в каждом мире

Броня и в самом деле удивительна… Вот уже какой день, какую неделю и какой месяц они проводят вечера вместе, отрекшись от внешнего как верхнего, так и нижнего мира. Уже прошло много времени после «столь бескорыстной и добровольной» смерти Коколии, матушки новоиспеченной двенадцатой Хранительницы Белобога. Она столь сильна, умна и справедлива, как и красива. Сееле с каждым днем только больше убеждается в том, что жизнь ей даровала нечто большее, когда они познакомились. Но это все имеет и свою цену. Постоянная работа и управление городом: Броня целыми днями занимается тем, чем и положено Хранительнице, совсем не имея возможности дыхнуть «свободного» свежего воздуха. Народ на нее полагается. Нижний и верхний мир в нее верит. Народ нуждается в ней, ведь только под руководством настоящего человека жители смогут облагородить свою родную планету. И это все бесконечно сильно бесит Сееле… Никогда бы в жизни в прошлом она не подумала о том, что когда-то будет настолько зла. И зла при этом на сам мир, сам город и его жителей. Они так нагло, черство и безоговорочно забирают у нее ее Броню. Человека, который является первым в ее жизни. Первым столь близким и родным. Ей до безумия и скрежета в зубах отвратно и тошно внутри из-за своей необъяснимой злости. Ведь теперь она злится и на себя, на свою слабость и чувства… Она же Сееле. Она тот, кто найдет выход из каждой ситуации. Тот, кто так силен и духом и телом. Но почему же сейчас она не может совладать с собой… Долгое время ей было дано на то, чтобы осознать и принять всю истину ее таких противоречивых внутренних чувств, злости на себя и этот мир. И это обычная любовь. Самая что ни на есть настоящая любовь к Броне. Трепет и щемящее чувство внутри ее груди уже давно вспыхнуло в ней и не оставляет ее ни на минуту, после их знакомства. Все о чем она может думать — Броня, Броня, Броня… А получив прямое предложение, без выбора отказа, от Брони о том, что она теперь правая рука Хранительницы, в особенности занимающаяся делами нижнего мира, убило в ней веру в то, что возможно эти самые чувства угаснут. Ведь видеться и разговаривать каждый день с ней — ад. Видеть ее идеальное фарфоровое лицо — ад. Ощущать ее взгляды и слышать голос, так ласково произносящий ее имя — ад. И смотреть на то, как она беззаботно или наоборот слишком вдумчиво разговаривает с другими — ад. Ее новая должность одновременно и друг и враг для нее… Но она смогла смириться. Смогла это принять и понять, что чувства ее не угаснут, а только будет крепчать. Жизнь продолжается и быстро иссякнет, так зачем же мучать себя еще больше? Так она и полюбила эти вечера, которые когда-то изводили ее и пытали. Теперь же она дает свободу мыслям и лишь наслаждается их совместными посиделками. Ведь только в это время можно увидеть еще более прекрасное лицо ее любви — мягкое, отстраненное от городских дел. Столь беззаботное и спокойное… Иногда даже с улыбкой. - Их любимым местом являлась довольно просторная закрытая лоджия. Внутри было тепло, достаточно тихо, а вид открывался на бушующий жизнью административный район. Даже темными вечерами там кипела жизнь, ведь теперь можно было увидеть как жителей Надмирья, так и Подземья. Мягкий просторный диван был их излюбленным предметом убранства, ведь на нем можно было как разлечься, так и аккуратно сесть, всматриваясь в окно. Сееле и Броня тихо сидели на самом его краю. Рэнд, как и подобает ответственному и главному человеку города, сидела с прямой осанкой, глядя в окно. Что-то точно тревожило ее, ее взгляд был наполнен заботами и невзгодами. Сееле же выгнала из своей головы все, что было и настигло ее за этот тяжелый день, поэтому совсем не мешая своей подруге о чем-то раздумывать лишь тихонько оперлась