Хочу быть нужным

Жадные поцелуи обжигают огнем шею, тяжёлые вздохи и тихие полустоны смешиваются в одну слаженную симфонию. Шершавые широкие ладони ползают по телу, щиплют соски, затем сжимают, оттягивают, дразнят. Руки зарываются в шелковые золотые локоны, тянут на себя, каштановые волосы плавно рассыпаются по белоснежной ткани подушки. (Если бы он только знал, чем это все потом обернётся...) — Быстрее...— Раздался хриплый мужской голос полный наслаждения, и обладатель темных волос выгнулся в спине, ощущая ускорившиеся толчки внутри себя. Ещё чуть чуть, ещё жарче, ближе, манящего грязного шепота на ухо — он бы произнес имя виновника такого положения, закричал. Нельзя. У них исключительно рабочие отношения. Так неправильно. он был слеп к очевидным вещам, любовь застилала ему глаза Голубой блестящий взгляд встречается с ореховым и искусанные влажные губы сплетаются в поцелуе, заглушая стоны, сливаясь в одно целое, превращаясь в неистовый танец страсти. В один миг их ослепляет вспышка огромного удовольствия, будто салют на праздник, закатываются глаза, во рту ощущается металлический привкус, настоящий экстаз. Эйфория. Громкий вскрик. Через минут картинка меняется. Меняется непринужденно, привычно, обдавая холодом и мерзким одиночеством. Испытывать пустоту, даже когда есть кто-то рядом — постепенно становится чем-то нормальным. Где-то отдаленно играет очередной трек в зале, отдаваясь звенящей вибрацией в ушах, доносятся похабные звуки, шлепки, пошлые слова, стоны и звонкий смех. Мерзко. Стало холодно. Воспоминания от чужих прикосновений оставили только неприятный осадок, чего-то призрачного. Уходящего. Брюнет лежит на старой кровати, покрытой дешёвыми простынями и вдыхает в лёгкие ядовитый никотин от сигареты, и сверлит пустым взглядом в стену. —Уже уходишь? — Вопрос, на который им двоим известен один ответ. Давно известен. Блондин, что стоя возле окна был повернут к нему спиной, застёгивал последние пуговицы на черной рубашке, но вдруг на секунду остановился после его слов. — У меня встреча. — Короткая фраза, брошенная через плечо, которую другой мужчина и так уже прекрасно знал заранее. Брюнет усмехнулся, медленно смаргивая — алкоголь все ещё витал в его голове. Делая затяжку, он наконец змеёй прошёлся взглядом от стены до парня, вскоре останавливаясь на нем. На его широкой спине. — Снова загружаешь себя работой? — Ты в последнее время тоже, Тенэсаки. Упомянутый промолчал, в очередной раз заполняя комнату клубами белого дыма. Что он ожидал? Что тот останется? Обнимет его, поцелует, признается в вечной любви? Тенэсаки устал мучать себя несбыточными желаниями. Тенэсаки так хотелось просто предложить ему прогуляться по парку, сходить в клуб, посмотреть дешёвые ужастики дома или в кино, как делают все нормальные парочки. Но в том то и дело, они не были нормальной парой. Были парой на публике, занимались сексом по расчёту, каждый раз уходя от друг друга, делая вид, что ничего нет и быть не может, а все благодаря чертовому шоу знакомств. Скрипнула дверь, а затем и вовсе захлопнулась, буквально оглушая, и оставляя парня лежать опустошенным на кровати. В следующую секунду он небрежно кинул недокуренную сигарету в пепельницу и зло схватил бутылку с недопитым алкоголем. Поднявшись с кровати, Тенэсаки с горечью закинул в себя остатки пойла, со звоном возвращая предмет на место. В эту же секунду противная трель мобильника разрушает гнетущую атмосферу и заставляет парня закатить глаза, и начать искать свой телефон. У него появляется слепая надежда на то, что это Аква, но она так же быстро исчезает, ошеломленная жестокой правдой — звонил его грёбаный директор. Следует сухой