Последствия

Я стал не тем,

Кем был тогда.

Не мучил бы я вас,

Как это было раньше.

За знамя вольности

И светлого труда

Готов идти хоть до Ламанша.

Простите мне…

Я знаю: вы не та —

Живёте вы

С серьёзным, умным мужем;

Что не нужна вам наша маета,

И сам я вам

Ни капельки не нужен.

Живите так,

Как вас ведёт звезда,

Под кущей обновлённой сени.

С приветствием,

Вас помнящий всегда

Знакомый ваш, Сергей Есенин.

(отрывок взят из стихотворения Письмо к женщине Сергея Есенина)

Со дня скачек прошла почти неделя. Всё это время Карен так и не могла выкинуть из своей головы Томаса. Он прочно засел в голове, не думая покидать её хоть на мгновение. Перед глазами крутился их завораживающий танец, то, как они смотрели друг на друга, не отрываясь. Он уехал куда-то по делам на следующий день после скачек, так и не вернувшись по сей день. Было странно осознавать, но в какой-то степени Карен скучала по нему, успев привыкнуть к его характеру и неожиданным решениям. Карен валялась в своей кровати, смотря в грязный потолок, прокручивая различные мысли и догадки. Наконец, покинув тёплое местечко, девушка быстро собралась на работу, натягивая тёплое пальто на ходу. Прохлада сразу же заставила носик покраснеть, а лёгкий ветер начал теребить кудри волос. Карен достала сигарету и подожгла её, поднося ко рту. Идя к пабу, она оставляла за собой небольшой клубок дыма. В воздухе чувствовался запах табака и холода. Небольшой каблук на обуви то и дело издавал негромкий, но звонкий звук. Подойдя ко входу в паб, Карен выбросила окурок и поспешила поскорее войти во внутрь здания. Утром в Гаррисоне всегда тихо и спокойно, нет людей и бесконечного шума. Наверное, поэтому Карен так любила начало рабочего дня. Но всё же чего-то сейчас не хватало. А может даже кого-то. — Генри?.. — Крикнула слегка Карен. В качестве ответа была лишь нагнетающая тишина. Подойдя к барной стойке, девушка увидела небольшую записку адресованную для неё. Выдохнув с облегчением, она принялась читать про себя.

“ Карен, у меня сегодня дела, связанные с бухгалтерией. Думаю, первую половину дня ты на отлично справишься без меня! Раньше часу не открывайся. Протри как следует стаканы и составь список алкоголя, который нам нужно будет заказать. На всякий случай я оставил тебе ключ от паба, который лежит в моём кабинете на столе. Если придут Шелби, то обслужи их как следует!

Хорошего тебе рабочего дня. Увидимся.

Генри. ”

Немного подумав, Карен засунула записку в карман и отправилась в подсобку. Сняв с себя пальто, она аккуратно повесила его на вешалку и принялась искать свой фартук. Собрав волосы в низкий хвостик, Карен отправилась за барную стойку протирать и без того чистые стаканы. После она взяла в руки небольшой блокнотик с ручкой и начала считать недостающее количество алкоголя. Иногда она ловила себя на мысли, что если не заказывать алкоголь каждые три дня, то паб вовсе останется пустым, даже без единой бутылки пива. На содержание паба требовались огромные деньги, но это был как раз тот самый случай, когда доход в разы оправдывал расходы. Гаррисон стал сердцем Бирмингема, без которого сложно жителям представить свою жизнь. Внутри даже была гордость за то, что Карен теперь здесь работает. Она ни капельки не жалела о знакомстве с Томасом и некоторыми членами его семьи, а Генри и вовсе успел стать ей кем-то вроде друга, а Гаррисон — вторым домом. Но, как не крути, сердце предательски ныло по Мэри и улочкам Лондона. Вспомнив свою любимую пекарню и маленькую квартирку, в которой она ютилась с Мэри стало как-то грустно. Тряхнув хорошенько головой, Карен постаралась разогнать негативные мысли и продолжить дальше заниматься делами. Через час полученная работа была выполнена. Теперь Карен задумчиво сидела за одним из столов, думая, чем бы ей заняться. До открытия было ещё почти два часа. Вновь накатившая тоска заставила её войти в VIP комнату. Нахлынувшие воспоминания заставили её улыбнуться. В комнате очень не хватало Томаса, который постоянно здесь задумчиво сидел и пил виски, иногда болтая с Карен на рабочие темы. Она не знала, где он и когда вернётся в Бирмингем, но без него всё ощущалось как-то не так.

По-другому.

