***
Они снова учатся в одной школе. Возраст перевалил ту отметку, когда пора думать о том, куда тебе идти дальше. Колледж? Работа? А может остаться дальше в школе, чтобы потом пойти в университет? Однако ни Аято, ни Джеймсу об этом думать не надо. Потому что они всё для себя решили еще пару лет назад, когда составляли план по построению их карьерных лестниц. Аято тогда решил, что сразу по окончанию средней школы он уйдет в спорт. Он действительно все ещё занимается фигурным катанием, спросив об этом маму сразу после того самого разговора, когда они с Джеймсом определились с мечтой. Джеймс же решил, что пойдет в колледж. Он уже определился в какой, единственным вопросом оставался вступительный экзамен. Что на нем будет? В каком формате? Радовало то, что он имел примерное представление, после опроса ребят, которые там учились. По их словам, это не очень сложно, если у тебя подвешен язык и приятная для ушей речь. Джеймс с этим проблем не имел. ─ О чем думаешь, м? ─ Аято заглядывает в лицо Джеймса, слегка улыбаясь. Они сидели почти рядом, сбоку друг друга. Джеймс какое-то время молчит, а потом возвращает свой привычный вид. ─ Думая о том, какая крутая ждет меня жизнь, ─ Он складывает руки за голову и откидывается на спинку стула. Аято смотрит на него забавно щурясь и хмыкает. Внезапно дверь класса отодвигается и в помещение входит их застенчивая одноклассница. Она робко подходит к парте Аято, отчаянно краснея. Джеймс находил это нелепым. Сбивчиво, она просит его сходить с ней «кое-куда», чтобы поговорить. Более глупого синонима к слову крыша Джеймс еще не слышал. Аято идет с одноклассницей (кажется её звали… Курико? Кумико?) прямо на крышу, мысленно прося Джеймса избавить его от страданий. Он уже знал, зачем и почему он тут. ─ Аято-кун, я бы хотела тебе сказать кое-что важное… Аято прикрыв глаза молчит и улыбается, сдерживая порывы раздражения, и кивает, призывая продолжить. ─ Да, я слушаю ─ Ну, в общем… Т-ты мне очень нравишься … ─ Ты что ей сказал?! ─ Джеймс смеётся, кажется до коликов в животике. Слезы от смеха проступают на уголках его глаз, а его колени слегка подкашиваются, из-за чего он хватается за локоть Аято. ─ Я сказал, что у меня уже есть болтливый спутник по жизни и двух я не потяну. ─ Ты че серьезно?! Фу, Аято, я и не знал, что ты такой сухарь по отношению к девушкам! Аято тоже начинает смеяться, хватаясь за Джеймса. Кажется, толкни их немного вбок, и они упадут, продолжив хохотать. ─ Я устал уже отказывать по-нормальному. Почему еще никого из них не посетила мысля, что мне это не нужно? ─ Аято театрально хнычет, наваливаясь на спину друга. ─ Ага… Именно поэтому ты решил, что сказать, что я твой «болтливый спутник по жизни», отличная идея, да? ─ Аято на его вопрос довольно кивает головой. ─ Фу, какой ты свинтус, и кто тебя этому научил? Куда делся культурный и галантный Аято? ─ Джеймс смотрит задиристо, пихая друга в плечо. Тот на это лишь весело улыбается и пихает в ответ. ─ Даже не знаю. Наверное, такой же свинтус, как стоящий рядом со мной. ─ Э-э-э! Ты че, про меня? ─ Он смотрит ошарашенно, ─ Я тебе щас укладку испорчу, и я еще посмотрю, как ты у меня потом заговоришь! ─ Он налетает на него, активно натирая кулаком чужую макушку и пакостливо смеется. Аято на это лишь хохочет даже не пытается сопротивляться. Проходящие мимо них школьники улыбаются с них, смотря на их шуточную драку. Они смотрелись вместе гармонично, словно один искал в другом то, чего ему самому не хватало. Они приходят на урок тяжело дышащие и потрепанные. Часть одноклассников смотрит на них смеясь, кто-то смотрит смущенно, вероятно не о том подумав. А там самая девушка, Курико, смотрела с зарождающейся грустью. Пусть она и понимала, что была не первой, кого Аято отверг, она знала на что идет, а потому не стала обжаться. В конце концов, она понимала, что Аято действительно сказал ей правду.***
