Перемены ни к чему

Кружка звонко разбивается на осколки, падая на пол, Кавех вздыхает, сильнее вжимаясь в прохладное окно, надеясь раствориться в ночном небе, и устало прикрывает глаза. Чудо не происходит, когда он всё же решает их открыть, всё та же душная комната, унылый город и разбитая кружка, Кавех запоздало вспоминает, что в ней оставался кофе, который по закону подлости уже наверняка впитался в белоснежный ковёр.  Выползает он из комнаты только когда слышит звук закрывающейся двери, сталкиваться с Аль-Хайтамом желания нет абсолютно. Взгляд падает на холодильник, вернее на яркие стикеры на нём. «В 19 веке появился термин «идиот-ученый», уверен, что ты не один из них?» – Просто надпись на стикере, но Кавех слышит как в голове проносится саркастичный голос Хайтама, как он выгибает бровь, глядя не то с насмешкой, не то с немым осуждением. «По большей части это применялось к аутистам, которые развивались лишь в одном направлении, видишь, вы похожи.» – Кавех стискивает зубы, читая следующий стикер. «У них, кстати, тоже часто наблюдается ярко выраженный недостаток внимания.» – Кавех закатывает глаза, мысленно посылая Хайтама как можно дальше. «А хотя, точно, не каждый аутист проявляет гениальность и удивительные способности, даже тут ты в пролёте.»  — Да пошёл ты нахуй, — Всё же не выдерживает архитектор, агрессивно срывая стикеры с холодильника. Под последним обнаруживается ещё один. «Номер химчистки. Не завидую твоему ковру, и убери за собой осколки, свин.» Кавех мог бы счесть это за жест заботы, если бы не последнее слово, как у Аль-Хайтама вообще рука дернулась так его назвать!? Ведь это Кавех вообще-то всегда убирается в доме, поддерживает идеальную чистоту и собирает книги Хайтама по всему дому, заботливо расставляя их в алфавитном порядке на полках. Не долго думая, Кавех в праведном гневе тащится в комнату за блоком со стикерами и пишет ответку. «Ничего не хочу слышать о состоянии моего ковра от человека, который даже о книгах своих позаботиться не может.» – Первый. «Советую получше изучить растройство аутистического спектра прежде чем приписывать его мне.» – Второй. «Первые его признаки наблюдаются ещё в младенчестве. А я, между прочим, старше тебя и проблем с учёбой у меня не возникало.» – Третий. «И вообще-то, люди с аутизмом обычно с трудом общаются с другими людьми и не стремятся идти на контакт, а уж тем более не страдают от недостатка внимания.» – Четвёртый. «Так что получше изучи вопрос, чёртов гений.» — Пятый. Кавех мог бы продолжать до бесконечности, но победно улыбнувшись, он мысленно благодарит Тигнари за то, что он медик и вечно болтает что-то о расстройствах, когда напьётся. С чувством выполненного долга Кавех вышагивает к комнате, забыв о том, зачем вообще пришёл на кухню. Кавех и Аль-Хайтам постоянно ссорились, всегда громко и бурно, хотя, кричал всегда Кавех, после этого они, как правило, еще несколько дней строили из себя обиженок, игнорируя существование друг друга на этой планете. Но в этот раз Аль-Хайтам придумал действительно что-то неплохое. Кружку, вернее то, что от нее осталось, он всё же благополучно собирает и выкидывает, мысленно горюя по лучшей пол-литровой кружке с принтом скуби-ду.  Утро встречает болью в мышцах, гнездом на голове, сверлящими соседями и нежеланием расставаться с кроватью и одеялом. Кавех думает, что явись к нему демон в облике его мягкой кровати, он не раздумывая пойдет за ним и добровольно отдаст душу, лишь бы наконец-то выспаться и проснуться в бодром и свежем состоянии.  Недовольно хмурится, на ходу кое-как разминая затекшие ото сна мышцы, плетется на кухню. Шарится по полкам в поисках лучшей в мире кружке и вспоминая о том, что она пала смертью храбрых, снова мысленно оплакивает её.  А на холодильнике снова дожидаются новые стикеры. «Прежде чем упрекать меня, научись читать и извлекать информацию, особенно анализировать её. Без этого навыка сложно в жизни, знаешь ли.»  «Во-первых, я говорил об аутистах, которые проявляют феноменальные способности в определенной области, по статистике, они часто нуждаются во внимании к тому, что делают.» «Во-вторых, повторюсь, не каждый аутист является гением, это редкий случай, именно поэтому его тщательно изучают.» «Постарайся сделать так, чтобы мне не пришлось объяснять тебе элементарные вещи, словно ребёнку, о свет Кшахревара.» «И не выкидывай стикеры, если у тебя так плохо с памятью и восприятием информации. Хоть перечитать сможешь, прежде чем нести несусветный бред.» Что ж, заметки всё же благополучно оказываются в урне. А злющий Кавех в ещё более недовольном настроении вышагивает обратно, по пути пугаясь и шарахаясь от своего отражения в зеркале. Спорить нет ни сил, ни желания, поэтому Кавех большими ровными буквами чеканит: «Пошёл нахуй.» и лепит на холодильник. Чуть поразмыслив добавляет: «Нахуй – это туда ——>>>» и проводит стрелку по направлению к окну.  А после с невинной улыбочкой дорисовывает средний палец на стикере, довольствуясь маленькой пакостью. Он и правда не может понять, что в голове у этого, отвергающего мир, гения. Занудный и заносчивый, как Кавех вообще дружил с ним в подростковом возрасте???  