***
— ты любишь меня, потому что я люблю тебя? — фэн синь морщит нос, сжимая челюсти. му цин знает, что значит этот блеск в глазах. — что...? — ничего. я устал, му цин. фэн синь опускает голову и закусывает щеку изнутри. почему-то эти апрельские ночи вышли холодными. му цин сжимает рукав утепленного худи с чужого плеча, пытаясь переварить происходящее. — я люблю тебя, потому что не могу без тебя. — а хочешь? фэн синь сводит брови и смотрит, как сердце му цина расходится по швам. они любят ломаться и строить себя заново, но ни к чему хорошему это не приводит. ветер из дряхлого окна их кухни разрисовывает холодные узоры на коже. — не хочу без тебя, — выдает му цин спустя какое-то время. — фэн синь, я люблю тебя.. как я... как мы... — тогда почему все так? почему мы делаем друг другу больно? му цин, скажи почему?! фэн синь в один шаг преодолевает расстояние и берет его за плечи. пытается заглянуть в глаза, пока му цин отрешенно смотрит в левый угол. он наблюдает за паучком, который усердно очищает свою паутину. — я не держу тебя. страдаешь – проваливай. — холодно отзывается му цин. — так будет лучше? — будет лучше. — тебе остается на языке. — хорошо. — фэн синь вздыхает. фэн синь частенько так тяжело вздыхает. часто хмурит брови, скрипит зубами и дырявит кожу ладоней ногтями. очередная мелкая ссора обнажила острые шипы всех их потаенных обид. все надежды, которые изо дня в день фэн синь лелеет в своей голове. вся любовь, которая не находит выхода из сердца му цина. фэн синь касается губами щеки парня, секундное прикосновение перед тем, как развернуться и набросать вещи в спортивную сумку. му цин все еще оторопело стоит, и только когда входная дверь закрывается, его ломает. он отбивает острые колени об пол, растирает лицо руками, хрипя. му цин не привык плакать, но если выходит – то плачет добротно. плачет до треска в грудной клетке и голове. плачет, пока не засыпает на кухонном полу. когда му цин просыпается, щебетание птиц уже просачивается сквозь открытое окно, которое благополучно не закрыли. оттого и холодно, как зимней ночью. му цин сипло кашляет, садится, подбирая колени к груди. хочется пить. глаза и сердце сушит. он прислушивается к звенящей тишине квартиры и сдерживает очередной всхлип. фэн синь ушел. му цин все же собирает в себе силы налить воды и щелкнуть фэн синевской зажигалкой, подкуривая его же сигареты. клубы плотного дыма поднимаются к потолку. запах тоскливо просачивается в глубины его души. он давится с непривычки и поднимается с пола, только чтобы броситься безвольной тушей на кровать. их кровать. он больше не поворачивается спиной ко второй половине постели, глазея на пустоту. веет прохладой. му цин заворачивается в одеяло, погружаясь в сон. фэн синь ушел. фэн синь ушел, и всякий раз, когда му цин находился в квартире, опустошенное пространство пугало его. в голове он мог выстроить двойную экспозицию из его воспоминаний о фэн сине. фэн синь готовит завтрак, улыбаясь нежно, когда му цин заходит на кухню. фэн синь оставляет мягкий поцелуй на щеке перед тем, как уйти на работу. фэн синь закидывает вещи в стиральную машинку и долго ругается на проблематичный отсек для стирального порошка. му цин проигрывает это у себя в голове и невольно подавляет смешок, но тут же глаза тускнеют от осознания. любит ли он фэн синя? фэн синь считает, что му цин не способен любить. он считает, что му цин полюбит любого, кто проявит должную заботу и нежность. и это заставляет му цина долго размышлять. что если это правда? что если ему просто нужна любовь? хоть какая, хоть от кого. просто быть любимым, и он уживется с кем угодно. му цин проводит пальцами по своей щеке, смотрясь в зеркало. что ты за чудовище такое? почему не можешь как все люди? откуда столько неуверенности? впалые мешки под глазами и красные нити капилляров дают знать о бессонных ночах. он чувствует толику вины за то, что и сам не понимает, что ему нужно. не понимает, как правильно любить. фэн синь дарил ему всю нежность, скрывающуюся за непробиваемой кожей. фэн синь дарил ему поцелуи по утрам. подушечки