Where's your head at?

Лучи солнца нагло прожигали отверстия на бледной коже и одновременно травмировали её. В то же время, не менее чувствительная, но загорелая кожа партнёра напротив, поддалась манипуляциям природы. Всё верно. Утренний Нью-Йорк начинал новую жизнь каждый день, из-за чего каждое утро будило хозяина квартиры либо шумом машин с улиц, либо утренним ознобом, либо солнечными лучами. Надо было отметить, что в Денвере солнце было не таким тёплым, а будил этот город по своему. Впрочем, эти факты лишь пустые формальности для Эрика, ведь его утро начинало становиться с каждой секундой всё отвратительнее и отвратительнее. Немного поморгав, тем самым сбрасывая сонную пелену с глаз, Картман ощутил сильную головную боль, которая, по его мнению, могла сравниться лишь с болью от злополучной наковальни, которой тебе вдарили по затылку. Большой холодной ладонью, он попытался притупить внезапную головную боль, смиренно положив её на лоб. Подействовало так-себе. Судорожный вздох, и голова шатена резко поворачивается направо. Рыжие кудряшки неприлично и растрёпано свисали на подушке и на лицо их обладателя, коричневые веснушки будто сияли на солнечном свету, тонкие губы были украшены запёкшейся кровью, ноздри великолепно выполняли свою работу, расширяясь и сужаясь, а дополнением ко всему этому было спокойное умиротворённое лицо. Мир как будто остановился, когда гетерохромные глаза обуздывали этот кусочек искусства и творения природы. Но вся эта благотворительность, закончилась безуспешным звоном в ушах и новым приливом крови в голову. Понимание, затуманенное осознание и попытка принятия — вот чем должен был сегодня заняться Эрик. Но он пытался обыграть, схитрить наперекор судьбе. Так он, впрочем, делает всегда. Немного привстав, облокотившись на локти, он наблюдал забавную картину, которую вчера сотворил в порыве соблюдения своим принципам, а именно — свободе их отсутствия. Вся его верхняя одежда валялась на полу, да и соседа по кровати тоже… — Стоп… Так ты…? — первый пункт плана на день был успешно выполнен. Но, к сожалению, он не был рассчитан на положительные эмоции, лишь угнетение своих антисемитских непотребств волокли его по обочине дороги под названием «ситуация». Резко схватившись за голову, его мозг, совершенно спонтанно, подкидывал все сцены прошлой ночи. Мучительной частью этого паззла, была одна недостающая деталь, а именно завершение этой смутной трёпки. Он никак не мог вспомнить, чем же закончилась их бурная ночь. Они в действительности переспали или энтузиазм Эрика не хватило на совершения деликатных действий с этим молодым человеком? Боже, он даже его имени не может вспомнить… Хотя стойте… Новый коварный план прозвучал в его голове довольно быстро, но ключевые моменты он запомнил. Плавно и аккуратно, чтобы не разбудить… Лукойла?.. Эрик встает и в одних синих боксёрах направляется в гостиную. Расхаживая туда-сюда и прочищая горло, Картман пытается как можно лучше вжиться в новоиспечённую роль. Момент. Из гостиной доносились тихие всхлипы, вы подумаете, что этого недостаточно для того чтобы разбудить человека, а Картман вам парирует тем, что на этом этаже достаточно тихо, чтобы услышать даже самую тихую в мире муху. Спокойный сон всё дальше и дальше уходил на второй план спящего в кровати Кайла. Поморщившись, он распахнул глаза на самом длинном и громком всхлипе. Гудящая головная боль тоже стояла где-то вдалеке, ведь на первую позицию перешли лишь тревожные вопросы и тихий страх оказаться где-нибудь в притоне у местного барыги. Привстав на локтях, он осмотрелся: вещи разбросаны на полу, в комнате два парфюма небрежно смешались воедино и образовали новый аромат. Солнце светило через серые шторы и потускневши-белые тюли, и, наконец, осмотрел себя, который сидит в постели у незнакомца совершенно без верхней одежды. Но больше всего, конечно, его интересовали всхлипы, а точнее кто их издавал. Ему только предстояло вспомнить. Отодвигая бархатное одеяло, он встаёт и на цыпочках идёт к источнику звука. Массивная спина тряслась и облокотившись на левую часть чёрного дивана, дёргалась и издавала знакомые звуки. На удивление Брофловски, человек тоже был в одном нижнем белье. Он подошёл к Эрику и слегка толкнул его в спину, как бы давая понять что он тут не один. Голова шатена резко повернулась, на красном лице скользили хрустальные слёзы, губы подрагивали, а большие руки обнимали колени. Рыжего слегка качнуло, он отошёл в сторону и скрестил руки. — П-привет… Эм… Всё хорошо?.. Если ты тут впервые, то я тоже… Ты не один оказался в такой ситуа-… Громкий хрип перебил немного испуганный, но в то же время искренний тон: — Я ПЕРЕСПАЛ С ЕВРЕЕМ! Т-ТЫ ПОВЕРИТЬ НЕ МОЖЕШЬ, НО Я ТЕБЕ ГОВОРЮ ПРАВДУ, ГОРЬКУЮ ИСТИННУ, МОЙ ДРУГ! — он опять невольно всхлипнул, а в ответ получил изогнутую бровь. — Что? Так, подожди… То есть… Мы? — очередной тоскливый всхлип. — ДА, ДА, ДА, И ЕЩЁ РАЗ ДА! МЫ С ТОБОЙ, НАПИВШИСЬ В ХЛАМ, ЗАНИМАЛИСЬ ЕВРЕЙСКИМ, ГЕЙСКИМ, БЕСПРИНЦИПНО ГРУБЫМ И ЖЕСТОКИМ АНАЛЬНЫМ СЕКСОМ! — он вскинул лохматую голову, состроил страдальческую гримасу и приложил, тыльной стороной, ладонь ко лбу, в лучших традициях драмы. — П-подожди, быть того не может. Я не могу… Это, это не входит в мои принципы, спать с начальством, да и вообще… — он задумался, и попытался вспомнить хоть что-то стоящее из вчерашних событий. — ОХ, МОЙ ДРУГ, ОЧЕНЬ ЛЮБЕЗНО С ВАШЕЙ СТОРОНЫ НАЧАТЬ РАССУЖДАТЬ ЛОГИЧЕСКИ, ИБО НЕТРЕЗВЫМ ЛЮДЯМ ЭТО СВОЙСТВЕННО, ВЕДЬ ТАК? — из блеклых глаз снова покатились слёзы, и он шмыгнул носом, — У МЕНЯ, ИЗ-ЗА ВАС, БОЛИТ АНАЛЬНОЕ ОТВЕРСТИЕ, МЕЖДУ ПРОЧИМ! МНЕ НУЖНА КОМПЕНСАЦИЯ, НЕМЕДЛЕННО! — теперь Эрик согнулся в позе лотоса и прикрыл лицо руками, делая вид, что он на пике истерики. — Да успокойся ты! — брови свелись к переносице и румянец проявился на щеках от нагнетающей его ярости. — КАК Я МОГУ БЫТЬ СПОКОЙНЫМ, КОГДА МЕНЯ, ТАК БЕЗНРАВСТВЕННО, ИЗНАСИЛОВАЛ ЕВРЕЙ ИЗ ДЖЕРСИ? — он старательно вытирал слёзы. — ЭТО КАК-ТО ВЛИЯЕТ НА СИТУАЦИЮ, ВАШУ Ж МАТЬ?! — тотчас завопил его собеседник, ничего не понимая. — Абсолютно, голубчик, абсолютно… — Картман, в свою очередь, уже стал делать вид, что успокаивается, но машинально продолжал сопеть и хмыкать. — Хватит так меня называть! Я не помню, чтобы я тебя имел… Ну… Кхм, да, — он невольно покраснел. — Да все вы так говорите… — шмыгнув забитым носом, он посмотрел в окно. — Кто мы? Мы… Мы наверное просто много выпили и… — поверьте, Кайл очень сильно пытался в этот момент придумать оправдание данной ситуации. — И? — он вопросительно посмотрел на задумчивого товарища. — И нам стало очень жарко… Вот и… Да… А потом алкоголь смыл все воспоминания и фантазия решила сыграть с тобой злую шутку, — он утвердительно кивнул и посмотрел Эрику в глаза. Только сейчас он заметил их особенность. — Вы всегда готовы найти оправдание собственной никчемности. — Стоп, ты сейчас да Винчи процитировал? — Факт остаётся фактом: вы будете наказаны самим господом за содеянные грехи с моим невинным телом. — Так, мне это уже часом надоело… — он скрестил руки на груди и отвёл взгляд. Слишком быстро наигранность ударила по сознанию, быстрее, чем этого ожидал сам актёр. — Как скажешь…. Который сейчас час? Возможно, мне уже пора вернуться в главный офис… — он посмотрел на запястье, но на нём не было часов. — Десять тридцать. Уж не знаю я про Ваш график, от слова «совсем», но что-то мне подсказывает, что вы очень сильно опаздываете. — Значит так, — Эрик резко встал и, как оказалось, был выше Кайла. Тот, в свою очередь, поднял рыжую макушку и хмыкнул, — Сейчас я поеду в главный офис, забирать бумаги, а ты… Кахл?.. Поедешь до своего дома, заберёшь все манатки и мы полетим в Денвер. Брофловски скрыл улыбку за кулаком и хмыкнул. Повторюсь, утренний Нью-Йорк прекрасен, этот факт подтвердит наш новый администратор Кайл Брофловски. Салон такси был прост и в то же время изумительно широким для легковой машины. Путь предстоял долгий, ведь ему нужно было ехать на самый край большого города, чтобы собрать чемодан и отправится в аэропорт. Солнце и шумные пробки заставили рыжего, на мгновение вспомнить, ту самую картину. Как хаотично. Опьянённые до безумства и одурманенные друг другом коллеги валялись в объятьях полу голыми, раскрасневшийся шатен пыхтя, покусывал бледную шею, а рыжие кудри дёргались в такт дыханию их хозяина, одновременно срываясь на хриплы стоны. Глаза округлились, дыхание участилось, а румянец распластался по всему лицу. В комплекте ещё шли мурашки, которые пробежались по худому и стройному телу. Он приложил руку ко рту и посмотрел вниз. Неужели это все было вчера? Определённо, но почему он вспомнил об этом только сейчас? Внезапно для него самого, Кайлу открылась вся сущность своего босса. Хитрый, безмерно эгоистичный, но в то же время умный и красивый молодой человек. Тихая искра ненависти пробежалась вдоль позвонков и ударила прямо в голову. Он знал Стэна, он знал, что он не любит алкоголь, он читал его, как книжку и так безнравственно воспользовался собственностью? Беспринципное животное! Почему его лучший друг, который так нахваливал этого подлеца, не рассказал обо всех его изъянах? За что на него вдруг так резко свалилась ноша ответственности за все деяния этого ублюдка? Об этом ему, опять же повторюсь, только предстояло узнать. Но зато, он был точно уверен, что не долбил этого засранца в задницу. Одной ношей меньше.