своей головой о ее плечо, вслушиваясь в собственное и чужое дыхание. Но ее мысли все равно не были чисты. То, что заняло ее голову еще многие дни назад так и не желают выбраться. Мысли о Броне. Сееле приоткрыла глаза и незаметно вгляделась в чужое лицо. Она все видит. Видит ее тревоги и постоянные раздумья о городе и внутренних делах. О чем же еще она может думать? Сееле начинает прикидывать возможные мысли девушки рядом: Архитектуры и их новые обязанности, дела в руинах построек старого Света, выступление в Золотом Театре, а может она вспомнила о Ривет-таун и детстве в нем… Она думала о многих вещах каждый день. Думает ли она иногда о Сееле? И она этому завидует. Завидует, что мысли Брони всегда чем-то заняты. Сееле мечтает о таком, мечтает о том, чтоб хоть на минуту не думать о ней… Чтобы ее мысли были забиты хоть чем-то. Но каждый раз, как бы она ни старалась все возвращается на круги своя. Это мысли Сееле были слишком громкие или же взгляд был настолько осязаемый, но Броня резко взглянула на нее, ответив все тем же тяжелым взглядом. — Что-то случилось? — тихо спросила Сееле, никак не отрывая свой взгляд от глаз напротив. Броня лишь нахмурилась. Долгое молчание убивало их обеих. Одна из-за желание поскорее услышать ответ, а другая из-за отсутствие ответа на вопрос. — Все хорошо, Сееле, — мягкая улыбка тронула ее лицо, а взгляд стал расслабленным, но увидев в лице напротив негодование она тут же отвернулась обратно, делая вид, что в окне происходит нечто очень интересное. — Как скажешь… — Сееле опустила взгляд, еще больше склонившись вниз. Она не могла понять природу ее такой улыбки и взгляда. Они были очень редки. И их ценила она больше всего на свете. Как и прикосновения, которые сейчас она получала. Броня, все еще смотревшая в окно, взяла ее за руку, легко почти невесомо поглаживая чужую ладонь большим пальцем. А вот причину этих ее действий Сееле знала. Что-то тревожило Хранительницу очень и очень сильно. Только чужая рука давала ей поддержку, за которую она ухватывалась, избегая падения куда-то далеко, глубоко в темноту. Слова ей не нужны, не нужны и действия, а лишь присутствие рядом. Сееле это знала. Сееле ей это давала, не требуя ничего взамен, ведь делала она это искренне, со всей любовью, которую могла отдать. Но это была бы ложь, если бы оказалось, что Сееле в эти моменты думает только о поддержке Брони, ведь эти касания будто возвращали ее на землю и медленно убивали: дыхание ее перехватывало, сердце точно вырывалось, а сильное желание обнять, схватить и никуда не отпускать Броню брали ее в заложники. Она не могла противиться своему телу и чувствам, поэтому лишь ближе прижималась к Рэнд, надеясь, что ее такой прилив чувств та воспримет за большую поддержку и сострадание. Совсем не осознавая, что делает, Сееле подняла голову впиваясь взглядом в родное, столь любимое лицо. Это действие не осталось незамеченным, Броня медленно повернулась к ней с грустным и уставшим выражением лица. Какая же Сееле эгоистка, какой же она ужасный человек, ведь смотря на такое чужое лицо, все о чем она может думать это о губах напротив. О губах, которые она так сильно хочет поцеловать. Неужели у нее нет хоть капельки сочувствия? Почему, почему? Почему она не может думать о проблемах этого города и Брони, помочь ей и поддержать? Почему она думает только о том, как прижмет ее к себе, поцелует и десять… нет, сто… нет, тысячи раз признается ей в своих чувствах? Ведь никогда такого не будет. Никогда ее чувства не воспримут так, как нужно. Броня слишком добра, поэтому лишь сделает вид, что ничего между ними не было, будет так же общаться с ней и видеться. Она сделает вид, что все так же, как и всегда. Ведь Броня не любит ее, не любит так, как любит ее Сееле. И