─ Он не докрутил одинарный аксель. Еще и приземлился так, что ногу чуть не подвернул! Ай-яй-яй… ─ Джеймс хмурясь, недовольно качает головой, сложив руки на груди. Они смотрят проходящие в Японии отборочные соревнования по фигурному катанию. Аято сидел на диване рядом, поджав к себе колени, внимательно следя за прокатом мужчины по телевизору. Тот фигурист был неплох. Однако его техника довольно сильно храма: во многих местах были недокруты, неправильные положения ног и приземления, а в некоторых моментах плохо работало опорное колено. Аято мысленно для себя делал пометки, чтобы самому на этом не провалиться. Он медленно выдыхает, откидывая голову на спинку дивана. По какой-то причине, в последнее время Аято одолевали сомнения. Боязнь оступиться, во время выхода на лед, осуждение за ошибку. Всё это не давало ему порой сосредоточиться на тренировке. Он не отвечает Джеймсу непозволительно долго, из-за чего тот вздохнул и повернулся к другу. ─ Слушай, ты же знаешь, что если что-то случилось, то я рядом? ─ Джеймс аккуратно сжимает его плечо, даря Аято уже родное тепло. В его зеленых глазах плескалась легкая тревога, что мелькала там очень редко. Почему-то Камисато на долю секунду даже стало стыдно за свои мысли. ─ Послушай, - ─ Если честно, я очень боюсь ошибиться, ─ Аято всё-таки решается, сказав это на выдохе скороговоркой. Джеймс удивленно смотрит, ожидая продолжения. ─ Я переживаю, что если я оступлюсь, то все от меня отвернуться. Я…меня волнует всеобщая надежда на меня. А если я ее не оправдаю? ─ Он тяжело вздыхает, опуская глаза в пол. После того как он сказал об этом, кажется, что стало хоть и чуть-чуть, но легче. Джеймс снисходительно хмыкает, прикрывая глаза. Иногда он думает, что Аято слишком сильно себя накручивает. Смит сжимает его в медвежьих объятиях, слыша сдавленный хрип. Смеясь, он с озорством отвечает. ─ Ну ты и балда! Ошибки на то и нужны, чтобы учиться на них! Ты сам мне об этом говорил между прочим, ─ он слегка ослабляет хватку и аккуратно начинает гладить Аято по спине. Тот на это лишь слегка улыбается, припоминая, что действительно говорил Джеймсу эти же слова. ─ Ты… Ты прав, да. Спасибо, ─ Смит добродушно качает головой, едва слышно хихикая. Они смотрят прокат дальше, пока Аято молчал, наслаждаясь их такой приятной близостью, Джеймс эмоционально комментировал исполнение элементов, изредка вновь кладя руку другу на спину. Кажется, их всё устраивало.***
Они прощаются на входе, когда Аято идет в сторону раздевалок. Они улыбаются друг другу ободряюще, расходясь в разные стороны. В конце концов сегодня особенный день для каждого из них. Для Аято потому что сегодня он узнает, попадает ли он в следующий отборочный тур или нет, а для Джеймса это было важнейшим опытом за все его годы работы спортивным комментатором. В их жизни настал тот момент, когда они наконец достигли того, к чему стремились всю свою жизнь. Это буквально их воплощенная детская мечта. ─ На лед выходит Камисато Аято, с фантастической программой, что на прошлом отборочном турнире собрала почти 216 баллов! ─ Джеймс говорит это, наблюдая как Аято выходит, слегка нервозно разминая ноги. Мысленно он пытается сказать ему: «Успокойся и не нервничай», ─ Вернемся на грешную землю и посмотрим, чем он удивит нас на этот раз? В зале наступает тишина, однако уже спустя несколько мгновений начинает играть музыка. Звук