пальцев на левой руке — огрубевшие мазоли от игры на гитаре. их прикосновения особенно четко отпечатываются на коже. фэн синь любил заплетать его волосы, любил проводить пальцем по линии позвоночника, любил утыкаться носом в шею после тяжелого дня, чтобы успокоиться. чтобы родной запах обволок его уютом. фэн синь любил целовать веки, когда му цин притворялся спящим. в спокойной обстановке его голос намного тише обычного. он шепчет низко: "любимый, родной, бесценный", когда му цину это особенно нужно. фэн синь заваривал его любимый чай, и они могли всю ночь просидеть болтая ни о чем, прекрасно понимая, что утром идти на работу и учебу. фэн синь таскал ему букеты уличных цветов весной и приносил печево с пекарни возле дома по утрам. он ярко улыбался, когда шуткой смог развеселить му цина. он игрался с сережками в ушах своего парня, когда они сидели вечерами спиной к груди и смотрели нудный сериал по нетфликсу. в какие-то дни нежность выливалась наружу, и они томительно долго целовали друг друга. до одурения. до потери рассудка. в другие дни они могли только кусаться и огрызаться, но никто из них еще по настоящему не уходил. му цин не соврал, когда сказал, что не может без него. что не хочет без него. дома все время холодно и в университет ходить совершенно не хочется, просто потому что никто не ждет вечерами, убивая время на балконе за книгой и сигаретой. никто не кричит о том, как сильно любит, позоря на весь двор до рдеющих ушей. никто не приласкает, когда завалы на учебе доводят до истерик. фэн синь ушел, и му цин понятия не имеет, как справляться с этим. его мысли витиевато блуждают в голове, не в состоянии построить логическую цепочку. он в ступоре смотрит на черный экран телефона, подогнув ногу под себя. кофе давно остыл, а запах его сигарет все еще витает на кухне. у му цина появился ритуал скуривать одну утром, чтобы ощущение присутствия никогда не уходило. му цин хочет поговорить, но знает, его деревянный язык не сможет сдвинуться с места, когда дело доходит до чувств. если му цин подавлял в себе эмоции всю свою осознанную жизнь, не так просто взять и сказать все, о чем думаешь. все о любви. может ли он в самом деле любить, если не испытывает и капли любви к себе? ему даже себя не жалко. он просто продолжает смотреть на телефон, временами дергаясь, слыша крики детей, играющих во дворе. позвони. позвони. позвони. напиши. скажи хоть что-нибудь. скажи, что ненавидишь, я это переживу. скажи, что я черствый, что неблагодарный и отстраненный, но не молчи. но фэн синь никогда такого не говорит. фэн синь рассыпается в пыль, проглатывая горькую обиду. потому что никто ему ничего не должен. никто не обещал любить до конца дней. фэн синь не плачет, но если бы мог, не выбрал бы плакать в руках му цина. проходит время, и субботнее утро лениво перетягивается в обед. кружку он так и не помыл, оставляя коричневые кольца на стенках. му цин обнимает себя руками, бросая взгляд на темный коридор. он уходит в спальню, занимая свое привычное для последней недели положение. фэн синь ушел, и у му цина вдруг появилось обострение реберной невралгии. се лянь звонит на десятый день. по голосу звучит обеспокоенным, но беда друга не затмит собственное счастье. му цин слышит, как сквозь слова се лянь улыбается, видимо, реагируя на учтивые жесты хуа чена. — ты не звонил ему? — нет. — му цин, если плохо, дай ему знать. я уверен, что он не плачет от счастья сейчас. вероятнее всего, без продыху выпивает с пэй мином. вероятнее всего, се лянь говорил с фэн синем и находил его разбитым вдребезги в квартире пэй мина. вероятнее всего, видел своими глазами, как тот разбивает бутылку о противоположную стену, и как пэй мин чуть ли не вышвыривает его из своего дома. — ты совсем охренел что-ли?! держи себя в руках тоже мне размазало как соплю! — он... я... я ему не нужен. я как декор какой-то! — ты заладил, я да он. всю комнату мне прокурил. — пэй мин, — мягко зовет се лянь, изгибая брови, как бы намекая, что не время для претензий. — да знаю, знаю, — пэй мин вздыхает и присаживается на корточки