Русалочье отродье

      Существует у людей поверье: раз в тринадцать лет, ни чаще ни реже, рождается в русалочьем племени дитя, на юношу схожее. Растёт оно, и к тринадцати годам достигает полного совершеннолетия, словно же шестнадцати годов от роду человеческий ребёнок.       И выбирает на своё совершеннолетие себе он дивчину из ближних поселений да утаскивает за собой в пучину болотную, и одним богам известно, что они там с ними делают. Поговаривают, что одно русалочье отродье на другое схоже: топят, блудят, щекочут до смерти; а кто-то говорит, что живут они после где-то далече, как обычная людская семья.       И в этот год роковой должен был родиться новый русалёнок, а прежний стать совершеннолетним. И все старухи из деревень девкам как одна заклинали: «Не ходите вы к лесу, нечисть поганая заберёт вас, оглянуться не успеете!»       Элимир отличался своей удачливостью: среди многих соседних деревень одному ему повезло родиться с даром: быть неподвластным чарам русалок, что собственною песнью заводят юношей вглубь леса, блудят, зазывают в болото и топят, а порой и до смерти щекочут.       Элимир был богатырём, сражавшимся с нечистой силой, охранявшим деревни, хранящим покой. Жил с нечистью рука об руку и не позволял рушиться границе их «миров». Уважал тех, кто зла людям не приносит; сражал тех, кто делает пакости народу ради веселья.       Русалки каждодневно блудили путников по их огромному лесу, окружавшему маленькие деревеньки. Высокие деревья не пропускали через ветви свет, путникам извечно казалось, что бродили они там, где не положено.       И сегодня была охота русала, родившегося на свет тринадцать лет назад.       В лесу было тише обычного, Элимир осматривался по сторонам, примечая незнакомые маршруты. Завидишь березнячок: считай, заплутал, не заприметил вовремя русалочьих песен, и вот ты в их плену. Можешь бегать вокруг, вот только не выбраться ужо тебе, и повезёт, ежели русалка утопит тебя быстро, а не будет хихикать и ждать, покамест ты плутаешь.       Хотя у него и был «дар», постоянно опасался он, что ненадолго это. Каждый раз примечал всё новые изменения.       Он обычно срезал через лес по самой короткой дороге в соседнюю деревню. Помощь его понадобилась кому-то, набеги разбойничьи на людей участились, надо бы усмирить их.       Шёл он да оглядывался кругом: али встретит подсказку лешего, решившего поиграться с душой его окаянной? Али в болото к водяному забредёт? Али русалку встретит, пусть и не опутает она его песнею своей, да обрубить бы ей пальцы следует, чтобы защекотать не смогла.       Плутает он среди высоких деревьев и чувствует: не так что-то. Давно уже должен был он из лесу выйти да в деревне оказаться. Солнца не видать, не ясно: день ли, ночь ли. И вдруг видит он: березнячок. Проходит чуть вперёд, и вот он на полянке. Светлой такой, солнце вечернее её озаряет. Кружит Элимир по поляне этой, да думает, куда бы свернуть, чтобы обратно в ельник попасть на дорогу.       Слышит шорох он необычный совсем рядом. Может, зайца спугнул, а может, дивчина какая забрела в лес, и помощь ей нужна? Смотрит, а из-за берёзки стройной на него выглядывает розовенькое веснушчатое лицо, глаза яркие-яркие, цвета речушки быстрой, а волосы рыжие-рыжие, словно огнём пышут.       — Заблудился что ли? — подаёт он голос, делая шаг навстречу юноше. Тот моргает своими глазами, да смотрит так невинно, только сильнее за берёзу прячется, будто может скрыться за тонким стволом. — Не русалки ли тебя завели в такую глушь? Скажи, я тебе выйти помогу, — он идёт ему навстречу по мягкому мху, ступает ногами, будто проваливается.       Незнакомец дёргается и отрывается от дерева, убегая поодаль, прячется за другим, что подальше. А Элимир успевает увидеть: обычный парнишка, в рубахе с орнаментом, что от нечисти защищает, в штанах простых, людских. Только венок на голове из ромашек: али девчонка какая в деревне подарила, не сегодня ли гадания проходят?       — Не убегай, я же помочь хочу! — он ускоряет шаг, подходя всё ближе к юноше. Тот склоняет голову набок, и его губы слегка дрогают в улыбке. — Элимиром меня величать, а тебя как? Не нечисть я, не беги…       Он останавливается у дерева, за которым до этого прятался юноша, касается его рукой. Тот улыбается широко и выглядывает из-за ствола почти целиком.       — Некрас, — голос такой хороший, мягкий, так и зовёт за собой. И Элимир делает ещё один шаг, — скажи, а некрасив я?       Кажется всё это чем-то странным, необычным. Но Элимир, словно околдованный, мотает головой. Некрас улыбается и отрывается от дерева, убегая в чащу, в ту сторону, откуда пришёл Элимир.       — Стой!       Тот бросается за ним и слышит звонкий смех. Некрас то и дело оборачивается и хохочет, а смех его раздаётся по лесу, перекатывается, словно звон колокольчика. И Элимир бежит за ним в глубь леса, не понимая, почему бежит, коли не зовёт его никто.       — Постой же!       — Догони! — и снова улыбается и хохочет, словно девица какая.       Элимир теряет счёт времени, не знает, сколько они бегут. Может, час, а может, день. Он теряется среди деревьев, не видит знакомых троп, всё блудится и блудится.       — Догони! Поймай!       Они блудили по лесу, и в какой-то момент Элимиру показалось, будто с ветвей вековых деревьев смотрят на него смеющиеся русалки. Меч в ножнах напоминал о том, что может он в любой момент обрубить им руки, но юноша всё бежит дальше, а русалки не трогаются с мест. Только сидят и ножками босыми болтают, да хихикают как колокольчики.       — Стой же!       В какой-то момент он будто пропал, но стоило Элимиру замедлиться, как оказалось, что вышел он к болоту. Старому, тёмному, но вода в нём была такая чистая-чистая, как в речке горной, а пахло вокруг цветами да пряностями заморскими.       Некрас сидел на берегу так умиротворённо, словно и не гнался. Он зачерпнул воды в ладони и отпил немного, она стекла по его локтям, намочила лицо. Некрас открыл глаза и посмотрел на Элимира. Поднялся и улыбнулся чисто и невинно.       И протянул руку.       — Идём же со мной, Элимир.       И тот идёт, повинуясь словам юноши, будто зачарованный его улыбкой.       Его шаг, ещё один, и Некрас делает такой же назад. Они медленно сокращают расстояние, Некрас уже по пояс в воде, а Элимир всё приближается.       Что-то щёлкает в его голове, наверное, болотная тина за ноги его слишком сильно потянула, но в один момент Элимир словно просыпается ото сна и понимает, что он посреди болота. Перед ним юноша, что держит его за руки, сам по пояс голый, волосы вьются, глаза блестят озорством, а на голове венок из водоросли болотной.       Он понимает, что отсюда ему уже не выбраться, но русал не топит его. Он смотрит ему прямо в глаза и чуть склоняет голову набок. Улыбка становится всего немногим шире, а Элимир позволяет сделать нечисти всё, что тот пожелает.       Некрас делает полшага навстречу, осторожно проводя ладонями по его предплечьям и плечам, почти доходит до шеи, и сердце Элимира начинает биться всё быстрее, но Некрас обходит его, переходя за спину, неосязаемо проводит руками по его спине и обнимает его сзади, обвивая талию кажущимися тощими руками, прижимаясь щекой на несколько секунд к спине.       Некрас слышит удары его сердца, что словно от хвори то учащаются, то вовсе исчезают. Он снова обходит его кругом и проводит руками от плечей к кистям. Русал улыбается ему, и от этой улыбки у Элимира кружится голова.       Почему-то ему кажется, что сейчас он пошёл бы за ним в болото и без чар.       Некрас звонко хихикает, но не так, как прежде: голос не кажется туманящим разум, не похож более на тот, что нечисти, похож на обычный голос, людской.       Он тянет руки к его щекам и быстро припадает к губам, закрывая глаза, словно стыдясь. Элимир поначалу пугается, но не отстраняется, обнимает его за талию, позволяя руки в волосах запутать, прижимает он его к себе всё ближе, но не пытается убить или боль причинить, просто ближе быть.       А тело Некраса холодное, мокрое, русалочье.       От губ он его отпрянул, заглянул в глаза цвета мёду, снова ему улыбнулся, и…       Упал назад, прямо в болото, утягивая его за собой.       Тишина болотная разразилась всплеском. Элимир не пытался бороться, и Некрас с болота не всплывал и в лесу этом больше никогда не появлялся.       Так и исчез для жителей деревень богатырь Элимир с чудесным даром, и слагали по нему разные кто легенды, кто — слухи.       Ушёл он.       Но одним богам да русалкам известно: али в мир иной, али с Некрасом куда-то далече.