кото навеивает мотивы традиционной музыки, а ее некоторая энергичность подстегивала слушателя качать головой в такт. Аято начинает с плавных движений руками. Он плавно скользит влево, делает чистую перебежку и делает первый прыжок за прокат ─ лутц. ─ Смотрим внимательно, дорогие зрители, идет заход на лутц, поднятие конька… Есть! Первый элемент сделан, совершенно чисто, безупречно! Номер продолжается. После прыжка идет кораблик; музыка в этот момент затихает, вероятно предвещая что-то грандиозное. Аято умиротворенно улыбается, чувствуя себя легко. Все сомнения и страхи отошли назад ─ сейчас он, лед и музыка были одним целым. ─ Невероятно чувственно! Мне кажется, что в этой музыке, в этих жестах, есть что-то, что для него дающее эмоциональную силу… Потому что на самом деле так и было. Ибо музыка, которую Аято выбрал, он когда-то услышал когда был вместе с Джеймсом. Это было один из самых спокойных их совместных завтраков. Эта песня в плейлисте Смита обнаружилась случайно. Она просто в какой-то момент начала звучать, привлекая их взаимное внимание. Именно поэтому сейчас, когда он плавно скользя начинает крутить либелу, он вспоминает об этом моменте. Это приносит ему спокойствие, которое в конечном счете сопровождает его в течение остального проката. ─ Флип сделан! Он плавно подходит к концу своего проката. Остался лишь последний прыжок, за который докинут еще несколько баллов. За прыжки после первой половины всегда идет надбавка, однако сколько будет в этот определит уже сам Камисато Аято со своим акселем в три оборота, а также уважаемые судьи! И… Заход на прыжок. Толчок ото льда. Два с половиной оборота и аккуратное, идеально ровное приземление. ─ Чистый выход и заход, ровная посадка! Он получает свои 8 баллов и занимает лидирующую позицию! ─ Джеймс тепло смотрит на Аято, что так наслаждался своим прокатом. Зрители буквально взрывали трибуны, приветствуя нового, абсолютного лидера. Он завершает свой выход, расставляя руки в стороны, смотря в потолок ледовой арены. Шум и голоса на фоне казалось были как под водой. Он слышал, что этот шум и гам был радостным, невероятно восхищенным. И это не могло не греть сердце. Он кланяется. Судьям, зрителям, контролерам, операторам. И когда теплый взгляд голубых взгляд встречается с восторженными зелеными, кажется, что в жизни всё налаживается. Аято проходит в четверть финала. Джеймс, узнав об этом, едва сдерживает радостные крики ─ всё-таки эфир ещё идет. Однако, когда он заканчивает и они встречаются на парковке, то абсолютно себя не сдерживает. Джеймс Аято прижимает к себе близко, тесно. Тот возражений не имел. А когда Смит мягко отстраняется, чтобы ласково поцеловать в лоб, нежно оглаживая пальцами родное лицо. ─ Ты молодец. Однако расслабляться не стоит, ты же знаешь, да? ─ Аято смешно морщится, вспоминая о предстоящих тренировках. Но взгляд, наполненный любовью, казалось говорил всё за него. ─ Фу, пока у меня выходной даже не напоминай об этом, ─ он задорно смеется, складывая руки на плечах Джеймса. Тот лишь хитро щурился и продолжал дразнить. ─ Ага, то есть всё остальное время можно? Даже во время – ─ Помой рот с мылом, идиот, мы на улице стоим. Садись в машину и вези меня уже домой, ─ они смеются, оба зная, что домой они поедут. Их важный день еще не отмечен. В конце концов они оба встали на путь тех, кем когда-то хотели стать в детстве. Они шли упорно, долго, не без потерь. И сейчас смотря на то что они умеют, они могли лишь уверенно улыбаться и идти дальше, строя свою судьбу. Потому что они всегда были, есть и будут друг у друга. Ибо когда вас двое, двигаться вперед всегда легче.