разговор из нескольких предложений. Молчаливые кивки и тяжёлые неторопливые шаги по всему периметру комнаты. Затем сброс, а дальше очередной скучный и одинокий вечер в пустом коттедже на окраине города, с бутылкой виски перед телевизором. На цветном экране парочка подростков целуется в машине — в голове невзначай всплывает совсем другое, совсем другие руки, губы и лицо. Хината ёрзает, устраиваясь поудобнее и откладывает стакан с алкоголем на деревянный черный столик. И будто под гипнозом медленно оглаживает ладонью свои щёки, подбородок, проводит по своим розовым губам, чуть надавливая на них и представляя совсем чужие прикосновения. Того человека, который его не любит. Шатен запрокидывает голову, грубовато и резко засовывая несколько пальцев в свой рот, отдающих солью на языке. Плевать. Просовывает фаланги ещё глубже, другой рукой плавно двигаясь по черной полурасстегнутой рубашке, оттягивая, затем ещё ниже, на брюки. Дыхание стало чаще, как только он сжал член через ткань, потирая. Глаза сами собой закрылись под натиском столь приятных телу движений, позволяя полностью отдаться этому желанию. Посасывая свои пальцы он прогибался в спине, почти что до хруста позвонков, нуждаясь в трении, и одновременно с этими рваными движениями мужчина начал расстёгивать на себе верхнюю одежду, намереваясь наконец добраться до кожи. Кажется, что провести ногтями по оголенным соскам, оттянуть их, прокрутить между пальцами и издать шумный вздох, представляя в голове совсем иное — такая грязная и похабная идея в его мозгу, но от того ещё более заманчивая. Он еле как вылезает из собственных брюк и нижнего белья, и с каким-то особенным усердием дрожащими пальцами касается своего сочащегося члена. Хината начинает двигать по нему ладонью, а другую продолжает лизать, прикусывая от наслаждения кожу. Он поневоле начал вспоминать минувшие давно события: первая встреча, знакомство, неловкий поцелуй в гримёрке, постепенно перерастающий в жаркий, страстный, последующий минет, горячие нежные прикосновения пальцев, голубые влюбленные и преданные глаза, затем вдруг ставшие холодными после нескольких встреч и свиданий. Мягкие губы, сказавшие: у нас исключительно деловые отношения. Исключительно деловые отношения.. Исключительно деловые... Исключительно.... Феликс сделал резкий выпад рукой, сметая стакан и бутылку на пол, что тут же разбились в дребезги, не выдерживая такого хамского отношения к себе. Тенэсаки было плевать на недавно вымытый пол, на сломанную посуду, на... Плевать. Плевать. Он закрыл лицо руками, беспомощно откидываясь на спинку дивана и протирая глаза — возбуждение вмиг испарилось после воспоминаний, ранищих душу. — Да пошел ты, придурок-Хошино. — Зло плюнул Тенэсаки, только от этих слов почему то не легче, а только все труднее дышится. — Снято! — На протяжении нескольких дней он слышал это. На протяжении нескольких дней Хинате приходилось одевать на себя хлипкую оболочку, приходилось играть сразу тремя персонажами, приходилось одевать множество масок. В очередной раз. Капли пота стекают по коже головы вниз, стремительно впитываясь в одежду, голова кружится, слышится гул голосов. Душно. Трель мобильника в очередной раз нагло ворвалась в пространство, разрывая неприятные ощущения. Все замерло. Звонил он. Хината сглотнул, сжимая гаджет в руке и взял трубку. — Тенэсаки, что-то ты пропал. — Раздалось с той стороны уж больно натянуто. Тенэсаки нахмурился, — неужели я тебе надоел? — Хошино, с чего ты взял? У меня много работы в последнее время и тем более, у нас только рабочие отношения. — Хината сидел в кресле, наблюдая за движением на съёмочной площадке. Свободная рука же сжимала