Слабость

***

      — Кажется, мы не закончили — его вкрадчивый полушëпот пронëсся по пустынной улице, и Диана обернулась. В этот миг волосы её, подхваченные ветром, взлетели в воздух словно осенняя листва, и сердце Брюса пропустило предательский удар.        — Не закончили — Диана улыбнулась едва заметно самыми уголками губ. Она выглядела умиротворенной, и только в глубине глаз её скрывалась за пушистыми ресницами усталость. Не удивительно, ведь несправедливость всегда особенно сильно терзала её душу, а обман... Обман Севеджа несомненно задел. Но Диана сильна и горда не меньше, она никогда не скажет Брюсу о том насколько сильно на самом деле ранит её людской мир.        А потому он лишь улыбается в лучших традициях светских вечеров.        — Тогда позвольте пригласить вас — и Диана смотрит на него долго и пронзительно, словно бы пытается в самое сердце пробраться. Не выйдет. Брюс никогда не позволит себе влюбиться, никогда не позволит ответить взаимностью. Он протягивает ей руку, и Диана вкладывает в неё свою ладонь. Её кожа нежная, но хватка сильная, Брюс знает, что стоит амазонке хоть ненадолго потерять контроль, и она сломает его пальцы. Знает, но не боится.        Только не тогда, когда налетевший ветер вновь развевает её угольно чëрные, сияющие в лунном свете волосы, а сама Диана чуть неуверенно кладëт вторую ладонь на его плечо. Плечо болит после недавней драки, но Брюс не против. Он давно уже не чувствовал себя настолько живым и... Счастливым?        Он давно не чувствовал трепета, способного заставить кипеть кровь и потеть в волнении руки. Но умение держать лицо слишком прочно въелось в его жизнь и не отпускает ни на секунду. Брюс благодарен. Он знает, что не смог бы смотреть на неё, если бы ночью этой позволил себе ещё больше слабости. Рядом с ней у Брюса всегда слишком сильно билось сердце. Находится рядом с ней всегда было слишком сильным риском, неоправданной роскошью, за которую он себя никогда не простит.        А потому свободная рука как-то сама собой сжимает её тонкую талию. И их обоих пробивает как градом отравленных стрел мурашками. Диана смотрит на него пару секунд, словно ждёт чего-то. Словно сама хочет что-то сказать.        Но ничего не происходит.        И Брюс правда благодарен за это, потому что в эту секунду Уэйн вовсе не уверен в том, что смог бы сохранить благоразумие. Несуществующая музыка в их сознании позволяет себе пару вступительных нот, и начинается танец. Каблуки Дианы стучат по асфальту словно неумелый аккомпанемент.        Брюс смотрит. Он фиксирует в своей памяти то, как Диана прикрывает глаза, то как следует за ним уверенно и без сомнений. Он стремится запомнить, как подрагивают время от времени её ресницы. Как расцветает на губах, подобно самому прекрасному цветку, легкая полуулыбка. Брюс слушает. Он фиксирует в памяти доверительную тишину, её каблуки, шум ветра и то, как где-то далеко-далеко от них по автомагистрали проносятся машины. Брюс чувствует. Он чувствует её тело горячее. Чувствует едва уловимый запах её духов.        Чувствует покой.        Диана молчит. Она не пытается удержать его, не пытается выяснить причины. Лишь принимает как должное то, что завтра уже эта ночь забудется, будет вычеркнута из геройской жизни чередой опасностей и его, Брюса, безразличия. От понимания этого становится как-то особенно сильно горько, и Уэйн с трудом заставляет себя успокоиться. Эта ночь что-то меняет в нём. Что-то портит в его чëтко выверенном механизме.        Эта ночь сводит его с ума. Близость Дианы тревожит душу теми самыми чувствами, которые он зарëкся никогда больше не испытывать. Чуть замешкавшись в танце, принцесса скидывает неудобные туфли, и Брюс усмехается про себя. Он находит во всём этом что-то особенное. Он находит что-то особенное в ней. В чудо женщине. В принцессе амазонок. В Диане, которая ярко злится и ещё ярче смеётся. В Диане, которая может отправить Кларка в полëт и расстроиться из-за потерявшегося котëнка.        В Диане, которая заставляет его чувствовать себя живым.        Эта ночь... Она что-то ломает в нëм. Брюс слышит как рушатся его внутренние баррикады. Он обещает себе, что это не любовь, что минутная слабость. Что на утро он проснëтся Бэтменом. Холодным. Строгим. Надëжным. Обещает, но... Диана вдруг утыкается лицом в его шею, прижимается всем телом, а Брюс... Вместо того, чтобы оттолкнуть прочь думает о том, как прекрасно пахнут её духи...