рядом с другом, хлопая по плечу. — слушай, я в таком мало понимаю, но вижу вас. вы же друг другом дышите. я вижу как он смотрит на тебя и как пустеет его взгляд, когда тебя нет рядом. уверен, он тебе по гроб дан. — фэн синь, с чего ты вообще взял, что му цин ну... — се лянь тоже присаживается рядом, отряхивая пол от пепла. — что он не любит? — я его знаю как облупленного. всегда знал мне кажется. я просто… просто хотел быть рядом. и он был. он с упоением наслаждался временем, проведенным с му цином. хватался за жесты любви в его действиях. любил, когда му цин сильными пальцами массажировал голову, когда мигрень не давала покоя. как му цин вверх дном перевернул травмпункт, когда фэн синь сломал ногу. когда му цин подавал ему зажигалку, зная что его парень теряет их каждый новый день. он любил, когда му цин приходил и долго его обнимал после тяжелого дня. без слов, расслабляясь лишь от присутствия. фэн синь говорит, что сначала все было предельно просто. на эмоциях переспали пару раз, но для фэн синя это было благословением. да, его сердце разбивалось от того, что тогда му цин лишь воспользовался неблагоприятной фэн синю ситуацией. да, они переспали по обоюдному согласию, но фэн синю это принесло столько же боли, сколько удовольствия. му цин беззвучно ушел утром, пока фэн синь наблюдал, как он одевается сквозь приоткрытые веки. останавливать его смысла не было. это он здесь несчастный влюбленный и это только его проблема. но му цин стал мягче, невзначай прижимаясь к нему спиной, зная, что его запах нещадно бьет в нос. зная, как сильно фэн синь влюблен, он позволял себе некоторые вольности. передача дыма изо рта в рот. шепот на ухо, едва касающимися влажными губами мочки. томный, следящий взгляд с другого конца комнаты. горячие касания, как откровенная провокация. му цин был в восторге от чувства, что кто-то готов пасть на колени перед ним, и скрывать это получалось очень плохо. фэн синь вовсе не из тех, кто терпит всякие подстрекательства, поэтому зажимает его в узком коридоре, просовывая ладони под подолы легкой рубашки. фэн синь целует остервенело. хватается за последний глоток воздуха, мягко придерживает за шею, но резко прикусывает нижнюю губу, наслаждаясь тихим стоном в свой рот. му цин ищет опору в стене, просовывая пальцы в густые волосы. фэнь синь предлагает встречаться после небольшой потасовки в баре. они оба выходят подышать свежим воздухом после того, как пошвыряли друг друга об стены в коридоре у сортира. фэн синь держит сигарету губами и достает зажигалку, отчаянно щелкая колесиком. бок, в который му цин ему милосердно заехал коленом, все еще ноет. его руки бьет тремор от недавних касаний, ссадины на костяшках размазываются сливовым по коже. му цин фыркает, одним резким движением выхватывая зажигалку из его рук, и подходит ближе. фэн синь поднимает глаза и задерживает дыхание, почти давится, замирая в этом моменте. господибожеблять, какой же ты красивый. лицо му цина блестит под лунным светом, аккуратный нос с практически незаметной горбинкой, глаза с укоризненным прищуром и губы. губы, губы, губы. губы с разодранным уголком – дело рук фэн синя. фэн синь никогда не видел рот красивее. никогда не видел такие плавные изгибы губ. он готов приложиться головой о ближайшую стенку, потому что это невыносимо. му цин с пламенем в руках выглядит удивительно естественно, он прикрывает огонек ладонью от ветра, и протягивает руки к лицу фэн синя. в голове у того только му цин и мысли о том, как не сможет позволить ему уйти. он готов сгореть прямо сейчас. — стань моим, — в порыве безудержной цепочки мыслей выдает фэн синь. му цин приподнимает бровь, совсем не ожидая такой прямой наглости. и фэн синь было открывает рот, но видит, как му цин лукаво улыбается. он вытягивает сигарету из его рта, обхватывая шею парня руками. смотрит в глаза и молчит. в этой тягучей тишине фэн синь погружается глубоко в зимнее море глаз му цина. и думать нечего, и противостоять силе, с которой его тянет к парню вне его возможностей. он аккуратно целует ссадину в уголке рта, плечи му