подлокотник, который грозился треснуть. — Я знаю, просто хотел тебя пригласить на ужин завтра вечером. Поговорить, провести время вместе, как раньше. — У Тенэсаки поневоле поползли брови наверх от удивления. Сначала отвергает, потом проявляет внимание? — Прости Хошино, хотелось бы провести с тобой время, но у меня и в правду куча работы на этой неделе, может быть в следующий понедельник? В трубке повисло молчание, а затем короткий смешок. — Разве я говорил, что ты можешь отказаться, Тенэсаки? — Было произнесено довольно резко. Слишком резко. — Что прости? Это приказ? — Хината раздражённо ухмыльнулся, а затем продолжил, не слыша ответа, — издеваешься, Аква? — Разве похоже на шутку? Завтра в семь заберу тебя и мне плевать, будешь ли ты ещё работать или нет. — А если я откажусь? — С вызовом произнес Тенэсаки. — Помнишь одну нашу встречу, где мы сняли видео..— Хината помнил абсолютно все до мельчайших подробностей, в том числе и тот самый случай. Они тогда кажется были в доме Хошино и занимались сексом почти что на протяжении нескольких часов, снимая все на телефон блондина. До грязных пошлых слов и развратных звуков. — Наверняка помнишь. Могу её выложить в сеть и все увидят Тенэсаки уже не в образе хорошего актера, а грязной шлюхи. Хината ощутил, как тревожно болезненно сжалось его сердце, как непонимание происходящего закрутилось в его голове. — Хошино, может объяснишь, что происходит и зачем все эти тупые шутки? — Напряжение накалялось, грозясь выплеснуться, лопнуть. — О, это не тупые шутки, Тенэсаки. Как ты не понимаешь, я просто соскучился по тебе. — С другой стороны телефона послышался вздох, — игнорируешь меня целую неделю. — Давай я позвоню, когда ты успокоишься, до встречи Хошино. — Он собирался сбросить вызов, ощущая, как на душе стало ещё паршивее. — Повесишь трубку и твоей карьере конец. — Тенэсаки остановился, со злости сжимая зубы до хруста. — Хошино, ты начинаешь выводить меня из себя, я вызываю полицию. С той стороны послышался смех, пробирающий до костей. Он никогда так себя не вёл. — Как страшно! Боже! — Хорошо наигранный испуг, в миг изменившийся огромным довольствием, властностью: — Думаешь она тебе поможет? — Более чем уверен... — Прошептал Хината. — Хорошо, давай, а я выложу видео в сеть и посмотрим, кому из нас поверят больше, Хин. — Тенэсаки напряжённо сглотнул, осознавая, что серьезно может потерять все те приобретённые достижения и славу из-за простого идиотского видео, все, чего он так долго добивался на протяжении долгих лет. Тенэсаки тихо сказал: — Во сколько ты за мной заедешь? С той стороны противно хмыкнули. — Хороший мальчик, в семь чтобы был готов. До Тенэсаки вдруг дошло, внезапно резануло, оглушило, разрушая все, что было до этого момента, всю идиллию, являющуюся на самом деле иллюзией, фальшивкой. Он теперь чёртова игрушка в руках грязного манипулятора. Почему? Он же просто хотел счастья, спокойствия и внимания. Почему все так сложилось, почему чёрт возьми Тенэсаки боится ему что-то сделать? — Ты же.. — Хрипло отозвался он в ответ, в глазах все больше кружилось, летали мушки. В ушах нещадно звенело. — Отчасти некоторое было ложью, отчасти правдой, но это контракт, сам понимаешь. — Тенэсаки почувствовал, как ногти больно впились в кожу ладони, он закусил губу, — мне пора, до встречи. — Ублюдок, — тихо прошептал Хината, как только услышал гудки, чувствуя нарастающую ярость внутри от предательства, от глупости. Но хуже всего не то, что он повелся, а то, что не хотел с ним прекращать эти "отношения". Хотелось кричать, раздирая глотку, хотелось рыдать, хотелось разбить этот телефон к чертовой матери. Но он не мог, не мог. Когда он