никогда не полюбит. В этом член Дикого Огня как никогда убеждена. Они слишком разные, разные для того, чтобы связывать свою жизнь такими слишком интимными и близкими отношениями. Быстро бьющееся сердце сжимается внутри Сееле, заставляя свою хозяйку метаться от одного неправильного выбора к другому. Что ей делать? Как быть? Как же она хочет поцеловать ее… Как же хочет обнять и сделать своей… Сделать своей любовью и счастьем. Хочет, желает и живет этим. Она устала прятать свои чувства, прятать свою любовь к ней, она устала довольствоваться лишь этими вечерними посиделками и совместными тихими часами… Она хочет быть с ней всегда, позволяя себе большее, намного большее. Сееле хочет быть главным и самым любимым человеком в ее жизни, ведь именно таким человеком являлась Броня в жизни ее… У них нет секретов, нет недопониманий. Все проблемы нижнего и верхнего города они решают вместе. Вместе совещаются, вместе приходят на конференции и собрания касаемо внутренних дел. Вместе созваниваются членам экипажа Экспресса. Вместе появляются везде, где можно, даже изредка слыша слова о том, что Хранительницей Белобога является уже не одна Броня Рэнд, а она в паре с Сееле. Вместе везде. Так почему же они не могут быть вместе так? Быть вместе. Как положено, как нужно… Как желает этого Сееле… Ведь где-то в других, параллельных или совсем других вселенных и мирах они обязательно вместе, они обязательно живут беззаботной счастливой совместной жизнью, целуются и говорят друг другу слова любви… Или может где-то они жертвуют целыми мирами, все так же любя друг друга. Но Сееле страшно. Да, она бесстрашна, громка и остра на язык, никакой монстр или сильнейший робот ей не помеха, но Броня… Ее отказа она боится больше всего на свете. Поэтому она не может. Не может признаться и сделать так, как желает ее сердце. Она должна безжалостно пихнуть и затолкать свои чувства глубоко в себя, спорами и обычными беседами не давать Броне хоть намека на свои истинные мысли. — Тебе не хорошо? — бурный поток мыслей остановил беспокойный голос Брони. — Извини, если это так. Ты, должно быть, очень устала за этот день, а я тебя гружу своим видом… — Нет-нет, Броня, все правда хорошо. Это ты меня извини. — За что? — спросила Рэнд, все никак не отрывая взгляд от девушки. — За утро. Я не должна была спорить с тобой так сильно, я бываю временами очень груба и эгоистична. Я стараюсь меняться. Для тебя. Чтобы тебе было легче находить со мной в такие моменты общий язык. Ты же знаешь, бывает я выхожу из себя, даже не осознавая этого, ха-ха, — нервно смеясь ответила Сееле. Чужое лицо, глаза и губы были слишком близки. — Нет нужды тебе извиняться. Это как извиняться за то, что у тебя две руки или две ноги… Ты такой родилась. Это твоя особенность. Все, что могу сделать я, так это принять это, — нежным тоном произнесла Броня, мягко улыбаясь. В ее словах не было ни одного намека на упрек или сарказм, а лишь констатирование факта. Сееле, слыша очередные слова Брони о том, что волноваться не о чем, так и не нашла что сказать в ответ. Но нужно ли было? Ведь все уже обговорено давно, и лишь одна маленькая вещь укрыта от нее… То, что так сильно хочет раскрыть Сееле. — Броня… — совсем чужим тихим тоном позвала девушка, хотя в этом нужды не было: та, кого она звала, уже давно сидела близко к ней и держала за руку, всматриваясь в чужое лицо. — Я… Ах… Все новые и новые мысли рождались и исчезали в ее голове, но сказать что-то в слух не получилось. Сказать эти три чертовых слова не получалось. Как бы ни старалась. Боялась. Сееле крепче сжала чужую руку, выпрямившись и сделав новый глоток воздуха, которого у нее было в недостатке еще с самого начала. И она поняла, что слишком долго, слишком долго держит это все в