Семь

      Выходные перестали быть проблемой, когда они перестали ждать от них чего-то особенного. У Насти был кружок, на который ее возили то Андрей, то Катя, а еще надо было съездить в магазин, купить продукты на неделю для себя и для родителей Кати, сделать другие дела, на которые в будни не хватало времени. Суббота пролетала незаметно, и только к вечеру семья собиралась вместе. Обычно они смотрели какой-нибудь фильм, после которого Настя отправлялась к себе, Катя читала, Андрей погружался в виртуальную реальность.       Так было и сегодня, вот только Катя, глядя в раскрытую книгу и перелистывая страницы, на самом деле думала о том, что не может выкинуть из головы любовника. Она знала, что он позвонит, но если вчера ее это не пугало, и она собиралась еще раз жестко сказать ему, что между ними все кончено, то сегодня решимости явно стало меньше. Почему? Почему между ними все было так сложно?       А если бы вдруг она не встретила Андрея? Или не простила его? А если представить, что ее мужем мог быть другой мужчина? Неужели и тогда в какой-то момент она бы обнаружила себя сидящей на диване с раскрытой книгой на коленях и не понимающей, почему ее жизнь такая унылая?       Однажды, когда любовник в очередной раз напомнил ей, что она замужем, а сам он свободен, она не выдержала и спросила:       — Ты хочешь, чтобы я развелась?       Он в ответ поцеловал ей руку и произнес обманчиво ласково:       — Ты же сама знаешь, нельзя уходить к кому-то, всегда надо уходить от кого-то.       — И что ты хочешь этим сказать?       — Это может быть только твое решение, ну, может быть, твое и твоего мужа, но не мое.       — А если я разведусь, ты возьмешь меня замуж? — она смотрела на него с интересом и была уверена в отрицательном ответе.       Он лег на спину. Она не торопила его, думая, что процедура развода — это мелочи, но ведь двоих, проживших долго в браке, связывает столько нитей, что перерубить их все невозможно никогда. Её любовник не тот человек, который мог бы согласиться на подобное: с ним можно изменять, ему — вряд ли, он не станет делить свою жену ни с кем, даже если речь будет идти об отце ее ребенка.       — Мы с тобой из одного теста.       Катя была поражена. Она знала любовника достаточно, и эти слова были высшей похвалой. Он признал ее ровней, надо же...       — Кать, Кать, я тебя спрашиваю, завтра с Малиновским рванем в гольф-клуб? — Андрей сел рядом с ней, а она не заметила, погруженная в воспоминания.       — Прости, зачиталась, — Катя отложила книгу. — В гольф-клуб? Отличная идея, конечно, давайте...       Андрей кивнул и ушел, договариваясь с Ромой, где и как они завтра встретятся. Катя закрыла глаза и откинулась на спинку дивана.       Ночью ей снилось, что она сидит за огромным круглым столом, в комнате, где все — от самого мелкого предмета до стен — было белого цвета. Яркий свет резал глаза, заставляя щуриться. В комнате были люди, тоже в белом, Катя ходила между ними, пытаясь разглядеть лица, но не могла, и это раздражало.       — Все в порядке? — спрашивала она у всех, в ответ ей кивали, но все равно ощущение надвигающейся беды не оставляло, и Катя продолжала бесцельное блуждание по комнате в попытках найти покой.       Она заплакала и проснулась. Андрей спокойно спал рядом. Катя легла к нему поближе, он, сонный, обнял ее и прижал к себе, бормоча во сне: «Все хорошо, Кать, все хорошо!»       — Я люблю тебя, — сказала Катя и уснула.