цина слегка подрагивает, но он наклоняет голову, углубляя поцелуй. фэн синь думает, что позорно расплачется, если му цин продолжит быть таким ласковым. эти поцелуи больше не прелюдии, они наматывают в узел внутренности, разливаясь горячей негой по венам. му цин соглашается, поджигая его сердце. — я сам дал себе шанс. как же.. это моя вина.. я сам все это сделал с собой. я ведь знал, что му цин просто развлекается. — фэн синь скручивается, расчесывая шею до красных пятен. — разве ничего не изменилось? фэн синь поднимает голову. они состояли в отношениях третий год, уже два года, как съехались, и вечность, как фэн синь влюблен. и грудь сжимает резким спазмом ведь он все еще: — да черт его знает, я понятия не имею о чем он думает. се лянь вздыхает, потирая лоб. хуа чен мурлычет ему что-то в свободное ушко, и се лянь недовольно переводит на него взгляд. — му цин? му цин, ты тут? — м? — я говорю, ты ведь знаешь, что делать. — я уже ничего не знаю. я не верю себе, я не знаю, что чувствую, — му цин задерживает дыхание, чтобы прошептать дрожащим голосом. — я просто очень, очень по нему скучаю. му цин сжимает ткань футболки в районе сердца. футболки, которая пропахла им. фэнь синь ушел две недели назад, и на телефоне му цина все еще нет уведомлений. фэн синь старше на четыре года, и в отношениях разница в возрасте стала особенно заметной. порой му цин чувствовал себя ребенком, с которым приходилось нянчиться. исполнять его глупые капризы, разъяснять простые почему и как. но в руках фэн синя он всегда чувствовал себя безопасно. ничто не навредит ему, пока он за сильной спиной своего парня. фэн синь позволял ему многое, он терпел все истерики, глупые ссоры по мелочам, которые перерастали в обмен абсурдными фразами. они ругались столько, что уже совершенно теряли нить изначальной причины. му цин скрипит зубами, не в силах противостоять ненависти к себе. у фэн синя красивое лицо, грубый подбородок и большие, честные глаза, в которых то и дело читается непонятная му цину скорбь. тело фэн синя всегда горячее, а напряженная спина расслабляется только под поцелуями му цина. они ревнивые, заносчивые, упрямые. они уродливые и неправильные, когда бросаются неоправданными обвинениями, от которых остается мерзкий осадок на душе. они глупые и совершенно не умеют разговаривать. — что? — фэн синь поднимает голову и вскидывает брови, пока му цин продолжает пилить его взглядом. — так и будешь смотреть в телефон? что к руке прирос? — му цин со звоном откладывает вилку и складывает руки на груди. — это по работе, — предельно честно отвечает фэн синь, и слышит едкий смешок парня, который поворачивает голову вбок. — мы договаривались, нет? хоть один вечер уделить друг другу внимание. я весь вчерашний день потратил, чтобы закрыть долги, — му цин говорит на притворно спокойных тонах. — я знаю, прости, — фэн синь откладывает телефон на стол, не блокируя экран. — но я должен ответить, у нас проблемы. — у нас проблемы. фэн синь вздыхает, прикрывая глаза. утечка информации такой паразит, который начинает действовать неожиданно. работа выжимает из него соки и без этого чуда. и как теперь сказать му цину, что ему нужно ехать? он быстро пишет пей мину, что задержится, оставляя коллегу держать руками дыру в пробитой бочке говна. — слушаю. какие проблемы, милый, как я могу помочь, — говорит фэн синь зазубренной фразой. му цин молчит, напряженно разглядывая плинтус. о, фэн синь знает это выражение. он тяжело сглатывает вязкую слюну, готовясь к тому, как его партнера сейчас прорвет. — зачем ты держишь меня при себе? мы не разговариваем уже месяц. хочешь приходить на все готовое – заведи любовницу, которой сможешь отплачивать своим стабильным доходом, — му цин все так же не может смотреть прямо и говорит это в стенку, на которую уставился. — я сижу тут как домохозяйка, жду когда же муженек вернется с работы, чтобы окинуть меня этим взглядом и пойти спать. — каким еще взглядом? — твердо выцеживает фэн синь, пытаясь пропустить мимо ушей эту околесицу. — каким? да вот таким! — му цин наконец-то смотрит на