Подавив зевок, взгляд устремился в окошко, через которое был виден накрапывающий дождь. Внезапный звонок колокольчика входной двери на автомате заставил Карен сказать: — Извините, но мы ещё закрыты. Приходите сюда через два часа. Но человек так и не ушёл, продолжая стоять у входа. В пабе вновь повисла тишина, которая заставила Карен выйти из VIP комнаты и направиться к раннему посетителю. — Я же сказала, мы закрыты… Стоявший перед ней человек заставил её замолчать. Она молча стояла с едва приоткрытым ртом, тяжело глотая воздух. Снаружи могло казаться, что ей было абсолютно всё равно, но это было не так. Лишь её глаза выдавали все испытывающие эмоции. Помедлив, Карен всё же произнесла: — Томми… Карен хотелось повиснуть у него на шее и крепко обнять, никуда не отпуская, но такой порыв она всё же сдержала. Она не знала, как он на это отреагирует, и не хотела ставить себя в неловкое положение, но внутри бушевали те самые бабочки. « Я не могу позволить показывать свои эмоции! Не могу! Не могу! Не могу… Это же был просто танец! Не придумывай себе большего... Если бы была возможность сейчас себя ударить, то я бы сделала это, не думая! » Было тяжело признать самой себе, что она правда очень соскучилась по нему за эту неделю. Для неё это было не 7 дней, а почти целый месяц, медленно тянувшийся. Внутри она понимала, что это до чёртиков всё глупо, но это не останавливало поток встревоженных эмоций. — Ну привет. — Сказал Томас с сигаретой во рту, едва улыбаясь.

Рад ли он сейчас этой встрече?