слишком сильно погружался в свои мысли по среди сцены, из-за чего ту приходилось переснимать по нескольку раз, все спрашивали:"ты в норме?" На что, естественно, Тенэсаки отвечал положительно. Не говорить же ему, да сейчас все настолько плохо, что я готов с себя кожу срезать, разорвать все сущее на мелкие кусочки. Тенэсаки удалось отменить несколько вечерних встреч, повезло, что его появление было не таким уж и важным на них. На следующий день ему пришла посылка с красивым вечерним нарядом морского цвета, с прикрепленной к нему запиской:"Ты должен надеть это." Хошино прекрасно знал, что Хинате не нравится этот цвет. Он его ненавидит, и речь идёт не только про чёртов костюм. Мужчина мог отказаться, мог позвонить в полицию, мог расторгнуть контракт, но он не мог оправдать то видео, перед людьми, у которых совсем иные мысли в голове и им абсолютно плевать на все отговорки, все слова, что это ложь. Не правда. Публике нужно лишь хлеба и зрелищ, чтобы превратить все это в настоящий хаос: гневные письма в директ с пожеланиями смерти, гадости на каждом шагу — общественный буллинг, с которым довольно часто сталкиваются известные личности. Конечно, об этом через несколько мгновений забудут, как о вкусном десерте, быстро тающем на кончике языка, но вот отпечаток останется на человеке навсегда, как клеймо позора. Попросить помощи у друзей, но если они преданные, а не такие же фальшивые, как другие. Таких у Тенэсаки не было. Парень не хотел этого исхода и был вынужден примириться с такими несчастливыми для него обстоятельствами. «Я здесь» Пришло очередное оповещение на телефоне уже от Хошино, если бы он сделал это несколько дней раньше, то Тенэсаки был бы ему счастлив, но сейчас Хината испытывал от этого только злобу и обиду. Погода стремительно портилась и Тенэсаки поспешил скорее запрыгнуть в черный лакированный автомобиль, прежде чем на него попадет хоть одна холодная капля. Машина спокойно гудела, дождь тарабанил по ее затуманенным окнам, а музыка плавно шелестела, стараясь развеять тревогу. Они ехали в абсолютной тишине, но мужчина ощущал холод и напряжение, исходящее от рядом сидящего Хошино. — Как провел выходные? — Хината подавил внутреннее желание вздрогнуть от того, что блондин дотронулся холодной ладонью до его руки. — Обычно, — шатен ненадолго повернулся в его сторону, натянуто улыбаясь, и снова вернул свой взгляд к окну. Его пальцы больно сжали кисть, напористо притягивая ближе, Тенэсаки повернулся с раздражением и непониманием смотря в глаза актера. — Не хочешь спросить, как я? — Хошино мрачно улыбнулся и лишь на миг в его голубых глазах промелькнула искорка чего-то непонятного. Неизвестного Тенэсаки. Пугающего —..Как ты провел свои выходные, Хошино? — Давление на руку ослабло, но не ушло: мужчина начал медленно и нежно поглаживать кожу пальцами. — Просто прекрасно, но я так устал от этой работы. — Рука поползла выше, задирая рукав рубашки — эти мягкие на первый взгляд прикосновения не доставляли Тенэсаки должного удовольствия, наоборот — отвращение и неприязнь. На лице шатена продолжала играть улыбка, скрывая свои истинные намерения. Хошино одобрительно хмыкнул, и, приблизившись к нему, коротко поцеловал в губы, Хината ответил, чувствуя яд, расползающийся у него по рту. Он молился, чтобы они как можно быстрее приехали. Их встретил изысканный дорогой ресторан "Maru", дорогая мебель, прекрасный интерьер, все кругом блестело и резало глаза. Столик Хошино заказал так, чтобы никого рядом не было, поэтому двух молодых людей на втором этаже приветствовала лишь тишина, нарушаемая только одной музыкой. — Может объяснишься наконец? — Тенэсаки понимал, что происходит, но так хотелось услышать совсем другое, что это всего-навсего шутка, что это не правда и Аква любит его, но он знал настоящий ответ, они знали. — По-моему я всё сказал ещё в прошлый звонок, — блондин листал меню, выглядя почти искренне увлечённым в бумажных листах, полных разных блюд и алкогольных напитков. — Нужно внимательнее слушать Тенэсаки, а не летать в своих облаках. — Гад..