него. — презрительный, полный ненависти и боли. что я тебе сделал? фэн синь открывает рот, замирает, фильтруя свои мысли. он чувствует укол вины, съеживаясь. правда, что в последнее время он неосознанно бросает холодные взгляды. холод, холод, холод. невысказанные мысли, нерешенные конфликты, холод. — я.. — я правда стараюсь, фэн синь! ты же знаешь, я стараюсь, мне тяжело это все дается, я пытаюсь дарить столько заботы, сколько могу. тебе недостаточно? не вини меня, не смотри так. — да при чем тут это?! я ни в чем не виню тебя! фэн синь прекрасно знал, на что идет. знал, что му цин поломанный, закрытый и трудный. избегающий взгляд, завернутое сердце. он и не надеется на поддержку, он и не думал его в чем-то упрекать, лишь не хотел вынуждать еще и му цина думать как о всех проблемах на работе, так и о собственном израненном сердце. может когда-то он надеялся на то, что му цин полюбит так же сильно, что не сможет отодрать фэн синя от души и всегда будет рядом, но их комфортная тишина только перерастает в несбывшиеся ожидания. фэн синь знал, насколько это эгоистично забрать му цина, но му цин не был против. и. и ничего не выходит. — я просто хочу, чтобы ты понял. — неужели я настолько тупой? понять что? что я не часть отношений, а просто палка в колесах, делающая твою жизнь еще сложнее?! — понял, что я не собираюсь тебя загружать! — фэн синь начинает вскипать, слова му цина всегда действовали катализатором. — да даже если скажу о своих проблемах, что ты сделаешь? мне не нужно твое притворство, оно делает только…хуже. — п-притворство…? — му цин дрожит в гласных. фэн синь осознает, как сильно проебался. му цин уходит первым, сворачивается калачиком в постели, перед этим останавливая фэн синя. чтобы не шел за ним, чтобы не утешал, не залюбил и не заласкал. сердце фэн синя скребут когтями все бездомные кошки города, когда он кидает взгляд на дрожащее тело и уезжает на работу. утечку информации не предотвратили, и фэн синь на своих плечах понес ущерб компании.***
му цину неприятно, когда грубая ладонь ложится на его талию. он вспоминает ладони фэн синя, которые всегда были исключительно нежными. не идет ни в какое сравнение с тем, как его держат сейчас. парень ухмыляется, опаляя лицо горячим дыханием, отдающим текилой. му цин пошел на это, чтобы убедиться. чтобы что-то себе доказать. его глаза бегают по помещению. куда угодно, но не на лицо этого человека. как бы он ни пытался улыбаться отвратительным шуткам и флиртовать, он чувствовал себя не в своей тарелке, он чувствовал вину перед фэн синем, но возможно. возможно этот шаг поможет. возможно он хоть немного разберет бардак у себя на душе. люди смотрят на му цина. он никогда не был обделен вниманием, он знает каково быть желанным, и как его смазливая мордашка действует на людей. но фэн синь был первым, кто научил его любви. му цин выдавливает смех, когда собеседник вбрасывает очередную глупую фразу. — какой ты красивый, неужели никто еще не забрал тебя? какая растрата. какая растрата. му цину становится противно от него, от себя, от этого места. му цин еще раз окидывает взглядом бар. полно одиноких сердец и приятных лиц, но му цину невыносимо терпеть людей. ему невыносимо терпеть всех, кроме. — фэн синь? он замечает родные темные волосы, собранные в небрежный пучок. сгорбившаяся спина и рука пэй мина, похлопывающая меж лопаток. пей мин удаляется, открывая обзор на девушку с заинтригованным взглядом. ее глаза скользят по бедрам парня, по шее и лицу. она двигается ближе и шепчет что-то ему на ухо. му цин чувствует, как задыхается, не зная, как подавить скулеж. — кто? ничего не перепутал? я уже представлялся, — подает голос назойливый парень, хмурясь. му цин пытается выбраться из его рук. он хочет пойти, бежать, он хочет броситься в руки фэн синя. пожалуйста. пожалуйста, не оставляй меня. — куда собрался? его дергают обратно больно сжимая запястье, липнут к его телу нежеланными объятьями. чужая ладонь скользит по позвоночнику ниже, и му цина тошнит. — пусти. — ты зачем мне глазки строил, я не понял? сиди теперь. когда му цин