Карен хотелось устроить настоящий допрос ему. Узнать, где он был, чем занимался, всё ли у него хорошо? “ Боже, почему меня это так волнует? Это же абсолютно не моё дело. ” — Всё хорошо? — Это всё, что в конечном итоге смогла выдавить из себя Карен, стараясь не переступать границу, которую она сама же себе и поставила, максимально стараясь не изменять ей. — Всё просто замечательно. В компании Шелби становится всё больше легального бизнеса, дела резко пошли вверх. Все довольны и счастливы, — Произнёс Томас, туша сигарету о пепельницу. — Здорово, — Сказал Карен, слегка улыбаясь. — Я хотел бы тебя кое-куда отвезти сейчас, если ты не против. Про паб можешь не беспокоиться. Я уверен, ты со своими делами уже справилась. Это займёт не так уж много времени. — Ладно. Мне надо только надеть пальто, и я буду готова. Можешь пока присесть за один из столиков. Томас послушно сел за стол, что находился рядом с выходом, в то время, пока Карен снимала с себя фартук и натягивала пальто. Выйдя из подсобки, она направилась к выходу. Сзади неё шёл Томас. Он придержал дверь для Карен, после чего и сам покинул здание. Томас помог усесться ей в машину и сам же занял место водителя. Машина была вновь новой, абсолютно другой уже марки и фасона. Она, как всегда была чёрного цвета, а сам фасон был закрытым. Если раньше дул ветерок из машины открытого типа, то сейчас же она была закрытой и огорожённой прозрачными окнами. В ней было тепло и уютно. Никакой дождь и ветер теперь был не страшен. Машина двинулась. — Как ты? — Спросил Томас, едва отвлекаясь от дороги. — Да всё вроде хорошо. Работа, дом, работа и опять дом. Ничего нового не происходило, пока тебя не было. Как твоя поездка? — Казалось, этот вопрос Карен дался тяжело. — Нужно было в Лондоне уладить дела и подписать некоторые бумаги. Работа непыльная, но затратная как и финансово, так и физически. — Поняла, — Немного помолчав, Карен добавила. — А куда мы едем? Машина явно направлялась к выезду из города, от чего стало не по себе. — Помнится, ты хотела научиться стрелять из револьвера. Думаю, сейчас как раз самое подходящее время. В глазах Карен играло явное удивление, но она так ничего и не сказала. Хотя мысленно она лишь думала, точно ли всё хорошо? Хмурый пейзаж то и дело менялся другим. За окном капал дождь, создавая на дороге небольшие лужи. Остановившись возле большого поля, Карен с Томасом покинули машину. — Идём. — Сказал Томас, направляясь в глубь поля. Карен лишь послушно шла следом, смотря, как забавно от ветра качаются колоски несобранной пшеницы тёмно-золотистого цвета. Томас привёл её в место, где была скошена пшеница и стоял небольшой старый столик из дуба. На нём были бутылки от пива и большое количество осколков стекла. Остановившись, Томас достал из кобуры револьвер и развернулся к Карен, протягивая ей оружие. — Держи. Некоторое время девушка стояла в полном замешательстве, но всё же взяла оружие в руку. Оно было явно тяжелее, чем она могла рассчитывать. — И что мне с ним делать? — Спросила Карен, опустив дуло вниз. Ничего не сказав, Томас принялся выстраивать пирамидки из бутылок на столе, после чего обошёл Карен, становясь сзади. — Стреляй, посмотрим, насколько ловко у тебя это получится. Томас внимательно наблюдал за каждым движением девушки. Он видел, как у неё трясётся рука и как сильно она сомневается? Боится? Карен навела оружие на одну из стеклянных башенок и закрыла глаза. Спустя мгновение она нажала на курок. Выстрел так и не произошёл, а вместо него лишь был тихий щелчок. — Первая твоя ошибка в том, что ты не проверила оружие на то, заряжено оно или нет. Томас подошёл к Карен, аккуратно вынимая из рук револьвер, и вставил патроны. — И вторая твоя ошибка в том, что ты слишком долго принимаешь решение — Томас быстро направил дуло оружия на башню и выстрелил. Казалось, это действие заняло у него меньше пяти секунд. Громкий выстрел заставил Карен дёрнуться, но она тут же себя одёрнула, пытаясь скрыть свой страх. — Хорошо, я поняла. Карен снова направила револьвер на башенку и выстрелила. Она явно не ожидала сильной отдачи от оружия, от чего рука слегка дёрнулась. Край пули едва задел бутылку с громким звоном. Та лишь осталась стоять на своём месте наполовину разбитой. Глядя на Томаса, она лишь удивлялась тому, как легко ему это даётся. Меньше всего хотелось думать о том, скольких людей он убил. Может, Карен была не права в своих догадках, но ей хотелось верить в то, что эти люди были очень плохими. Но сказать, что они заслужили смерть, точно не могла. — Для первого раза очень даже неплохо. Если хочешь, мы можем вместе попробовать. Карен согласно кивнула головой. Томас встал сзади, кладя свою руку поверх руки Карен. Она тут же почувствовала приятный запах его приятного парфюма и тепло от прикосновения тела. В мыслях Карен теперь вновь был Томас, а не находившийся револьвер в руке. Она чувствовала на краю своей щеки его тёплое дыхание, которое еле-еле шевелило ей волосы. Томас слегка приподнял свою руку вместе с рукой девушки, точно целясь в цель. — Тебе не хватает уверенности в своих действиях. Старайся чётко целится в свою цель не раздумывая. — Томас легонько стал перемещать указательный палец Карен к спусковому крючку. — Если будешь надавливать на крючок резко, то это собьёт твой прицел. Мягкость позволит правильно прицелиться и не сбиться. Не бойся отдачи при выстреле. Если крепко держать оружие, то руки вберут почти всю отдачу. Томас немного придавил палец девушки своим, и раздался выстрел, идеально попавший в свою цель. Присутствие Томаса рядом не позволило Карен вновь испугаться или дёрнуться. Она ощущала себя как за каменной стеной, не позволившей вновь испытать страх. Карен развернулась лицом к Томасу, не ожидая, что окажется так близко с его лицом. Щёки сразу покрыл нежный румянец, а взгляд устремился в холодные голубые глаза. Казалось, что дыхание замерло вместе с сердцем. Какие-то пятнадцать сантиметров отдаляли их лица друг от друга, но тела были слишком близки. Томас поднял свою руку к волосам Карен и накрутил на свой палец маленькую прядку. Его поразило, насколько были мягкими волосы девушки и послушными. Он в своей манере заправил их за ухо. Ладонь же потянулась к краюшку холодной щеки, которая казалось такой маленькой по сравнению с его ладонью. Всё это время он наблюдал за реакций девушки, дабы остановить себя, если это того потребует. Но она молча наблюдала за его действиями с каким-то детским интересом. Во взгляде мелькнула нехарактерная для него, всегда такого серьёзного и непреклонного, нежность, и, не удержавшись, Карен первая потянулась к его губам.

Весь мир застыл.