Дружил, да?.. Интересно, а сам Аль-Хайтам об этом знает? О том, что Кавех с ним дружил…  Аль-Хайтам раздражал, до умопомрачения, до дрожи в костях, и иногда его до подрагивающих рук, сбившегося дыхания, хотелось поцеловать, собрать губами его привычную усмешку и втолкнуть её ему же в самую глотку. Но вместо этого они спорили, ругались, тысячу раз посылали друг друга и ещё тысячу в знак молчаливого согласия о перемирии тихо выпивали на кухне в теплом свете ламп, после ссор.  Аль-Хайтам никогда не был силен в словах, но каждый раз словами бил точно в цель на поражение. Кавеху казалось, что невозможно в эмоциональном плане быть на уровне зубочистки, и при этом чётко знать, куда бить, чтобы задеть за живое. Это ведь грани одного целого, понимать эмоции и иногда извлекать из этого выгоду, верно?.. Вообще-то, справедливости ради, Аль-Хайтама нельзя было назвать бесчувственным сухарём, он не такой страшный и ужасный, как говорят о нём несчастные студенты, которых он отправлял переписывать бланки из-за неправильно поставленной галочки. Аль-Хайтаму были не чужды эмоции, но он предпочитал не тратить на них время и ресурсы.  Кавех ни за что не признается в этом, ни себе, ни кому-либо ещё. Но он правда искренне восхищался им, тем, как он чётко ставит границы, умеет говорить: «нет», и ни за что не станет делать что-то в ущерб себе, ради кого-то другого. Хайтама даже можно было назвать счастливым человеком. Спокойная постоянная работа, стабильная зарплата, приходящая каждый месяц десятого числа, ровно в 9 утра, перманентно занятия спортом трижды в неделю и отдых в баре каждую субботу вечером. Его график жизни был идеален, единственным пятном на нём был, пожалуй, сам Кавех.  Он устало мешает свои несчастные шесть ложек сахара в кофе и на ходу заглядывает в холодильник. И к его удивлению, он находит там коробку пирожных из своей любимой пекарни, а на ней стикер с ровным почерком Хайтама: «не подавись.» И Кавеху вновь хочется либо придушить его, либо поцеловать, а лучше всё сразу.  Не то, что бы Кавеха резко перестал раздражать Аль-Хайтам, но на добрый жест он не мог не ответить, пусть и подозревал, что пирожные отравлены, но вроде бы, с ним всё хорошо, больные спина и шея не в счёт. Потому после удачной встречи с заказчиком и согласования проекта, он в приподнятом настроении шагает в их общий любимый ресторан, просит завернуть заказ с собой и наконец-то возвращается домой досыпать свои заслуженные часы сна. С чувством выполненного долга он аккуратным почерком выводит «подавись.» на стикере, и чуть поразмыслив, всё же дорисовывает маленькое сердечко, лепит на контейнер с едой и представляет лицо Хайтама, в попытке угадать, какое у него будет выражение лица. Наверняка воспримет как должное, впрочем, в этом весь Аль-Хайтам. Кавех спал глубоким сном, когда Хайтам вернулся домой, так что он не мог видеть то, как сильно он просчитался в своих предположениях.  В первую очередь, внимание уставшего и голодного секретаря привлек запах еды, и что-то едва уловимое, теплое и почти неосязаемое мелькнуло в его взгляде при виде контейнера с едой с авторской заметкой Кавеха, губы тронула мягкая полуулыбка. Которая стала ещё шире, когда он развернулся к холодильнику, увидев красноречивый посыл пойти куда подальше, из его же, на минуточку, дома. Он лишь коротко усмехнулся, не переставая улыбаться, в груди отчего-то было тепло, несмотря на всю усталость и недовольство сегодняшним днём.  Аль-Хайтам искренне не понимал Кавеха, вернее, понимал, но отчасти. Кави был соткан из солнца, теплого, согревающего, он был истинным олицетворением фразы: «всё для людей», он мог валиться с ног от усталости, недосыпа и стресса, но упрямо лез на дерево доставать несчастного кота, который вообще-то мог бы и сам слезть, если бы от этого правда зависела его жизнь. Изнеженный комфортом и стабильностью, Аль-Хайтам понимал суть стремления Кавеха следовать мечте, но каждый раз видя его поникшие плечи, предобморочное состояние и разорванные в клочья чертежи, грань понимания стиралась. Кавеха невозможно было не полюбить, он притягивает к себе людей одним фактом своего существования, и они слетаются к нему, как мотыльки на огонёк, сгорают, а после возрождаются усилиями вечно холодных рук архитектора. Как бы он ни прятал, Хайтам ведь тоже был таким мотыльком, но у него хватало ума держаться подальше, не подлетать слишком близко. Изучать, ходить на грани, исследовать границы, но не подлетать слишком близко.  Ты не можешь стать частью жизни человека, позволить привязаться, а после причинить боль. И Аль-Хайтам не был уверен в том, что рядом с ним Кавех станет намного счастливее и спокойнее, что-то за три года совместной жизни, у них слишком мало что поменялось. Или Хайтам чего-то не замечает?..  Он покачивает головой, отмахиваясь от назойливых мыслей, и заглядывает в комнату Кавеху, он спит, свернувшись калачиком, и хмурится во сне, и Аль-Хайтам снова тепло улыбается, оставляя на письменном столе коробку, обмотанную подарочной лентой с короткой заметкой «С днём рождения, <идиот-ученый> *зачёркнуто* Кави.» У себя в спальне Хайтам находит небольшой набор лекарств с заметкой «я проснулся из-за твоего кашля, будь добр, либо сдохни, либо лечись сразу. И хватит сидеть под сплит-системой целыми днями, идиот.» под надписью красуется рисунок кота с недовольной рожицей, весьма в стиле Кавеха…быть может, у них и правда что-то изменилось в отношении друг друга..