Лузеры

Темнота и тишина. Эдди ещё темнее - его с ног до головы укрывает тень, пропитывая благосклонным неведением не только глаза, но и складки на одежде. Комнату прорезает рваное нервное дыхание, обеспокоенные зрачки бегливо скачут по фигуре, нависшей над Эдсом. Ричи трепетно ловит каждый выдох, что тот испускает. Нервно сглотнув, комик усаживается на колени, и чуть дрожа, протягивает руку к щеке прокажённого. Тот, мимолётно облизнув губы, инстинктивно вжимается в стенку, дрогнув поднятыми коленями. Секунда на раздумья - и они прозрели. Робко проступает лицо, выражение которого, казалось, уже застыло в испуганно-виноватом виде на всю жизнь. Следом из темноты выныривает щетина и глупо взъерошенные короткие чёрные волосы, а из-под треснувших поблёскивающих стёкол напряжённо выглядывают глаза, которые Каспбарк встречал только раз. Когда сломал руку в том чёртовом доме. И этого он никогда не забудет. Нет, не руку, на неё плевать - как Ричи схватился тогда за его щеки и всё никак не отпускал. Не дразнил, давя на них или щипая, он лишь старался удержать его лицо в поле своего зрения, ювелирно осторожно, но настойчиво заковав в свои мокрые ладони. И этот пробирающий взгляд - совсем как тогда, 27 лет назад. Астматик моргает - Тозиер прямо перед ним, они буквально перехватывают дыхание изо рта друг друга, словно передавая нелепую эстафету. Эдди, будто загипнотизированный, протягивает руку вперёд и мимолётом касается кончиками пальцев рамы очков, как будто легонько поправляя их. Ричи не позволяет себе даже дрогнуть - он слишком занят трепетным замиранием, важным и таким необходимым наблюдением за руками Каспбарка. В груди трепещет бурное волнение, выжигающие на щеках отметины взрослого предвкушения и детской робости, будто они оба до сих пор ещё не выросли, остались всё теми же 13-летними несносными мальчишками. Тозиер не выдерживает первым. Пропустив по ногам мелкую дрожь, он быстрым рывком укрывает вторую щёку Эдди, стремительно сократив расстояние между ними впиванием в губы параноика. Впиванием не из-за пылкой страсти, а из-за подгоняемого чувства, будто они бегут стометровку и у них осталось совсем мало времени, будто это прямо сейчас решает совершенно всё, будто если ничего не сделать, они оба умрут. Прокажённый впускает в себя, чётко вздрогнув, даже, слегка подпрыгнув и случайно испустив рваный полувыдох прямо в очкарика, мгновенно дёрнувшись ещё и от стыда с подсознательной виной за это. Комик, нахмурившись закрытыми глазами, подаётся вперёд, утыкаясь носом чуть левее переносицы астматика и несколько поводя головой. Тот в ответ послушно опускает веки и глупо прижимает к своей талии локти, словно держа на изготовку руки, слово собираясь «поймать» неудачника. Кончики бровей черноволосого неподдельно искренне взмывают вверх, а пальцы невероятно аккуратно, но чувственно начинают поглаживать лицо брюнета, который понемногу оттаивает из состояния неловкого стыда и ответно кладёт тёплые ладони на разгорячённые плечи комика, сокрытые тёмно-зелёной курткой. В тишине всё отчётливей расцветают обрывки мычания, прерывистые осколки дыхания и шорох еле заметного движения. Ричи отстраняется на долю секунды, приоткрывая завесу век и заглядывая в глаза Эдди, что ответно засматривается на него. Вид у обоих фантастически неприлично нелепый - неспокойные волосы, раскидавшие по лбу пряди, приоткрытые в долгожданно спёртом дыхании рты и проступающее клеймо постыдного румянца на щеках, будто кто-то правда будет их за это отчитывать, будто они всё те же дети. Распробовав воздуха, Тозиер наклоняется к Каспбарку, прикрывая глаза, на что параноик, скользя своим ладонями с его плечей на шею, рывком проникает в чужие губы первым, словно зарываясь в этот поцелуй. Он ласково трётся о кончик носа черноволосого, совершенно открываясь ему и не оставляя места мелочному смущению даже где-то в краешке своего сознания - теперь оно целиком заполнено Ричи. Очкарик, заглядывая подушечками пальцев в уши, волосы и плечи прокажённого, достигает ладонями стены и выгибается что есть мочи, касаясь своей вздымающейся грудью груди Эдди, будто ищя повода прижаться к нему как можно ближе. Брюнет издаёт немое «мгх» и сам с удовольствием пристраивается к телу черноволосого, подворачивая ноги под себя и несколько покачиваясь, будто красные огоньки буйков на воде. Его руки, проследовав до щёк комика, игриво и тепло хватают того за спину, подумывая о том, как бы нащупать лопатки под слоями верхней одежды. Тозиер, отстраняясь на немыслимо короткое расстояние и всё ещё соприкасаясь с астматиком губами, с хрипотцой вдыхает как можно больше воздуха, заглядываясь на ресницы Каспбарка. Лицо прокажённого, поддёрнувшись ухмылкой, вдруг резко утыкается затылком в стену и заходится в кашле. Руки одна за другой оставляют Ричи, силясь сокрыть и проглотить приступ обратно, но в оборванном голосе, вырывающимся из недр горла, всё чётче становится слышно сырую тяжесть и хмурый лязг. Очкарик без единого колебания запускает ладонь в карман кофты неудачника и протягивает в его руки ингалятор, напряжённо вглядываясь в тёмные очертания сотрясающейся головы и плечей. Параноик сперва промазывает похолодевшей ладонью, но затем наконец хватает знакомого пластикового сине-белого спасителя и что есть мочи вдыхает. Когда буря астмы стихает, Каспбарк испускает громкий выдох, усеивая воздух искрящимися белыми звёздочками облегчения. Напоследок Ричи получает кроткий ласковый поцелуй в щёку и руку, примирительно проводящую по его сбившимся чёрным волосам.