Старик Часы-Оставить-Далеко

Я просыпаюсь от дыхания на своей щеке. Поудобнее извернувшись в кольце мягко сияющих золотом рук, смотрю вбок, на расслабленное, чуть тронутое солнцем лицо. Более тёмный тон кожи определённо шёл Чжун Ли, расцвечивая на его лице небольшие всполохи и прожилки, какие у обычных людей бывают от близости к коже крови и энергии. В Ли Юэ стояла страшная жара, от которой не спасал ни океанический бриз, ни холод гор, и каждый житель Гавани, хоть иногда бывающий на улице, мог похвастаться загаром и новыми лёгкими одеждами. И, если центральные улицы были воздушными артериями города, то воздух узких переулков буквально звенел от зноя. Но Лао Чжу, сменив свой многослойный костюм на шелковую рубаху и тонкого плетения штаны из кармафалы, наотрез отказывался снимать с ног сапоги, а с сияющих ладоней - перчатки... Да, я понимаю - золотые руки. Да, действительно золотые руки: как ни повернись - все удобн...!‌ На меня мягко смотрят два золотистых глаза: - Здравствуй. О чем ты думаешь? Такой недовольный вид по утрам - редкость. - Д-доброе утро. Привет. - улыбаюсь. Он действительно застал меня врасплох. - Думаю, что делать с твоими руками. - А что с ними делать? - ухмыльнулся экс-архонт. Не найдясь, что ответить, беру его руку и начинаю придирчиво рассматривать ладонь. Узкое крепкое запястье, исчерченное охрой и бронзой, красивые длинные пальцы, будто расплавленное золото. Моя собственная рука выглядит немного эфирно, растворяется в теплом, солнечном свечении. - Я хочу держать тебя за руку, Чжу. Кожа к коже. Для меня это важно. Он, кажется, пропускает вдох, и пару раз растерянно моргает. Потом улыбается и тихо говорит: - Я подумаю, как это можно сделать. Он подумает - это значит, проблема решена. Потому что этот старик знает почти всё.