Мангал

      После очередного тяжелого разговора с безнадежно больным пациентом, Уилсон шел к себе в кабинет. Каждый смертельно больной оставлял след в душе чувствительного врача, что было необычно для его рода деятельности. Обычно доктора со временем “закалялись”, воспринимая очередную смерть как нечто естественное, но Джеймс был не таким: он хранил множество сувениров от своих пациентов, и любил время от времени их разглядывать, вспоминая обреченные грустные глаза тех, кто узнавал о своем смертельном диагнозе. И вот сейчас, понуро опустив голову, он шел, находясь глубоко в своих мыслях. Скрип двери. За окном барабанил дождь. Онколог сел за свой стол, и, открыв ящик, собирался достать бланки для рецептов, но к его удивлению, их там не оказалось. “Куда они пропали? Я точно помню, что они у меня были”. Перерыв все, что только можно, в его голову закралась одна мысль. “Хаус” – вздохнул он, потирая переносицу. Испугавшись, что его друг решил стащить бланки и выписать себе кучу викодина, Уилсон стремительным шагом направился к кабинету хитрого диагноста. Каждый раз, подходя к кабинету лучшего друга, он всегда знал, что увидит то, чего никогда не ожидал увидеть. Хаус – это бесконечный хаос, петарда, летящая тебе в лицо, фейерверк из цинизма и сарказма, приправленный щепоткой ребячества и интеллекта - от этого человека можно было ожидать чего угодно. И как человек с клинической депрессией ухитрялся тусить так, как ни один здоровый человек никогда не развлекался? За стеклянными дверями стояла дымовая завеса. Коридор пропах гарью, и Уилсона прошибло ледяным потом. Не теряя ни секунды, он распахнул стеклянную дверь, врываясь внутрь, и посредине комнаты увидел мангал, а рядом Хауса, стоящего на табуретке с газетой в руках возле вентиляционного отверстия. Он усиленно размахивал газетой, тщательно загоняя дым в вентиляцию, а возле него стоял Форман, придерживая табуретку безумного врача. За столом, в “тумане”, сидела Камерон, которая со скучающим лицом заполнявшая бумаги Хауса, и Чейз, со слишко довольным лицом наблюдавший за развернувшейся картиной. Уилсон замер. С одной стороны он был рад, что Хаус не погиб в пожаре, как он успел подумать. С другой стороны он чувствовал злость, ибо успел безумно испугаться за друга. А с третьей стороны, он чувствовал, что ничего не понимает. Почувствов пристальный взгляд Джеймса, Хаус обернулся, и выдал: -А вот и наш онколог пожаловал! Проходи, не стесняйся, - с нотой сарказма произнес он, - рекомендую сесть ближе в окну, там меньше всего пахнет гарью. Уилсон был человек крепких нервов, но он чувствовал, что начинал закипать: -Что тут, черт возьми, происходит? -А, Форман просто не умеет нормально страховать. О, или ты обо всем этом? – спросил наигранно недоуменно Хаус, показывая на дым и мангал, - это месть. Говорят, что ее обычно подают холодной, но в моей случае она раскаленная и горючая, и с ужасным запахом. Объяснение Хауса ни капли не прояснило ситуацию. Уилсон задумчиво почесал подбородок, и продолжил диалог: -Понятно. И кому ты мстишь? Анти-социальный врач только и ждал этого вопроса. Бросив ехидную ухмылку, он продолжил: -Помнишь нейрохирургов с третьего этажа? -Тех самых, которые отвоевали твою комнату отдыха? -Ага, они самые, - злорадствовал Хаус. -И ты… пытаешься задымить их кабинет? -Не просто задымить, а включить датчик, чтобы их там затопило. Как только глав врач увидит, что они все это время были в комнате отдыха и гоняли чаи, и не смогли предотвратить пожар, а их бумаги затонут… -…ты сможешь получить свою комнату отдыха обратно. Гениально. Злой гений ухмыльнулся. Уилсон порой удивлялся упертости своего друга. -Подожди… но почему у тебя в комнате не сработала сигналка? Форман ответил: - Потому что я перерезал провод. Онколог, не переставая удивляться, не знал, что думать обо всей этой ситуации. Вдруг раздался щелчок, и за ним последовала сигнализация. “Уважаемые врачи и пациенты, сработала пожарная сигнализация! Просим немедленно покинуть больницу согласно плану 5. Повторяем, срочно покиньте здание, это не учебная тревога!” Хаус победоносно спрыгнул на пол, закуривая сигару. Разгоняя остатки дыма, Чейз залил воду в мангал, и Форман помог спрятать орудие преступления. Хаус затянулся, и, погасив сигару, кинул ее в пепельницу. Переполненный лифт остановился на их этаже, и, о счастье, их взору предстали нейрохирурги и их босс. Она кричала на “виновников” торжества за то, что те прохлаждались вместо работы и бросила грозное: -Допольнительные часы и никаких вам больше ключей от комнаты отдыха! Один из хирургов случайно бросил взгляд на Хауса, и осознание тут же озарило его: его подставили. Он хотел было сказать Грегори все, что он о нем думает, но двери лифта закрылись прямо перед ухмыляющейся физиономией. Уилсон выдал тихое: “Невероятно”. Хотя чему он удивлялся? Ежедневные конкурсы в стенах больницы Принстона были постоянным развлечением. Друзья, выйдя на улицу, увидели Кадди. Та сразу же последовала за ними. -Хаус, поклянись, что ты к этому не причастен. -Клянусь, - незамедлительно ответил он. Начальник, конечно же, не поверила, но ничего не сказала: у нее не было улик на Хауса. Тем временем Чейз и Форман вынесли мангал через черный ход, пока все покидали больницу через другой выход. *** Войдя в кабинет после тревоги, Хаус сел, закидывая ноги на стол, и довольно потянулся. Уилсон сел рядом с ним. К ним вошла Кадди, осматривая внимательно кабинет, но ничего подозрительного не обнаружила. -Почему здесь так пахнет…гарью? Хаус кивнул в сторону сигары. -Пациент Уилсона привез в качестве подарка сигары с Кубы, вот мы и решили заценить. Начальница состроила недовольное лицо, прошептав себе под нос “Ну, конечно” и покинула их. Джеймс улыбнулся безумному диагносту. -Хаус, ты… просто… -Классный? Гениальный? Коварный? -Непредсказумый, - ответил тот. Хаус ухмыльнулся – такой комплимент его вполне устроит. Он знал, что из уст Уилсона это был комплимент. Живя довольно скучной жизнью, и проживая жизни своих умирающих пациентов, Джеймс Уилсон умирал от скуки: Хаус знал это, и вносил в жизнь друга долю безумия. И тот, признаться честно, любил это: его работа превращалась в бесконечное приключение, жизнь играла яркими красками и, хотя конечно иногда ему хотелось прибить Хауса, когда тот перегибал палку, ему все равно нравилось их странное времяпрепровождение. А Хаусу нравилось, когда его эксцентричной персоной восхищались и дарили внимание. Именно поэтому их дружба длилась гораздо дольше, чем любые взаимоотношения, и не собиралась прекращаться. Бросив взгляд на стол Хауса, Уилсон увидел стопку бланков. И тут головоломка сошлась. -Хаус…ты что, разжигал мангал моими бланками для рецептов?! Тот издал лишь испуганное: “Упс”. Конец.