так это все правда? Разговор прервался на весьма пикантной ноте, только что подошедшей официанткой. Девушка суетливо окинула их взглядом, сжимая своей блокнот и прокашлялась, прежде чем заговорить. — Вы заняты, я могу попозже подойти. — Нет-нет, все хорошо. Нам пожалуйста два бокала красного вина и вишневый чизкейк. — Хошино развел губы в приветливо-тошнотворной улыбке, на что Тенэсаки с раздражением сжал под столом руки в кулаки. Дерьмо. После того, как официант удалился, Хошино медленно нагнулся к лицу Хинаты, привлекая его внимание, и взял за подбородок, поворачивая к себе, рассматривая, а после наотмашь ударил ладонью по лицу. Не давая Тенэсаки опомниться, он хватает его за галстук снова притягивая к себе через весь стол. — Будешь продолжать вести себя как истеричка и станет только хуже, поверь тебе не понравится. — Прошептал Хошино ему на ухо, после сразу отстраняясь. Парень же в шоке схватился за начинающую жечь щеку, потрясённо глядя в лицо мужчины, сидящего напротив. Он бил рукой с кольцами, наверняка потом появятся синяки. Чёртов псих выглядел довольнее удава. Они стали жить в одном доме, спать в одной кровати, общество в них видело самую счастливую пару, если бы ни синие жолтые синяки, которые прятал Тенэсаки под толстыми слоями консилера, если бы не пролитые слезы, не боль, то да — это был бы лучший союз. — Давай, детка, у тебя хорошо получается. — Колени почти стерты в кровь из-за долгого сидения на шершавой поверхности ковра, зрение туманное из-за влаги, скопившейся в глазах, широкиекрасивые ладони впиваются в кожу головы, крепко держа волнистые темные волосы, член грубо размашисто вбивается в больное горло до упора. Тенэсаки уже почти не чувствует тошноты, как глотку разрывает от боли, как он задыхается, и,это было бы лучшим исходом, но Хошино его не отпустит, никогда, не так просто. Сверху раздаются тяжёлые вздохи, неровное прерывистое дыхание блондина оседает в душе. — Вот так, будь послушной шлюшкой для меня. Руки сильно сжимают поверхность пола, грозясь разорвать ткань в клочья. Холодные яйца бьют по подбородку, ладонь в волосах сжимается сильнее, грозясь вырвать клок. В следующую секунду происходит особенно сильный толчок и горячая противная жидкость выплёскивается ему в глотку, попадая в пищевод. Хошино отстраняется, и Хината глотает всё до последней капли. Когда он этому воспротивился, то был избит, так, что вспоминать больно, но теперь ему намного лучше. Он понял — выхода никакого не было, исключительный тупик, ловушка. — Хороший мальчик, раздевайся. Тенэсаки послушно встаёт и начинает снимать с себя одежду, невидящим взглядом он рассматривает пространство перед собой, почти не замечая Хошино. Того, кто сделал его простой куклой. Хината полностью обнаженный подходит к кровати и залезает на нее, ложась на живот. Хошино управляет им, теперь везде он не более чем оболочка, марионетка в руках кукловода. За большим окном ярко светило солнце, шумел ветер, обдувая зеленевшую листву, пели птицы, оповещая о наступлении весны, внутри дома звенела посуда и была звенящая противная тишина. — Хочешь сниматься в новом сериале? — Спустя несколько минут дружелюбно спросил блондин, отламывая кусок мяса от стейка. — Да, мне предложили главную роль, — спокойно выдохнул шатен, делая