Карен прикрыла свои глаза, зная, что Томас сделал то же самое через мгновенье. Томас быстро перехватил это действие. Теперь его целовала не Карен, а он её. Он не целовал настойчиво, а легонько и нежно, как бы спрашивая разрешения. Холодная рука Карен обвила шею Томаса, другая же продолжала держать оружие, которое вот-вот упадёт от своей тяжести. Губы Томаса чётко передавали вкус виски и хорошего табака. Его рука легла на талию, притягивая девушку ближе к себе, насколько это было возможно. Никто из них двоих не замечал прохладу, жалящую кожу, ни сильных порывов ветра, который начал бить их лица. Каждый из них хотел, чтоб это длилось вечно, но нехотя пришлось разорвать поцелуй. Напоследок Томас поцеловал Карен в покрасневшую щеку и принялся наблюдать за смущённой перед ним девушкой, так ничего и не говоря. Внезапно появившиеся небольшие снежинки, что медленно начали падать с неба, заставили обратить на себя внимание. Карен выставила свою ладошку, наблюдая, как только что упавшая снежника превращается в маленькую капельку воды от тепла тела. — Кажется, снег пошёл. — Сказала Карен, прежде чем рассмеялась вместе с Томасом. Карен и Томас пробыли на поле ещё около получаса, стреляя по различным бутылкам. В конце Томас торжественно подарил револьвер с просьбой пользоваться им аккуратно и без глупостей. После чего они сели в машину и уехали к Гаррисону. Там их ждал злой Генри, который провозился с кучей бумаг большую часть дня. POV Томас Шелби. Прошло ещё пару дней. Снег теперь шёл постоянно, создавая небольшую пушистую поверхность на земле. Томас всё также шёл с сигаретой во рту, мрачно вспоминая прошлое. У него вновь перед глазами стоит она — Грейс. Девушка, которая раз и навсегда изменила его жизнь. Девушка, которую он полюбил впервые за долгое время. Та, которая так жестоко разбила его сердце и вновь бросила его одного. Любит ли он её до сих пор? Однозначно нет. Томас ненавидит её и жутко злится даже сейчас, спустя почти два года. Он знает, что она живёт в Нью-Йорке, в неплохом дорогом доме. Грейс замужем за богатым банкиром, вот-вот ожидает появления своего первого ребёнка. Раньше он злился от того, что у неё всё хорошо, пока он сам утопал в куче проблем, оставшись наедине с ними. Да, это эгоистичные мысли, он это понимал и знал. Но лишь один Бог знал, как внутри него всё болело от предательства. Казалось, что сердце вот-вот разорвётся на мелкие кусочки, оставив лишь горстку пепла. Внутри засела гнетущая пустота, которую он всяческие пытался заполнить Лиззи Старк все эти года. Эта девушка являлась проституткой, к которой Томас ходил каждый раз, когда чувствовал себя максимально паршиво. Это был единственный, как казалось, способ, дабы зашить внутри себя образовавшуюся дыру. Это действительно помогало на пару часов, когда, накурившись, ты делаешь свои грязные дела и ловишь просто мимолётный кайф. А потом вновь возвращается унылая жизнь с проблемами, от которой хочется выстрелить из револьвера себе в лоб. Угнетающе было знать, что Лиззи питала к Томасу любовные чувства и до последнего надеялась на взаимность. Томас не раз говорил, что она её не дождётся, и если ей больно, то он может ходить к какой-нибудь другой девушке, на что та с грустью улыбалась, говоря, что всё в порядке. В таком ритме Томас жил всё это время, пока в один момент не появилась Карен. Она была полной противоположностью Грейс, как внешне, так и внутренне. Наверное, поэтому он без раздумий позволил ей работать в Гаррисоне, как только её увидел. А ведь до этого клялся самому себе, что больше в жизни не возьмет к себе в паб на работу девушку, какой бы она ни была. Такое действие он не мог объяснить даже себе, как чёрт повёл. Его привлекала её симпатичная внешность, которую она умела правильно подчеркнуть и не испортить. Как мило меняется выражение её лица, когда она начинает смущаться или злиться. Большие зелёные глаза, которые Томас всегда замечал даже среди огромной толпы. Они для него служили чем-то вроде маяка, который выдавал Карен. Ему не хотелось признавать факт того, что он с диким интересом узнавал больше о ней всякой информации, пускай даже самой банальной и пустяковой. Лишь один вопрос мучал Томаса внутри: действительно ли он что-то чувствует к ней, не пытаясь заделать дыру внутри себя таким способом? Но он чётко помнил свой испуг тогда, на скачках, когда мысленно представлял, как её мог изнасиловать тот урод. Это было не только беспокойство, но и явно что-то ещё. Что-то такое, на что он сам не может дать ответ по сей день. Жалеет ли он о том, что она его поцеловала? Брюнет бы точно ответил: " да хрен его знает ". Её сладкие на вкус губы он точно запомнит на всю жизнь. Наверное, поэтому он вновь и вновь прокручивал поцелуй в своей голове. Во время своего нахождения в Лондоне он только его и вспоминал, боясь забыть это светлое воспоминание, которое стало греть его ледяную душу. Вот только из раза в раз он задаёт вопрос самому себе: готов ли он вновь впустить в свою жизнь кого-то?