чувствует горячее дыхание на своей шее, он собирает силы, чтобы оттолкнуть, но замирает. потому что фэн синь смотрит опешивши. стакан в его руке замирает, будто даже лед в напитке не движется. они смотрят друг другу в глаза искренне, как никогда раньше. помоги. забери. не уходи. будь со мной. му цин выходит из транса и бьет коленом в пах с особой жестокостью, как умеет. парень вскрикивает, окидывая его самыми грязными словами, и сгибается в три погибели. фэн синь резко встает, ненароком пугая девушку, и выходит прочь, оставляя ее в недоумении. му цин бежит в бешеный ритм своего сердца в ушах. только не уходи опять. не уходи. не уходи. он выскакивает за дверь и врезается в спину. фэн синь молчит, утомлено переводит на него взгляд. сигарета в его губах мелко подрагивает. фэн синь и не знал, что ограничивал му цина настолько. он и не хотел верить, что му цин был бы счастлив с кем-то другим. он придерживает его предплечье, восстанавливая равновесие. фэн синь выглядит особенно красивым под светом уличных фонарей. — в порядке? му цин вдруг теряет все слова. в порядке что? что сказать, как показать, как удержать. — фэн синь, я… — у тебя все хорошо? брови подрагивают и язык заплетается, му цину кажется, что фэн синевские пальцы слегка поглаживают его предплечье. — да как же хорошо…? — му цин тихо бормочет, опуская глаза в пол. фэн синь переспрашивает, наклоняя голову. — да не хорошо мне! придурок! козлина! ненавижу тебя, я тебя ненавижу! — му цин бьет кулаками по его груди, срывается на позорный всхлип, содрогаясь в плечах. — ненавижу тебя! ненавижу! ненавижу! он слышит, как фэн синь выдыхает и уже скрывает му цина от этого мира в своих руках. гладит долго и аккуратно. целует в макушку, задерживаясь, чтобы надышаться, чтобы задохнуться. прижимает к себе так крепко. так тепло. так хорошо, что му цин промачивает слезы в его рубашке. — чудо мое, — фэн синь все еще покрывает волосы поцелуями. — любимый, родной, бесценный. что же ты делаешь со мной? — прости, — му цин вытаскивает свои прижатые к груди руки только, чтобы отчаянно схватиться за фэн синя. — прости меня. я такой… я такой… я ужасный, вредный, я ничего не могу делать по-человечески, прости меня. — перестань, — фэн синь берет его лицо в руки, и му цин тут же ластится, прижимаясь щекой к ладони. — я люблю тебя, правда люблю. веришь? — и я тебя люблю. ты же знаешь, больше всего в жизни. больше жизни. — ты мне веришь? — верю, — му цин кротко кивает и утыкается носом в ключицу. — как же я могу обижать тебя так. и ты прости меня. — фэн синь целует. фэн синь обнимает и тихо-тихо шепчет извинения. они возвращаются домой совершенно вымотанными, держась за руки. му цин раскачивает сплетенные пальцы и улыбается, глядя на профиль фэн синя. слабые фонари района провожают их фигуры, и ночной ветер играет в волосах. — все таки... кто тот парень? мне стоит переживать? — спрашивает фэн синь, поднимая уголок губ. — а сам то, чего на девушек теперь поглядываешь? — фэн синь начинает смеяться первым. легко и мягко, лаская слух. му цин морщит нос от того, как сильно щемит в груди. фэн синь притягивает его для поцелуя. даже сейчас, в прохладную ночь, кончики его пальцев обжигают теплом. и му цин так скучал. — ты ведь потерял работу? мы никогда больше не говорили, но се лянь сказал, что та утечка не была шуткой. — фэн синь недовольно мычит от разрыва поцелуя и кивает. — потерял. — не переживай. мой выпускной не за горами. я найду работу, сможешь познать прелести содержанки. — ух ты, как заговорили, — фэн синь улыбается и снова прижимается к его губам. — я серьезно, — му цин хмурится и смотрит на него своими очаровательными глазами. — тебе больше не придется так измучивать себя на работе. займешься творчеством, как всегда хотел? — прелесть моя, как же я тебя люблю, — фэн синь клюет его в кончик носа, не останавливаясь расцеловывает щеки, веки, все лицо. — я люблю свою работу, просто руководство в этой компании было не из приятных. — тогда запишемся в гончарный кружок вместе? — конечно. эту ночь они впервые за долгое время спят в обнимку.