глоток черного чая и закидывая в рот шоколадное печенье. Он собирался продолжить свой монолог, как его нагло прервали — Нет. Внезапный звон разрезал тишину, и Тенэсаки только после осознал, что это он так поставил кружку, чуть не разбив. — Что? — Ты не будешь сниматься там, — Хошино вытер губы белой салфеткой, доедая и немного отпивая горячего напитка из своего стакана. — Почему это я должен слушаться тебя во всем, Аква? — Хината резко поднялся, готовый вскипеть в любой момент. Кажется, блондин только сейчас поднял на Тенэсаки взгляд, полностью обратив свое внимание на его персону. — Потому что... — Знаешь, мне плевать — разлетится ли в сеть это видео или нет. Надоело, я ухожу и разрываю все связи с тобой, ты останешься один Хошино, прощай. — Он быстро повернулся к двери, как услышал позади шум, а затем треск, вся посуда была сметена на пол. Сильная рука крепко схватила его за запястье, заставляя дёргаться Хината и начать вырываться. — Отпусти меня, чёртов псих! — Хошино быстро зашагал прочь из кухни и насильно поведя за собой другого парня, заставив его спотыкаться о свои же ноги. — Куда ты меня ведёшь, чёрт возьми?! Хошино упорно молчал и в итоге открыл дверь ванной и сильно толкнул его туда, заставляя от неожиданности пошатнуться и больно удариться спиной о низкий бортик ванной. Щёлкнула задвижка замка. — Глупый Хината, разве ты ещё не понял? Ты не можешь ничего делать без моего разрешения, — Тенэсаки не успел толком подняться на ноги, как Хошино схватил за грудки, притягивая испуганного мужчину к себе. — Так ли нужна тебе эта роль? — Да пошел ты, здесь не только об этом речь и отвали от меня, идиот! — Тенэсаки сильно оттолкнул того в сторону и бросился к двери, но не успел он толком что-то сделать, как за волосы Хошино потянул мужчину назад, заставляя шипеть последнего от боли. — Не хочешь по хорошему, будет по плохому. — Блондин вздохнул, а затем потащил парня к унитазу, грубо засовывая его голову в грязную вонючую воду. — Что ты... — Не успел Тенэсаки толком как- либо возразить — Хошино нажал кнопку слива, все ещё не отпуская его голову и заставляя парня чуть ли не захлёбываться стремительно льющейся сверху водой. Он извивался, пытался вырываться, когда дыхание начало кончаться, но ничего не помогало.. Грубые толчки нещадно ранили его тело, руки щипали грудь, оставляя за собой грязь, яд, тяжёлое дыхание у раковины уха, сильные укусы, вспарывающие мягкую плоть. Тенэсаки пытается привыкнуть, глотает слезы, сопли, хрипит, потому что кричать уже сил нет — горло в крошку испорчено, сколото. — Моя милая сучка, просто прекрасно. — Довольное и противное одновременно мычание раздается позади. Не так он представлял себе семейную жизнь. Уже который по счету раз он глотает туалетную воду, на вкус как хлорку, и захлёбывается уже собственной рвотой. Кажется, уже пятый. Хошино вытаскивает его за волосы, почти что отключённого, потерявшего сознания, с лицом, заляпанным в своих же пищевых отходах. Он с благоговением и каким-то нетерпением ждёт следующей пытки, но Аквамарин совсем не торопится, рассматривает его, а затем скривившись в отвращении отпускает, заставляя Тенэсаки безвольно опасть возле злосчастного унитаза. — Надеюсь, ты усвоил свой урок. — Раздаются удаляющиеся шаги, за ними следует оглушающий хлопок двери. Тенэсаки хочется кричать, но он не может, Тенэсаки хочется плакать, но он не хочет.</i> Почему? Потому что ты заслужил — Тенэсаки, ты счастлив? — Да. — Сперма разливается внутри него, снаружи, на пояснице — не важно. Хината лежит безвольной куклой на грязных красного цвета потных простынях, с желанием либо покончить с собой, либо с Хошино. — Я очень счастлив.