себе. В ее ситуации нет никаких иных путей, только два - признаться и получить ответ, либо признаться и исчезнуть из ее жизни. Для чего мучить себя этими ежедневными убивающими изнутри мыслями… Она не может, устала. Ей так сильно хочется все ей выговорить и наконец сказать то, что так долго покоилось на самом кончике ее языка. — Ты же помнишь наши первые дни знакомства. Какие мы были разные, из можно даже сказать разных миров… Как мы узнавали друг о друге все больше и больше. Как волновались друг за друга, делая все не ради мира и города, а ради нас. Я делала все ради тебя, а ты ради меня… Мы готовы были на все. Ты стала мне таким близким человеком… Стала мне самой настоящей родственной душой, что я готова верить в то, что в каждом мире и в каждой вселенной для Сееле есть своя Броня, которые ради друг друга готовы на все и большее… А когда ты узнала правду о своем детстве, я поняла, что мы близки были даже тогда, когда совсем не знали друг о друге, даже не подозревали… И когда стояли вместе там… Там, где погибла твоя матушка, я тогда уже точно поняла, что без тебя совсем не смогу, что жизнь моя начинается с нового листа — жизнь ради тебя, твоего благополучия и счастья. И как бы я не спорила с тобой, как бы мы иногда с тобой не ругались, все это я делаю только во благо тебя, ведь я боюсь тебя потерять! Боюсь, что когда-то закончатся эти вечера, где только ты и я… А боюсь я потому… потому что, — едва заметные капельки соленых слез виднелись в ее больших темных глазах. Морские искры аккуратно стекали друг за другом по ее щекам, на которых выступал легкий румянец. Ее руку сжимала нежная, но крепкая рука Брони, которая приоткрыв рот и затаив дыхание никак не отнимала взгляд с чужого-близкого лица. — Броня, я люблю тебя… Люблю так, насколько это возможно. Еще с самых первых дней, моя любовь никак не угасает, а лишь растет и захватывает меня с ног до головы, не давая время на то, чтобы забыться… Я не могу больше держать это в себе, я готова принять любое твое решение. Только пожалуйста… Броня, пожалуйста, не покидай меня. Если не хочешь меня видеть, после моего признания, просто понизь меня по должности, давай будем видеться реже и говорить только по важным делам, но прошу, не начинай избегать меня! Я ведь так сильно, так сильно… Но договорить ей не дали: рука, которая не так давно сильно сжимала женскую руку, взяла за подбородок Сееле и потянула вперед, так и оставшись на месте. Губы ее ощутили что-то невозможно мягкое и нежное, совсем легкое и приятное, это были губы Брони. Сееле, опомнившись и придя в себя, поняла, что только что произошло. Она протянула обе свои ладони и ласково обняла чужое лицо, закрывая полностью глаза и отдавшись их первому поцелую. Они сжимали, засасывали губы друг друга. В их действиях была лишь трепетная любовь и нежность, которую каждая пыталась проявить все больше и больше. Не хотелось ни дерзости, ни страсти, а лишь умиротворения и удовольствия. Броня разорвала поцелуй и прижалась своим лбом в чужой, совсем не отпуская любимое лицо. Ее действия были очевидны: нежный взгляд, легкое дыхание и пальцы, которые со всей аккуратностью вытирали слезы с лица Сееле. — Моя бабочка, я впервые вижу, чтобы ты заплакала… — Броня… ты… — Тш… Сееле, давай вот так посидим, ни о чем не будем говорить, да, вот так, — прошептав она крепко обняла тело девушки, кладя свой подбородок на плечо, а руками ласково охватывая торс, получая сразу же в ответ чужие руки, так же охватившие ее. — Я никогда, слышишь, Сееле, никогда тебя не брошу, не кину и не отвергну, потому что я тоже люблю тебя… Люблю так же сильно, как это возможно. И я верю, Сееле, верю, что в каждом мире и в каждой вселенной для Сееле есть своя Броня, а для каждой Брони есть своя Сееле…