропало много детей, возможно, у полиции где-то сохранилось наше заявление, но я в этом сомневаюсь… базы данных у них тоже ни к чёрту. Как и всё в этой дрянной истории. Я смутно помню день, когда брат не вернулся домой по пути от родственников, но в его существовании я уверена на все сто процентов.***
В последнее время я часто путаюсь со временем и датами. Могу подолгу находиться в ванной, наводя марафет, а после замечать что я провела там несколько часов, хотя ощущались они парой минут. Заниматься домашними делами продолжительное время, но на часах не пройдёт и больше часа. Бывает, я забываю куда шла или что хотела сделать. Иногда я не замечаю как проходят недели или даже месяцы. Совсем сбила режим, да так, что в какой-то момент он встал на место. В такие дни, я просыпаюсь раньше мужа и бужу его на работу. Удивительно, но я почти не помню первые годы нашей совместной жизни. Супруг говорит, что тогда я много болела — от сюда и провалы в памяти. Вспоминается, что он брал перерыв в работе на несколько дней, чтобы поухаживать за мной. На языке до сих пор чувствуется приторный вкус таблеток, от которых так сладко и спокойно спится… После его ангельской заботы мне становится легче, но я никак не могу отделаться от постоянной усталости. Поэтому, я всё больше времени провожу на диване перед телевизором или в спальне. Я делаю что-то в силу своих возможностей, а в остальном мне помогает муж. Он и ранее по своей инициативе занимался готовкой и помогал с домом, но как узнал о беременности, так совсем снял с меня все обязанности. Точнее будет сказать, строго настрого запретил, за исключением самых небольших физических упражнений, чтобы тонус поддерживать. Он без ума от счастья. А я и рада получать от него любовь в трехкратном объеме. И да, иногда я пользуюсь своим положением. Так, например, сегодня муж опаздывает, а приторная вонь из подвала настолько сильная, что я не могу больше держать себя в руках. С опаской я оглядываю пустой коридор, достаю из тайничка любимого ключ и уверенной походкой, зажав нос, направляюсь к загадочной двери. Слегка скрипучий звук проникает в комнату и эхом уходит вглубь подвала. Я включаю фонарик и спускаюсь вниз. С последней ступеньки подвала я дотягиваюсь до переключателя. Белый свет, режа глаза, впитывается в комнату полную контейнеров, едко приторного запаха и моего растущего беспокойства. Я вздрагиваю и потираю руки. Прохожу в центр помещения и кидаю небрежный взгляд на стол, полный бумажной волокиты, стены покрывающиеся белыми кристалликами, словно сахаром и снова на загадочные контейнеры. Приторный запах сладкого, так похож на аромат мужа, что невольно расслабляюсь и задеваю один из открытых ящиков бедром. Шикаю, потирая ногу и ворча на свою же невнимательность, тяну руки к матовой крышке.***
— Я закончил. Будете ужинать? Отрицательно качаю головой и закрываю глаза, утыкаясь в подушки дивана как можно глубже. Хотелось побыть одной, но муж по обыкновению садится рядом, ласково поглаживает по спинке и целует в лоб. Находиться вместе с каждой минутой становится всё более невыносимо. Я вспомнила всё, что он заставил меня забыть. Я вспомнила день, когда он насильно скормил мне какие-то таблетки и похитил, как кормил ими после и даже сейчас. Как однажды он уехал на несколько дней, а после я узнала о гибели родителей. Я помнила от него слабый запах бензина в тот день, когда загорелся полицейский участок. Сладкий, приторный запах, который вызывает у меня панику и приступ неконтролируемых слёз — аромат мужа. Поток тревожных мыслей и воспоминаний стремительно облетал просторы моего сознания, прямо как телефон, который мой муж, мой приторный ангел смерти, на моих глазах отправил в мусорку. Он сказал — из-за него я стала такая нервная… в тот раз я начала что-то вспоминать… и снова он начал скармливать мне таблетки. И сейчас, когда нас уже двое, я не смогу также стремительно сбежать, как полагала, смогу в прошлом. Да и с годами супруг стал намного внимательнее. Пока он ничего не понял, пока ни о чём не догадался, я должна сделать всё, чтобы он ничего не заподозрил. А тайную прогулку в подвал — я унесу с собой в могилу. Мужская ладонь нежно оглаживает животик, что ещё слишком мал. Пьянящий аромат свежести оцепил мои лёгкие колючей проволокой и убивает изнутри. Давящая боль в сердце вынуждает меня страдать. Он шепчет слова любви и прижимается ближе, чтобы слышать моё дыхание, чтобы уличить в обмане и снова сделать больно. «Мама, мне страшно. Мне очень, чертовски страшно!» Остановить себя от резкого порыва оттолкнуть мужа было сложнее, чем я думала. И сейчас, заключенная в его объятия я молюсь всем богам, чтобы сегодня он ничего не заметил, не ощутил от меня приторный запах подвала, не почувствовал мою лёгкую дрожь и поверхностное дыхание. Сердце колотится, как бешенное. Подлая слеза выбегает из щёлки глаз и впитывается в домашнюю кофту мужа. Он никогда меня не отпустит. Мне некуда и не к кому идти за помощью. Я привыкла любить своего ангела, но сейчас он внушает лишь ужас. Стресс и усталость навалились на мои плечи, не оставив сил на трезвое суждение. Объятия, которые недавно пугали стали казаться привычно ласковыми и надёжными.«Может, сегодня мне повезёт?»
.
.
.
— Дорогая, надеюсь, ты удовлетворила своё любопытство?
.